Главы о рестлинге не переводены.

ЗДЕСЬ СРАЗУ НАЧИНАЮТСЯ ГЛАВЫ ОБ ММА …
СТАНОВЛЕНИЕ В ММА

К огда я решил стать бойцом, было несколько однозначных вещей, которые я должен был принять. Да, я был атлетичен и имел борцовские навыки, но это не делало меня автоматически великим мастером смешанного стиля. Чтобы взобраться на вершину этого спорта, необходимо было много тренироваться.

Я начал искать различные тренировочные залы и остановил свой выбор на зале Пэта Милетича в Беттендорфе, штат Айова. Пэт был одним из пионеров ММА и просто очень уважаемым человеком в этой сфере. Он – бывший чемпион UFC, и из его зала вышли такие ребята, как Мэтт Хьюз, Тим Сильвия, Дженс Пульвер и Робби Лоулер. Я моментально проникся в Пэтту симпатией, потому что он начинал как борец-любитель. Он определенно знал, как переделать другого борца в универсала.

Я обучался с Пэттом и его командой некоторое время, и в течение этого времени я научился действительно многому. Это ни в коем случае не укор Пэтту, потому что я уважаю его работу и ценю все, что у него узнал, но скоро я понял, что его зал не для меня.

Рассудив, что у меня достаточно денег, я решил, что могу позволить себе создать свой собственный лагерь. Такой, который будет посвящен только мне одному и у которого будет только одна цель - сделать меня лучшим бойцом, которым я только могу стать, в самые короткие сроки. Мне не хотелось тратить годы и годы, проходя подготовку по MMA в Луисвилле. Я посчитал, что если в зале собирается много бойцов, никто из них в отдельности не получает должного внимания.

Другое дело, если у тебя свой собственный тренировочный лагерь, где каждый настроен на одну цель - сделать тебя лучше. Вот тогда есть шанс достичь своего полного потенциала. Эта затея сулила много денег, а я очень желал добраться до чана с золотом.

С того момента, как я решил войти в смешанные единоборства, я знал, что должен находиться в UFC. Это - крупная лига и вообще единственное место в MMA, где имеет смысл быть. UFC - организация, которой управляют наиболее профессионально, и люди там имеют ресурсы, чтобы делать хорошие бои за хорошие деньги. Это вам не какая-нибудь низкопробная чепуха, это - первый класс.

Суть бойцовского бизнеса в том, что люди платят деньги, чтобы увидеть бой и, главным образом, увидеть, как кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Простая формула. Если хочешь быть лучшим, выходи и бейся насмерть. Никто не продержится на чемпионском троне, пытаясь выиграть по очкам.

В конечном счете, для бойца существует только два варианта. Либо ты первый, либо ты никто. Я считаю, что быть первым номером – это единственное, к чему стоит стремиться. Быть вторым недостаточно. Это все равно что быть последним.

Цели были поставлены, но осталась одна проблема: UFC видели во мне лишь «фальшивого» рестлера. Да, у меня было имя, но у меня не было опыта в ММА, а это означало, что мне придется стартовать где-то в другом месте. Верите или нет, но эта дорога привела меня обратно в Японию.

Предложения начали сыпаться на меня сразу же, как только стало известно, что я тренируюсь в лагере Милетича. Не важно, проводились ли бои на аренах, или на пляжах, или в школьных спортзалах – все хотели продвигать мой первый бой по ММА.

В апреле 2006, Дэвид Олсен и новый член моей команды, Брайан Стегеман, устроили для меня встречу с японским промоушеном К-1. Этот промоушен принадлежал компании FEG, и они отправили своего международного менеджера Дайсуке Терагучи и юриста Тору Накахару в Миннесоту, чтобы уладить со мной все вопросы.

У нас состоялся суши-обед в «Миннеаполис Грант Отеле».

Еда была великолепной, но встреча тянулась слишком долго. В отличие от Инокиса, который только сидел и ждал, пока ты не протянешь руку, чтобы вручить тебе деньги, эти ребята всё говорили, говорили и говорили. Мне казалось, что они так и не перейдут к делу, и, несмотря на предостережения адвокатов, я решил сократить дистанцию. Прямо в момент приема роллов «Калифорния», я заявил им, сколько хочу получить за бой, иначе говорить не о чем.

К чести Дайсуке и Тору, они даже глазом не моргнули. Они просто спокойно поинтересовались, могу ли я дать им несколько минут, чтобы они смогли обсудить друг с другом мои требования. Я щедро заявил, что даю им аж пятнадцать минут, и затем мне нужен ответ.

Мы с Дэвидом и Брайеном вышли и переглянулись. Я не должен был вот так обрывать переговоры, но я чувствовал, что пока все будут улыбаться друг другу и рассказывать истории, дело никуда не сдвинется. Мои адвокаты были недовольны, потому что то, как я прервал наш обед, по их мнению, способно было убить мою карьеру в MMA прежде, чем она начнется, и я готов был с ними согласиться. Мы начали смеяться, потому что в зависимости от того, что случится в следующие пятнадцать минут, я либо с треском завалю предмет "дипломатия", либо получу по нему пять с плюсом. В любом случае, напряжение не длилось долго.

Дэвид готов был забиться на то, что к моменту нашего возвращения представители FEG уже будут на пути в аэропорт. Однако, когда мы вернулись в ресторан, они все еще сидели за столом. Они сказали нам, что, вероятно, смогли бы оформить это дело, но должны уточнить детали с некоторыми людьми в Японии. Тот факт, что они не были на полпути к Токио, походил на очень хороший знак.

