|
Читайте также: |
К сумеркам Элэйс выехала на поля городка Курсан.
По старой римской дороге через Минервуа к Капестану, между бескрайними полями конопли и изумрудными полями пшеницы можно было скакать без задержки.
С первого дня Элэйс ехала, пока не начинало слишком жарко припекать солнце. Тогда они с Тату находили местечко в тени и отдыхали, а потом снова ехали до сумерек, когда вылетала кусачая мошкара и в воздухе слышались крики сов и визг летучих мышей.
Первую ночь провели в городке Азиль у подруги Эсклармонды. Дальше на восток народу в полях становилось меньше, а встречные не всегда внушали доверие и сами смотрели на нее с подозрением. В этих местах ходили слухи о жестокости Французских солдат и мародерствующих наемников – рутьеров и один рассказ был страшнее другого.
Элэйс заставила Тату перейти на шаг и задумалась, стоит ехать в Курсан или лучше поискать ночлега на месте. На хмурое серое небо быстро наползали облака, и воздух замер, как перед грозой. Да и раскаты грома уже слышались вдали – словно поднятый от зимней спячки медведь ворчал в своей берлоге. Элэйс вовсе не хотелось под открытым небом дожидаться, пока разразится буря.
Тату забеспокоилась. Элэйс чувствовала, как вздрагивает ее лошадка, едва заслышав у дороги зайца или лису.
Впереди виднелась небольшая рощица – дубы и ясень. Лесок был слишком мал, чтобы дать приют крупному зверю вроде вепря или рыси. Зато раскидистые деревья обеспечили бы надежное укрытие путнику, спрятавшемуся под их широкими ветвями. Через рощу тянулась вытоптанная тысячами ног тропинка. Похоже, все окрестные селяне сворачивали в город напрямик через лес.
Тату снова вздрогнула, когда темнеющее небо озарилось вспышкой молнии, и тогда Элэйс решилась. Надо по крайней мере переждать грозу.
Ободряюще нашептывая в ухо испуганной кобылке, Элэйс направила ее под зеленые своды рощи.
Охотники давно уже упустили свою добычу, и только приближение грозы помешало им вернуться прямиком в лагерь.
За несколько недель похода бледные французские солдаты дочерна обгорели под яростным южным солнцем. Их походные доспехи и накидки со значками сюзерена были спрятаны от дождя в густых зарослях. Но они все еще не теряли надежды хоть чем-то загладить неудачную вылазку и выслужиться перед начальством.
Шум… Хруст сухой ветки, встревоженное фырканье лошади, ударившей стальной подковой о подвернувшийся камень.
Один из мужчин, скаля обломки черных гнилых зубов, пробрался вперед и выглянул. Невдалеке он разглядел фигуру всадника на малорослой светло-рыжей арабской лошадке, опасливо ступающей по лесной тропе, и радостно ощерился.
Неплохая добыча. От всадника немного проку, а вот за лошадку молено взять хорошую цену!
Он швырнул камушком в сторону приятеля, затаившегося по другую сторону тропы.
– Regarde![56] – Он мотнул головой, указывая на Элэйс.
– Есть на что посмотреть, – отозвался тот. – Une femme. Et seule.[57]
– Уверен, что одна?
– Других не слышно.
Охотники подхватили концы веревки, уложенной под листьями поперек троны, и затаили дыхание.
Отвага Элэйс быстро растаяла под сводами леса. Земля была еще твердой, но верхний слой почвы пропитался влагой. Под ногами Тату шуршала палая листва. Элэйс старалась найти утешение в ободряющем щебете птиц над головой, но было страшно. Тишина вокруг что-то таила, и это что-то не было мирным.
«Все ты выдумываешь со страху!»
И Тату тоже чует… Внезапно что-то взметнулось с земли со свистом летящей стрелы. Змея? Фазан?
Тату вздыбилась, колотя воздух передними копытами, и в ужасе заржала. Элис не успела ничего предпринять. Капюшон слетел с головы, а руки упустили поводья, когда ее выбросило из седла. Она больно ударилась плечом, задыхаясь, перекатилась в сторону и попыталась встать. Надо было поймать кобылу, пока та не умчалась.
– Тату, doçament! – выкрикнула Элэйс, поднимаясь на ноги. – Тату!
Она, пошатываясь, шагнула вперед и замерла. На тропе, перегородив ей дорогу, стоял мужчина. Он улыбался, показывая гнилые зубы, но в руке у него был нож с тусклым лезвием, покрытым у острия бурой ржавчиной.
Движение справа. Элэйс стрельнула глазами в ту сторону. Второй мужчина с лицом, изуродованным шрамом, держал под уздцы Тату и небрежно помахивал дубинкой.
– Не надо, – услышала она собственный голос. – Отпустите ее.
Несмотря на боль в плече, рука потянулась к рукояти меча. «Отдам им все, только пусть отпустят». Мужчина шагнул к ней. Элэйс, вычертив в воздухе дугу, выдернула меч из ножен. Не сводя глаз с его лица, нащупала левой рукой кошелек и бросила на тропу горсть монет.
