Глава 2. Быть может, только потому вновь и вновь возникают войны

Глава 1

Война

Быть может, только потому вновь и вновь возникают войны, что один никогда не может до конца почувствовать, как страдает другой. (Эрих Мария Ремарк)

Зелёные вспышки непростительных заклинаний летели со всех сторон, достигая своей цели, а иногда наталкиваясь на стены, рассыпались искрами.
Война.
Шокированный провалом своего плана по уничтожению Альбуса Дамблдора и предательством Северуса Снейпа, Волдеморт решил атаковать Хогвартс, во что бы то ни стало.
Небо затянуло свои тучи над головами сражающихся волшебников, даже оно понимало, что происходит на земле, даже оно погрузилось в отчаяние.
Люди, бьющиеся за свои жизни, отчаянно цеплялись окровавленными руками за крохотные остатки надежды, продолжая верить в добро.
Пожиратели смерти стремительно окружали когда-то величественный замок Хогвартс, они не стыдились атаковать даже детей, а что уж говорить про остальных обитателей замка.
Гарри, Рон и Гермиона вели достойную битву, отражая заклинания, летевшие к ним со всех сторон, вырывая победу из цепких лап поражения, они постепенно ослабляли силы противника.
Пожиратели, один за другим падали наземь, иные покидали поле боя, а самые верные и преданные слуги Волдеморта продолжали крепко сжимать волшебные палочки, и поливать непростительными заклятиями сторонников Гарри Поттера.
Воздух насквозь был пропитан человеческой кровью, что даже на губах чувствовался её неприятный привкус. В такие моменты, кажется, что время предаёт само себя, что стрелки на часах ползут невообразимо медленно, а день этот может продолжаться вечность, перетекая в песочных часах и замирая на каждой обронённой крупинке.
Драко Малфой сидел в коридоре подземелья и сжимал в руках волшебную палочку, так, что костяшки пальцев побелели.
«Ты трус, Драко Малфой!» — кричал его внутренний голос.
Но он ничего не мог с собой поделать. Видеть, как на твоих глазах погибают люди, было выше его сил, и поэтому он сидел здесь, на холодном полу, и вслушивался в неразборчивые крики тех, кто всеми силами пытались остановить никому ненужную и бессмысленную войну.
Он знал, его родителей уже нет в живых, и ему оставалось только сидеть здесь, не выдавая своего присутствия, или выбежать на поле боя и прыгнуть под вспышку смертельного заклинания.
В круговороте всего происходящего, Драко пока не до конца осознал потерю, а может так и лучше для него сейчас, ведь шок заставляет оставаться на месте.
«Я должен сражаться, я должен отомстить!» — снова внутренний голос побеспокоил его сознание.
Драко поднялся с пола, дрожащей рукой нащупывая стену, о которую можно опереться, в глазах темнело, сердце билось о грудную клетку так тяжело и быстро, что казалось, это не сердце вовсе, а огромный камень, стремящийся переломать все его кости.
Шаг, второй. Всё ещё опираясь о стену, Драко шёл к выходу из безопасного подземелья.
Всё ближе становились крики режущие барабанные перепонки и оглушающие на мгновение, всё отчётливее становился запах крови и обожженной человеческой плоти. Драко перебарывал себя, заставляя двигаться дальше, не смотря ни на что. Ноги подкашивались, а руки тряслись ещё сильнее, но он шел.
Теперь он мог видеть, как подростки сражаются с огромными Пожирателями Смерти, детские глаза наполнены страхом, но всё же они бьются за свои жизни. Мысленно он представил себя на месте одного мальчишки, неуверенно держащего в руках свою волшебную палочку, и ему стало стыдно за свою трусость и низость. Драко подбежал к русоволосому мальчику и направил палочку на Пожирателя, оглушив его. Детские глаза мальчика со страхом посмотрели на него, и Драко двинулся дальше. Высокий, пронзающий и до жути противный смех раздался справа него, он обернулся и увидел Беллатрису Лестрейндж, которая направляла волшебную палочку на Невилла Лонгботтома. Драко с ненавистью посмотрел на свою тётку, ведь это именно она сообщила Волдеморту, что Нарцисса Малфой не желает своему сыну такой судьбы и собирается бежать из страны, и именно по её вине родители Драко мертвы.
— Петрификус Тоталус! — крикнул Драко, направляя палочку на Беллатрису.
Пожирательница Смерти ничком упала на каменный пол.
Драко сделал ещё несколько шагов и оказался перед выходом. Сознавая свою полную обречённость, он вышел из замка, готовый встретить неминуемую смерть.
На площадке, где сейчас велась битва, совсем ещё недавно бегали беззаботные студенты Хогвартса, готовились к сдаче СОВ, болтали с друзьями, и не подозревали, что всё закончится именно так.
Драко сделал глубокий вдох и ослабил руку, волшебная палочка упала на землю.
«Я готов смиренно принять свою смерть», — пронеслось у него в мыслях.
И как только он об этом подумал, в его сторону полетела зелёная вспышка, но к несчастию Драко, вспышка просвистела над ухом и врезалась в стену. Он резко развернул голову в направлении вспышки, несколько искр, отскочили прямо в глаза Драко.
Как будто десять (а может быть даже и больше) острых иголок вонзились прямо в его мозг, на пути кромсая сетчатку беспомощного глаза, отнимая одно из драгоценных чувств человека — зрение.
Последнее, что увидел Драко, погружаясь в бесконечный мрак — испуганное лицо Гермионы Грейнджер. Мысли постепенно отпускали, и он потерял сознание.

