Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 16 страница

Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 5 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 6 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 7 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 8 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 9 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 10 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 11 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 12 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 13 страница | Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 14 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

Итан сомневался лишь мгновение. Она кормила его бесплатно намного больше, чем ему бы хотелось. Этой ночью он мог позволить себе заплатить дважды.

— Конечно, я понимаю, — сказал он. Потом снова полез в карман в поисках еще одной монеты.

Каннис смотрела на него со странным выражением лица, как будто бы... Он перестал шарить в кармане, как только она расхохоталась.

— Ты собрался заплатить мне еще раз что ли? — сказала она, переводя дыхание.

Итан оглянулся на Келфа, который ухмылялся ему в ответ за барной стойкой. Итан направил на него палец, мужчина откинул голову назад и рассмеялся.

— Он обещал мне, что будет молчать, — сказал Итан, когда Каннис села напротив него.

— Келф работает на меня, а не на тебя. Кроме того, я видела, как он убирал монеты и... — она замолчала. Улыбка исчезла с ее лица, когда она заметила рубец на его голове. — Что на сей раз произошло?

— Сефира со своими людьми.

— Они опять тебя избили? — Ее взгляд упал на его плечо. — Это что на твоем пальто? Кровь?

Он кивнул.

— Нож?

— Пуля, вообще-то

— Пуля! — повторила она так громко, что все остальные замолчали, прерывая свой разговор.

— Она просто меня царапнула, — мягко сказал он.

— Болит?

— Немного, — вообще-то, очень. — Я был у доктора. Я в порядке.

Она нахмурилась.

— Правда?

Он выдержал ее взгляд.

— Ага.

— Хорошо, тогда давай на минуту вернемся к Сефире. Она собиралась угрожать и избивать тебя снова?

— Нет, я думаю, она собиралась убить меня, но мне удалось избежать этого благодаря служителю и шерифу Гринлифу. — Он застенчиво улыбнулся. — Это звучит несколько странно, да?

Она моргнула. Через некоторое время она покачала головой, позволяя себе небольшой смешок.

— Сумасшествие в том, что я тебе верю.

— Ну, надеюсь, что так оно и есть.

— Могу ли я надеяться, что после всего этого, ты оставишь свое расследование и тем сохранишь себе жизнь. Но слишком много прошу, не так ли?

— Мне обязательно нужно отвечать?

Она вздохнула, ее голубые глаза не отпускали его.

— Нет, — наконец сказала она. — Что ж, почему бы тебе тогда не рассказать мне до чего ты уже добрался?

Он улыбнулся, и она взяла его руку. Он начал рассказывать ей о том, что узнал от Дженны и Пелла об убивающих заклинаниях и смерти мальчика. Он также рассказал ей про свои встречи с Хатчинсоном, Дерном, Адамсом и его друзьями.

— Этот колдун действительно настолько силен? — спросила она, когда он закончил.

— Помнишь Нейта Рамси, заклинателя, который освободил меня несколько лет назад?

Каннис кивнула.

— Так вот Рамси по сравнению с ним - слабак.

Она глубоко вздохнула, щеки побелели. Но ее голос остался ровным, когда она сказала:

— И ты думаешь, что теперь он использует жизни мальчика и Дженнифер, чтобы использовать свои заклинания.

— Должно быть, он использовал и третью жертву. Я не уверен. И это не просто заклинания. Это контролирующие заклятия. Я думаю, что он использует эти смерти, чтобы другие исполняли его приказы.

— Как ты думаешь, он использует их для того, чтобы в свое время извлечь выгоду. Или ты думаешь, что у всех этих убийств и заклятий есть какая-то общая цель?

Итан обдумал это. Это был хороший вопрос, один из тех, который ему следовало задать самому. Каннис сделала это за него: она заставила посмотреть на вещи по-другому. Разговаривать с ней о своей работе частенько было тем же самым, что играть в шахматы. Причем в середине партии повернуть доску и посмотреть на положение дел со стороны оппонента.

