Глава шестнадцатая. — джорджина.

— Джорджина.

Голос, позвавший меня по имени, доносился издалека, будто бы с противоположной стороны бесконечного тоннеля. Звуки громким эхом отдавались в голове, постепенно затихая.

— Дай ей поспать, Хью.

— Нет, мне надо поговорить с ней, чтобы убедиться, что у нее нет сотрясения мозга. Ну давай же, Джорджина, ради меня. Открой глазки.

С трудом продравшись через темную завесу тумана, я осознала смысл слов. Я попыталась открыть глаза, но веки словно склеились. Думать было очень тяжело, говорить невозможно, но голос продолжал подбадривать меня:

— Молодец, милая. Попробуй еще раз, у тебя почти получилось.

С огромным усилием мне наконец-то удалось открыть глаза. Это оказалось мучительно, веки будто налились свинцом. Первое, что я увидела,— яркий свет. Я вздрогнула от боли, мне безумно захотелось вновь погрузиться в забвение, из которого меня пытались вытащить. Теперь, когда сознание начало возвращаться ко мне, я с новой силой ощутила боль, пульсирующую в голове, обжигающую спину. Внезапно я поняла, откуда взялось выражение «переломать все кости». Но я, похоже, переломала даже те кости, которых у меня и в помине не было. Смешно, конечно, но мало кому доводилось испытывать такую боль.

— О боже, — попыталась прошептать я, но смогла издать лишь нечленораздельный стон.

— Тихо, тихо. Не надо разговаривать.

Я снова открыла глаза, пытаясь разглядеть того, кто говорит со мной. Я так хорошо знала этот голос, что видеть лицо было совершенно необязательно, тем более что оно все равно расплывалось.

— Хью, — прохрипела я.

— Эй, спроси, что с ней...

— Заткнись, — оборвал говорившего Хью.

Я увидела, что его голова резко дернулась — видимо, тот, с кем он говорил, стоял у него за спиной.

Он наклонился ко мне, и черты лица стали более четкими. Я никогда не видела его таким бледным, встревоженным и испуганным, я даже не думала, что Хью способен на такие чувства. Он был взволнован куда больше, чем в тот день, когда рассказал нам, что Джерома призвали. Хью дотронулся до моих век, аккуратно придерживая их, и посветил мне в глаз маленьким фонариком. Свет был такой яркий, что я попыталась отвернуться, но Хью опередил меня, быстро проделав то же самое со вторым глазом. Потом он стал водить пальцем у меня перед глазами, наблюдая, как я пытаюсь следить за его движениями.

— Как тебя зовут? — спросил он.

За его спиной кто-то пискнул:

— Ты же сам только что позвал ее по имени.

Хью со вздохом обернулся и показал ему кулак, спросив у меня:

— Как его зовут?

— Коди, — ответила я.

Мне стало немного легче говорить, но чем больше я приходила в себя, тем больнее мне становилось. Я легко узнала голос Коди, Питер наверняка тоже был здесь.

Хью задал мне несколько простых вопросов: какой сейчас год, где мы находимся, не тошнит ли меня.

— У меня все болит, — заплетающимся языком ответила я на последний вопрос.

Я не могла двигаться, боль затмевала все, я даже не могла понять, тошнит меня или нет.

— Понимаю, но все-таки тебя тошнит или нет?

Я задумалась. Желудок болел, но меня не то что бы тошнило. Как бы так поточнее выразить: «чувство легкого дискомфорта, возникающее, когда тебя только что отпинали каблуками».

— Нет, — ответила я.

Хью откинулся на спинку стула и с облегчением вздохнул.

— У меня все болит, — повторила я. — Сделай что-нибудь, пожалуйста...

Он не спешил отвечать, и тут рядом с ним появился Коди:

— Чего ты ждешь? Дай ей что-нибудь. Посмотри на нее, она же страдает.

— Мягко говоря, — пробормотала я.

— Я не могу допустить, чтобы она уснула, если у нее сотрясение, — возразил Хью.

— Но она же ответила на все твои вопросы.

— Это всего лишь стандартный тест, никаких гарантий.

— Пожалуйста, — попросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Ну хоть что-нибудь.

— Мы же знаем, что она не умрет.

Я была права, Питер действительно был в комнате.

После недолгих сомнений Хью попросил Коди принести воды, тот ушел на кухню, и его место сразу же занял Питер. Хью мрачно посмотрел на меня и сказал:

— Милая, мне надо обработать раны на твоей спине. Будет больно.

— Еще больнее, чем сейчас?