Тишина, такая громкая, такая всепоглощающая тишина… Здесь, между двумя мирами, тишина. Когда сознание человека покинуло реальность, но сердце продолжает биться в ещё живом теле, именно здесь оказывается душа — или часть самого сознания — в полной тишине и темноте, заключённая в тюрьму собственных мыслей.
Здесь спокойно и тепло, хоть и хочется вырваться наружу, в собственное тело, но эта тишина не отпускает, обласкивая своим спокойствием. Когда ты знаешь, что там, в реальности, происходят самые ужасные моменты твоей жизни, и стоит очнуться, как ты вновь погрузишься в объятия войны, хочется оставаться здесь вечно.
«Только не сейчас», — раздался внутренний голос в голове у Драко. Его кто-то тряс за плечо, возвращая в реальный мир.
— Мистер Малфой, очнитесь, — заботливым голосом обращалась к нему мадам Помфри.
Он окончательно пришёл в сознание, и зашевелился на кровати.
— О, слава Всевышнему, очнулся! — обрадовалась она.
Драко почувствовал жгущую боль в глазах и потянулся рукой пощупать больное место, но наткнулся на жёсткую ткань.
— Осторожно, мистер Малфой, не трогайте повязку, — мадам Помфри аккуратно убрала руку Драко от забинтованных глаз.
— Что это? — хриплым голосом спросил он.
— Это болеутоляющее зелье, оно облегчит ваши болевые ощущения, — объяснила Поппи Помфри.
— Что-то не очень помогает, глаза, словно в огне, — Драко скривился от боли.
— К сожалению, вы получили очень серьёзную травму, поэтому я не могу однозначно сказать, как поведёт себя зелье.
— А что это было? — обеспокоенно спросил Драко.
— Точно сказать не могу, но всё что мне совершенно ясно, так это то, что зрение к вам вряд ли вернётся, — с сочувствием сообщила медсестра.
— Что?! — Драко резко сел на кровати и схватился за голову.
— Мне очень жаль, мистер Малфой.
— Нет… — только и смог выговорить он.
— Не волнуйтесь, всё будет хорошо, за вами присмотрят. Дамблдор обо всём позаботился, — заботливо сообщила Помфри.
— А как же война?
— Всё кончено, — она выдохнула.
— Мы победили? — с сомнением спросил Драко.
— Да, Волдеморт пал, его больше нет.
— И как же это случилось?
— Гарри Поттер нас всех спас, — радостно сказала мадам Помфри, — снова.
Драко не знал, радоваться ему или грустить, ведь зрение он потерял, возможно, навсегда, родителей не вернёшь, и он всё ещё враг для многих, но он живой, он здесь, в больничном крыле, в мире без Волдеморта, в безопасности. Сердце кольнуло неведомой до этого момента болью, болью потери родителей, и Драко лёг на кровати, погружаясь в молчание.
Со всех сторон доносились стоны и разговоры раненых, мадам Помфри подходила к каждому по очереди и успокаивала их, а Драко видел перед собой лишь темноту, даже не видел, а чувствовал. Такой темноты в его глазах ещё не было, не было такой темноты и в его жизни.