— Думаю, это связано, — сказал он, наконец. — Я не могу сказать как, впрочем, даже не могу сказать, почему я так думаю. Я пытался влезть в шкуру этого заклинателя, но я не могу заставить себя думать как он.

— Я бы удивилась, если бы ты смог. — Она сжала его руку и встала из-за стола. — Ешь. Я подойду позже.

— Эй, подожди, — сказал он, останавливая ее. — Дивер не сказал, придет ли он сегодня?

— Имеешь в виду, когда она был здесь прошлой ночью?

— Нет, сегодня. Днем.

— Сегодня его здесь не было.

— А, ну, конечно... — Он замолчал, прищурившись. Он вообще не видел, чтобы Дивер входил в Доусер; тот до него еще не дошел. А вообще Дивер сказал ему, что не собирался в таверну. И все же его друг был каким-то странным в их последнюю встречу.

— Ты за него волнуешься? — спросила Каннис.

— Вот об этом и говорил Дивер. Я всегда за него переживаю. Но я уверен, ничего страшного.

Она вернулась на кухню, а Итан прикончил свой эль и рагу. Келф принес ему еще и того, и другого. Итан опять все съел, хлебом подобрав с тарелки остатки мясного рагу.

Пока он ел, он раздумывал, что Эбенезер Макинтош мог бы получить от всех этих убийств и наживая врагов по обе стороны конфликта на почве Акта о гербовом сборе. Так многие были уверены, что Макинтош виновен; может быть настало подходящее время, чтобы поговорить с Командующим Южной Оконечности не только для того, чтобы услышать, что Макинтош скажет в свое оправдание, но и понять, сможет ли он определить, является ли этот человек колдуном. Он все еще думал об этом, когда Каннис села к нему за столик.

— Тебе лучше? — спросила она.

— Да, спасибо.

Она уставилась на свои руки.

— Ты останешься?

— Я бы с удовольствием, — сказал он. — Но не могу. Не могу, пока этот заклинатель ищет меня.

— Сейчас ты здесь.

— Да, сейчас, когда таверна полна народа. Но оставаться на ночь опасно. — Он убрал волосы с ее лба. — Если с тобой что-то случится из-за того, что чем я занимаюсь... — Он покачал головой. — Мне не следует оставаться до тех пор, пока я с этим не разберусь.

— Разве здесь ты не будешь в безопасности? — спросила она. — Сефира и ее головорезы избили тебя у тебя дома. Ты сказал, что заклинатель нашел тебя в переулке недалеко от магазина Генри. Они знают, где ты живешь.

— Я не о себе беспокоюсь.

Она наклонилась вперед и нежно коснулась губами шишки на его виске.

— Я знаю, — прошептала она. — Именно поэтому ты выглядишь так паршиво.

Итан положил ладонь на ее щеку, и они оба улыбнулись. Он поцеловал ее в губы, она с жадностью ответила на поцелуй.

В конце концов, Итан отстранился.

— Я хочу остаться, — опять сказал он. — Но, думаю, мне нужно идти. Сейчас. Прежде, чем ты сможешь переубедить меня.

Она опять улыбнулась.

— Хорошо. Приходи ко мне завтра.

— Конечно.

Итан встал и прежде, чем выйти из-за стола, поцеловал ее в лоб. Он поднял руку, проходя к двери мимо Келфа, и, натягивая поплотнее пальто, вышел на улицу. Сейчас дождь лил сильнее, хотя было теплее и утих ветер.

Он быстро прошел через центр города к Южной Оконечности, пройдя мимо тюрьмы, Городского Дома и Старого дома Собраний. Напряженный, настороженный, он реагировал на любой звук. Чем ближе он подходил к дому, тем больше ему становилось не по себе, пока в конечном итоге каждый мускул его тела не стал напряженным и готовым к битве. Шагая, он потянулся к кисету, в котором лежал коровяк, подаренный ему Дженной. Он вытащил несколько листиков и пару сухих цветов, держа их наготове.

— Вени ад ми. Приди ко мне.