— Нет, просто по-другому. Но это необходимо сделать, чтобы не началось воспаление, а потом мне придется осмотреть тебя, чтобы проверить, что у тебя сломано. Обезболивающее подействует, но не сразу, сначала все будет больно.

— Давай.

Я попробовала взять себя в руки. Я даже представить не могла, что может быть еще больнее. К тому же Хью — врач. Все будет хорошо.

Коди принес стакан воды, Хью позволил сделать несколько глотков, чтобы убедиться, что меня не стошнит, а потом дал две таблетки. Я едва не задохнулась, глотая их, — горло распухло и саднило, возможно, из-за того, что я так сильно кричала.

Я хотела спросить, что это за лекарства, но каждое слово стоило мне таких усилий, что я оставила эту идею.

— Должно подействовать через двадцать минут, — пообещал Хью.

Я заметила, что у него в руках что-то есть. Хью встал и наклонился над моей спиной. Я почувствовала, как он прикоснулся к спине чем-то влажным.

— Сукин сын! — простонала я, и это еще было очень мягко сказано, но, я думаю, Хью понял, о чем я.

Кожа горела от острой боли — действительно «по-другому», — где бы он ни касался меня. Пульсирующая, ноющая боль во всем теле сменилась резкими вспышками. Это было настолько невыносимо, что мне даже удалось слегка пошевелиться, но от этого стало еще больнее. Мир снова потерял четкие очертания и пропал.

— Ты себе же делаешь хуже, — предупредил Хью. — Постарайся не двигаться.

Легко говорить, подумала я, закусив губу. Он продолжал обрабатывать антисептиком раны, нанесенные Нанетт. Хью прав: это необходимо, но, господи, как же мне больно!

— Поговорите с ней, — сказал Хью в сторону, — отвлеките ее.

— Что случилось? — спросил Питер. — Кто это сделал?

— Это называется «отвлек», — прокомментировал Хью.

— Нанетт, — ответила я.

Когда я произнесла ее имя вслух, желудок конвульсивно сжался, и мне оставалось только надеяться, что я не разочарую Хью и меня все-таки не стошнит.

— Она была... в ярости.

— Похоже на то, — согласился Питер.

—...из-за того, что я сказала Седрику о своих подозрениях.

— Значит, ты была права, да? — спросил Коди.

Если тот, кого подозреваешь в преступлении, избивает тебя до полусмерти, то в принципе это серьезное доказательство его вины, ну или я уже совсем ничего не понимаю в этой жизни. Но если за исчезновением Джерома и правда стояла Нанетт, почему она не убила меня сразу? Зачем оставлять в живых свидетелей?

Мне не хотелось вдаваться в подробности — на это потребовались бы силы, которых у меня нe было, поэтому я просто сказала:

— Не знаю.

— Ну вот, — сказал Хью, выпрямляясь. — Не так уж и больно было, правда?

Я попыталась сердито взглянуть на него, но, похоже, он не заметил. Он в очередной раз залез в сумку, достал бинты и начал перевязывать мои раны. Судя по всему, он решил сделать из меня мумию.

— А почему Данте не остался? — спросил Коди.

— Что? Данте?

Перевязка оказалась не такой болезненной, как промывание, но приятного все равно мало. Когда уже подействует это чертово лекарство?!

— Он был здесь, — объяснил Коди. — Он позвонил Хью и попросил прийти.

Конечно, я не могла вспомнить все произошедшее в мельчайших подробностях, может, у меня и сотрясение мозга, но я уверена, что Данте здесь не было.

— Данте здесь не было, — сказала я.

Хью на минуту оторвался от бинтов и внимательно посмотрел на меня:

— А кто же мне звонил?.Мужской голос, с твоего мобильного. Сказал, что ты ранена и чтобы я шел сюда и захватил с собой лекарства и все необходимое.

Я улыбнулась и в ту же минуту все вспомнила. Воспоминание было нечетким, замутненным болью. Сильные руки, поддерживающие меня, и нежный голос...

— Здесь кто-то был... — медленно произнесла я. — Но не Данте, а кто-то другой. Он отнес меня на кровать.

Повисло молчание. Границы сознания постепенно начали размываться, края картинки слегка задрожали — хороший знак, подумала я. Ощущение было приятным, казалось, я медленно погружаюсь в сон, это состояние отличалось от забытья, в которое я впадала от невыносимой боли. Однако полностью боль все равно не отступала.

Парни озадаченно посмотрели друг на друга.

— Ты уверена, что это был не он? — спросил Коди.

— Если это был Данте, то почему он ушел? — спросил Питер.