– Возьмите. У меня нет при себе ничего ценного.
Он мельком глянул на рассыпанное по земле серебро и презрительно сплюнул. Утер рукой рот и сделал еще один шаг.
Элэйс подняла меч:
– Предупреждаю, не подходи! – выкрикнула она, чертя в воздухе между ними восьмерку.
– Ligote-la![58] – приказал он своему товарищу.
Элис похолодела. Так это французские солдаты, а не разбойники. В голове разом промелькнули все слышанные в пути рассказы.
Миг спустя она собрала волю в кулак и вскинула меч.
– Ближе не подходи! – Голос звенел от страха. – Убью, если…
Элэйс развернулась, встречая второго противника, подобравшегося к ней сзади, и, вскрикнув, выбила у него из рук палку. Мужчина мгновенно выхватил из-за пояса нож и, ворча, пошел на нее. Ухватив рукоять обеими руками, Элэйс направила острие ему в плечо и навалилась, как медведь на рогатину. Из проколотого плеча брызнула кровь.
Она уже отводила руку для нового удара, когда в голове вспыхнули лиловые и белые звезды. Она повалилась лицом в землю, и тут же от боли на глаза навернулись слезы. Нанесший удар француз вздернул ее на ноги за волосы. Она почувствовала у горла холодную сталь.
– Putain,[59] – прошипел раненый, наотмашь ударив ее по лицу окровавленной рукой.
– Laisse-tomber![60] Брось! – приказал второй.
Ничего не оставалось, как разжать державшие рукоять пальцы. Француз ногой отбросил меч в сторону, вытащил из-за пояса грубый полотняный клобук и с силой натянул ей на лицо. Элэйс вырывалась, но пыльная ткань мешала дышать. Ее сразу стал душить кашель. Все-таки она продолжала драться, пока удар кулаком в живот не отбросил ее, скрюченную вдвое, на тропу.
Сил на сопротивление уже не осталось, и мужчины без труда заломили ей руки за спину и связали запястья.
– Reste-la.[61]
Они отошли, оставив ее на земле. Элэйс слышала, как они рылись в ее припасах, срывая кожаные завязки и разбрасывая вещи по земле. И все время переговаривались, а может быть, перебранивались. Она с трудом понимала их грубую речь.
«Почему не убили сразу?»
В голове непрошено зашевелился очень неприятный ответ.
«Решили сперва позабавиться».
Элэйс отчаянно забилась, пытаясь ослабить узлы и сознавая при этом, что, даже высвободив руки, не сумеет далеко уйти. Эти легко ее выследят. Теперь они хохотали. Пили вино. Никуда не спешили.
Элэйс не сразу поняла, откуда доносится рокот. Спустя минуту сообразила. Кони. Железные подковы стучат по дороге. Она приникла ухом к земле. Пять, может, шесть лошадей направляются к роще.
Вдали снова заворчал гром. Гроза приближалась. Теперь Элэйс знала, что делать. Еще можно спастись, если отбежать достаточно далеко. Двигаясь медленно, чтобы не нашуметь, она отползла к краю тропинки. Поднялась на колени, повертела головой и умудрилась сдвинуть с лица мешок. Смотрят? Никто не крикнул. Еще постаравшись, она совсем стряхнула с головы клобук, жадно глотнула чистый воздух и задумалась.
Сейчас французам ее не видно, хотя, стоит им обернуться и заметить ее бегство, они мгновенно ее отыщут. Элис снова прижалась ухом к земле. Всадники ехали от Курсана. Охотники или дозорные?
Раскат грома сотряс лес. Птицы с криками сорвались с ветвей и снова, хлопая крыльями, вернулись в свои гнезда. Пронзительно заржала Тату. Если бы только шум грозы не дал им услышать всадников, пока те не подъедут совсем близко… Элис забилась в кусты, поползла, извиваясь под колючими ветками, стараясь не шуршать листвой.
– Эй!
Элэйс замерла. Заметили!.. Она подавила крик, когда двое мужчин пробежали мимо нее к тому месту, где оставили пленницу. При новом ударе грома оба вскинули к небу испуганные лица. «Они не привыкли к ярости наших южных гроз». Даже отсюда было видно, как они боятся. Воспользовавшись их замешательством, Элэйс проползла еще немного, вскочила и бросилась бегом.
Не успела. Тот, что со шрамом, перехватил ее и сбил ударом в висок. «Hérétique», – прошипел он, вместе с ней повалившись наземь. Элэйс пыталась вывернуться из-под него, но мужчина был слишком тяжел, а ее юбка запуталась в шипастых ветках кустов. Она успела почуять запах крови на его проколотом плече, и тут же он вмял ее лицом в сучья и сухую листву.
– Я сказал лежать смирно, putain!
Тяжело дыша, он расстегнул свой пояс, отбросил его в сторону.
«Только бы они не услышали всадников». Она снова попыталась стряхнуть его тяжелое тело. Не удалось. Тогда Элэйс громко замычала: все, что угодно, лишь бы заглушить стук копыт.
