Бедный Ёрик.

(По идее Романа Ganss Бережного)

Стрекотание вертолёта постепенно превратилось в глухое бормотание и стихло. Я выждал ещё минут десять и зашевелился, разминая затёкшие конечности. Я не спешил вылезать из укрытия. Лёжа на животе, я поднёс левую руку к лицу и, отстегнув защитный клапан, активировал наладонник. Операционная система загружалась долго и упорно. Мне даже показалось, что он скрепит микросхемами внутри, или это был кулер. Чёрный экран в очередной раз сменился голубым, на нём проявились обои рабочего стола и, тут же, выскочило окно системного сообщения. Операционная система сообщала мне о предыдущем некорректном выключении. В следующем всплывшем сообщении было написано про какие-то неполадки со встроенной памятью. Грёбаный кусок пластмассы. Внебрачный сын калькулятора и блокнота. Сопровождая все свои действия подобными нелесными высказываниями в адрес своего наладонника и его создателей, я закрыл все окна и всё-таки активировал программу сканирования местности. Карта местности в виде спутникового снимка, испещренного маркерами различных цветов, показала вполне спокойную картину. Кроме пары единиц мелкой живности, прячущейся в полевых норах, в радиусе пятисот метров некого не было. Пискнул зуммер, и картинка на дисплее превратилась в мешанину цветных квадратиков.

Бл… - вырвалось у меня. Картина маслом. Похоже, конец пришёл моему мученику. Я глубоко вдохнул, задержал дыхание, медленно досчитал до десяти и выдохнул.

Ну, что же… значит, пора заканчивать рейд. Не особо удачный вышел поход. Пара «пружинок» и одна «пустышка» – барахло конечно, но если добавить из заначки, то в принципе должно хватить на новую ПДАшку. На том и порешил. Выкатившись из под останков грузовика, я встал, отряхнулся и осмотрелся. Тишь да гладь. Метрах в тридцати справа слегка подрагивал воздух, словно над раскалённым асфальтом. Ну, ну. Небо, было с утра затянуто непроницаемым пологом серых облаков, и воздух не прогрелся даже до двадцати градусов. И это в июле! Хорошо хоть дождя не было. Стало быть «карусель». Больше аномалий в пределах видимости не было. Я включил старый, но надёжный детектор аномалий, висящий на поясе. Судя по тону и частоте сигнала, моё предположение об аномальном загрязнении местности подтвердилось. Я поднял глаза от детектора и… ошалел от увиденного.

Прямо передо мной, метрах в пятидесяти, среди зарослей крапивы стоял абсолютно голый мужик и удивлённо озирался. Затем этот странный товарищ видимо заметил меня, так как начал предпринимать робкие попытки преодолеть разделяющее нас расстояние, обходя особо развесистые кусты крапивы. Наблюдая за его извилистым маршрутом, я прикрыл рот и постарался собрать мысли в кучу. Первой мыслью, подводящей итог анализу всего моего сталкерского опыта, была: «Ну почему всем нормальным сталкерам в Зоне бабы мерещатся, а мне вот это чучело». Мотнув головой, я всё-таки собрал остатки силы воли и взял наизготовку автомат. «Чучело» к тому времени добралось-таки до меня и остановилось в двух шагах передо мной с поднятыми руками.

- Друг. Не стреляй. Я сам сталкер. Я тут как-то оказался. Не знаю как, но я не мутант. Правда, - чётко и отрывисто произнёс мой голозадый собеседник.

- То, что ты не мутант я и так отлично вижу, - ответил я, не сводя с него ствол. – Ты бубенцы-то прикрой, а то простудишь ещё ненароком.

Мой оппонент принял стойку футболиста, защищающего свои ворота при штрафном ударе.

- А теперь рассказывай, откуда ты свалился и с каких пор в Зоне нудистский пляж открылся?

Мой вопрос заставил Голого надолго задуматься.

- Меня Ёриком кличут. Я из вольников. Шёл с отрядом, попал в аномалию и… вот. Очутился здесь. Без ничего, - после продолжительного раздумья ответил он.

Я сильно сомневался в откровенности моего оппонента, но выяснять все подробности того казуса, что с ним случился сейчас мне не хотелось. До наступления темноты, нужно было добраться до ближайшего торговца, а по дороге желательно заглянуть в схрон и забрать свою заначку.

Пока я раздумывал, как поступить с найдёнышем он сам предложил: - Слушай друг отведи меня к Сидоровичу. У него кое-какое моё барахло завалялось. В долгу не останусь.

- Вариант интересный, но до Сидоровича отсюда далековато будет, - я припомнил самый короткий маршрут к старому кардону, - до темноты не доберёмся. Тем более Ты… в таком виде.

Поколебавшись ещё с минуту, я всё же принял решение.

- Пойдём к моему схрону там подберём тебе что-нибудь из моих запасов. Затем в Яновичи к Гусю в бар. Там заночуем и на утро, если всё будет в порядке, можно и к Сидоровичу наведаться.

Мой новый знакомец обрадовано закивал. Похоже, он до этого момента не верил, что его оставят в живых и даже помогут.

- Меня кстати Гасом называют. Будем знакомы, - проговорил я, скидывая тощий рюкзак на землю.

Я выделил Ёрику свою плащ-накидку, пропитанную кислотоустойчивой смесью и набор болтов, гаек и другой полезной мелочи. Это богатство было уложено в большой вязаный кошелёк с длинным шнурком для ношения на шее – подарок старого друга.

Ёрик с пониманием отнёсся к отведённой ему роли отмычки и всю дорогу до схрона старательно исполнял свои обязанности. Похоже, он и впрямь был опытным сталкером.

Дорога до схрона заняла у нас не более полутора часа. За всё это время никто из нас не произнёс ни слова. Мы без приключений добрались до заброшенного зернохранилища возле Темной долины, где и находился мой схрон. Там мы наскоро перекусили армейскими хлебциями с плавленым сыром и чаем.

Ёрик был меньше меня в плечах, наверное, размера на два и единственный защитный комбинезон, нашедшийся в моих запасах весел на нём как мешок на швабре. Я порылся в кофре с запчастями и выудил из него вполне работоспособный аларм – маячок.

- Как пользоваться знаешь? – осведомился я, протягивая приборчик Ёрику.

Тот кивнул, с набитым ртом и продемонстрировал маленький шрам на внутренней стороне локтя левой руки, со следами от хирургических швов. Мдааа… похоже, этот бродяга в Зоне совсем давно или у него просто не нашлось средств на нормальную операцию по вживлению нано чипа, отвечающего за анализ общего состояния организма и передачу координат раненного хозяина в случае чего. Такими чипами сейчас были снабжены практически все сталкеры в Зоне. И операции по вживлению уже давно проводят без хирургического вмешательства, а с помощью артефактов.

Однако то, что у Ёрика всё же имелся чип, говорило о том, что он, по крайней мере, не Тёмный.

- Расскажи по подробней, как тебя угораздило так «разоблачиться», - сказал я с улыбкой. После еды моё настроение всегда улучшалось.

Мой найдёныш засунул последний крекер в рот и стряхнул крошки с колен, собираясь с мыслями.

- Я с двумя новичками выдвинулся из лагеря на Свалке. Мы на НИИ Агропром двинули. Только Депо прошли и попали под малый гон. Чёрт его знает, с чего там зверьё вдруг зашевелилось. Мы на вышке пересидеть решили, ну знаешь, которая между Депо и Агропром справа от железки стоит?

Я кивнул.

- А дальше всё вообще как-то быстро произошло. Что-то там было между опор вышки. Я у лестницы как раз был, когда до нас волна мутантов докатила. – Ёрик сделал паузу, припоминая события. - Помню как уворачивался и отстреливался. Потом зашёл за лесенку, чтобы прикрыться ей. Думал с внутренней стороны поднимусь, а наверху уже видно будет. И всё… Дальше я уже в крапиве по пояс. Остальное ты знаешь.

Я вновь кивнул и принялся за сбор всего необходимого для нашего путешествия. Слова Ёрика не показались мне полной правдой. Осталось ощущение недосказанности. Может, я просто становлюсь параноиком? В общем-то, вполне распространённое психическое расстройство среди брата сталкера. В любом случае нам придётся пройти мимо стоянки на Свалке, там можно будет проверить подлинность рассказа Ёрика.