В то время как мои адвокаты решали детали с K-1, я работал над своей частью дела. Часть соглашения предусматривала то, что я сам мог выбрать себе тренеров, и FEG это оплатит. Они хотели, чтобы я был готов к бою к августу 2006. Было много слухов, что первым моим соперником станет Ройс Грейси - самая первая звезда UFC и наследник бразильского трона джиу-джитсу.

Я жил за пределами Миннеаполиса, и начал присматривать место неподалеку, где можно было бы тренироваться. Я не хотел переезжать в Калифорнию, или в Неваду, или куда-то еще. Хватит с меня путешествий.

Каждый из местных, с кем я говорил об MMA, казалось, имел хорошее мнение о Грэге Нельсоне, который управлял Миннесотской Академией Боевых Искусств, и однажды я посетил его зал. Когда-то Грэг, как и я, выступал за Универститет Миннесоты, и обучал чемпиона UFC Шона Шерка и многих других, и он согласился взять меня к себе и подготовить к бою.

Теперь, когда я был профессиональным бойцом и собирался делать много денег, мои юристы заявили, что создают новый бренд, связанный с моей бойцовской карьерой, и что я должен выбрать для него название. В телефонном разговоре Дэвид, Брайен и я только и делали, что перебрасывались названиями.

Парень, который хотел делать для нас футболки, предложил название "Смерть-Коллектор" (Death Collector), но как по мне, это было чересчур в стиле рестлинга. И затем я предложил: как насчет “Объятия смерти” (Death Clutch)? Это название действительно мне подходило, потому что после судебного процесса с Винсом и всем прочим дерьмом, которое со мной приключилось, я чувствовал, будто переживал одно объятие смерти за другим. А еще я представлял слова комментатора: “Леснар замыкает руки вокруг тела оппонента... это объятия смерти!”

Я не мог дождаться поединка, но вскоре представители К-1 сообщили, что все еще не нашли мне оппонента на бой, который, как планировалось, состоится в октябре 2006. Стоп. Хуже уже некуда. Ведь помимо противника, у них не было еще и арены, у них даже не был решен вопрос с видеотрансляцией. Моей целью было попасть в организацию высшей лиги, но в тот момент я понимал, что нахожусь в низшей.

К-1 предложили мне за большие деньги расширить условия контракта. Если бы я отказался, мне бы пришлось подыскивать другую такую же мелкую лигу и ждать, пока меня заметит UFC.

Поскольку я уже был в деле с К-1, я согласился на расширение условий контракта, и продолжил тренировки с Грегом Нельсоном.

Весной 2006 до меня дошел слух, что К-1 подписали «Техно-Голиафа» - корейского кикбоксера и бойца смешанного стиля Хонг-Ман Чоя, парня ростом семь футов один дюйм, и решили свести нас в мае 2007 на стадионе «Доджер» в Лос-Анджелесе.

Я никогда ранее не слышал о Чое, так что мы решили к нему присмотреться. Он был известен как здоровенный сукин сын, дружелюбный и вежливый, однако на ринге способный разломать человека на куски. Сразу же бросился в глаза размер его головы. Его чайник был просто огромен, даже больше чем у Биг Шоу. Я сразу прикинул: как только судья скажет «бой!», я устремлюсь прямиком к этой гигантской цели между плеч. Хонг-Ман Чой имел международную репутацию, но он был большим и медлительным, и я знал, что справлюсь с ним.

Примерно в это же время я говорил с моим старым университетским тренером, Марти Морганом. Так как я намеревался биться с гигантом, мне нужно было тренироваться с большими парнями. Марти обучал Коула Конрада в Университете Миннесоты. Я начал отрабатывать удары по мешку с Марти и бороться с Коулом и другими тяжеловесами в команде.

Я снова чувствовал себя живым. После всего, через что я прошел, не имело значения, кого они выведут против меня на бой. Я вступал в новый этап жизни и не собирался проигрывать.

Приблизительно за месяц до боя K-1 сообщает нам, что имеет место еще одна задержка. Они не смогли получить стадион "Доджер", и теперь бой переносится на июнь 2007 в Лос-Анджелесский Колизей. Можете догадаться, что было дальше. K-1 уверяла, что планирует организовать самый большой бой MMA за всю историю, и что собирается собрать сто тысяч зрителей. Они ожидают, что весь Корея Таун Лос-Анджелеса сбежится туда, чтобы болеть за Большую Голову, и все болельщики WWE прибегут, чтобы болеть за меня.

Я не желал больше слушать этот обман. Я хотел поскорее начать свою новую карьеру, и пока мы месили тесто с K-1, я понимал, что лучшие мои годы уходят на задержки и прочую ерунду. Я хотел тренироваться, драться и делать деньги. Меня не волновало, какие цели преследовал промоушен. Это - их забота.

Давайте просто будем делать что должны. Я – свою часть работы, вы – свою.

К сожалению, мне так и не выпал шанс нокаутировать Большую Голову, потому что кое-кто сделал это за меня. Приблизительно за месяц до нашего боя, этот идиот выступил на кикбоксерском матче в Японии, поймал удар в свой чайник и рухнул, как срубленное дерево. Организовать ему бой буквально за месяц до нашей встречи было просто глупо со стороны К-1.

Когда Хонг-Ман Чой прошел медицинскую проверку прямо перед нашей встречей, Калифорнийская государственная Спортивная Комиссия объявила его негодным для боя.

K-1 предложила мне Мин Су Кима на замену. Он был южнокорейским бойцом, взявшим олимпийскую серебряную медаль по дзюдо. Меня не волновало, кто он и что он выиграл, я просто знал, что он стоит у меня на пути.

Я должен был оправдать ожидания K-1. Они созвали приблизительно пятьдесят тысяч человек в Колизей красивым июньским вечером, чтобы все увидели, как я изобью Мин Су Кима. Они также приложили все усилия, чтобы создать зрелище, включая мой выход сквозь Олимпийский огонь на вершине стадиона.