Новый удар рассек ей губу. Она ощутила во рту вкус крови.
– Putain!
И в тот же миг другой голос:
– Ara! Ara!
Пора.
Элэйс услышала звон тетивы и свист первой стрелы, разорвавшей воздух, а потом целый дождь стрел обрушился из теней леса, сбивая кору на деревьях.
– Avança! Ara, Avança! [62]
Француз еще успел вскочить, и стрела ударила его прямо в грудь, развернув на месте. Он словно завис в воздухе на мгновение, потом покачнулся, взгляд застыл, как глаза статуи. Одна-единственная капля крови выступила в углу губ и скатилась на подбородок. Колени у него подогнулись, на миг он замер, словно в молитве, а потом очень медленно, как подрубленное дровосеком дерево, повалился вперед. Элиас едва успела, опомнившись, вывернуться из-под мертвого тела.
– Aval![63] Вперед!
Всадники уже гнали второго француза. Тот метнулся за деревья, но стрелы догнали его. Одна ударила в плечо, заставив споткнуться. Вторая воткнулась сзади в бедро. Третья перебила позвоночник между лопатками. Тело упало, один раз дрогнуло и осталось лежать.
Тот же голос произнес:
– Хватит стрелять.
Только теперь стрелки показались на глаза.
– Не стрелять!
Элэйс встала им навстречу. «Друзья или их тоже надо бояться?» У предводителя под дорогим плащом виднелся ярко-синий охотничий кафтан. Тяжелые сапоги, пояс, колчан были сшиты из светлой кожи местными мастерами. Он производил впечатление довольно состоятельного и влиятельного человека, но главное – человека Миди.
Руки у Элэйс были связаны за спиной, и она сознавала, что производит не лучшее впечатление. Губа распухла и кровоточит, одежда в грязи.
– Сеньер, прими мою благодарность за услугу, – заговорила она, силясь придать голосу уверенность. – Подними забрало и покажи себя, чтобы я знала в лицо своего спасителя.
– И это вся твоя благодарность, госпожа? – отозвался он, исполнив ее просьбу, но Элэйс с облегчением увидела, что он улыбается.
Спешившись, он вытащил из-за пояса нож. Элэйс попятилась.
– Только веревки перережу, – весело пояснил спаситель.
Элэйс вспыхнула и подставила ему запястья.
– Конечно… Mercé.
Он слегка поклонился:
– Амьель де Курсан. Этот лес принадлежит моему отцу.
Элэйс с облегчением перевела дыхание.
– Прости мою резкость, но я должна была убедиться, что ты не…
– Твоя осторожность в таких обстоятельствах благоразумна и понятна. А ты, госпожа?..
– Элэйс из Каркассоны, дочь кастеляна Пеллетье, наместника виконта Тренкавеля, и жена Гильома дю Маса.
– Я польщен знакомством, госпожа Элэйс.
Он склонился к ее руке.
– Ты сильно пострадала?
– Всего несколько царапин и ссадин, да ушибла плечо, когда упала с лошади.
– Где твои люди?
Элэйс замялась.
– Я еду одна.
Он удивленно взглянул на нее.
– Странное ты выбрала время для путешествий без защиты, госпожа. Равнина кишит французскими солдатами.
– Я не собиралась задерживаться в пути до ночи. Искала укрытия от грозы.
Она подняла глаза, только теперь удивившись, что до сих пор на землю не упало ни одной капли.
– Это только гнев небес, – объяснил де Курсан, поняв ее взгляд. – Сухая гроза.
Пока Элэйс успокаивала Тату, ее спаситель приказал своим людям снять с убитых одежду и оружие. Их доспехи и значки нашлись в глубине леса рядом с привязанными лошадьми. Де Курсан кончиком меча приподнял уголок ткани. Под пятнами грязи на зеленом поле блеснуло серебро.
– Из Шартра, – презрительно бросил молодой человек. – Самые подлые. Настоящие шакалы, все до одного. Нам сообщали…
Он внезапно замолчал.
Элэйс взглянула на него.
– О чем сообщали?
– Не стоит об этом, – поспешно ответил он. – Не вернуться ли нам в город?
Один за другим они выехали на опушку рощи и поскакали через поля.
– Ты не случайно оказалась в этих местах, госпожа Элэйс?
– Я искала отца: он теперь в Монпелье с виконтом Тренкавелем. Мне нужно сообщить ему важное известие, которое не может ждать до его возвращения в Каркассону.
Лицо де Курсана помрачнело.
– Что такое? Ты что-то слышал?
– Ты найдешь у нас ночлег, госпожа Элэйс. Прежде всего надо заняться твоими ранами, а потом мой отец расскажет тебе, что за вести мы получили. На рассвете я сам провожу тебя в Безьер.
Элэйс повернулась к нему.
– В Безьер, мессире?
– Если слухи не лгут, ты найдешь своего отца и виконта Тренкавеля в Безьере.
Дата добавления: 2015-09-02; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ГЛАВА 25 | | | ГЛАВА 27 |