Гарри, Рон и Гермиона бродили по развалинам замка, потрёпанные, уставшие и все в ссадинах и синяках, но спокойные и счастливые. Вокруг суетились мракоборцы, убирая мёртвые тела Пожирателей Смерти, волшебники останавливались рядом с Гарри и благодарили его, но он не сильно обращал на них внимание, потому что был жутко измотан.
— Я рад, что всё, наконец, закончилось, — произнёс довольный, но усталый голос Рона.
— Да, я тоже, — отозвался Гарри.
— И что же мы теперь будем делать? — спросил Рон.
— Жить, — ответил ему Гарри, — просто жить.
Рон улыбнулся другу и обнял Гермиону, которая смотрела на тела Пожирателей.
— А я и не сомневался, что всё будет именно так, — уверенно заявил Рон.
— Я тоже, — согласилась Гермиона, крепче прижимаясь к Рону.
Гарри улыбался, смотря на своих друзей. Всё закончилось, и теперь можно подумать о себе и о том, как дальше жить.
— Чем вы собираетесь заняться в ближайшее время? — спросил Гарри.
— Я вернусь домой, и просплю несколько суток подряд, — мечтательно проговорил Рон.
— О да, я тоже, — согласился с ним Гарри.
— А я останусь здесь, — неуверенно произнесла Гермиона.
— Зачем? — удивился Рон.
— А разве не понятно? Столько раненных, одна мадам Помфри не справится. Я хочу помочь ей.
— Это правильно. — Гарри утвердительно кивнул головой.
— Тогда я тоже остаюсь. — Рон подмигнул Гермионе.
Им ещё столько всего нужно было обсудить, а сил хватило только на то, чтобы добраться до ближайших кроватей и провалиться в глубокий сон.

Глава 2

Помощь

Величайшее несчастье — нуждаться в помощи людей, достойных нашего презрения. (Кей-Кавус)

Неудержимо хотелось кричать, кричать, разрывая ночную тишину. Драко больше никогда не увидит зелёных деревьев, не увидит ночное небо, не увидит, как возрождается волшебный мир.
Нет, он не хотел сейчас думать об этом, но тишина окутывала его сознание и в голове сами собой рождались ненавистные мысли. Ему не хотелось спать.
Он лежал на больничной кровати и пытался понять, как жить дальше.
Драко услышал неспешные шаги и стал прислушиваться к ночной гостье. Как он узнал, что это девушка? Он просто слышал, что эти шаги были лёгкими, мягкими, совершенно спокойными. Неторопливо прокладывая дорогу, шла девушка, возможно ученица Хогвартса. Аромат ромашкового чая доносился до обоняния Драко, ему внезапно тоже захотелось выпить этот успокаивающий напиток. Он стал вслушиваться, и теперь шаги казались настолько близко, что на мгновение он подумал — девушка приближается к нему, но она внезапно остановилась.
Драко услышал её ровное дыхание, она постояла немного и пошла дальше.
Ему безумно захотелось посмотреть на ночную посетительницу.
— Всё в порядке, Невилл? — спросил такой знакомый голос.
— Да, Гермиона, мне уже лучше, — ответил Невилл шепотом.
Да, это была Гермиона Грейнджер. Ей не спалось в эту первую ночь после войны, и она решила подежурить в больничном крыле.
— Я принесла тебе чай, ромашковый, — продолжала Гермиона.
— Спасибо тебе.
— А теперь тебе нужно поспать, но я останусь сегодня здесь, так что можешь меня позвать, если что, — успокаивающе сказала Гермиона.
Драко никогда не вслушивался в то, как именно звучит её голос, но сегодня ему показалось, что этот голос невероятно мелодичный, она могла бы напевать колыбельную у кровати раненных.
Снова раздались эти спокойные шаги — Гермиона ушла.
Драко заснул.