Воздух загудел и рядом с ним появился дядя Реджи. У него было мрачное выражение на лице и сжаты кулаки. Не очень хороший знак.

Они повернули на аллею Купера и Итан замер, от его лица отхлынула вся кровь.

Во всех окнах на его улице не было освещения; было очень мало света, потому что небо было затянуто, и шел дождь. Но посреди улицы, преграждая ему путь и слабо светясь в темноте, стояла Анна. Ее волосы прилипли ко лбу, будто намокшие от дождя, взгляд бледных больших глаз был тяжелым.

Итан попятился, зная, что не сможет сразиться с ней. У него был коровяк, но это не помогло бы против заклинателя.

Но прежде, чем он успел убежать, девочка покачала головой.

— Стой, где стоишь.

— Чтобы ты убила меня? Нет уж, благодарю тебя.

— Думаю, обязательно поблагодаришь.

Свет вспыхнул так ярко, что ему пришлось прикрыть глаза. Когда он опять смог смотреть, он увидел, что прямо за ней, словно удерживаемое невидимой рукой, висит пламя. Под ним, на мокром булыжнике, в плясках золотого сияния огня, что-то лежало.

Не что-то, кто-то.

Холин.

 

 

Первой мыслью Итана было, что мальчик уже мертв, убит точно таким же способом как Дженнифер Берсон и сын Браунов. Холин не шевелился. Его лицо было мертвецки бледным и искажено в гримасе, будто с пареньком произошло именно то, чего так опасался Итан. Рот плотно сжат, глаза зажмурены, как будто ему было нестерпимо больно. Дождь скатывался по его щекам словно слезинки. Кисти его рук выглядели так, будто он пытался выбраться, высвободится из заклинания, которым его околдовал чародей.

Но Анна - чародей - хотела, чтобы Итан остался. Она-он? - использовали Холина, в качестве приманки, чтобы заманить Итана к призраку, чтобы она могла использовать всю полноту своей власти, чтобы уничтожить его. Оставалось надеяться только на это, в противном случае мальчик уже мертв.

— Ты не слушаешь, — сказала Анна, медленно подходя к нему. — Ты не... — Она наклонила голову в сторону и втянула ноздрями воздух. Мгновение спустя, она рассмеялась. — Коровяк! — радостно сказала она. — Думаешь, что несколько листьев колдовской травы поможет тебе выстоять против меня? — Она покачала головой, ее веселье исчезло так же быстро, как и появилась. — Дурак ты, Кэйлли.

— Тегимен! — Итан едва выдохнул это слово. — Экс вербаско эвокатум! — Оберег, наколдованный на коровяке!

Листья с цветами в его руки растворились, словно песок в море, а булыжники под ногами загудели от наполняющей их силы. Он почувствовал, как защитное заклинание опутывает его ноги на подобии двух змей, обвиваясь вокруг него, окутывая его.

— Оберег, — сказала девочка, когда защитное заклинание достигло его талии, потом живота и груди. — Как странно. Я могла бы убить тебя прямо там, где ты стоишь, несмотря на все твои заклинания, травки-муравки и прочую дребедень, которой ты пытаешься бороться против меня. — Она склонила свою голову на бок, её кожа омерзительно сияла. — Но я дам тебе еще один шанс, прежде чем убивать тебя.

— Что за заклинание ты применила к нему? — требовательно спросил Итан.

Маленькая паршивка улыбнулась.

— Одно из моих собственных, тебе сроду не сотворить подобного.

Итан закатал рукав, намереваясь нанести себе порез и попытаться вернуть паренька к жизни с помощью заклинания.

— Не смей, — предупредила девочка. Она и не думала повышать голос, но Итан остановился, занеся свой нож над предплечьем. — Если ты попытаешься освободить его, я прикончу вас обоих. Есть только один способ его спасти, и ты знаешь, что это за способ.

Итан пристально посмотрел на неё, наконец, кратко кивнув в ответ.

— Ты хочешь, чтобы я забыл про Дженнифер Берсон.

