Сентябрь 1981.

– Тебе чертовски повезло, что я тебя люблю, длинная. Еще пять минут и я займусь салатами без тебя! – сказала Тори своей соседке по комнате, швыряя в нее чистой рубашкой из рюкзака на кухонном полу. Тэйлор стянула свою футболку одним быстрым движением. Тори не смотрела в ее сторону, делая вид, что занята раскладыванием мисок с салатом на подносе. Тэйлор не стеснялась собственного тела и редко носила лифчик. Она надела чистую белую рубашку, и улыбка заигравшая на ее губах привела в замешательство ее маленькую подругу. Тэйлор задумалась о том, что смутило Тори: знание ее предпочтений или просто вид обнаженного тела. Тэйлор никогда не говорила об этом со своей соседкой, но была уверена, что остальные студенты ничего не утаили от своей новой подруги.

– Спасибо, коротышка, я вам очень обязана, – Тэйлор улыбнулась подруге.

Тори вернула улыбку:

– На ваше счастье, я знаю как вы можете возместить этот долг.

Тэйлор издала стон. Она начала понимать, о чем говорит Тори.

Тори сделала вид, что не слышала стона, и бросила расческу своей соседке, наблюдая, как та пытается справиться со своими непокорными волосами.

– Тут приезжает Де Бюсси с концертом в Хитчен в пятницу вечером, и я с огромным удовольствием послушала бы его. Но я терпеть не могу ходить на такие мероприятия одна. Что скажешь? – Тори с мольбой заглянула в голубые глаза.

Тэйлор судорожно пыталась найти отговорку, но увидев полный доверия и любви взгляд своей маленькой подруги, сдалась.

– Ладно, заметано, – ответила она.

– Да!, – торжествующе улыбнулась Тори. – Ты – первая, – сказала она, протягивая Тэйлор большой металлический поднос с едой.

Обе девушки вошли в столовую и стали разносить первое блюдо сидящим за столами студенткам.

– Так, так, не наш ли это любимый дуэт провинившихся, – начала Джина Рис, как только увидела Тори. – Посмотрим, что на этот раз… порнографичные художества, напечатанные в газете Женского общества.

Тэйлор фыркнула при упоминании ее проделки.

*******

Вообще-то это была первая работа темноволосой художницы, которую позволено было увидеть Тори. Тэйлор училась в Университетской мастерской Прекрасных искусств, пока Тори осваивала Английскую Литературу. Много ночей Тори зубрила в их комнате или в библиотеке, краем глаза наблюдая, как ее соседка заполняет рисунками один альбом за другим. Как только Тори просила показать ей что-нибудь, Тэйлор быстро закрывала свой альбом, что-то бормоча про незаконченную работу.

Однажды, когда Тори вернулась после занятий, она нашла на своем столе папку с рисунками Тэйлор. Рядом лежала записка: «Помни… Если не можешь сказать ничего хорошего, лучше не говорить ничего». Тори улыбнулась. Это были слови Тумпера из диснеевского мультика про Бэмби. Для того, чтобы увидеть этот мультик, Тори пришлось почти силой тянуть Тэйлор в кинотеатр. В зале она почти сползла под кресло, чтобы никто не смог ее узнать. Тори не удивилась этому, однако, когда она взглянула на Тэйлор во время сцены со смертью матери олененка, то заметила слезы в глазах подруги.

Тори аккуратно рассмотрела каждый эскиз, некоторые были с пометками, как рисовать или лепить некоторые части. Большинство из них изображало женщин, одни были с явными мускулами, линии других были плавными и округлыми. Последний был выполнен черной тушью. На рисунке были две женщины сплетенные в объятии. Это было больше, чем объятие, это была эротическая поза. Их лица были затенены. Волосы одной падали ей на лицо, голова другой отвернута в сторону. Губы женщины, которая была пониже ростом, обхватывали сосок более высокой, а та в свою очередь, казалось, притягивала ее ближе. Картинка пробудила в Тори неопределенные чувства, но одно она знала точно – это самая красивая вещь из всего, что она видела в жизни. Рисунок состоял из линий, они плавно перетекали одна в другую. Было тяжело понять, где начинается одна женщина, а где другая. Когда Тэйлор наконец вернулась домой тем вечером, она была пьяна. Когда Тори помогла ей дойти до кровати, Тэйлор улыбнулась и облегченно вздохнула. Огромная тяжесть упала с плеч художницы, когда она поняла, что Тори одобряет ее творчество

На лице Джины появилось отвращение.

– Ты что-то сказала, Тэйлор?

Тэйлор подошла к президенту общежития и кашлянула.

– Нет, ничего, на что стоило бы обратить ваше внимание, – затем она издали жуткий кашляющий звук и поставила тарелку с салатом перед президентом.

Джина с отвращением посмотрела на салат и заметила улыбку на лице Тори.

– Мисс Грэй, вы становитесь завсегдатаем кухонных работ, я начинаю думать, не сделала ли я ошибку, поселив вас вместе с мисс Кент. – На лице сидящей женщины появилась злобная улыбка. – Я надеюсь, Тэйлор не заразит вас своими дурными привычками.

