Глава 4. - Выйди! - командно потребовал Дима, в два шага пересекая расстояние от двери до кровати

- Выйди! - командно потребовал Дима, в два шага пересекая расстояние от двери до кровати и откинув папку на соседнюю постель, схватил Настю за руку. Оттащить упирающуюся и вопящую девушку от Ани было сложно, но он справился, отправив Настю за дверь, которую тут же закрыл на щеколду. С той стороны раздался глухой удар, а девушка за дверью зашипела от боли, матом выражая своё отношение к происходящему и конкретно к самому Дмитрию. Только ему было плевать. Для Димы сейчас существовала только Аня, сжавшаяся в комок, сидя на краешке кровати.

- Ань... - начал он, но девушка не говоря, ни слова отрицательно мотнула головой, закрывая лицо руками.

Дима растерялся, не зная как поступить. Ударить себя или встать перед ней на колени, но, кажется, сейчас любое действие было бы неправильным, да только кого это волнует, когда она даже смотреть на него не желает.

- Ангел мой, - тихо, надрывным шепотом пробормотал Дмитрий, опускаясь на колени перед Аней. Пусть первый вариант, ему нравился больше, но это не успокоит девушку, только накрутит их обоих, а так хотелось покоя хотя бы на эти пару дней, которые он мог провести с ней.

- Уходи, - коротко и таким же шепотом, как он звал её, отозвалась девушка, так и не взглянув на него. А Дима хотел, чтобы она смотрела на него, смотрела и ненавидела, главное, снова заглянуть в её глаза.

- Никуда я не уйду, только не сейчас, - твёрдо сказал Дмитрий, пытаясь убедить скорее себя, чем девушку, но Аня лишь отмахнулась, а он поймал её ладошку и прижался к внутренней стороне запястья губами. Аня вздрогнула и издала тихий стон, на что незамедлительно отреагировало тело Димы. И будь он проклят сотню раз, но в её глазах он читал не меньшее желание.

Дмитрий сам не понял, как Аня оказалась сверху, пытаясь сорвать с него майку и только настойчивый стук в дверь, который не прекращался уже пару минут, заставил оторваться от губ девушки. Но Аня как с цепи сорвалась, требовательно толкнув его в грудь, и завалила на кровать, на краю которой они безумно целовались, уже черт знает сколько времени, и продолжили бы, если бы не действующий на нервы стук.

- Я только хочу, чтобы нас оставили в покое, я не уйду, - попробовал он уговорить девушку, пока та с ненавистью смотрела, как Дмитрий одергивает майку. Кто бы знал, как он хотел остаться без одежды, с ней наедине, но люди за дверью. Эта Настя... Дима уже возненавидел сестру Ани и сейчас метался между желанием подмять под себя ангела или идти разбираться с "дятлами" требующими, чтобы они открыли дверь.

- А мне плевать, я хочу тебя... - Аня дерзко высказала, то что читалось у неё в глазах и снова просунула ладони под майку Дмитрия. А он как бы и не сопротивлялся, захватывая губы девушки и, кажется, забыв, что в мире существует кто-то кроме них. Эти три слова были дня него как капля воды для умирающего от жажды, от жажды её тела, стонов и...

Дверь с грохотом распахнулась, впуская в комнату двух его братьев и Настю, Дима только и успел, чуть одернуть до неприличия задранное платье её сестры и прижать сопротивляющуюся девушку к себе, за что Аня тут же укусила его за шею. А вошедшие замерли, видя, как Дмитрий обнимает сидящую на нём девушку, жадно вцепившись в подол её платья.

Он всегда любил и защищал своих братьев, сейчас же, хотелось убить обоих гаденышей, мешающих ему любить его ангела. По лицам Паши и Стаса не трудно было прочитать эмоции парней. Они были шокированы и... Дмитрий не знал, как назвать чувство, когда семья предает все твои надежды. Вот только почему ему плевать? Единственное, что он сейчас хотел, так это послать все куда подальше и заняться сексом с Аней.

- Дим, ты это... а как же Рита? - сконфуженно пробормотал младший Стас и Дима не убил его на месте за упоминание о жене, только благодаря тому, что парень придерживал за локоть сопротивляющуюся Настю.

- Плевать! - громко выдохнул он и, приподняв голову Ани, заглянул в глаза девушки. Она снова сдерживала слезы, похоже, что упоминание о его жене не прошло даром, и для неё и Дима желал как можно быстрее это исправить, заставив ангела поцеловать его. А после короткого поцелуя, обхватил щеки девушки руками и сказал то, о чём будет жалеть всю оставшуюся жизнь. - Мне плевать, что обо мне подумают и плевать, что будет, сейчас, мне ты нужна, понимаешь?

Больше слов было не нужно, Аня сама притянула его к себе, Дима только краем сознания успел отметить, что они остались в комнате одни и с усмешкой прикинул, что дверной косяк и задвижку ремонтировать заставит младших. Он не знал, кого из братьев стоит благодарить за то, что их, наконец-то, оставили, наедине, и как он и говорил раньше, ему было плевать, кто и что теперь думают о нём. Главное его имя вместе со стонами срывается с губ его ангела, а остальное... Об остальном думать, желания не было.