— Я же не раз тебе говорила. Но ты должно быть меня просто не слышишь. Я вправе убить мальчишку в наказание за то, что ты сделал.

— Накажи меня. Не трогай мальчишку. Он тебе ничего ни сделал.

— Но что, если я могу наказать тебя, причинив вред мальчишке? По мне так нет страшнее наказания. Я бы с превеликим удовольствием убила бы тебя, Кэйлли. Как же мне хочется прикончить тебя прямо сейчас. Но, если я так и сделаю, то это вызовет подозрения. Берсон знает, чем ты занимаешься. Он будет интересоваться, не связана ли твоя смерть со смертью его дочери. — Она покачала головой. — Нет, мне нужно, чтобы ты вернулся и рассказал ему, что убийцей был Фолтер, и он работал на Эбенезера Макинтоша. Мне нужно, чтобы ты повинился перед ним, что все это время ошибался, что Фолтер был всё-таки заклинателем, что никто другой не повинен в смерти его дочери. И вот, когда ты это сделаешь, я отпущу паренька.

— Нет, — сказал Итан. — Ты отпустишь его немедленно. Или клянусь Всевышнем, я найду тебя и разорву тебя на части голыми руками.

Анна рассмеялась, высоким, похожим на звон колокольчика голоском, как обычная маленькая девочка.

— Ну и дурак же ты, — сказала она.

Он почувствовал пульсацию колдовства прежде, чем заклинание обрушилось на него.

Следующее, что Итан осознал - это то, что он лежит на земле, извиваясь так отчаянно, что его голова и руки болтаются, словно у марионетки, ударяясь о булыжники. Он ничего не мог поделать, чтобы остановить себя. У него возникло такое чувство, будто кто-то разрезал его плоть от груди до живота и вливает в его тело расплавленное железо. Он услышал как эхом от зданий, окружавших его, отдавался крик, и понял, что это он кричал. Но он ничего не мог сделать, чтобы прекратить это всё.

Она рассмеялась в ответ на его защиту, на коровяк, на его пустую угрозу. Теперь Итан понял, почему. Он никогда раньше не чувствовал такой силы. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным. До такой степени бесполезными были его способности к колдовству.

А затем все было кончено. Итан лежал на камне, тяжело дыша, дождь стекал по его лицу. В этот момент он бы сделал всё, о чем бы его не попросил этот треклятый чародей, лишь бы не испытывать вновь этой жгучей агонии. Он был уверен, что именно этого хотел этот ублюдок.

Он заставил себя встать, качнулся, но быстро выпрямился. Его приведение наблюдало за ним. При обычных обстоятельствах Реджи посмеялся бы над его неудачей или покачал бы, разочаровавшись в действиях Итана, головой. Но не в этот раз. Призрак на самом деле выглядел испуганным.

— Если ты думаешь, — сказал Итан Анне, — что я собираюсь позволить заполучить его только потому, что тебе удалось меня слегка задеть, то ты...

Боги! Коровяк с оберегом чего-то да стоят?! Итан вновь был на земле, его спина выгнулась, а зубы сжались так крепко, что он думал, будто те сейчас покрошатся и посыпятся трухой изо рта. По его венам словно больше не кровь текла, а расплавленное железо. Ему вновь хотелось закричать, но он не смог выдавить из себя ни звука. Он хотел содрать с себя кожу, чтобы сплав вытек наружу, позволить дождю охладить его. Он мог себе представить это шипение, от соприкосновения воды с его телом, которая обратится тут же в пар. Он мог...

Дышать. Он мог снова дышать. Глотнуть свежего воздуха. Он открыл рот и позволил нескольким дождевым каплям упасть ему на язык, закашлявшись, он резко сел. Когда его голова перестала кружиться, он вновь поднялся на ноги.

Тегимен, подумал он. Экс вербаско эвокатум. Оберег, наколдованный на Медвежьем ухе. На этот раз он использовал не только листья, надеясь на более мощное действие.

— Еще один оберег тебе не поможет, — сказала девочка. — И неважно, сколько листьев ты на него потратишь. Моя сила слишком глубоко течет для таких как ты.