Работа оказалась несложной. Я дождался, пока рефери скажет "Бой!", и ринулся прямиком за Мин Су Кимом. Несчастный ублюдок понятия не имел, на что согласился. Я повалил его и начал избивать. Борьба длилась шестьдесят девять секунд, и я ушел, не получив ни царапины. Все вышло в мою пользу, даже многократная отсрочка боя, ведь каждое изменение условий контракта стоило K-1 больших денег. В целом, мне выплатили кучу денег просто для того, чтобы я, как оказалось, поработал в ринге чуть больше минуты.

Такой бизнес мне по душе!

ПРИВЛЕЧЕНИЕ ВНИМАНИЯ ДАНЫ УАЙТА

В WWE тебе необходимо привлечь внимание Винса МакМэхона. В UFC таким человеком был Дана Уайт.

Я не был наивен. Избиение Мин Су Кима еще не было моим билетом в UFC. Эта организация все сильнее и сильнее набирала обороты, и главные спортивные СМИ наконец начинали смотреть на миксфайт, как на серьезный спорт. Последней вещью, в которой нуждалась UFC, было дать повод для критики, подписав бывшего чемпиона WWE, имевшего всего лишь один бой против противника из низшего эшелона.

Курт Энгл и многие другие рестлеры вели об этом много разговоров, которые никогда не доходили до дела. Я хотел стать первым номером в ММА. Я хотел стать чемпионом. Я хотел выступать в мейн-ивентах, хотел, чтобы ради меня делали крупнейшие трансляции, хотел быть величайшим тяжеловесом, которого когда-либо видел спорт. Но какое нахрен дело до всего этого было Дане Уайту? Я был всего лишь еще одним парнем, поднявшим много шума.

Дэвид Олсен и Брайан Стегеман пытались устроить мне встречу с UFC, но у меня не было терпения на эти игры, когда каждый пытается согласовать дело в свою пользу. Я люблю, когда все решается быстро.

Я провел большую часть прошедшего десятилетия, пытаясь избегать медиа, но сейчас настало такое время, когда внимание прессы сыграло бы мне на руку. В UFC назревал большой бой, в котором «Капитан Америка» Рэнди Кутюр защищал свой чемпионский титул против Габриеля Гонзаги. А что будет, если я приду туда? Как отреагирует на это UFC?

Я потратил пару тысяч баксов, чтобы достать лучшие билеты для себя и моих юристов; я хотел, чтобы через них утекла информация, что я буду присутствовать на бое. Также я пару раз обмолвился по радио, что буду в Вегасе, чтобы посмотреть на бой Кутюра и Гонзаги.

Но получилось забавно: той ночью прибыло много знаменитостей, и на каждого из них наводили объектив. Актеры. Баскетболисты. Футболисты. Певцы. Другие бойцы. Но не я. Меня вообще не удостоили вниманием.

М ои юристы готовы были забиться на то, что на меня специально не наводили камеру, потому что я не был на контракте с UFC, дрался в конкурирующей организации и, что самое главное, был парнем из того самого WWE. Люди начинали относиться к ММА как к чему-то серьезному, и UFC не хотели ничего испортить.

Не хочу сказать, что UFC делали что-то, чтобы я почувствовал себя незваным гостем. Уверен, они были совсем не против получить мои деньги, заплаченные за билет. Но в то же время они не сделали ничего, чтобы я почувствовал себя желанным. Шоу заканчивалось, свет гас, камеры выключались, фанаты покидали здание, а я должен был принять быстрое решение.

Тогда я сказал своим юристам: «Парни, я переступаю через барьер, и будет лучше никому не стоять на моем пути». Юристы есть юристы, они начали изучать те нормативные препятствия, которые могли возникнуть. Впрочем, глубоко в душе им нравился тот факт, что их клиент имеет такие стальные яйца.

Я спустился вниз, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, и прошел мимо охраны. Когда я проходил мимо Октагона, я обнаружил себя стоящим за спиной Даны Уайта. Не долго думая, я взял его за плечо и представился.

Мы нашли пустую комнату в хвостовой части арены. Дана сел рядом со мной и моими юристами. Должен отдать ему должное - Дана не оттягивал момент удара. Это хорошее качество для промоутера в бойцовском бизнесе. Он спросил прямо: «Почему ты думаешь, что у тебя это получится, Брок? Почему ты уверен, что сможешь тягаться с лучшими бойцами мира?»

Я ответил Дане: «Не смотри на меня как на клоуна, думающего, что он настоящий атлет. Я И ЕСТЬ НАСТОЯЩИЙ АТЛЕТ, чемпион в тяжелом весе I Дивизиона NCAA. Прорестлинг лишь дал мне шанс расплатиться с долгами и заработать денег по окончании колледжа».

У меня было лишь несколько минут на речь, потому что Дану ждала послематчевая пресс-конференция. Я был с ним настолько же прям, насколько он был прям со мной. Я сказал Дане, что у меня нет времени на выступления в мелких организациях. Что моя единственная цель – стать чемпионом. Я попросил Дану дать мне шанс, UFC от этого в любом случае не проиграет.

Если я выигрываю, UFC получает курицу, несущую золотые яйца. Если проигрываю, кто-то другой станет звездой за мой счет. Как бы все не сложилось, мой бой принесет деньги. Фанаты ММА заплатят, чтобы увидеть, как мне надирают задницу. Фанаты WWE заплатят, чтобы увидеть, как их звезда побеждает лучших из всех, кого только может предложить UFC. В данной задумке просто не было минусов.