Время дежурства Гермионы тянулось очень медленно, и даже не смотря на сонную обстановку, её не клонило в сон. Она решила сделать быстрый обход и убедиться, что всё в порядке.
Медленно обходя помещение, где мирно спали пострадавшие, она заметила ширму почти в конце больничного крыла, ей стало любопытно, кто там находится, и она пошла в конец палаты. Гермиона аккуратно отодвинула ширму, заглядывая за неё, и увидела Драко Малфоя в повязке на глазах. Конечно, она слышала, что Драко получил серьёзную травму и что теперь его жизнь станет абсолютно другой, но увидеть это собственными глазами оказалось сложнее.
Нет, она его не жалела, скорее наоборот, она жалела, что он не погиб там, на поле боя, ведь видеть его в живых означало, что всё случилось на самом деле. Даже многочисленные раненные волшебники не напоминали о войне так, как напоминал Драко. Гермиона поторопилась покинуть палату и вернуться к изучению медицинского журнала.
Она решила, что с этого момента посвятит свою жизнь медицине, и поэтому попросила мадам Помфри оставлять её на ночные дежурства.
Гермионе много предстояло познать в этой сфере, но она была готова учиться, ведь это то, что она любила больше всего. Её так вдохновляла мысль об изучении новых целебных зелий, она так стремилась внести свою лепту в восстановление привычной жизни, что даже забыла о личных переживаниях, хоть и прошёл всего-то день.
***

Проснувшись в неудобной позе, Гермиона скривилась от неприятного ощущения в спине — она уснула за рабочим столом. Медленно потягиваясь и зевая, она поднялась со стула и направилась в комнату мадам Помфри, но та опередила ее, оказавшись на пороге в кабинете медсестры.
— Доброе утро, мисс Грейнджер, — бодро поприветствовала мадам Помфри.
— Доброе утро, — отозвалась Гермиона.
— Как прошло ваше первое дежурство? — Мадам Помфри открыла тумбу, в которой хранились многочисленные бутылочки с целебными снадобьями.
— Довольно спокойно. — Гермиона вновь зевнула.
— Не желаете задержаться днём? — предложила Помфри.
— Вы серьёзно?
— Конечно, — уверенно сказала медсестра, — я знаю, что у вас отличные оценки по зельеварению, и к людям вы относитесь добродушно.
— Я с удовольствием останусь, — обрадовано сказала Гермиона, — только приведу себя в порядок.
— Хорошо, я буду вас ждать.
Гермиона мигом направилась в ванную комнату.
Горячие струйки утреннего душа придавали девушке ощущение полноценности и свежести, она наслаждалась шумом воды и вдыхала аромат фруктового жидкого мыла. Она растворялась в горячих капельках и не спешила покидать душевую, но ей сегодня предстоит помогать мадам Помфри, поэтому Гермиона всё-таки вышла из душа и подошла к зеркалу.
Она принялась расчёсывать свои непослушные мокрые волосы и любовалась на своё отражение. Закончив приводить себя в порядок, она вышла из ванной с уже сухими волосами, и пошла в больничное крыло.