Больше всего Итану сейчас захотелось как следует врезать этому чародею, прямо по челюсти. Очевидно, он был невероятно силен в колдовстве. Но откуда он там много знает о даре Итана? Должно быть, тот близко подобрался к охотнику. Последний раз Итан видел девочку далеко отсюда у городских ворот, чародею едва удавалось поддерживать иллюзию. Сегодня был явно не тот случай. По правде говоря, чародею удалось напасть на Итана, используя одно-единственное заклинание, поддерживая при этом образ Анны. Итан не смог бы провернуть подобное, он даже не знал, как этому подступиться.

— Тогда тебе придется убить меня, — сказал Итан, начиная тянуть время. — Потому что я не дам тебе забрать Холина.

Слишком часто во время этих встреч с девочкой, Итан позволял себе думать о мощи этого колдуна и о том, как он слаб по сравнению с ним. Пришло время рассмотреть, что он мог сделать, а не то, чего он не мог. Он попытался найти заклинание второй раз и увидел, что то никоим образом не отразилось на девочке. Но зачем ему вообще нужно искать заклинание? Почему бы не позволить чародею самому найти атакующее заклинание?

Он все еще держал нож в руке, и теперь он поднял его так, чтобы девочка хорошо могла видеть действия Итана. Она уставилась на него в замешательстве. Она наблюдала, как Итан убирал клинок обратно в ножны. Но, когда нож скользнул внутрь, он позволил его лезвию срезать кожу между большим и указательным пальцами.

Дискати! Разрушить! Слово эхом отозвалось в его разуме, когда кровь начала сочиться из его раны на руке. Экс круоре эвокатус! Наколдовано на крови!

И вновь Итан почувствовал колдовство, и он знал, что заклинатель его тоже ощутил. Но он надеялся, что чародей не ожидает нападения, пока Итан все еще пытается найти заклинание, и наблюдая за ним глазами Анны, этот человек не заметит кровь на его руке и потому Итан ожидал более слабого заклинания.

На этот раз удача была на стороне Итана. Он услышал полукрик, полурык. Голос, окрашенный в равной мере яростью, болью и шоком, вне всякого сомнения принадлежал мужчине. В то же самое время, Анна растворилась в воздухе, будто её утащили неведомо куда демоны. Итан тут же кинулся в сторону Холина, настолько быстро, насколько ему позволяла больная нога.

Паренек всё еще дышал. Хотя грудь его вздымалась и опускалась, дышал он неглубоко и сбивчиво. Дождь промочил его одежду насквозь. Кожа его совсем остыла, а губы приобрели бледно-синеватый оттенок.

Итан проскользнул своими руками под паренька, прекрасно понимая, что Холину не выжить без огня, сухой одежды, и теплых одеял.

— Тебе не следовало этого делать!

Он знал, даже не оборачиваясь, что Анна вернулась и стояла позади него. Её голос не был похож на детский, он был напряжен и суров; голос девочки сливался с голосом взрослого человека.

В следующий миг Итан рухнул на Холина, сильно ударившись плечами оземь, и перекатился на спину. Расплавленное железо обожгло его тело изнутри, заполняя каждый дюйм, до самых кончиков пальцев. Он открыл рот, чтобы закричать, но вместо этого почувствовал, как его рвёт. Но, тем не менее, мучения продолжались до тех пор, пока он не испугался, что его мозг сейчас расплавится или взорвется, или просто остановиться и умрет.

Он не прекратит до тех пор, пока я не умру. Итану не нужно было, чтобы Анна озвучила это вслух. Он просто знал это, а в тот самый миг, когда он уже примирился с этой мыслью, закончилась жизнь, а с ней и мучения.

Как только у него возникла эта мысль, агония прекратилась, и снова Итан подумал, что если этот чародей смог прочесть его мысли.

— Твоя взяла, Кэйлли.

Итан посмотрел вверх, на иллюзию. Она по-прежнему выглядела, как маленькая девочка, даже если она звучит, как некое существо из потустороннего мира.