- Кстати, а почему «Ёрик»? – спросил я, выуживая старый вещмешок из стенной ниши. - По моему не самое лучшее имя для Сталкера. Ассоциации не хорошие всплывают.

- Это производное от имени. Юра – юрик, а потом какой-то остряк Гамлета вспомнил. Вот и привязалось.

Закончив снаряжаться в дорогу, я собрал оставшиеся ценные вещи в свой рюкзак. Вещмешок с различным барахлом – не дорогим, но выбрасывать жалко, достался Ёрику.

- После вас, - кивнул я в сторону выхода.

Ёрик послушно выбрался наружу, проверил местность и вопросительно посмотрел на меня.

- Нам сейчас на восток. Пойдём вдоль дороги километров пять и, считай на месте. Только не забудь маячок активировать.

Не успели мы отойти от зернохранилища и на полкилометра, как в зарослях скрывающих поворот дороги послышалось нарастающий шум автомобильного двигателя.

Я сразу же рухнул на землю и перекатился в неглубокий овражек, тянущийся вдоль обочины. Ёрик к тому времени отдалился от меня довольно далеко вперёд и схоронился за торчащим из грунта куском телеграфного столба. Через мгновение на дорогу вылетел армейский джип с аббревиатурой «UN» на передних дверях.

Я до сих пор так и не узнал как армейский транспорт оказался в этих местах один и что так напугало водителя. Машина, вылетевшая на бешеной скорости, почти вписалась в поворот, но правое переднее колесо окунулось в небольшую лужицу ведьминого студня не замеченного водителем. Дальнейшие события запомнились мне как в замедленной съёмке. Вот машина подскакивает при выезде из студня, плавно приземляется на подламывающееся колесо и начинает кренится вперёд. Совершив несколько кувырков в воздухе, стальная конструкция весом в четыре тонны, сносит деревянный пенёк телеграфного столба и замирает в двадцати метрах от обочины. Как только машина закончила кувыркаться и остановилась колёсами к небу, я подскочил на ноги и побежал к месту, где прятался Ёрик. Я добежал до того места куда отбросило тело сталкера и замер как вкопанный.

Позади меня лежал, вращая колёсами, перевёрнутый армейский джип. Из разбитого окна водительской двери торчала окровавленная кисть водительской руки. На левом предплечье пискнул ПДА. Я прочитал сообщение и медленно опустился на землю. Передо мной на траве мятой окровавленной тряпкой лежал мой старый комбинезон и чуть в стороне вязаный кошелёк. На экране наладонника мерцал текст нового входящего сообщения от аларм-маячка: «Сталкер семецкий./Погиб./Тёмная долина./».

Я медленно опустился на землю перед тем, что осталось от Юры Семецкого по прозвищу Ёрик. Мда… Семецкого сбило машиной. Посреди Зоны. Кто ещё мог похвастаться таким «везением».

Я не стал поднимать комбинезон, а только забрал, откатившийся в сторону, вещмешок и кошелёк. Пред тем как уйти, мне захотелось, что-то сказать о погибшем. Словно я присудствовал на похоронах и мне дали слово.

- Бедный Юрик. Я знал его… - как там дальше я не вспомнил и, развернувшись, побрёл в сторону Свалки.

Ливень

Вновь уходя в филиал преисподней,

Сердце оставлю тебе артефактом,

Чтоб обещание мог я исполнить,

И возвратиться к тебе смог обратно.

Глава 1

Я медленно продвигался вдоль левой стены туннеля. Идти было неудобно из-за раны на левой ноге, но вдоль противоположной стены расположились несколько длинных луж ведьминого студня и еще какой-то мерцающей мерзости. Нужно было сделать новую перевязку, а то эта уже ослабла и, от колена стали поступать усиливающиеся импульсы боли. Я в очередной раз обернулся и вгляделся в тёмное чрево, из которого пытался выбраться уже несколько дней. Похоже, всё было чисто. Я медленно, упираясь спиной в стену, присел на правую ногу, протягивая левую вперёд. Отстегнув от пояса большой аптечный подсумок, я открыл клапан и развернул содержимое на ногах. Повязка, наложенная прямо поверх комбинезона, пропиталась кровью, и верхний слой бинта свалялся во влажный красный шнурок. Я достал нож из ножен и срезал старые бинты. Затем вытащил флягу и, протерев смоченным куском повязки повреждённую область от остатков крови, осмотрел рану. Паршиво конечно, но могло быть и хуже. Кровь почти остановилась, заражения, похоже, не было. Шипя от боли, я промыл рану остатками перекиси и отбросил пустой пластмассовый пузырёк в сторону. Рана была не очень глубокая, и швы я накладывать не стал. К тому же я ни разу не пробовал этого делать. Не хотелось терять время и, вскрыв свой последний перевязочный комплект, я принялся накладывать тугую повязку. Закончив с лечебными процедурами и упаковав аптечку, я извлёк из внутреннего кармана комбинезона чёрный водонепроницаемый чехол и активировал ПДА. Индикатор уровня ответного сигнала сети в левом верхнем углу экрана свидетельствовал об отсутствии связи с внешним миром. За последние несколько дней, я уже привык к этому явлению. Индикатор уровня заряда батареи в правом верхнем углу экрана мигал. Стоило мне обратить на него внимание, как на поверхность рабочего стола выскочило окно с предупреждением о разрядке основного аккумулятора. Ничего, это не беда. Я знал свою машинку, после такого сообщения она могла проработать в ждущем режиме ещё пару часов. Но заряд всё равно нужно поберечь. Я отключил ПДА и, убрав его в чехол, сунул обратно за пазуху.

После разглядывания небольшого, но яркого экрана наладонника, мои глаза не сразу адаптировались к окружающей темноте. Застёгивая комбинезон, я чётко расслышал серию звуков отдалённо напоминающих цоканье. Звуки донеслись из глубины тоннеля, откуда я выбрался пару минут назад. Автомат лежал, справа под рукой, но в ту секунду, когда мои пальцы нащупали холодный металл ствольной коробки, что-то сбило меня с места. Зазвенел покатившийся в сторону нож. Кувыркнувшись через правое плечо, я встал на ноги, ойкнув от боли в потревоженной ране, и судорожно заметался из стороны в сторону. Глаза уже почти привыкли к сумраку подземелья, и я попытался взять себя в руки. Я медленно, стараясь не издавать лишних звуков, стал по дуге приближаться к стене, у которой оставил своё оружие. Сделав пару коротких шажков, я наступил на что-то твёрдое. Нож! Я быстро поднял нож и выставил его лезвием вперёд. Это лучше чем ничего. Я не знал, кто на меня напал, но догадывался. Я разглядел в темноте чернеющий контур своего автомата и уловил движение справа от него. Возникло впечатление, что тьма в том месте уплотнилась и сместилась влево. Я продолжил движение, поворачиваясь лицом к месту куда, как мне показалось, сместился противник и получил мощный удар в грудь. От удара из моих лёгких в один миг вышел весь воздух, и я опрокинулся на спину, инстинктивно сжимаясь всем телом. Как только моя спина коснулась холодного бетона, сверху меня придавила туша огромного слепого пса. Вытянутые челюсти твари рванулись к моему горлу, но сомкнулись на предплечье моей левой руки. Псина издавала хриплый рык и повизгивала, она мотала головой из стороны в сторону, пытаясь разорвать мягкие ткани. Пенные клочья слюны разлетались во все стороны. На длинной и мощной шее вздулись бугры мышц и толстые вены. В нос ударила жуткая вонь из пасти пса. Я зажмурил глаза и попытался нанести слепой твари удар ножом, зажатым в правой руке. Первый удар получился смазанным из-за того, что приходилось расходовать все силы и внимание на удержание твари на расстоянии от лица и шеи. Когти собаки скреблись по нагрудной части разгрузочного жилета. Задней лапой пёс зацепил рану на моей ноге. Я закричал, и нанёс сразу три резких удара в лоснящийся от пота облезлый бок пса. Слепыш звонко взвизгнул и ослабил хватку. Это позволило мне завалить его на бок и отпихнуть от себя здоровой ногой. Я попытался подняться на ноги, но успел лишь встать на правое колено, когда слепая тварь вновь атаковала. Я не успел выставить руку с ножом в нужное положение и, от удара о собачьи рёбра, кисть вывернуло, а нож улетел в темноту. Инерции движения слепыша хватило, чтобы вновь опрокинуть меня на спину. Разъяренная раненная псина вновь оказалась на мне и вцепилась в моё левое плечо в районе ключицы. Я обхватил тело слепого пса руками и ногами и сжал что есть силы. Я пытался удерживать тварь, но сил моих уже не хватало. Я чувствовал, как длинные клыки под чудовищным давлением проникают сквозь лямки разгрузочного жилета, защитный комбинезон, термобельё и медленно вонзаются в мышцы. Пронзительная боль красной молнией прошила моё тело. Что-то густое и липкое брызнуло на лицо и потекло горячими ручейками по спине и груди. Кажется, я кричал.