Дана понимал, что это был беспроигрышный расклад. Но он также понимал, что должен был бросить меня на растерзание волкам. Под выражением «дать шанс» подразумевалось выставить меня против серьезного противника. В UFC нет легких боев. К тому же Дана не собирался давать мне один бой, просто чтобы помочь мне. Впрочем, я тоже не искал легких путей. Я сам хотел начать с вершины.

Дана должен был идти на пресс-конференцию, но я хотел получить ответ. Я нашел того, кого искал. И я чувствовал, что UFC даст мне шанс.

В тот момент промоушен думал, что можно сделать со своим бывшим чемпионом в тяжелом весе Фрэнком Миром, и я был идеальным ответом на этот вопрос. Мир попал в аварию на мотоцикле, и это пустило его карьеру под откос; в тот момент он готовился к возвращению. Он большой парень, опасный как в стойке, так и в партере. Никто не мог бы назвать бой с Миром разогревочным.

Это был идеальный сценарий для Даны и UFC. Либо я побеждаю бывшего чемпиона среди тяжей и начинаю свою карьеру прямо с вершины, либо Фрэнк надирает мой зад и доказывает миру, что парням из WWE в Октагоне не место.

Дома я просмотрел несколько записей прошлых боев Мира. Он был очень техничен и на многое способен, однако я не видел в нем оппонента, достойного моего уровня.

Было ли так на самом деле или нет, не играло никакого значения. У меня был один шанс в UFC, и я планировал вырвать сердце из груди Мира и скормить его ему же. Я собирался громко заявить о себе. И, сделав это, я собирался заработать много денег.

Бой должен был состояться на UFC 81, 2 февраля 2008 года, в «Мандалей Бэй Ивентс Центре» в Лас-Вегасе. Это был важный уикенд.

UFC продвигали бой всеми доступными им способами. Нельзя было выйти на улицу, чтобы не увидеть мое лицо на рекламных щитах или постерах. Я был на радио, на телевидении и в интернете. Если вы не знали о том, что я дерусь в этот уикенд, вы просто не уделяли этому внимания.

Это был умный ход с их стороны. Мудрое инвестирование. Начиная с этого дня, UFC делали хорошие деньги на мне, так что это была правильная ставка.

Но все знают, что произошло потом.

Есть поговорка, что в UFC каждый рано или поздно проигрывает. Я «проиграл рано».

Я повалил Фрэнка и придавил его. Публика сходила с ума. Ор был оглушительным, и я не мог слышать рефери, когда он оттаскивал меня от Фрэнка. На минуту я подумал, что бой остановлен и я победил. Но никто не поднял мою руку; вместо этого меня отвели в свой угол, а Фрэнк получил возможность привести свои взъерошенные мозги в порядок.

Рефери Стив Маззагатти сказал, что я нарушил правила, ударив Фрэнка в затылок, когда тот был подо мной. Это послужило для Маззагатти поводом поднять нас в стойку. Фрэнк получил немного времени на восстановление, однако я немедленно перевел его обратно в партер и продолжил драть его задницу.

Победа была почти в моих руках, но тут я совершил глупую ошибку. Я слишком торопился, чтобы поскорее закончить бой, и поставил свою ногу рядом с ногами Фрэнка, когда тот был на земле. Я старался выбрать лучшую позицию, из которой мог бы легко размазать его лицо, отправив тем самым в нокаут, но я попался именно в ту западню, которой меня учили избегать. На тренировках мы разыгрывали этот сценарий, наверное, тысячу раз. Я раскрылся, и Фрэнки Бой поймал меня на рычаг колена. У меня не было выбора. Либо постучать, либо позволить ему сломать мне колено. Я постучал, и я не мог винить в этом никого, кроме себя.

Я знаю, что подарил Фрэнку эту победу. Отдал ее ему в руки. Он ее не заслужил. Он не лучший боец, чем я. В свой лучший день он как атлет не стоит и половины меня в мой худший. Я преподнес ему свою ногу на серебряном блюдечке, позволив провести болевой. Это не была победа Фрэнка. Это было мое поражение. Я облажался.

В ту ночь мне очень повезло, потому что я впечатлил многих людей, особенно Дану Уайта, который предложил мне остаться в UFC. Думаю, я единственный парень в истории компании, который пришел туда без опыта, проиграл за полторы минуты и после всего этого был признан «горячим проспектом».

Однако это поражение Фрэнку миру стало хорошей занозой в моей заднице.

Я прибыл из нищей Южной Дакоты и пробил себе путь в чемпионы NCAA. Затем я стал неоспоримым чемпионом WWE. Я мог бы играть в профессиональный футбол, если бы согласился потратить год в Европе, чтобы изучить игру. И вот, когда мне почти тридцать, я прихожу в ММА, получаю свой шанс в UFC, надираю задницу Фрэнка в течение минуты с половиной… и все это для того, чтобы отдать ему победу?

Одна лишь мысль об этом до сих пор заставляет меня мочиться кипятком. Я осознаю своим сердцем, своим умом и своей душой, что я лучший боец, чем Фрэнк Мир. Поражение Фрэнку было одним из худших моментов в моей жизни, потому что я проиграл тому, кто просто не заслужил такой чести побить меня, да и вообще находиться со мной в Октагоне.

Я жаждал реванша!

Я знал, что мне придется прорубать свой путь к Фрэнку через кого-то другого, но мне было все равно, кто это будет. Я снова хотел Фрэнка Мира, и я хотел его в самом плохом смысле. Любая мысль о Фрэнке подразумевала плохие намерения.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕРХОМ НА КОНЕ

U FC 87 было запланировано на 9 августа 2008, в "Таргет Центре" в Миннеаполисе. Это был первый ивент UFC, проводившийся в штате Миннесота. Я собирался драться в ставшем для меня родным городе, в паре милях от лагеря Университета Миннесоты, где я боролся за команду «Гоферы».