— Ты не оставляешь мне выбора, кроме того, как покончить с этим делом одним разом. Ты будешь наблюдать, как мальчишка умрет, а затем утром ты отправишься к шерифу и скажешь тому, что именно ты убил Дженнифер Берсон, и того бедного мальчонку прошлой осенью, и этого тоже ты прикончил. Тебе придется сознаться, что ты чародей, ты скажешь ему, что ты использовал своё ведьмовство, чтобы совершить все эти убийства, для того, чтобы ты мог потом накинуть заклинания управления. Уверен, остальное они додумают сами.

— Я пойду к нему сегодня же вечером и расскажу, что случилось на самом деле.

— Ты и не вспомнишь, что же было на самом деле. К тому времени, когда я закончу с плетением своего заклинания, ты уже будешь валяться без сознания в переулке. Ты очнешься и обнаружишь себя рядом с мертвым мальчиком, и ты будешь уверен, что это именно ты убил его.

Итан потянулся за клинком, но прежде чем рука даже успела нащупать рукоять ножа, его тело вновь пронзила всё та же жгущая изнутри агония. Его тело напряглось, его снова одолела тошнота. Он был готов выцарапать себе глаза, лишь бы это остановить.

— Кэйлли, я могу продолжать так делать всю ночь напролет. Я могу заставить тебя страдать, да так, что тебе прежде и в голову не приходила мысль о подобных муках. И еще задолго до завершения моего заклинания, ты будешь умолять меня убить мальчонку и набросить на тебя моё заклинание. Или ты можешь, наконец, признать тот факт, что ты проиграл, и мы закончим эти мучения. Выбор за тобой.

— Да! — проскрежетал он зубами. — Прекрати! Пожалуйста!

Как только Итан произнес эти слова, его боль отступила. Тело его было измученным и ослабшим. Он заставил себя открыть глаза, увидел, что девочка стоит склонившись над ним, похожая на бродяжку, крошечная, светящаяся, с улыбающимся лицом.

— Вот и славно, Кэйлли, — сказала она. — На этот раз, ты принял мудрое решение.

Итан отвернулся от неё, и успел заметить движение на другой стороне переулка. Всего какой-то краткий мир, удар сердца, не более, ему показалось, что кто-то пришел ему на выручку. Но фигура была слишком мала, слишком темной. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать Питча, в его темные глазах отражалось колдовское сияние Анны.

На лице Анны отразилась тревога и она бросила взгляд в направлении Итана. Однако, увидев пса, ее лицо вновь расслабилось, и на губах заиграла всё та же торжествующая улыбка.

— Это простое заклинание, — начала было она, её голос вновь стал похож на голос маленькой девочки. — Ты произносишь его так, же как и любое другое. Странно, не правда ли? Казалось, должно быть совсем другое заклинание, которое убивает. Не согласен?

Итан едва её слушал. Питч стоял и глядел прямо на него, голова его была наклонена на бок. Итан смотрел на пса, сердце у него разрывалось от боли. Что он мог сделать, чтобы спасти Холина, спастись самому? Сам ничего. Он не мог тягаться с чародеем по силе в колдовстве или в навыках, или хитрости. В одиночку никак. Но он больше не один.

— Питч.

Он произнес одно единственное слово. Но Питч навострил уши и махнул хвостом. Итан почувствовал обжигающие слезы, которые ручьем потекли по его щекам.

— Прости меня.

Всевозможная, какая только существует, боль начала раздирать Итана изнутри, такая же мощная как та, что была вызвана чародеем, и еще более страшная. Ибо, если он переживет эту ночь, то эта боль никогда не уйдет.

Анна остановилась на полуслове. Итан чувствовал, что она наблюдала за ним. Он легко мог представить себе смятение на девичьем лице, но он даже не взглянул на неё. Он продолжал неотрывно смотреть на Питча. И проговаривать про себя нужные слова.

«Каситас экс вита хьюск канис-экс Питч-эвоката». Слепота, наколдованная на жизни этого пса.