***

Рейд выдался не очень удачным, и меня это немного расстроило, ведь это был мой первый глубокий рейд. Я ждал от этого похода чего-то необычного, значительного, но… День клонился к вечеру и мы уже направлялись к ближайшему укрытию. Мы расположились на кратковременный привал на окраине заброшенного села Лозовое и ближе всего к нам находилась база свободы. Мой более опытный напарник решил воспользоваться случаем и подучить «недосталкера» - как он меня называл. На «недосталкера» я не обижался. Ко времени нашего первого знакомства со Знаком я числился в рядах вольных бродяг Зоны уже почти год и считал себя достаточно опытным сталкером. Знак быстро сбил с меня спесь и всерьёз занялся моим «образованием». За, что я ему был только благодарен.

«Уроки выживания в Зоне» - любимая тема моего наставника - опытного ветерана по имени Знак. Молодым учёным ксенобиологом он попал на стажировку в научный лагерь Янтарь. Там случилась какая-то заварушка с участием группировок и база заняла осадное положение. Знак, в это время, со сталкером - проводником, проводил полевые исследования вне базы. Они со фактически оказались между молотом и наковальней, но сумели выкарабкаться. Длинным обходным путём через бывший НИИ Агропром и свалку они добрались до блокпоста Долговцев и оттуда связались с военными. Сталкер, имени, которого Знак уже не помнил, тогда ушёл не попрощавшись, опасаясь попасться военным, а Знака успешно эвакуировали на большую землю. Знак вернулся в Зону спустя неделю, но уже не как учённый, а как сталкер - новичок. За то время, что Знак искал того, спасшего его, сталкера он сам набрался опыта и зарекомендовал себя как везучий сталкер – одиночка. Своего проводника он так и не нашёл и не смог отблагодарить за своё спасение. Знак был первым с кем я вышел в глубокий рейд.

Итогом этого рейда, как мне тогда казалось, и была та памятная лекция, о том, как готовить крыс. Я поначалу воспринял его слова как шутку ведь крысы – это разносчики заразы, мутировавшие создания Зоны, радиоактивные и так далее, но мой наставник тогда отверг мои возражения и пояснил: «Как ты думаешь, почему крысы и тараканы – это самые живучие «вредители» сопровождающие человека на протяжении уже нескольких тысяч лет? Дело в том, что у крыс чрезвычайно развит инстинкт самосохранения, они много лет эволюции развивали свои навыки выживания. Крысы обладают уникальным иммунитетом и приспособляемостью. Да они разносчики разных инфекций и вирусов, но сами они ими не болеют и не умирают от них. Здесь, в Зоне, Крысы чуют очаги высокого радиоактивного излучения и аномалии, они крайне редко поддаются мутациям, а если и мутируют, то в лучшую сторону так сказать. Ты спросишь, а как же Крысиные волки? Крысиные волки – это потомки тех крыс, что попали под первый выброс. В зоне отчуждения тогда уже кишмя кишели полчища грызунов и многие из них достигали размеров небольшой собаки. В момент первого выброса эти выдающиеся представители своего вида находились на поверхности или очень близко к ней, так как в подземных норах им было тесно, да и о выбросах местная экосистема ещё ничего не знала. Вот и получилось, что после смены нескольких поколений, среди крысиного царства стали появляться такие уникумы как Крысиные волки. Кстати слухи, что Крысиные волки обладают зачатками телепатии – это чушь. Я довольно долго наблюдал за поведением одной стаи под управлением Крысиного волка и пришёл к выводу, что в целом поведение стаи Зоновских крыс соответствует поведению обычных крысиных стай. Просто крысиный Волк как самый крупный и сильный альфа – самец занимает положение вожака стаи. А организованность и слаженность, с которой иногда действуют крысиные стаи, были замечены и изучались ещё в средние века. Вот так».

Это был хороший урок, хотя я никогда не думал, что он мне пригодиться. Жаль, что ни тогда, ни позже Знак не рассказывал мне, как ловить этих юрких тварей.

***

Руки тряслись от остатков адреналина, гуляющего по телу. В голове стояла какая-то муть, в висках бухали удары сердца. Я лежал у стены и пытался расстегнуть клапан аптечного подсумка непослушными пальцами. Наконец я справился с задачей и вытащил шприц – тюбик с боевым мобилизующим препаратом. Левая рука не слушалась, и я снял пластиковый колпачок с иглы зубами. От укола по всему телу стало разливаться тепло переходящее в жжение. Ощущения были такими, как будто по венам разлился жидкий огонь и, дойдя до мозга, взорвался там фейерверком. Кажется, я на несколько секунд потерял сознание, но когда пришёл в себя, то почувствовал в теле необычайную лёгкость. Боль от ноги и плеча притупились и как будто отошли на задний план восприятия. В голове было кристально чисто, словно в душной комнате окрыли окно в морозное утро.

Я понимал, что такой подъём сил продлиться совсем недолго и, что за это время нужно было успеть сделать максимум. Как мог быстро достал из аптечки маленький баллончик с биоклеем и залил им рану на левом плече, затем наложил сверху два больших куска липкого бинта. На то чтобы совершить все эти манипуляции одной работающей рукой и зубами ушло немало времени и почти всё действующее вещество боевого стимулятора. Я сделал себе ещё несколько инъекций противостолбнячной сыворотки и противовоспалительного средства. Чёрт его знает, какая зараза могла быть на клыках слепого пса.

Покончив с самолечением, я попытался принять устойчивое сидячее положение, но, стоило напрячься, и голова закружилась, а к горлу подступил ком рвотных масс. Я с силой подавил рвотный спазм, пытаясь думать о чём угодно, только не о блевоте. Последние силы ушли на то, чтобы дотащить свое тело до автомата и накрыть его собой. Пальцы правой руки обхватили автоматную рукоять, и тьма поглотила меня.

***

Тонкости охоты на мелких грызунов мне пришлось постигать на личном опыте. Первая попытка научила меня, что глупо пытаться поймать крысу руками, и я попытался использовать пустой вещмешок как сеть. Через полтора часа увлекательного, но совершенно выматывающего сафари в тёмном и сыром подземелье я взвесил все плюсы и минусы этого метода. За время охоты я поймал только одну крысу, да и та сбежала, пока я отдыхал, прогрызя дырку в брезенте вещмешка. Однако я не расстроился. Ну, то есть, конечно, было немного обидно, но в моём положении больше расстраиваться было некуда. Не стреляться же, в самом деле. Сигареты кончились уже давно, так что я просто пожевал кожаный шнурок от жетона, висящего на моей шее. От постоянного недосыпа, голода и какого-то хронического невезения мой мозг уже плохо работал, однако смог подкинуть мне ценную идею. Пока я отдыхал и бесцельно обшаривал взглядом помещение, моё внимание привлёк небольшой деревянный ящик, сколоченный из грубых досок. В голове тут же возник образ ловушки для голубей из детства. У меня как раз имелся с собой маток прочной лески для растяжек. Осмотр показал, что ящик вполне пригоден для этих целей. Немного пошарив на полу, я отыскал и подпорку. Забавно, но я проникся идеей и с энтузиазмом принялся за сооружение крысоловки. Я был рад хоть как-то отвлечься от мыслей о собственном плачевном положении. Выбрав подходящее место для засады за грудой пустых противогазных ящиков, я расположил свой капкан, напротив, в трёх метрах от своей позиции. Время потянулось мучительно долго. Неуверен, что пролежал в засаде очень долго. Своим ощущениям я уже не доверял. Когда болезненные спазмы в животе стали практически невыносимы, я вдруг отчётливо понял, что забыл положить наживку. Нет, я определённо тупею здесь. Нужно выбираться поскорее, а то с такими темпами я забуду, как из автомата стрелять. В набедренном кармане сохранилась запечатанная упаковка армейских хлебцев. Мой последний провиант. Я встал, отряхнулся и немного размялся, разгоняя кровь по затёкшим конечностям. Прежде чем закладывать наживку, я собрал свою крысоловку и переместился в другое помещение. Череда небольших комнат заканчивалась довольно объёмным залом. Здесь были те же низкие потолки, но в отличие от других комнат эта была заполнена перевёрнутыми столами и стульями. На полу можно было разглядеть месиво из бумаги, кусочков картона и грязи. Под потолком были закреплены старые плафона под лампы дневного света. Вдоль левой стены тянулся ряд шкафов от пола до потолка. На стене противоположной входу под потолком весел прямоугольный деревянный щит почти четыре метра в длину. На бывшем когда-то красным поле была выведена трафаретная надпись: «Гражданская оборона – дело всенародное!». Похоже, это был учебный класс или ленинская комната. Я даже отложил на время свою ловушку и попробовал поискать трибуну или маленький гипсовый бюст вождя мирового пролетариата, но тщетно. Если такое произведение социалистического искусства здесь и присутствовало, то лишь в виде мелкой гипсовой крошки в слое грязи, покрывающей пол. В дальнем конце помещения угадывались очертания ещё одной двери. За ней я обнаружил ещё один извилистый и, по-видимому, длинный коридор. Какой «сюрприз»! Ещё один грёбаный коридор! Углубляться в него я пока не спешил. Сначала нужно было поесть и отдохнуть немного.