Ему снилось солнце, его бесконечно приветливые лучи, оно озаряло всё вокруг и согревало холодную кровь Драко. Странно, ведь обычно после ужасных и пугающих событий жизни, сняться кошмары, а он видел солнце. Никогда раньше он не замечал, как оно прекрасно, как оно улыбается и светит для людей, и только потеряв зрение, он стал ценить его.
Слишком поздно…
Он проснулся и снова ощутил болезненное жжение в глазах. Кто-то сидел у его постели, он почувствовал это.
— Кто здесь? — тихо спросил Драко.
— Я, — неуверенно отозвался мелодичный голос. — Как ты узнал, что здесь кто-то есть?
— Грейнджер? — не ответив, задал вопрос Драко.
— Да, — тихо ответила Гермиона.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — недовольно прорычал он.
Только не сейчас, только не так. Драко не хотел, чтобы кто-либо видел его в таком беспомощном состоянии, а тем более грязнокровка Грейнджер.
— Я помогаю мадам Помфри, — неуверенно ответила она.
— Нет, что ты делаешь возле моей постели?
— Мне нужно сменить тебе повязку, — в голосе Гермионы чувствовался страх.
— Ты что боишься меня, Грейнджер? — удивлённо спросил Драко.
— Нет, с чего ты взял?
— Слышу, я ещё пока не оглох.
— Я должна сменить тебе повязку, — повторила Гермиона.
— Нет, пусть это сделает Помфри, — уверенно сказал Драко.
— Она отошла, и сказала мне сделать это самой.
Гермионе очень не хотелось пересекаться с Малфоем, но она сама пожелала приобщиться к медицине, а порой лечить приходится не самых приятных людей.
Пересиливая себя, она медленно подходила к кровати Драко, как можно дольше оставаясь на расстоянии, но неизбежный рубеж был преодолён, и она села на стул рядом с ним, спокойно дожидаясь его пробуждения. Разве она не знала, как он отреагирует на её появление? Прекрасно знала, но убеждала себя, что это теперь её долг.
— Так ты позволишь мне сделать это, или будешь мучиться от боли?
Драко громко вдохнул воздух, мирясь с мыслью, что придётся уступить.
— Хорошо, только не убей, — обречённо проговорил он.
— Постараюсь, — буркнула Гермиона.
Она осторожно прикоснулась к повязке, разматывая её. Она боялась взглянуть на результат его травмы, но полностью размотав повязку, облегчённо выдохнула — такие же серые глаза, немного покрасневшие, но никаких видимых увечий.
Глаза Драко смотрели прямо перед собой, абсолютно не фокусируя лицо Гермионы, устремляясь куда-то сквозь неё. Она внимательно смотрела в его невидящие глаза, и раздражение постепенно сменялось сочувствием. Гермиона взяла новую повязку и выплеснула на неё немного тёмно-зелёного зелья, затем так же бережно приложила к глазам Драко.
— Всё, — тихо произнесла Гермиона.
— Я почувствовал, — недовольно отозвался он.
— Теперь выпей ещё это, — она протянула ему стакан с горьким отваром.
Драко нащупал её руку и принял стакан.
— Какая гадость, — отпив глоток, сказал он, — что это?
— Ещё одно обезболивающее зелье, — ответила Гермиона.
— И сколько их ещё? — допивая адский напиток до дна, поинтересовался Драко.
— Это всё. — Гермиона забрала из его рук пустой стакан и поднялась со стула.
Она сделала несколько шагов и обернулась.
Драко сидел на кровати пытаясь застегнуть пуговицы на рубашке, но у него ничего не получалось — он не мог отыскать отверстия для пуговиц, и раздражённо нащупывал руками сами пуговицы.
Гермиона жалостно смотрела на Драко, ей стало больно за него.
— Давай помогу, — обратилась она к Драко.
— Отстань от меня, — раздражённо сказал Малфой, — сам справлюсь.
— Да, я вижу, как ты справляешься. — Она подошла к Драко и присела на его кровать.
— Чего тебе надо, Грейнджер? — оставляя попытки застегнуть пуговицы, спросил он.
— Я просто хочу помочь, — спокойно произнесла Гермиона.
— Мне не нужна твоя помощь, — с ненавистью сказал Драко.
Она внимательно смотрела на Малфоя, а потом отвела от него взгляд и сказала:
— Знаешь, иногда просто необходимо принять человека, который старается тебе помочь, — задумчиво произнесла Гермиона.
— Только не тебя.
— Именно меня, Малфой.
— Хорошо, только быстро.
Он встал на ноги и пошатнулся, но Гермиона удержала его.
— Всё в порядке? — удерживая его за руку, спросила она.
— О да, всё просто отлично, — саркастически проговорил Драко.
Гермиона застегнула пуговицы на его рубашке и поправила воротник.
— Теперь оставь меня, — скомандовал Малфой, — я хочу побыть один.
Она недовольно покосилась на него, но не стала спорить и ушла в кабинет медсестры.
Драко вслушивался в удаляющиеся шаги Гермионы, и услышав, как она закрыла за собой тяжёлую дверь, быстро задышал и дал волю слезам.
Трудно привыкнуть к непроницаемой тьме, но ведь с этим можно жить.

Дата добавления: 2015-10-02