Он мгновенно почувствовал, как сила заклинания загудела, наполняя его тело, как будто десятки тысяч иголочек начали покалывать его кожу. Вместе с ним задрожали булыжники на мостовой. Весь город запульсировал. Несомненно, каждый чародей в Бостоне почувствовал то, что сейчас происходило. Тем не менее, Питч не дрогнул, не отступил, ни съежился от страха. Он вообще не издал никакого звука. Его ноги подкосились, он рухнул на бок и затих. Теперь уже навсегда.

Итан осознал, что остался совсем один, если не считать Холина. Анна вновь исчезла. Он вновь услышал, как мужской голос, голос чародея, заорал в приступе ярости, выкрикивая какие-то нечленораздельные звуки. Наверное, он мог бы преследовать его, возможно, узнал бы, кем тот был. При таких обстоятельствах, он, возможно, бы победил в бою заклинаний.

Но он не предпринял попытки. Стараясь изо всех сил, он подполз на коленях к тому месту, где лежал бездыханный Питч, зная, что он должен что-то сделать, чтобы почтить память животины, прекрасно понимая, что сделать ничего не мог. Когда он пробежал дрожащими пальцами по мокрому меху Питча, погладив псину по голове, он вновь попытался сказать, как ему жаль. Слова застряли у него в горле. Он шатаясь поднялся на ноги и покачиваясь, подойдя к мальчику, поднял того на руки. Остановившись, чтобы еще раз бросить взгляд на несчастного Питча, он поспешил вниз по переулку, мимо бочарни Генри и его комнаты. На следующем углу, он повернул на север и потащил паренька в конец Северной Оконечности к дому Элли.

К тому времени, когда он добрался до ее улицы, он был истощен и слаб. Все дома здесь были погружены во тьму, как и в переулке Купера. Все, кроме дома Элли. Должно быть она в ужасе, не в силах заснуть, не зная как быть, ждать вместе с Кларой или отправиться на поиски своего сына, блуждая по темным улицам. Даже а проулке Итан видел, что в окне её дома горели свечи так, что бледные лучи света пересекали улицу, заставляя дождинки сверкать. Он увидел, как она выглянула наружу, в ночь, из ближайшего из двух окон.

Должно быть она видела, как он шел. В следующие мгновение, дверь в её дом распахнулась и она сбежала вниз по лестнице, не обращая внимание на дождь.

— Что с ним случилось? — спросила она, ее голос был высоким и напряженным. — Он ранен?

— Не знаю, — сказал ей Итан, тяжело дыша, ноги его болели.

Он шагнул мимо нее, вошел в ее дом, и сразу же отправился в гостиную, где в камине горел огонь. Он положил Холина на диван и стал снимать с мальчика мокрую одежду.

— Он выглядит едва живым! — воскликнула Элли, заглядывая Итану через плечо. — Как это случилось? Во что ты его втянул?

Он повернулся к ней так резко, что она от неожиданности отступила назад на несколько шагов. Горе и чувство вины, и не забытая боль вспыхнули в его груди, словно колдовское пламя. Хотя у него в голове тут же возникли тысяча обидных и злых слов, готовые сорваться с языка, он молча проглотил их. В глазах Элли стояли слезы, а щеки были такими же мертвенно бледными, как и у её сына.

— Я здесь ни при чем, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Он всё еще чувствовал под своей ладонью мокрый мех Питча. Его грудь изнутри жгло чувство вины вперемешку с тоской. Он помнил боль, которую ему причинил чародей. — Я только... сделал кое-что, чтобы спасти его, спасти нас обоих, о чем я буду сожалеть всю свою оставшуюся жизнь. — Она ничего не сказала, только кивнула. Итан переключил всё свое внимание на мокрую одежду парнишки. — Принеси одеяла, все сколько есть. И подбрось еще одно полено в камин.

— Разумеется.

Она поспешила из комнаты, а Итан закончил раздевать мальчика. Он передвинул диван так, что тот оказался как можно ближе к камину. Когда Элли вошла в комнату с охапкой одеял, он взял несколько, и вместе они укрыли ими мальчика.