Судя по огрызкам книжных переплётов в изобилии раскиданных перед анфиладой шкафов, место для охоты я выбрал верно. На этот раз я постарался соблюсти все тонкости обустройства капкана на мелкого хищника. Небольшая баррикада из перевёрнутых столов послужит мне укрытием. Вскрыв упаковку хлебцев, я раскрошил парочку и положи в глубине ловушки, затем сделал нечто вроде дорожки из крупных крошек и занял свой наблюдательный пост. Проверив на всякий случай работоспособность своей крысоловки, я вернул всё в исходное положение и спрятал свой импровизированный фонарик в защитный подсумок.

Довольно скоро послышалось частое шуршание наглых мелких лапок. Судя по звуку, крыс было несколько, и все они копошились в районе моей ловушки. Вскоре послышалось возбуждённое попискивание, и звуки борьбы за пищу. Всё больше ждать я не рискнул и дёрнул за леску. Послышался стук падающего ящика и громкий визг крыс, прищемивших хвосты. Я перескочил через свою баррикаду и, неудачно приземлившись, кувыркнулся вперёд. Я отчётливо почувствовал, как зацепил ящик плечом. Испугавшись, что ловушка опрокинется, и я останусь без добычи, я резко подскочил, опираясь на все четыре свои конечности. Белка - летяга из меня никакая и потому приземление на деревянный ящик вышло весьма болезненным. Нужно сказать, что ящик был сколочен на совесть и в большей степени пострадали мои рёбра. Отдышавшись, я аккуратно, не слезая с крысоловки, извлёк свой светильник и посчитал улов. Четыре довольно крысы среднего размера. Ну что же. На «ленч» хватит.

Позже я развёл костёр, подготовил четыре шампура из расщеплённой ножки стула и приступил к разделке тушек. В детстве мне довелось побывать в походе с дедом и нашим верным доберманом Лордом. Дед специально натаскивал пса на охоту и вечером первого же дня Лорд поймал нам кролика. Тогда-то я впервые и получил опыт разделки тушки мелкого зверька. Не самый приятный опыт для двенадцатилетнего пацана, но как оказалось весьма полезный. Первым делом я вспорол брюхо каждой крысе и, преодолев секундный приступ брезгливости, выпотрошил грызунов, сложив требуху на большой лист грязного картона. Четыре маленьких сердечка я отложил рядом с тушками. Теперь можно было, не беспокоится за то, что мясо испортится от, разлагающейся в крысиных желудках, падали. Дальше я отделил головы крыс от тел, снял шкурки и сложил их к требухе. Четыре маленькие тушки влажно поблескивали в отсветах костра. Не много конечно, но с большим количеством еды мой истощённый желудок мог и не справиться, к тому же, сил на очередную охоту у меня уже не было. Я не стал тратить остатки питьевой воды на промывку мяса. Огонь должен был продезинфицировать всё в достаточной степени. Достав из бокового кармашка вещмешка маленькую пластиковую баночку с йодированной солью, я натёр ей влажные тушки снаружи и внутри. В завершение, я насадил, крысиные тельца на шампуры и приступил к готовке.

Не то что бы ужин оказался сытным или полезным, но я определённо пополнил свои силы и задал желудку работу. По крайней мере, ближайшую пару часов он не будет мучить меня своим бурчанием и коликами. Я сумел сдержаться и съел только два крысиных шашлыка, а две оставшиеся порции завернул в бандану и спрятал в вещмешок. Кто знает, когда мне удастся раздобыть себе ещё еды. Теперь, когда потребность в пище была временно притуплена, на меня стала наваливаться ещё одна важнейшая потребность человеческого организма. Потребность во сне.

***

Я очнулся от тупой ноющей боли. Сначала мне показалось, что болит всё тело, но когда я попытался пошевелиться, то сразу почувствовал, как боль словно стягивается в колючие шары, засевшие в глубине левых колена и плеча. Правая рука словно замёрзла и каждая попытка пошевелить ей, вызывала ощущения растягивания. Словно мышцы растягивали как большой эспандер.

«Я чувствую – значит, я живу» всплыл в голове древний афоризм, словно пузырёк воздуха из озера смолы. «Блин, лучше сдохнуть, чем так чувствовать» - вторая мысль отозвалась импульсом боли в висках. Я попытался проанализировать собственное состояние, но не смог определить ни одной части своего тела, которая не болела бы. Я решил, что валяться так дальше просто глупо и постарался для начала перевернуться. Медленно я раскачивался из стороны в сторону как опрокинутая бочка на корабле во время качки. Руки совсем не слушались и при каждом движении раны давали о себе знать. Несколько бесплодных попыток привели меня в бешенство. Я слишком через многое прошёл, чтобы вот так отдать концы. В бешенстве переходящем в истерию я стал извиваться подобно огромной гусенице и в конечном итоге сумел перевернуться на спину. Перед глазами прыгали искры. Я закрыл их и тут же открыл. «Вертолётов» мне только не хватало. Поборов головокружение и отдышавшись, я принялся за реанимацию собственных конечностей. Левая рука, похоже, функционировала только до плеча. Я пошевелил пальцами, согну локоть, но при попытке поднести ладонь к лицу от плеча до шеи пролетел болезненный спазм. «Ох, не сломал ли я ключицу?»,- мысль вызвала из памяти короткий фрагмент той жизни, с которой я давно расстался. Вспомнились занятия в детской секции «Шотокан» - карате и слова нашего сэнсея о том, что ключица одна из самых уязвимых костей и травма её весьма коварна. Жаль, что я ушёл из секции, не проучившись там и года. Каждую пятницу у нас были спарринги, и я всегда получал по первое число. В конце концов, мне это всё надоело, и я ушёл. Потом много раз жалел об этом.

Я открыл глаза. Блин! Опять отрубался. Пора с этим заканчивать. Правая рука уже полностью восстановилась. Похоже, я просто её отлежал, о чём свидетельствовало покалывание в кончиках пальцев.

Приняв сидячее положение, я, с некоторым удивлением, обнаружил, что правой рукой всё ещё сжимаю автоматную рукоять. За одно мгновение, я успел удивиться, похолодеть от страха от мысли, что производил все акробатические этюды, держа в руке взведённое оружие со снятым предохранителем, и облегчённо выдохнуть. К счастью, перед тем как впервые потерять сознание у меня не хватило сил положить указательный палец на спусковой крючок. Иначе в процессе моих недавних полуобморочных кувырканий я мог проделать в своём теле пару новых отверстий. Я с трудом разжал затёкшие пальцы и автомат, звякнув, выпал из моей руки. Немного размяв правую руку, я медленно, опираясь о стену, поднялся на ноги. Лёгкое головокружение и тошнота. Несколько глубоких вдохов. Слишком много крови я потерял. Нужно в ближайшее время найти выход на поверхность. Нужно было как-нибудь поддержать боевой дух, но не в плане выпивки. Даже пятьдесят грамм спирта могли меня сейчас вырубить. Я вновь присел и подтащил к себе свою, уже практически пустую аптечку. Краткая инспекция содержимого показала, что из медикаментозных средств у меня осталось: примерно дециметр клейкого бинта – хватит на то, что бы заклеить пару мелких ран; почти полный баллончик биоклея – для обработки всё тех же неглубоких ран; пара ампул обезболивающего – это пока подождёт и так химии в крови как в таблице Менделеева; упаковка какого-то имуномодулятора в таблетках из натовского медкомплекта; пластинка капсул мультивитаминного комплекса и маленькая железная баночка вьетнамской мази «Звёздочка». Вот последние две позиции мне и пригодятся. Я переложил пластинку с капсулами и Звёздочку в карман штанов.