Первоначально я должен был биться с членом Зала Славы UFC Марком Колманом, человеком, имевшим отличный борцовский опыт и выступавшим по всему миру. Однако незадолго до этого он получил травму. Так как с Колманом не получилось, UFC предложили мне бой с "Сумасшедшей техасской лошадью" Хизом Херрингом. Я дал согласие, не раздумывая. Обещая Дане при нашей первой встрече, что соглашусь на любого противника, которого он мне даст, я подразумевал именно это. Я не собирался делать себе резюме, побеждая легких оппонентов. Я пришел в UFC, чтобы драться, и я был согласен выйти в Октагон против любого.

Кроме того, я бизнесмен. Бои с бойцами из андеркарта приносят копейки, зато бои с топами сулят огромные деньги. Что бы выбрали вы сами? Во времена выступлений в WWE моей целью никогда не было выступать в третьем эшелоне, и это в среде, где победители предопределены. В UFC же реальные бои. Вы ставите всю свою силу и желание победить против другого бойца, который также имеет силу и желание. В результате один из вас поднимается вверх, другой падает вниз на одну или две метки. Необходимо продолжать идти вперед, достигать новых вершин, зарабатывать все больше денег.

И как учил меня Курт Хеннинг, "Входи, чтобы выйти".

Я стою дорого. И я говорю это не из самолюбия. Это факт. Вот как я вижу себя. Если бы я думал по-другому, я бы не стоил так дорого, и был бы из тех парней, которые могут только представлять, каково это - участвовать в главных боях турниров. Я мечтал, так же как и остальные. И я шел за своей мечтой, чтобы воплотить ее в жизнь.

Хиз Херринг был далеко не мешок. У него была репутация жесткого бойца, которую он заработал, сражаясь с ребятами топового уровня, такими как Федор, Ногиера, Конго, Крокоп, Белфорт и Керр. Статистика Хиза была 43-27-1 (победы-поражения-ничьи) перед нашим боем. Этот парень успел протоптать каждый дюйм октагона. Но для меня это был всего лишь очередной бой в UFC.

Не думаю, что Хиз воспринимал меня серьезно, и в этом была его ошибка. Он смотрел на меня как на сопляка, как на простого рестлера, которому не место в одной клетке с таким опытным ветераном как он. Он вел себя так, будто драться со мной было ниже его достоинства, и я был вынужден затолкать его слова обратно ему в глотку. Уверен, что для своих близких Хиз "отличный парень", но мне он неприятен.

Также я уверен, что Хиз Херринг не такой, как я... в конце концов, я разбил ему лицо.

Я никогда не хотел посягать на право человека на жизнь, однако должен признать, что испытал наслаждение от того удара. Один выстрел - и Херринг рухнул задницей на настил, с поломаной орбитальной костью. Если бы он не был таким упертым, бой был бы остановлен прямо в этот момент. Но как бы я не колотил его последующие три раунда, он продолжал возвращаться за добавкой. Хиз принял это избиение как мужчина, и ни разу даже не подумал сдаться. Я вынужден был сделать это с ним. По крайней мере, он это заслужил.

Я выиграл единогласным решением судей, это была моя первая победа в UFC. После этого Хиз Херринг больше не выступал.

UFC 91:БОЙ ПРОТИВ РЭНДИ КУТЮРА

М не сообщили, что следующим моим противником станет Чейк Конго, французский тай- и кикбоксер. Конго был одним из лучших ударников, и мне казалось, что я легко с ним справлюсь, повалив его в партер и взяв там под контроль.

Но затем Дана Вайт объявил, что дает мне исключительную возможность. Боя с Чейком Конго не будет. Я должен буду драться с Рэнди Кутюром за титул чемпиона UFC в тяжелом весе.

Рэнди - это крестный отец ММА, живая, дышащая легенда, крутейший засранец. Рэнди расторг отношения с UFC, когда не состоялись его переговоры по поводу боя с Федором Емельяненко. Тогда люди Ренди посоветовали ему "уволиться" из UFC, пока он был там чемпионом, и пойти выступать в другую организацию. Как я понял, идея состояла в том, что Рэнди должен был податься куда-нибудь, где можно получить лучшие деньги. Отношения у UFC с Рэнди сложились так же, как у меня с WWE. Каждый предъявлял иск друг другу, в результате чего никто не выигрывал.

UFC приняла решение создать "временный титул", я любил называть его "фальшивый титул": ты выигрываешь его и затем все, что тебе нужно сделать - это победить другого претендента. Если ты хочешь управлять королевством, ты должен свергнуть его короля. Рэнди был королем тяжелого дивизиона, но UFC устала ждать, пока он соизволит защитить свою корону, так что они мудро решили позаимствовать страничку из блокнота Винса МакМэхона и из лимона сделать лимонад.

Первым пунктом плана было уладить судебные разбирательства с Рэнди. Адвокаты UFC подали иск, потому что Рэнди находился на контракте с UFC и не мог перейти в другую организацию. Ни один судья не купился бы на уловку "отставки" и затем позволил бы Рэнди “выйти из отставки” только для того, чтобы тот смог провести бой с Федором.

Сейчас дела обстояли так, что Рэнди собирался защищать свой титул против меня. Тем временем, два других тяжеловеса будут драться за фальшивый титул... ой, то есть, за временный титул... и затем два чемпиона сойдутся в Октагоне за титул неоспоримого чемпиона среди тяжеловесов. Это решение было примером гениального маркетингового хода, беспроигрышныго для всех сторон.