— Немного супа с чаем пошли бы ему на пользу, — сказал Итан.

— Хорошо. — Она собиралась уже уходить. — И тебе принести?

Он взглянул на неё, их глаза ненадолго встретились.

— Спасибо.

Она снова вышла из комнаты. Итан опустился на колени рядом с диваном и стал изучать лицо Холина, его голову и шею. Он не нашел никаких признаков того, что мальчик был ранен, что означало, что оцепенение мальчика вызвано колдовством. Элли прибьет его, если уличит его в колдовстве в её доме, даже если он будет колдовать ради спасения Холина. Поэтому, не мешкая, пока она была на кухне, он вытащил один лист коровяка.

— Сасцитатио экс вербаско эвоката. — Очнись, наколдовано на коровяке.

Поначалу ничего не происходило. Итан подумал, чтобы накинуть еще одно заклинание на паренька, с большим количеством листьев. Но потом ресницы мальчика затрепетали, и он издал тихий стон.

В ту же секунду Элли оказалась рядом с Итаном.

— Мне показалось, я слышала его голос.

— Так и есть, — сказал Итан. — Он должен скоро очнуться.

Холин снова застонал, открыл глаза и снова закрыл их. Мгновение спустя, он поерзал под одеялом, уже больше походя на спящего паренька, чем на ребенка, оказавшегося в плену у колдуна.

— Слава тебе, Господи, — сказала Элли.

Слезы потекли по её щекам, и на этот раз она не стала прикладывать никаких усилий, чтобы скрыть их от Итана.

— Похоже, он пойдет на поправку, — сказал Итан. Он поднялся на ноги, чувствуя себя старым, разбитым и усталым даже больше, чем он мог себе представить. Его одежда была столь же мокрой, как и одежда Холина, и он понял, что дрожит.

— Я должен идти.

— Чай почти готов, — сказала Элли. — И в кладовке найдется кое-какая одежда, которая когда-то принадлежала Джону. Она должна тебе подойти по размеру. Сходи, переоденься. Я хочу узнать, что произошло этим вечером.

Итан знал, что лучше не спорить. Он, хромая, вышел в заднюю комнату и нашел старый сундук, наполненный мужской одеждой, и вся она была гораздо лучше, и, без сомнения, гораздо дороже, чем все, что принадлежало ему. Он порылся в этой груде тряпок, пока не нашел самую старую из рубах и такие же старые и потрепанные бриджи, принадлежавшие покойному Джону Харперу. Он стащил с себя мокрую одежду и переоделся в сухое. Бриджи оказались ему длинноваты, но хорошо сели на талии, и пришлось закатать рукава у рубахи. Но облачившись в сухую одежду, он почувствовал себя несравненно лучше. Он вернулся в гостиную, разложил свою мокрую одежду перед камином, и сам сел у огня. Вскоре он перестал дрожать.

Элли уже устроился в кресле у камина. В одной руке она держала чашку дымящегося чая, а другой гладила пшеничного цвета волосы Холина. Когда Итан сел, она слегка выпрямилась в кресле. Вторая чашка чая стояла на маленьком столике рядом с ним. Элли указала ему на неё.

— Спасибо, — сказал он, поднимая чашку и держа её у носа, вдыхая аромат яблока и мяты, грея руки.

— Ты можешь рассказать мне, что же случилось? — спросила Элли. Он прямо-таки слышал, какие усилия она прикладывала, чтобы удержаться от обвинений в его адрес. — Ты знаешь, почему это сделали с моим мальчиком?

Он даже не подумал «почему». Он увидел Холина, лежащего там, в переулке, и все его последующие мысли были сосредоточены на том, чтобы найти способ спасти жизнь мальчика. Но как только Элли задала ему этот вопрос, ответ стал очевиден. Сефира Прайс.


Дата добавления: 2015-09-01; просмотров: 61 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 15 страница| Бостон, Провинция Массачусеттс Бэй, 26 Августа, 1765 17 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.028 сек.)