Я подцепил ногой лямку вещмешка и, подтянув к себе, пристроил его на спине. Затем, таким же способом, я завладел фонариком. Тот всё ещё тускло освещал пару квадратных метров моей вынужденной стоянки. Водрузив фонарь на прежнее место, я перекинул автоматный ремень через голову так, что бы автомат весел на груди и стал подниматься.

Проходя мимо места недавнего боя, я не выдержал и, разглядев в темноте очертание собачьего трупа, всё-таки подошёл поближе. Теперь я мог рассмотреть своего противника подробно. Так сказать в «спокойном» состоянии. Убитая мною тварь была размером с крупного добермана. Короткий хвост. Поджарое мускулистое тело с выступающими от длительной голодухи рёбрами. Спина собаки выглядела деформированной, словно растворённая кислотой. Похоже, в процессе борьбы слепыш угодил в лужу студня. Длинные лапы с крупными чёрными когтями. Мощная шея. Мой взгляд остановился на большой рваной ране, красующейся на месте крупной артерии на шее пса. Воспоминания схватки со слепой тварью нахлынули как ведро холодной воды на голову. Я вспомнил, как кричал, как сам вцепился в шею пса в толстую пульсирующую артерию, как рот и горло заполняла густая горячая кровь мутанта.

Когда рвотные спазмы, раздирающие мой пищевод стали стихать, а в желудке не осталось ни капли желчи, я на карачках отполз от трупа мутанта и уткнулся лбом в холодный бетон пола. Теперь главное не думать о трупе и о своём желудке. Нужно отдышаться, снова собраться с силами и продолжать движение. До стены я добрался, не меняя позы и уже, опираясь об неё здоровой рукой, поднялся в полный рост и медленно двинулся вперёд.

Когда, периодически накатывающая, волна мути, в очередной раз, рассеялась, я обнаружил себя стоящим на коленях, опёршись лбом о холодный бетон стены. Ноющая боль растекалась по левой ноге, словно чернильное пятно по ткани. Боль пульсировала в такт с ударами сердца, медленно разливаясь по венам и сосудам. Я покопался в кармане и выудил жестяную таблетку «Звёздочки». Приличная часть мази осталась на пальце, а обе алюминиевые половинки баночки выпали из рук. Меня терзали сильные сомнения, что мне удастся поднять обе части и не потерять при этом сознания. Да и наплевать на них. Резкий запах «Звёздочки» выдернул меня из трясины моих собственных мыслей. Едкий запах быстро пробил носоглотку и кажется, проник даже в мозг. Радужные пятна и кольца словно вымыло волной ментолового масла. Та-а-а-ак. Это было не просо второе дыхание, а почти турбонадув. Я постарался встать быстрее пока рецепторы в носу не сгорели, и пока я не перестал ощущать «бодрящий» вьетнамский аромат. От жжения в слизистой оболочки на глазах выступили слёзы.

Я продвигался мучительно долго. Ощущения от ноющих ран, тяжести автомата и «белого шума» в голове складывались в своеобразный мучительный фон. Мне казалось, что с каждым разом мой шаг становился всё короче. Автоматный ремень натирал шею, а лямки разгрузочного жилета бока. Стопы налились тяжестью, словно я надел свинцовые башмаки. В горле пересохло и при каждом вдохе казалось, будто воздух скребёт по стенкам гортани наждачкой.

С лева в стене показался очередной чёрный провал. Такие глубокие ниши уже попадались мне по дороге несколько раз. На этот раз я решил задержаться. Короткий осмотр показал, что раньше это видимо был вход в технические тоннели. Но сейчас они были перекрыты стенами из жёлтого силикатного кирпича от пола до потолка. Оставшаяся кишка, углублялась в стену основного тоннеля примерно на три метра, затем поворачивала на право, и сразу упиралась в «кирпичку». Я не стал снимать ни вещмешок, ни автомат и просто, упершись спиной в заложенную стену, сполз на пол. Прикрыв глаза, я попытался расслабить все мышцы своего измученного тела. Переборов, нахлынувшую усталость, я всё-таки изловчился и стянул с плеч лямки вещмешка. Я распустил узел и, порывшись, вытянул, завёрнутую в бандану. крысятину. Во фляге оставалось ещё грамм двести, я выпил пару маленьких глотков и прополоскал рот и горло. Затем, тщательно пережёвывая, съел все кусочки жёсткого, холодного мяса. Запил две витаминные капсулы остатками воды и, закрутив крышку, убрал флягу в подсумок. Желудок злобно забурчал, набросившись на скудную пищу. Глаза слипались, и я решил принебрегнув безопасностью всё же поспать. В конце концов, меня до сих пор ещё не съели, да и наплевать. Приговорённому к виселице, в реке не утонуть. Последнюю мысль я додумал уже засыпая.

***

Посылка. Небольшой прорезиненный цилиндр неизвестно с чем. Больше всего он был похож на кусок резиновой дубинки милиционера. Такому контейнеру не страшен ни удар, ни вода, ни электрический разряд. Я не знал, сколько точно стоит посылка, но Кесарь обещал списать все мои долги и даже добавить наличности на карманные расходы. С одной стороны – это конечно не самое сложное задание и оплата куда выше моего стандартного заработка, но в связи с большой ценностью посылки могли возникнуть некоторые проблемы. Мои подозрения оправдались, когда Кесарь объяснил мне маршрут рейда.

По плану я должен был добраться до долговской базы, засветиться там, закупить снарягу для глубокого рейда и отправиться в сторону озера Янтарь. На территорию самого Янтаря мне не нужно было заходить, нужно было лишь, чтобы ПДА зафиксировала проникновение в данную локацию. Затем мне следовало отключить ПДА и следовать к бывшему НИИ «Агропром» кратчайшим путём. В районе небольшого болотца восточнее самого НИИ, мне должны были передать посылку. А вот дальше Кесарь меня сильно расстроил. Он хотел, что бы я, получив контейнер, возвращался обратно ТЕМ ЖЕ ПУТЁМ! Спорить и препираться, резона не было. Во-первых, если Кесарь решил, то его не переубедишь, а во-вторых, я был должен такую сумму, что и думать не хотелось. В общем, я согласился на рейд, как говориться «скрестив пальцы».

***

«Индикатор» - побочный продукт полного преобразования коллоидного квазигаза путём перенасыщения калийным торфом. Если по человечески, то это артефакт, который можно получить из аномалии «Ведьмин студень», если закинуть в неё много, много «Гремучего угля». Основной особенностью этого артефакта было то, что он светился. Ну то есть светящиеся артефакты в общем-то не редкость, только они в основной своей массе излучают ещё и радиоактивные изотопы, а «Индикатор» был совершенно безвреден. По крайней мере, пока что вреда никто не обнаружил. Так вот свечение этого артефакта меняло свою окраску в зависимости от содержания того или иного газа в воздухе. «Индикатор» активно использовался при различных подземных работах, в шахтах, в метро и много ещё где. Поначалу он стоил бешеных денег, но вскоре один бродяга слил в сеть рецепт «приготовления» данного «побочного продукта» и «Индикаторы» резко упали в цене.

Брезговать хабаром не в моих правилах и потому, когда в моём фонарике разрядились аккумуляторы, я не остался в полной темноте. Я вовсе не полный идиот и не боюсь панически темноты, но всё же с фонариком было безопаснее передвигаться по этим катакомбам. Кто бы мог предположить, что, находясь в черт знает скольких метрах под землёй, можно попасть в ионное облако. Ты просто делаешь очередной шаг, и… свет фонарика гаснет, а заодно с ним замолкает и трещалка Гейгера. Забавное чувство. Первая мысль как в анекдоте: «неужели глаза лопнули?», затем медленно делаешь вдох, выдох и, убедившись, что всё ещё жив, отчётливо осознаёшь, что теперь твой писец заметно пополнел. Хорошо хоть ПДА отключён и запрятан в экранированный кожух.