Кутюр уладил свои тяжбы с UFC и согласился защищать свой титул на UFC 91 15 ноября 2008, на «МГМ Гранд Арене» в Лас-Вегасе. Я не мог просить о большей и лучшей возможности в жизни.

Многие ярые фанаты UFC возмущались, что мне дали возможность биться за титул лишь после трех проведенных боев в UFC, и четырех боев в ММА вообще. Мой ответ прост.

Плевать на них.

Только дурак отказался бы от шанса биться с Рэнди Кутюром за титул чемпиона в тяжелом весе в Лас-Вегасе. А что мне следовало делать? Сказать: нет, спасибо?

"Ах, мистер Уайт, я этого не заслуживаю"?

"Мне нужно еще несколько боев, ведь я должен завоевать приязнь публики?

Я принял предоставленную мне возможность. Только так и может поступать боец. Только так поступил бы любой бизнесмен. А как бы вы поступили ради СВОЕЙ семьи?

Много парней входит в большой мир боев, принимая в голову мнения критиков и так называемых экспертов. Все говорили, что мне не место в этом бою. Что я его не заслужил его. Что у Ренди слишком много опыта. Возможно, у меня действительно еще не было опыта. Но я добился всего не за счет обмана, маркетинга и рекламы. Когда ты входишь в Октагон, обман перестает что-то значить. Как и репутация. Единственное, что имеет значение - это что произойдет, когда захлопнутся двери клетки.

Все просто. Два гладиатора. Один выигрывает. Другой проигрывает.

Когда рефери говорит двум бойцам: "Бой!", вся правда о человеке выходит наружу. Двадцать тысяч человек в зале. Трансляция по всему миру. Люди отслеживают каждое твое движение. Все хотят, чтобы объектив камеры был направлен на них в этот момент.

Если вы начинаете излишне нервничать, этим вы лишь ведете себя к поражению. Вы должны верить в себя, в свой лагерь, в своих тренеров, должны осознавать, кто вы есть, что можете... и что не можете.

Получив предложение на бой с Ренди, я переехал в Александрию, штат Миннесота, что рядом с Миннеаполисом. Здесь я обосновал свой тренировочный лагерь "Объятия смерти" (DeathClutch Gym).

Марти Моргана, моего старого тренера, я назначил ответственным за развитие навыков борьбы. Грег Нельсон и Эрик Полсон выступали как тренера ММА и работали над моей защитой от захватов, стойкой и основным планом на бой. Я отрабатывал борьбу с двукратным чемпионом NCAA Division I Коулом Конрадом и двукратным NCAA Division II All-American Крисом Тучшерером. Я также пригласил к себе в зал таких крупных парней, как Кирк Клосовски и Джесс Уоллес, так что со мной постоянно были люди, способные нагружать меня по максимуму каждый день. Если бы нужно было отрабатывать какие-то специфичные навыки, мы наняли бы для этого лучших людей из доступных, таких как семикратный чемпион по бразильскому джиу-джитсу Родриго "Компридо" Медеирос.

Мне, в общем-то, нравится Ренди. Сейчас я отношусь к нему с симпатией. Но я не хотел, чтобы его статус легенды закрепился у меня в мыслях перед тем, как выйти против него в Октагон. Готовясь к бою, я постоянно держал у себя в голове урок, полученный с Уэсом Хэндом. Я вообще не хотел испытывать никакого уважения к Рэнди. Он был на моем пути, он был препятствием, которое нужно было преодолеть на пути к неоспоримому титулу. Рэнди Кутюр отделял меня от возможности дать моей семье лучшую жизнь, и только так, мне казалось, я должен его рассматривать.

Когда ты входишь в Октагон против Рэнди, ты сражаешься не только с ним. Ты сражаешься со всем тем, чего он достиг в ММА. Любой может затрепетать перед его прошлым, быть пораженным от того, какой боец стоит перед тобой. Но я знал, что если буду думать: "О, это же Рэнди Кутюр, он сделал то-то и то-то" - я буду побежден. Я бы уже проиграл бой, не успев его начать.

Так что я сказал себе: "Я уже знаю, кто такой Рэнди Кутюр. Теперь я хочу узнать, кем он не является." Есть большая разница между мной и теми ребятами, которых он бил. Я не входил в Октагон, сажая Рэнди на пьедестал над собой. Я даже не смотрел на него как на равного. Я смотрел на него как на парня, которого собираюсь избить. У меня не было сомнений, что я лучший человек, чем он, и что я более заслуживаю быть чемпионом. Когда я вошел в Октагон той ночью, арена начала с удовольствием освистывать меня. Это напомнило мне такие же дни в WWE. Фанаты UFC не хотели, чтобы их герой был сокрушен "фальшивым" рестлером из WWE. Они хотели, чтобы Рэнди показал мне, что я ему не ровня, надрал мне зад, отправив тем самым обратно к порогу Винса МакМэхона упакованным в ящик.

Стоило только появиться Кутюру, как арену заполнили возгласы: "Рэнди... Рэнди... Рэнди!". То, как яро они приветствовали Рэнди, можно было сравнить с тем, как яро они освистывали меня. Я наслаждался каждым моментом происходящего. Я знал, что выиграю. Мои тренировки достигли максимума в нужное время. Моя уверенность была высокой как никогда. Я посмотрел перед собой и единственное, что я увидел - это человек, которого я должен избить и уничтожить, чтобы забрать у него титул. Я был в минуте от того, чтобы реализовать лучшую возможность в жизни для своей семьи.

В течение первого раунда я, слушая своего тренера, просто пытался прощупать Рэнди. Могу ли я прижать его к клетке? Насколько он маневрен? Оставляет ли он открытые зоны?

Пока я делал это, он приступил к своей привычной технике, пытаясь прижать меня к клетке, где он мог использовать свой грязный бокс. Но я увидел это и перевел его на землю, где мог его контролировать. Все трое судей присудили мне за этот раунд победу по очкам.