— Не забывай, о ком идет речь, — фыркнул Хью.

— Перестаньте, — пробормотала я, — это был не он.

— Ты разглядела его лицо? — спросил Питер. — Ты его знаешь?

Я изо всех сил пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но безуспешно. Единственное, что я помнила: мыс ним прекрасно знакомы.

— Я знала его...

Приятная дремота охватывала меня все сильнее, я с нетерпением ждала момента, когда сознание отключится полностью.

— Ну вот, с перевязкой — все, — заключил Хью. — помогите мне перевернуть ее, надо посмотреть, что у нее там с ребрами.

Это было очень неприятно, ребята втроем старались перевернуть меня как можно нежнее, но первое же прикосновение вырвало меня из убаюкивающих объятий сна. Им удалось уложить меня так, чтобы давление на спину не было слишком сильным, и Хью смог осмотреть меня. Пощупав и нажав везде, где только можно, он попросил сделать глубокий вдох. Заключение гласило, что у меня сломана пара ребер, множество кровоподтеков и сильные болевые ощущения, которые должны пройти сами собой.

— Супер, — сказала я.

К этому моменту мне уже было так дурно, что я и сама не понимала, шучу я или нет.

Коди все никак не мог успокоиться насчет моего таинственного благодетеля.

— Но кто же все-таки был здесь?

— Тот мужчина... — начала я.

— В ближайшее время ты вряд ли от нее чего-нибудь добьешься, — устало сказал Хью. — Она с минуты на минуту отправится в царство снов.

— Царство снов. Тот мужчина... Мужчина из сна... — вдруг хихикнула я.

Перед тем как мои веки, отяжелев, опустились, я увидела, как парни обменялись сочувствующими взглядами, решив, что я брежу. Никто из них не знал историю о мужчине из снов, снов о той идеальной, невероятной другой жизни, которые посылала мне Никта.

На этот раз в царстве снов Никта меня не ожидала. Никаких видений, просто чернота и отсутствие боли... продолжавшееся до тех пор, пока меня вдруг будто не ударило высоковольтным разрядом.

Удивленно вскрикнув, я открыла глаза. Казалось, меня колют сотнями ледяных иголок, проникающих в каждый нерв. Зрение полностью восстановилось, я с удивительной четкостью увидела комнату и парней, от приятной дремоты не осталось и следа. Слегка повернув голову, я заметила, что в комнате появился еще кое-кто.

Мэй.

Она стояла рядом с кроватью, скрестив руки на груди. На ней была черная шелковая блузка, лицо было бесстрастно.

— Что это было? — спросила я.

Язык все еще слушался с трудом, но в целом стало гораздо легче.

— Я исцелила тебя, — сухо ответила она. — Насколько смогла. Боль все равно не исчезнет полностью.

Все демоны когда-то были ангелами, но они лишены поразительных целительских способностей, присущих их противникам. Они могли давать исцеляющую энергию лишь короткими вспышками, однако, проинспектировав свои ощущения, я пришла к выводу, что Мэй в любом случае удалось унять самую сильную боль. Некоторые части тела все еще продолжали ныть, спину жгло даже под повязками, но мне уже не хотелось умереть, так что это можно считать достижением.

— Спасибо тебе, — поблагодарила я Мэй.

Демонесса, судя по всему, не собиралась проявлять, сочувствие, да и вообще не выглядела особенно благодушно. Мрачно глядя на меня, она спросила:

— Твои друзья сказали, что это сделала Нанетт. Так?

Я ответила не сразу. Я и так влипла по уши, сказав Седрику о своих подозрениях по поводу архидемонессы. Разумеется, мои друзья уже все рассказали Мэй, к тому же сейчас она, видимо, и есть мой непосредственный начальник. Я не была уверена, что могу доверять ей, но если я на кого и могла положиться в создавшейся ситуации, то разве что на нее.

— Да, — призналась я. — Я рассказала Седрику, что Нанетт встречалась с Джеромом. Она и с Седриком тоже встречалась, и мне показалось, что она манипулирует ими обоими.

Мэй помрачнела еще больше. Но по ее лицу было непонятно, согласна она со мной или нет.

— Она тебя больше не побеспокоит, — медленно произнесла демонесса и исчезла.

— Девочки ссорятся — Хью впервые за этот день улыбнулся.

— Боюсь, что это не самый приятный вариант милой девичьей ссоры, — мрачно произнесла я.

— О, да к ней возвращается чувство юмора, — обрадовался Питер — Это верная дорога к выздоровлению.