Когда же мыслительная деятельность всё же вернулась к нормальной скорости, я проверил содержимое багажного подсумка и контейнеров. Дойдя до «Индикатора», я уже примерно знал, что мне нужно для создания самодельного фонарика и потому процесс занял не много времени. Уже через несколько минут я закреплял на плече причудливую конструкцию. Лампочкой моего фонаря послужил понятно «Индикатор» - похожий на крупный сушёный чернослив голубого цвета, а в качестве отражателя я использовал вогнутое дно пустого контейнера, отшлифованное, за долгие годы ношения в подсумке, до зеркального блеска.

Я был очень доволен собственной смекалкой и настроился на скорое завершение своего подземного путешествия. В приподнятом настроении я продолжил поиски выхода из подземелья.

***

Темнота вокруг, кажется начала рассеиваться. Я как будто выныривал из озера мутной чёрной воды. Постепенно до слуха стали доноситься странные звуки. Это были не механические звуки – не было монотонности или какой-либо системы. Вот я уже отчётливо разобрал резкое и отрывистое шипение, вырвавшее меня из сна. Воздух показался мне холоднее обычного и странно свежим. Озон! Я распахнул глаза и уставился в голубые и белые отсветы, пляшущие по противоположной стене. Нет, ну это уже издевательство. Я сидел и смотрел на отсветы «электры», беснующейся за поворотом. У меня ещё оставалась слабая надежда на то, что аномалия обосновалась не у самого выхода, а чуть в стороне.

Я стал подниматься. Всё тело тут же отозвалось болевыми ощущениями всех спектров. От глухой ноющей боли раненных частей тела, до острого укола в пояснице. «Не хватало ещё и спину повредить для полного счастья». Я осторожно двинулся вдоль правой стены, стараясь не прикасаться к её поверхности. Мало ли, вдруг по сырой стене проскочит разряд. Дойдя до поворота бетонной кишки, я вытянул шею и выглянул из-за угла. «Пипец». «Приехали». – и ещё ряд столь же «жизнеутверждающих» выражений пронёсся в моей голове.

«Электра» была совсем маленькая. Новорожденная аномалия с радиусом зоны активного реагирования примерно шестьдесят – семьдесят сантиметров расположилась вплотную к выходу из моей «кельи». Выходной мощности полного разряда данной ловушки, конечно, будет недостаточно, что бы превратить меня в запёкшийся кусок мяса, но вполне хватит, чтобы банально убить.

Итак. Я был замурован с одной стороны и отрезан от внешнего мира аномалией с другой. Спешить было некуда, и я вернулся на своё «спальное» место. «Из любой ситуации всегда есть как минимум два выхода» - говаривал мой незабвенный наставник Знак. Один из них мне услужливо подмигивал голубыми искрами. Этот вариант мы отложим на последок. Внимательно изучив всё содержимое своей сумки я не нашёл ничего, что могло бы пригодится сейчас. Да и чёрт с ним. Немного поковырялся за пазухой комбеза я достал ПДА. Я закрыл окно с предупреждением о разряженном аккумуляторе. Индикатор сети не реагировал, но я и не ради него включил машинку. Меня интересовало только, сколько сейчас времени. Электронные часы в правом верхнем углу экрана показывали четыре часа пятнадцать минут утра. Я вырубил машинку и спрятал её на место. Пожалуй, имеет смысл ещё немного отдохнуть. Пока аномалия сторожит меня у выхода, ни одна тварь не рискнёт к нему приблизиться. На это т раз я снял вещмешок, достал из него бандану, флягу с водой и приспособил в углу справа от себя как подушку. Я перевязал бинты на раненной ноге, вытер рукавом остатки мази под носом и принялся за бандану. Большой треугольный кусок зелёной ткани на самом деле назывался «косынка санитарная». Это уже во время первых локальных конфликтов наши бойцы стали вязать их на голову вместо дурацких и неудобных кепок. В моих планах было - использовать «косынку» по её прямому назначению. Пришлось немного повозиться с узлом, но я всё же справился и зафиксировал левую руку в подвешенном состоянии. Ну, вот теперь можно и отдохнуть. Я улёгся на здоровый правый бок спиной к стене и лицом к входу в мой закуток. Автомат я положил рядом с собой, стволом к входу и накрыл рукоять ладонью правой руки. Утро вечера мудренее.

Вот почему когда собираешься нормально поспать, то либо уснуть не можешь, либо какая-то хрень снится. Я уснул довольно быстро, но спал совсем немного. Фактически я только задремал, когда перед моими глазами возникла вытянутая безглазая морда, брызжущая кровавой слюной. Я тут же проснулся. Спать уже совсем не хотелось. Судя по ощущениям, я подремал совсем недолго. А и ладно. В конце концов, есть ещё важные задачи которые, ещё предстояло решить. Я внимательно изучил стену из силикатного кирпича. Желтый пористый материал был хрупок только снаружи, внутри это был прессованный очень прочный материал. Никаких средств для взрыва этой стены у меня тоже не было, да и не известно ещё, что там. Не зря же этот проход замуровали. Судя по состоянию стройматериала, это перекрытие возвели значительно позже, чем основной тоннель. Цементные швы в некоторых местах осыпались, придавая стене более рельефный вид. Внезапно меня озарило. Я полез, было за своим ножом, но тут же вспомнил, что оставил его в боку «Слепыша». Несколько мгновений я стоял в растерянности. Идея, посетившая меня, стремительно бледнела в уме, но тут мой взгляд упал на автомат, лежащий у моих ног. Сев на пол и, зажав цевьё автомата между коленей,… я поставил его на предохранитель. Только после исполнения мысли, подоспевшей как раз вовремя, я занялся отсоединением шомпола. Через пару минут, я уже стоял перед наиболее повреждённой частью стены и методично стачивал шомполом старый цемент из шва между кирпичами.

Я вовсе не сошел, с ума и не собирался разобрать стену по кирпичику. Но вот один кирпич мне и впрямь мог пригодиться. Дело в том, что аномалия, перекрывшая выход в тоннель, была настолько мала, что её вполне можно было попытаться разрядить. У среднего размера «Электры» летальный уровень мощности заряда накапливался меньше чем за секунду. Учитывая размеры моей аномалии – задержка должна составить примерно секунды полторы – две. Но для этого её нужно было разрядить, используя достаточно массивный токопроводящий предмет. Вот только я не был уверен, что кремний, из которого по большей части и состоял кирпич, проводит ток. Но и на этот счёт у меня уже созрела одна идейка. Только сначала нужно достать кирпич из кладки.

Работа продвигалась чудовищно медленно. Мне всё чаще приходилось делать перерывы. От переутомления и общего упадка сил перед глазами летали огненные мухи. Закончив очередной «перекур», я вновь принялся ковыряться в цементе. Когда мне уже показалось, что длинны шомпола, попросту не хватит, что бы добить до конца кирпича, мой шомпол резко провалился в стену. Еле успев ухватить кончик шомпола двумя пальцами, я аккуратно извлёк его назад. Я продул образовавшееся отверстие и заглянул внутрь. Само собой я там ничего не разглядел, кроме того, что стена была в одну кладку. Халтура. Имея достаточный запас провианта, сил и терпения я смог бы проделать проход и в одиночку. Но,… запрятав подальше своё любопытство, я с удвоенным энтузиазмом накинулся на стену и спустя примерно час, высвобождённый кирпич уже лежал передо мной. Спешить не стоило. Точнее спешить было некуда. Где ещё я смогу найти настолько безопасное место в Зоне, что бы набраться сил? Возможно уже нигде. Я принял решение немного полежать, продумать дальнейшие действия и собрать остаток сил.

***

- Пережидать выброс как ты знаешь лучше всего в экранированном и максимально изолированном укрытии, - судя по тону, Знак решил провести очередной ликбез для «недосталкера».

- От выброса средней мощности может подойти практический любой подвал кирпичного или бетонного здания, достаточно глубокий земляной погреб, канализационная шахта или даже брошенная боевая техника. - Мы сидели у открытого люка в полу сельского магазина, деревянная приставная лестница тонула в кромешной тьме подпола. В дверном проёме подсобного помещения сельский пейзаж окрасился в багряные тона. Воздух с каждой минутой наполнялся какой-то тревожной тяжестью.