Во втором раунде я попал в Рэнди правой рукой, но он выстрелил встречным и поймал меня своим правым, сделав мне рассечение над глазом. Рэнди увидел кровь и, подумав, что дело сделано, пошел завершать работу. И в этот момент я выстрелил. Я попал ему в область левого уха твердым ударом, и он упал.

Когда Рэнди рухнул, я прыгнул прямо на него. Я знал, что это мой шанс прикончить его, и не собирался останавливаться, пока судья Марио Ямасаки не оттащит меня и не объявит победителем. Я нещадно избивал Кутюра. Это было похоже на охоту. Я не оставлял ему шанса уйти. Я просто продолжал обрушивать на него удары руками так сильно, как только мог. Я уже чувствовал запах победы, я уже знал, что она лишь в моменте от меня.

И тут Ямасаки остановил бой и объявил Кутюра неспособным обороняться от моих атак. Легенда была повержена. Я стал чемпионом UFC среди тяжеловесов!

Победа над Ренди Кутюром была для меня великим событием, но где-то в подкорках сознания не утихала мысль о мести Фрэнку Миру. Взятие титула было величайшим профессиональным событием для меня, однако поражение в первом бою в UFC все не давало покоя.

Тем временем, UFC готовилась короновать "временного" чемпиона, и этот парень должен будет выйти против меня биться за титул. Я оставил это дело Дане Уайту и матчмейкеру Джо Сильве - эти ребята действительно знали, чем занимались. Бой за временный титул должен был быть между Антонио "Минотавром" Ногиерой и... вы угадали... моим старым другом Фрэнком Миром.

На самом деле, я хотел бы сразиться и с Большим Ногом тоже, потому что он был бойцом такого типа, с которым мне бы понравилось выйти в Октагон. Он – боец старой школы, любящий бой в партере - таким же стилем обладал Рэнди Кутюр. Но как бы я ни хотел проверить свои навыки против Большого Нога, еще больше мне хотелось выбить дерьмо из Френка Мира. Я обязан был отдать ему должок. То поражение было для меня болью.

Когда Большой Ног и Фрэнк сошлись, я был в первом ряду, прямо рядом с клеткой, и я все время улыбался Фрэнку.

С первого момента боя я понял, что Ногиера болен. Он должен был быть в постели, а не в Октагоне. Конечно, он не кашлял и не шмыгал носом, но он был по-настоящему болен.

Никто из нас в тот момент не знал, что Нога поразила инфекция стафилокока. Когда он вошел в клетку, он не был готов на 100%. Он не был готов даже на 50%. Рефлексы были не те, реакция была замедленной, и это позволяло Фрэнку выглядеть, словно Мухаммед Али.

Френку Миру, парню, родившемуся с золотой подковой на заднице, снова досталась победа. Он вышел в клетку против человека, который был куда лучше него как мужчина, как воин, и он провел легкий нокаут, потому что его оппонент не был в состоянии драться той ночью. Френки Бой был коронован как временный чемпион, и тут ему лучше было бы провалиться под землю, потому что следующий бой он проведет со мной.

Объектив камеры направили на меня, чтобы посмотреть на мою реакцию. Я просто улыбнулся и сказал зрителям, что Френк преподнес мне прекрасный подарок на рождество.

Не знаю, действительно ли Френк верил, что способен выкрутиться со мной повторно, но я абсолютно точно знал, что собираюсь побить его, свершить свою месть... и стать неоспоримым чемпионом.

Мой бой с Френком запланировали провести через несколько месяцев, но затем перенесли дату, потому что Френк получил травму на тренировке. Это стало для Френка еще одним удачным шансом для побега, потому что он собирался драться со мной за титул на крупнейшем событии в мире смешанных боевых искусств всех времен, UFC 100.

ДОРОГА К ОТМЩЕНИЮ

U FC 100 было запланировано на 11 июля 2009, в «Мэнделей Бэй Ивент Цетре» в Лас-Вегасе, и мой бой с Френком Миром за титул был главным событием турнира. Я не переставал мечтать о том, что случится в этом бою, и я знал, что вытащу эту золотую подкову из задницы Френка и вобью ему ее в череп.

Раньше Френк хвастался тем, что победил меня. Сейчас он преподносил как факт, что побьет меня снова и что он уже чемпион. Он говорил это, владея при этом всего лишь временным титулом, и считая, что это все равно что обладать настоящим титулом. При этом Френку повезло выйти против Большого Нога в тот момент, когда тот был полуживой от болезни.

Френк сравнивал мои удары с тем ощущением, когда его сестренка прыгала на его спине в детстве. Да неужели? Я делал мясной гамбургер из его лица на протяжении 85 секунд в нашем первом бою, и сейчас он приводит такие сравнения? Френк был настолько высокомерен, что мне захотелось бить ему по роже до тех пор, пока его голова не слетит с плеч.

Даже сейчас просто мысль о нем заставляет меня желать избить его снова. И снова. И снова.

Когда нас с Френком фотографировали для обложки первого выпуска журнала «UFC Magazine», я не уставал спрашивать себя: "Как я мог позволить такому, как ОН, победить МЕНЯ?

Когда мы начали подготовительные сборы, мы сложили по кусочкам стратегию победы над Френком. Это было не трудно, потому что я уже знал, что могу его побить. Все что мне нужно - это держать его под контролем; и мне и моим тренерам было очевидно, что если я просто дотянусь до него своими руками, то смогу легко это сделать.