Я попыталась сесть, но вскрикнула от боли и простонала:

— Не факт.

— Полегче, полегче, — предостерег Хью. — Мэй не всесильна и...

— Какого черта здесь происходит?

Мы дружно обернулись. В дверях спальни стоял Данте. На его лице были написаны недоверие и крайняя степень замешательства. Не дожидаясь ответа, он подошел к кровати и присел так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим.

— С тобой все в порядке? Что случилось?

Меня поразило, с какой нежностью и заботой он смотрел на меня. Он, конечно, аморальный эгоист, но я ему не безразлична, что бы там ни говорили мои друзья. В критических ситуациях, таких как сейчас, он показывал свое истинное лицо. Я знала, что его душа еще не полностью перешла на темную сторону, хотя он изо всех сил пытался скрыть это.

— Да так, с демоном поссорилась, — беспечно ответила я и в двух словах объяснила ему, что произошло.

Мой рассказ лишь усилил его недоверие. Когда я закончила, он обвиняюще посмотрел на всех присутствующих.

— Как такое могло произойти? Не думал, что демоны могут безнаказанно избивать бессмертных направо и налево. Разве вы не под защитой?

— Теоретически мы под защитой Джерома, но он сейчас немного занят, — объяснила я.

— Может быть, теперь ты под защитой Грейс и Мэй, — задумчиво протянул Коди. — Мэй была явно не в духе.

— Она всегда не в духе, — возразил Хью.

— Надеюсь, ты прав, — резко сказал Данте Коне — И что, они теперь надерут задницу этой демонессе?

— Ее вряд ли накажут, если ты об этом, — разочаровал его Хью. — Грейс и Мэй под таким же пристальным наблюдением, как и все остальные, но, готов поспорить, Мэй, так или иначе, отыграется на Нанетт.

— Отлично — согласился Данте. — Строгий выговор, и впредь пусть поостережется.

— Вряд ли Нанетт выкинет что-то подобное снова. Если она хотела убить Джорджину, у нее был прекрасный шанс сделать это.

Питер говорил с ним чуть ли не ласково. Думаю, ярость и забота, с которой высказывался Данте, убедили вампира, что, возможно, мой парень и не такая сволочь, как он думал.

Мои бессмертные — ну или почти бессмертные — друзья наконец засобирались, поняв, что я вне опасности и Данте присмотрит за мной. Хью пообещал зайти на следующий день, и я еще раз поблагодарила его за помощь. Ребятам хотелось обнять меня, но, слава богу, они помнили о моей бедной спине.

Когда они ушли, Данте принес с кухни креманку с мороженым.

— Мороженое — лучшее лекарство, — провозгласил он.

Я с удивлением осознала, что здорово проголодалась. Посмотрев на часы, я поняла, что довольно долго проспала до прихода Мэй, хотя мне показалось, что я закрыла глаза всего на пару секунд.

— Осторожней, — поддразнила я Данте. — Не дай бог люди решат, что ты хороший парень.

— Придется украсть последний кусок хлеба у сироты, надо же как-то спасать репутацию.

Он прилег рядом со мной, повернувшись на бок лицом ко мне, и нежно положил руку мне на плечо. Вечер шел своим чередом, мы разговаривали обо всем на свете, кроме положения дел в Сиэтле. Наконец, когда мы оба собрались спать, Данте снова принялся расспрашивать меня.

— Послушай, суккуб... кто был здесь до меня?

Я поняла, что он имеет в виду не Хью и не вампиров, и улыбнулась. Однако, несмотря на то что Мэй облегчила мои страдания, память не вернулась ко мне полностью.

— Не знаю. Но... думаю, это мог быть Картер.

— Да ладно! Мне до сих пор не верится, что этот ангел записался к вам в друзья. Но если это правда, почему он не исцелил тебя? Он же легко мог это сделать.

Словно в тумане я вспомнила голос моего спасителя, произносящий: «Я не могу исцелить тебя».

— Потому что он не имеет права вмешиваться, — медленно ответила я, сразу же подумав, что и взрыв газовой плиты в доме у Грега тоже не был случайностью. — Рай не должен лезть в наши дела. Скорее всего, ему нельзя было даже отнести меня на кровать — поэтому он ушел и оставил меня на попечение Хью.

Ангел нарушает правила, демон исцеляет раненого, — вздохнул Данте. — Ты и твои коллеги, похоже, потихоньку сходите с ума.

Я осторожно придвинулась к нему, стараясь не потревожить спину, и положила голову ему на плечо.

— Да уж, это точно.

Дата добавления: 2015-09-04