Я кивнул и хотел уже предложить продолжить лекцию в укрытии, но Знак не дал мне раскрыть рта.

- Однако не все подвалы одинаково полезны! – Мой наставник многозначительно поднял указательный палец левой руки и… извлёк из подсумка цилиндрик штурмовой гранаты.

Быстрым и отточенным движением он разогнул усики, выдернул кольцо и вытянул руку над тёмным провалом подвала.

- Текай. - как-то спокойно и буднично произнёс Знак, глядя мне в глаза.

Через мгновение он уже закончил кувырок у стены, находившейся за его спиной, а из проёма донёсся глухой удар металла о дерево и звяканье отброшенной предохранительной скобы.

Запоздало включившийся рефлекс заставил меня распрямить ноги, отпружинив спиной назад. Я рухнул навзничь в ворох полусгнивших картонных коробок, принял позу эмбриона, заткнул уши, открыл рот и зажмурился.

Мысленно я досчитал уже до шести, но никакого ощутимого эффекта от взрыва гранаты не последовало. Заподозрив неладное, я открыл глаза и увидел Знака, как ни в чём не бывало, сидящего у спуска в подвал. С улицы раздался далёкий раскат грома, до выброса остались считанные минуты. Наставник поманил меня рукой и первым начал спускаться в подвал. Я не заставил себя ждать и стремглав кинулся к люку. Вторая ступенька, ведущей в подвал лестницы звучно затрещала и я, стараясь перескочить дальше, запнулся и потерял равновесие. Побалансировав немного на грани пурпурных всполохов света и чёрнильной тьмы подвала я сообразил, что меня кто-то держит сзади, за поясной ремень. Я медленно спустился на одну ступень ниже и опёрся рукой о, невидимую в темноте, стену. Ступенькой выше Знак, всё это время вжимавшийся в стену и подстраховывавший меня, высунулся по пояс из люка и, потянув на себя крышку люка, скомандовал: «Спускайся».

Стоило мне ступить на скрипучий деревянный пол подвала, как всё помещение слегка тряхнуло. Знак ловко соскочил с лестницы, приземлившись рядом со мной. Выпрямившись, он зажёг нагрудный фонарик. Подвал содрогнулся в очередной раз, снаружи донеслась череда громовых раскатов. Выброс начался.

Помещение, в которое мы попали, больше напоминало широкий коридор метров пять в длину. Справа и слева были проходы в основные складские помещения – каморки пять на два метра. В левой комнате, по всей видимости, когда-то хранили продукты, об этом говорили груды сломанных и сгнивших деревянных ящиков и ещё какого-то грязного месива. На пороге противоположной комнаты поблёскивала «Искра» - мелкий и не особо ценный артефакт. А вот дальше нас ждала совсем уж неприятная находка. Полуразложившееся тело, замотанное в грязное тряпьё, не сразу бросалось в глаза, так как весь пол комнаты был устлан ворохами какой-то ветоши, лоскутами брезента и бумажными обрывками. Всё это упаковочное «великолепие» активно разлагалось, растворяя в себе миазмы, исходящие от трупа.

По какой-то причине, только разглядев тело, я различил сладковато-тошнотворный запашок разлагающейся плоти. Пропорции и внешний вид тела не оставляли никаких сомнений, что это Бюрер. То есть это был Бюрер.

Мда… не самое приятное соседство, но выбор у нас был не велик. Не сговариваясь мы со Знаком вернулись в левую комнату и принялись расчищать место для привала. В качестве временного лежбища мы выбрали левый ближний угол. Растащив остатки старых ящиков, и, распинав картонные обрывки, мы разложили на полу туристические коврики, прижав их рюкзаками и принялись за приготовление обеда. Знак соорудил из стальных пластинок таганок и уже поджигал таблетку сухого спирта, а я тем временем вскрывал консервную банку гречневой каши с мясом.

- Слушай, а почему граната не взорвалась? – меня уже порядком тяготила окружающая обстановка и я спросил первое, что пришло в голову. Просто, чтобы что-то спросить.

Знак установил первую банку над язычком голубого пламени и полез в боковой карман своего рюкзака.

- Это была инфразвуковая граната, - ответил он, доставая раскладную ложку-вилку, - она и не должна была взорваться.

Знак помешал содержимое греющейся банки и пододвинул к спиртовке вторую консервную банку. Затем он расстегнул один из поясных подсумков и, вытащив из него уже знакомый цилиндр, протянул его мне.

- Когда высвобождается предохранительная скоба – срабатывает встроенный пиропатрон, толкая маленький поршень. Тот, в свою очередь, вытесняет из пустого капсуля, находящийся в нём воздух. Воздух, проходя сквозь специальные каналы, превращается в инфразвуковую волну небольшой мощности. На каждый организм эта волна влияет по-своему, но однозначно причиняет массу дискомфорта. Это вынуждает противника проявить себя.

Приглядевшись, я увидел на поверхности корпуса гранаты ряды крошечных отверстий. Забавная штука.

***

Я смотрел на, лежащий передо мной кирпич и понимал, что его массы может банально не хватить, на то чтобы разрядить аномалию. Приняв сидячее положение, я вывалил все вещи из вещмешка и принялся их отсортировывать. Я вытащил из подсумков магазины с патронами и рассовал их по набедренным карманам комбинезона. Остатки аптечки и копчёной крысятины я разместил тоже у себя в карманах. Моя собственная разгрузка отправились в недра моего рваного вещмешка. Туда же последовал и, предварительно разряженный автомат со сложенным прикладом и фляга. Ну, вот, в общем-то, и всё. Ах да кирпич. Я загрузил силикатный брусок в вещмешок и затянул узел на горловине.

Закончив приготовления, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Голова не кружилась. Похоже, мясо, съеденное мной накануне, и несколько часов сна всё-таки улучшили моё состояние. Мысль о том, что это всего лишь самовнушение я сразу же прогнал. Добравшись до поворота «кишки», я опёрся спиной о правую стену. Я стоял лицом к беснующемуся сгустку бледно-голубых молний и оценивал свои шансы. Шансы были откровенно малы. Можно даже сказать, что математическая вероятность моего высвобождения стремилась к нулю. Кажется, математики говорят так. Мне нужно было швырнуть свой утяжелённый вещмешок прямо через центр аномалии с таким расчётом, чтобы он приземлился хотя бы в двух метрах за ней. Сразу после разрядки аномалии у меня будет секунды две или может две с половиной на то, чтобы сорваться самому и преодолеть расстояние почти в четыре метра. Мда… Хорош план, ничего не скажешь. Конечно, можно было бы подойти поближе к электре и тогда останется сделать только один прыжок.

Мой мозг отчаянно пытался представить какой-нибудь акробатический этюд, который в состоянии был сейчас выполнить мой организм. В тишине туннеля раздавалось неритмичное потрескивание воздуха ионизирующегося в мощных электрических дугах аномалии. Я смотрел на электру, а электра смотрела на меня. Больше всего она сейчас походила на осьминога, выброшенного прибоем на берег. Такой психоделический осьминог, состоящий сплошь из ослепительных белых и бледно-голубых щупалец. С каждой секундой всполохи щупалец становились всё интенсивнее. Мне начало казаться, будто аномалия стала выбрасывать извивающиеся электрические дуги всё чаще в моём направлении. Словно электра чувствовала мои намерения и пыталась меня опередить.

Я помотал головой, стряхивая наваждение. Пора заканчивать с расчётами и переходить к практике, пока я не начал вести с аномалией сказочный диалог вроде: «не убивай меня электрушка, я тебе ещё пригожусь…». Тьфу. Итак, мне осталось только закончить подготовку груза к броску. Нужно было сделать вещмешок токопроводящим. Для этого мне должны были пригодиться последние остатки воды, выпитые мной перед сном. Повернувшись к аномалии задом, а к вещмешку передом, я произвёл все необходимые манипуляции и попытался расслабиться, представляя ниагарский водопад.