При этом комментарии девушки, сидящие за столами захихикали. Тори хотела принять это как грязную шутку, но объект шутки ее принимать совсем не собирался. Тори обернулась и увидела взгляд Тэйлор, направленный на Джину. Ее глаза сверкали электрически синим огнем, челюсти были плотно сжаты. Она медленно надвигалась на сидящую женщину.

Тори остановила подругу, в мгновение ока оказавшись между двумя, прожигающими друг друга взглядом женщинами.

– Не думаю, что это случится, сестра, – Тори сказала это в такой раболепной манере, что Тэйлор в очередной раз поразилась, как у нее получается. В ней умирает великая актриса!

– Вы знаете, если бы вы обе вели себя нормально, то сейчас спокойно спали бы в общежитии, – сказала Джина.

– Да, сестра. Я понимаю, и постараюсь исправиться, – Тори улыбнулась самой сладкой улыбкой, которую только смогла изобразить.

– Мисс Грэй, как такое возможно, что вы единственная сестра в Женском общежитии, у которой получается так говорить «да, сестра», что это звучит как «Пошла ты!» – спросила Джина.

– Я не понимаю, о чем вы, сестра, – ответила Тори.

Джина не любила раздражаться, но эта девочка просто выводила ее из себя. По крайней мере, ей так казалось.

– Возвращайтесь к работе… обе! – нервно прикрикнула Джина.

– Да, сестра, – хором сказали девушки и покинули столовую.

– Ты что-нибудь скажешь или так и будешь на меня смотреть? – недружелюбно поинтересовалась Джессика. Девушка страдала сильной головной болью, которую не облегчил даже горячий душ. Проснувшись, девушка была полна решимости извиниться перед матерью, но, натолкнувшись на ее грустный пристальный взгляд, ее намерения улетучились. Ей бы хотелось обрести контроль над своим темпераментом, но она ничего не могла с ним поделать. Особенно ее расстраивало, когда дело касалось матери.

– Что я могу сказать тебе такого, чего не говорила прежде, – спокойно произнесла Тори, дуя на свой чай. – Скажи мне, Джес. Скажи мне, что я могу сделать… чего я еще не сделала? Скажи мне, и я сделаю это! – Тори повысила голос и поднялась со стула. Именно тогда она заметила красные пятна на шее дочери.

– Скажи мне, ты хотя бы предохраняешься, когда занимаешься сексом? – раздражительно спросила Тори.

Джей Ти посмотрела на мать. «Сказать ей? Нет, пожалуй не стоит. Это только подольет масла в огонь. Еще одно подтверждение, что я не идеальная дочь.

– Предохраняюсь ли я, когда занимаюсь сексом? Это еще зачем? – сказала Джей Ти, отворачиваясь, чтобы налить себе чаю.

– Для того, чтобы мне не пришлось идти на твои похороны, до того, как тебе исполнится восемнадцать, – Тори грубо схватили дочь за руку.

Джей Ти сощурила глаза, и ее голос стал ниже на октаву.

– Нет, мама, я не предохраняюсь. Может быть, я мечтаю заразиться СПИДом и умереть. Тогда ты наконец от меня освободишься!

Тори сделала то, чего от себя никогда не ожидала. То, чего не делала ни разу за всю жизнь ее дочери. Пощечина была такая сильная, что голова девушки мотнулась в сторону. Две женщины могли только смотреть друг на друга.

– Джес, я… – начала Тори, пытаясь коснуться руки дочери. Джес резко отстранилась, схватила куртку со спинки стула и выскочил за дверь.

Тори не могла поверить, что сделала это. Она запустила дрожащие пальцы в волосы и облокотилась на стол, все еще не в состоянии прийти в себя. С каждым разом стычки с дочерью опустошали ее все больше и больше. На этот раз она ударила свою родную дочь. Несмотря на то, что ссоры были и раньше, сейчас она чувствовала, что все потеряно. «Джессика ведет себя так, как будто действительно хочет умереть. Могла ли я натолкнуть ее на это? Может, я должна рассказать ей про Стива… Поймет ли она своего дядю, которого даже никогда не видела? Поймет ли она когда-нибудь меня?

Тори пошла в спальню и сняла одежду, взамен которой надела черную футболку и обтягивающие штаны. Босиком она прошла в комнату для упражнений. Раньше это бала танцевальная комната. Предыдущий владелец очень красиво декорировал ее: три стены были зеркальные, а в четвертой стене было окно с видом на озеро Мичиган. Здесь по утрам, когда озеро окрашивали в розовый цвет лучи восходящего солнца, Тори занималась тай чи.

Она поджигала немного ладана и клала его в глиняное блюдце. Смешивала вместе несколько разных ароматов, так что каждый день получался новый. Затем опускалась на колени перед окном и сидела на пятках, вдыхая аромат пачули. Завитки дыма поднимались в воздух, Тори закрывала глаза и в ее памяти всплывало любимое лицо Тэйлор. Господи, какое прекрасное лицо. Она вспомнила, как первый раз купила пачули для них с Тэйлор, когда рассказала ей о смерти брата.

Дата добавления: 2015-09-02