Выходные пролетели незаметно, Аня даже не поняла, когда сестра ранним утром ворвалась в комнату Дмитрия и вытащила её из кровати... Любимого? Может быть... Желанного? Аня с уверенность могла и с удовольствием бы ответила, да, если не это самое бы...

Дмитрия рядом не было, рано утром зазвонил телефон, который мужчина чуть не разбил, вымещая на аппарате злость, а потом нежно и долго поцеловав её, Дима уехал, прося, даже требуя не вылезать из постели пока он не вернется. И Аня соблюдала его властное требование и ни сколько не волновалась, зная, что когда она проснется, он снова будет рядом... Вот только Настя испортила всё, накричав на неё и заявив, что если Аня сию же минуту не соберет вещи и не пойдет с ней, она напишет заявление об изнасиловании её несовершеннолетней сестры. Испугавшись за Дмитрия, Аня быстро собралась, а спустя двадцать минут, уже мчалась по трассе увозящей её домой. Хотелось плакать и махать кулаками, но что она могла сделать, если Настя уже всё решила за неё, а её несовершеннолетие сыграло с девушкой злую шутку. Ещё три месяца и всё бы было по-другому. Ане, было бы восемнадцать, и тогда уже никто не мог указывать ей, с кем проводить ночи, а пока же, она может только жестоко подставить Диму, а насильников не любят ни в одной стране. И пусть у него есть жена, и живет он в Америке, но ведь они могли бы что-то придумать... наверное.

Аня никогда не была наивной мечтательницей и надеяться, что из-за пары ночей с симпатичной девицей, мужчина разрушит семью и примчится к ней, было глупо.

Горячий ветер из открытого окна машины, бил в лицо, выжигая слезы с глаз. Нет, она совсем не собиралась плакать, только соленые капли сами текли по щекам, а сестра, сидящая на переднем сидении, не обращала на это внимания, продолжая доказывать ей, что так для всех будет лучше.

"А для всех это для кого?" - хотелось спросить Ане, но она, молча, давилась слезами и молилась Богу, чтобы... она сама не знала о чём можно молиться, может быть, чтобы Дима мог иметь детей, как он и хотел? И пусть у них с женой всё будет хорошо, а она... А у неё впереди сессия, летняя практика и учеба, учеба, учеба... Ведь ей некогда задумываться о глупостях, надо радовать родителей и преподавателей, найти хорошую работу и устроиться в этой чертовой жизни.

Дмитрий был зол, если желание убить Артёма, можно было назвать злостью. Ярость в последней стадии, когда перед глазами висит красная пелена, а руки сжимаются в кулаки, которыми так и хочется пробить стену. Нет, это же надо так садистки испортить лучшие два дня в его жизни?

Видимо, его помощник проникся состоянием шефа и после осмотра двух браслетов и ожерелья, унес ноги. Камни в драгоценностях оказались фальшивыми. Это ещё больше испортило настроение Дмитрия, приближая мужчину к состоянию готового к извержению вулкана.

Дозвонившись до швейцарских партнеров, он "обрадовал" искренне растерянных ювелиров и всё-таки разбив коммуникатор, злой отправился обратно на дачу. В его состоянии что-то улаживать или проводить переговоры было опасно, только бы всё испортил. Так что, убедив себя сменить гнев на милость, он вызвонил по стационарному телефону, отобранному у дежурного в охранке, Артёма и, сбросив разбирать "возникшее недоразумение" на помощника, поехал в цветочный магазин.

Купив самый красивый, как ему показалось букет цветов, и при этом, даже не накричав на девушку продавца, начавшую строить ему глазки, Дима заехал ещё в винный бутик, за парой бутылок самого лучшего вина. Его ангел достоин только лучшего. Он и так оставил её на целых... Дмитрий скосился на часы в приборной панели "Симбира" и тихо выругался. Его не было рядом почти семь часов, а он ещё тратил время на походы по магазинам. Мысленно обозвав себя критином, Дима прибавил газу и ещё полчаса "наслаждался" зрелищем мелькающего под колесами асфальта.

- Нам надо поговорить... - этими словами встретили его братья, вставая на пути внедорожника, когда он попытался загнать машину в настежь распахнутые ворота. Это настораживало. На территории двора могли одновременно поместиться четыре больших автомобиля, он специально так спланировал участок, надеясь, что и братья, обзаведясь семьями, будут гостить тут летом. Однако, кроме "BMW" Паши, больше машин не было. И пусть сегодня воскресение и выходные подходят к своему логическому финалу, но...

Не став церемонится, он растолкал братьев, вбежал в дом и застыл на пороге своей комнаты. Ани там не было. Только измятая их играми постель и рассыпавшиеся по полу цветы, когда букет брошенный Димой ударившись об стенку, разлетелся на полкомнаты. И если днем вулкан ещё сдерживался, почти пережив извержение, это стало последним толчком к взрыву.

Наверное, не стоило так пугать братьев, но что он мог сделать? Отпустить задыхающегося и кашляющего Павла? Или дать пакет со льдом поднимающемуся с полу Стасу, чтобы тот приложил лёд к разбитому лицу?