От вещмешка разило резким запахом аммиака. Было неприятно держать влажную лямку вещмешка, несмотря на надетую защитную перчатку. Я постарался расслабиться, а затем напрячься, готовясь к броску. Я поднял вещмешок на уровень груди и прижал к телу как баскетбольный мяч перед трёхочковым броском. Я стоял спиной к стене, наклонив торс вперёд и упёршись согнутой правой ногой в стену. В такие моменты в голову постоянно лезут какие-то дурацкие мысли. Я вдруг представил себя со стороны и подумал о том, как глупо должно быть выгляжу сейчас. Я глубоко вдохнул и прогнал эти мысли. Всё моё тело превратилось в сжатую пружину. Я зажмурился и попытался представить себя снарядом катапульты. Левая рука начала ныть от проснувшейся боли. Я раскрыл глаза, одновременно бросая вещмешок вперёд. Как только первые молнии лизнули поверхность моего снаряда, я, оттолкнувшись от стены правой ногой и обеими руками, метнул своё тело вслед за ним.

***

Выброс затянулся и, судя по обилию громовых ударов, после него ещё долго нельзя будет выйти на поверхность без хорошего защитного комбинезона или даже скафандра. Кислотные и, конечно же, радиоактивные осадки будут проливаться часика этак два. Короче, похоже, что мы застряли тут на всю ночь.

Мысль о том, что бы провести ночь по соседству с мёртвым мутантом меня особо не коробила, но, почему-то прочно засела в моей голове.

- Как думаешь, - я задал вопрос Знаку, не отрываясь от чистки оружия. – Из-за чего погиб тот Бюрер? В соседней комнате.

Знак набирал какой-то текст в своём наладоннике и потому ответил не сразу. Наверное, дописывал предложение.

- Помнишь искру у входа в комнату? – Знак любил отвечать вопросом на вопрос.

- Думаешь, его замуровала аномалия, и он просто сдох от голода? – мне потребовалось некоторое время, что бы собраться с мыслями.

- Возможно. – Знак одобрительно кивнул, - Ну или это просто был очень, очень старый Бюрер, который пришёл сюда умирать и прихватил с собой любимую бирюльку. Кстати на счёт бирюльки – это вариант интересный. Бюреры склонны если к коллекционированию различных артефактов. Есть мнение, что крупные кланы сооружают из них некое подобие алтарей.

- Так может, имеет смысл проверить того дохляка? – я кивнул в сторону дверного проёма. Получилось как-то неуверенно.

- Проверь, - сталкер пожал плечами, - только самого покойничка не трогай. Мало ли какие у него могли быть паразиты при жизни.

Последнее предположение моего наставника показалось мне шуткой, но по лицу Знака и по его тону никогда нельзя было с уверенностью сказать - шутит он или говорит серьёзно. Меня отчаянно разбирало любопытство, но всё же я сначала закончил чистку оружия. Затем, вооружившись пистолетом и фонариком, отправился в «склеп».

Я обшарил практически каждый метр помещения, ковыряя подобранной палкой, пласты картона и ветоши, но так ничего и не нашёл.

- Как успехи? – похоже, Знак осведомился, не вставая с лежанки.

- Да никак. – вобщем-то я и не рассчитывал найти что-то стоящее. – Похоже наш друг не успел собрать своей колле…

Мой взгляд упал на остатки правой лапы мутанта. Я осторожно подошёл ближе и разглядел крупную, но иссохшую кисть, в которой явно был зажат какой-то предмет.

- Ты чего? – знак выглядывал из-за дверного проёма с пистолетом на изготовку.

- Кажется нашёл что-то. – И как это он так быстро здесь очутился и главное так тихо?

- А-а-а… - мой наставник опустил пистолет и, шагнув в помещение, быстро окинул взглядом все углы. – А я думаю «чего это ты так замолчал резко»? Ну и что там?

Я присел на корточки у трупа и, положив пистолет рядом с собой, достал нож.

***

В моём нынешнем положении всё же были положительные моменты. Хотя нет. Не так. Знак всегда говорил: «Не ищи положительных сторон в откровенно паскудных ситуациях – это всё равно, что надеть розовые очки на собственные похороны. Если нужно отвлечься, то лучше посмейся над собственной глупостью или поглумись над ситуацией». А ведь идиотизма в моём нынешнем положении было не мало.

Если бы не стая слепых псов, что увязалась за мной на обратном пути, всё могло бы быть иначе. Сначала я дал этой тявкающей ораве подобраться ко мне слишком близко. Затем дал загнать себя в заброшенную сторожку и растратил на слепышей практически все патроны к ППСу. И как апофеоз праздника идиотизма – треск прогнивших половых досок. Когда я сумел выбраться из-под сухих обломков деревянного пола и кусков серой штукатурки я с удивлением обнаружил, что мои облезлые друзья решили составить мне компанию. Патроны из подобранного пистолета ушли на уничтожение остатков слепой стаи. Сам пистолет послужил метательным снарядом для отгона последнего подранка.

Ну, вот зачем я, например, вообще попёрся в эти катакомбы? Я ведь мог просто послать сообщение о помощи ещё там, на месте провала. Или мог попытаться выбраться самостоятельно.

Все эти рассуждения пришли ко мне уже позже. После того как мои мышцы отпустили болезненные судороги и спазмы. После того как ко мне вернулись, ставшие уже привычными, болевые ощущения. После того как я пришёл в себя от полученного остаточного разряда «электры».

Я смутно помню, как подобрал дымящиеся вещи и побрёл куда-то. Идти без определённого направления довольно тяжело и я принял решение уйти подальше от аномалии. А что? Чем не направление? Не знаю, сколько времени я шёл, сколько полз и сколько провалялся в беспамятстве, во время частых привалов. Где упал – там и привал. Все воспоминания о том пути всплывали в моей голове значительно позже. Это было похоже на слайд-шоу. Глухая могильная темень, островки фосфоресцирующей плесени, мгновение темноты. Влажный и шершавый пол, я чувствую его кожей ладоней, мгновение темноты. Бледные пятна отражённого света на гладкой бетонной стене передо мной и опять темнота. Запах. Непривычный и какой-то… освежающий. Запах прелой листвы, сырой земли и чего-то ещё. Может пепла или золы? Я помню полоски тусклого дневного света, пробивающиеся между истлевшими досками. Помню как, обламывая ногти и воя от боли в плече, я расшатывал и выламывал эти доски. И я помню, как выполз через проделанную в стене брешь на сырой, поросший редкой тусклой травой пятачок.

***

Я так и не смог придумать название для открытого нами артефакта. Хотя Знак всегда предпочитал говорить «обнаруженный».

- К настоящему научному открытию учённые приходят, как альпинисты идут к намеченной высоте. – Говорил Знак. – Они постоянно решают возникающие задачи, продираются через тернии. А мы натыкаемся на новые артефакты, в большинстве случаев, совершенно случайно.

Но как бы там не было, а право присвоить имя новому артефакту принадлежало нашедшему его сталкеру. Артефакт был внешне очень похож на пластиковую гроздь винограда, которая долго пролежала на солнцепёке и слегка деформировалась. Матовая тёмно-фиолетовая гроздь величиной с кулак, была зажата в кулаке мёртвого Бюрера, валявшегося в груде старого тряпья в подвале заброшенного сельского магазина. И это была моя самая значимая находка в моём первом глубоком рейде в Зону.

- Что это? – Марина округлила глаза и растерянно захлопала ресницами. – Это что артефакт? И как он называется?

- Сердце. – Как-то само вырвалось. Я был доволен произведём эффектами и название действительно подходило. – И я дарю его тебе. Это очень редкий и дорогой артефакт пусть хранится у тебя на чёр… на всякий случай.

Знак стоял недалеко, прислонившись к стене дома и откровенно наслаждаясь моими романтическими поползновениями.

- До тех пор пока оно у тебя со мной ничего не случиться. – Я вложил артефакт в руки девушки, поцеловал их и, развернувшись, зашагал в сторону бара. За калиткой меня догнал Знак и положил руку на плечо.

- Сбавь шаг, а то со стороны смотрится очень напряжённо. – На лице моего наставника растянулась улыбка до ушей. Он щурился на солнце, отблески которого словно подсвечивали его русые волосы и искрились на белёсых ресницах.

Я никогда не видел его таким довольным и таким… спокойным что ли. У меня в этот момент, должно быть, был глупый вид, и я постарался расслабиться. Мы подошли к перекрёстку просёлочной дороги и Знак, хлопнув меня по плечу, повернул в сторону своей хижины.

Это был последний раз, когда я видел своего учителя и, наверное, единственного настоящего друга. Он так и не дошёл тогда до собственного жилища. Просто пропал без вести.

***

Дата добавления: 2015-09-01