Ещё раз приложив Павла о стену, Дима рыча, снова задал интересующий его вопрос. И получив очередное:

- Она уехала, - не смог сдержаться и ударил брата. И тут же отпустил, начав руками и ногами молотить стену, пока на костяшках пальцев не показалось кровь, но кто сказал, что это его успокоило?

Немного отдышавшись, он всё же достал пару брикетов со льдом, завернув выбитые их гнезд кубики, в марлю и отдал братьям, сидящим за столом. И сам сел, точно так же, как совсем недавно сидел с Аней и её сестрой. Диму передернуло, но пришлось сдержать себя и спокойно провести "семейный совет".

- Значит, вы не знаете ни где они живут, ни их телефонов? - недоверчиво переспросил он у избытых в пылу гнева братьев и те, в который раз за разговор отрицательно мотнули головами. Такой ответ Дмитрия не устроил. Но не бить же снова младших. Или всё же выбить из них правду? Ну не верил он, что никто ничего не знает. Ведь как-то они оказались на вечеринке организованной братьями, а значит, где-то есть человек, знающий, как найти его ангела. Но младшие продолжали упорно твердить, что не знают с кем приехали эти сестры. Дима даже посмеяться успел и перегнувшись через стол отвесил Стасу не слабую затрещину. Не знают они.

- Дим, ну честное слово не знаем, хоть убей, - уверовал его Стас, ища поддержки у более старшего Павла, а тот только развел руками и сморщившись, приложил лёд обратно к разбитой губе.

К вечеру так ничего и не добившись, Дима собрал вещи и поехал в город, Аня говорила, что учится в МАИ, а значит, её можно будет попробовать отыскать там.

"И не просто попробовать, а отыскать!" - заверил себя Дмитрий, останавливаясь на посту милиции, когда его на въезде в город тормознули за превышение скорости.

Получив обратно права и отделавшись лишь предупреждением, Дима рванул дальше, видя в зеркало заднего вида, как гаишник замахал ему вслед полосатым жезлом. Он даже не улыбнулся, хотя мог и хотел. И плевать теперь, если лишат прав, у него и так отобрали самое дорогое, теперь терять уже нечего. Если только Рита...

Дмитрий болезненно, словно у него заболели зубы, скривился, вспоминая о жене. С братьями перед отъездом он, конечно, поговорил и те вроде даже поняли и приняли объяснения старшего, но после того, как сегодня у него забрали его ангела, он перестал доверять даже семье. В любом случае, чтобы не случилось дальше, он попробует всё исправить, а для этого надо, для начала найти Аню.

Ане не спалось. Третью, а может быть четвертую ночь подряд девушка не могла заснуть. Минутные урывки между очередными всхлипами, сном не считались. Настя же, видя состояние сестры, всеми силами пыталась привести её в чувство, но, кажется, тот мужчина слишком сильно засел в памяти девушки. Хорошо хоть родителей не было дома, только вездесущая соседка, пыталась выяснить, почему Аня ходит целыми днями вся заплаканная и словно не живая. Вот именно, не живой, так чувствовала себя Аня, бесцельно бродя по квартире или двору, когда Настя буквально за руку выводила сестру на прогулку. А Ане было... плевать, Дима же это слова выбрал, чтобы выразить своё отношение к окружающим и попробуй теперь забыть.

Но как же ей хотелось снова проснуться в кольце сильных рук Дмитрия, вдохнуть запах его одеколона и почувствовать вкус его губ... В такие минуты, Аня закрывалась в ванной и тихо плакала, свернувшись калачиком на небольшой пяточке места. А Насте, как будто было все равно, она просто садилась с той стороны двери и методично уговаривала Аню выйти. Только Аня её не слушала, погружалась в себя и без конца повторяла его имя, пока не засыпала прямо на полу ванной.

С едой тоже было плохо, Настя чуть ли не силой впихивала в неё жалкий йогурт или горячий чай, помня, что сестру это успокаивает. Настя даже приготовила её любимый персиковый бисквит, но Аня, не взглянув на десерт, прошла мимо, взяла одну из своих книг по программированию и уткнулась в непонятные для Насти буквы. Одно радовало, Аня согласилась пока не ездить в институт, так что сама Настя, прихватив зачетку сестры, занималась экзаменами. Как она и обещала Ане в самом начале тех проклятых выходных, все преподаватели просто расписывались в зачетке, передавая пожелания скорейшего выздоровление, их заболевшей, самой любимой студентке.

Спустя две недели, Настя успокоилась, видя, что сестра начинает оживать. Если бы она так хорошо не знала Аню, то, до сих пор считала, что девушка в депрессии, но она знала свою сестру и улыбалась уже тому, что Аня начала нормально есть.

Через месяц, погрузившись в практику, Анна, по её словам, которым Настя верила, уже и забыла о том "приключении". А потом был долгожданный отдых, который вся семья провела, плавая на теплоходе по черному морю. И единственным неудобством в общении между сёстрами стала позеленевшая Аня, у которой разыгралась морская болезнь.

Дата добавления: 2015-09-04