Я страстно желал этого боя, и не только потому, что хотел стать неоспоримым чемпионом, но и потому, что хотел испытать удовлетворение, надирая Френкову задницу. Я хотел победить его в его же стихии. Меня бесило то, как Френк своим большим жирным ртом рассказывал, какой он эксперт в джиу-джитсу, и как он показал мне разницу между джиу-джитсу и борьбой, и прочее бла-бла-бла.

Френк заявлял, что он заслуженный обладатель черного пояса по джиу-джитсу. Но это же чушь. Эй, давайте посмотрим на факты... когда дело касается джиу-джитсу, правда в том, что черный пояс ни черта для меня не значит. Черный-пояс-черный-пояс. Я - белый пояс, но победил черного в его родной стихии. Следует ли считать меня теперь черным поясом?

Френк поймал меня, потому что я допустил ошибку, и теперь он внезапно - величайший специалист по болевым приемам. Простите, ребята, но такие, как Френк, получают свои черные пояса за то, что просто провели много времени в своих додзё. Пояса им выдают их же инструкторы. Им не надо завоевывать их, побеждая кого-то в настоящем бою.

Не тренер выдавал мне титул чемпиона NCAA. Я сам заработал его. И не мой тренерскй штаб наградил меня поясом чемпиона UFC. И первое, и второе я заслужил, надирая чьи-то задницы. Я сам заслужил признание того, что я лучший. Френк получил свой черный пояс, потому что платил своим инструкторам много денег из года в год и проводил с ними время. Большое дело.

Многие люди обсуждают то, что я повернулся к Френку спиной после того, как рефери дал нам инструкции в середине Октагона. Предполагаю, мы должны были соприкоснуться перчатками. Я не был в настроении касаться перчаток Френка Мира. У меня не было желания выражать ему почтение. После всего дерьма, что он наговорил про меня, пришло время вернуть ему должок. Эй, я ведь тоже наговорил про него всякого дерьма. И я готов был подтвердить их в момент, когда рефери даст сигнал.

Касаясь темы рукопожатий и прочих формальностей, давайте кое-что четко уясним. В UFC есть много правил, но прикосновение перчатками - не одно из них. Нет ни единого мандата атлетической комиссии, что бойцы должны касаться перчатками до и после боя. Так что, по моему мнению, Я НЕ ОБЯЗАН КАСАТЬСЯ ПЕРЧАТКАМИ ИЛИ ВЫРАЖАТЬ ДРУГИЕ ЗНАКИ УВАЖЕНИЯ СВОЕМУ ОППОНЕНТУ ни до, ни после схватки. Это не детские игры. Это спорт. Противостояние на всех уровнях.

В бою я осуществил именно то, что планировал. Я повалил Френка, взял его под контроль и нанес ему несколько очень сильных ударов в голову. Я встряс его мозги еще до того, как бой был остановлен во втором раунде. Жаль, что рефери не позволил бою продлиться еще несколько секунд, тогда я мог бы подольше наслаждаться избиением Френка.

Это была очень эмоциональная победа для меня. Я ждал семнадцать долгих месяцев, чтобы захлопнуть пасть Френка, и так здорово было наконец-то сделать это.

И вот он я, в Октагоне, переполненный адреналином. Толпа безумствует, свет и камеры направлены мне в лицо. Френк в своем углу, весь избит; а Джо Роган спрашивает меня в микрофон: "Брок, как ощущения?"

Как ощущения?

Я ждал семнадцать месяцев, чтобы, используя свои борцовские навыки, набить морду этой раздутой дырке в заднице. Я поимел его, словно шлюху. Я ждал семнадцать месяцев, чтобы доказать себе, публике, Богу и всем остальным, кому есть дело и кому нет, что этот парень - не ровня Броку Леснару. Я прождал семнадцать месяцев, чтобы вытащить золотую подкову из задницы Френка и вбить ему ее в голову.

Вот мои эмоции. Весь мой скрытый гнев.

Во-первых, я мысленно отгородился от аудитории, потому что они все еще освистывали меня. Я не думал о ней. Я просто делал то, что должен. Во мне есть что-то от WWE? Что-то от рестлера? Возможно. Френк начал приближаться ко мне. Я был так заведен из-за победы, что не заметил, что Френк приблизился, чтобы пожать мне руку. Главное, о чем я мог думать в бою, это о своем последнем ударе; теперь я думал о последнем слове. Я поравнялся с ним нос к носу, глядя в его разбитое лицо.

И в этот момент я произнес свою тираду.

Не знаю почему, но во время интервью я посмотрел вниз и увидел логотип напитка "Бад Лайт" на полу Октагона. Компания "Бад Лайт", представители которой присутствовали на бое, была спонсором UFC. Но они не были спонсорами Брока Леснара. Поэтому я сказал, что собираюсь праздновать победу с напитком "Корс Лайт", потому что "Бад Лайт" ничего мне не заплатили. Я также добавил: "Так я смогу дойти до вершиы со своей женой сегодня ночью".

Итак, Джо Роган спросил меня, как ощущения? Вот какие ощущения.

Дана не был от этого счастлив. Владелец UFC Лоренцо Фертитта не был счастлив. Мои юристы, которых Дана с Лоренцо выцепили в коридорах и окатили бранью, тоже не были счастливы. Мои собственные спонсоры, сидевшие рядом, не были счастливы. Зато, если кому-то интересно, я был очень счастлив. Ну, по крайней мере, некоторое время.

А что я должен был сказать? "Спасибо Френку Миру за прекрасный бой"?

Не смешите меня. Кроме этого, есть еще кое-что в этой истории. Не знаю, какие последствия могут быть от того, что я сейчас поведаю, но все это - правда; поэтому я и рассказываю об этом в данной книге. Если у кого-то имеются иные версии, напишите это в своей чертовой книге и расскажите миру, как вы это видите.

Примерно за месяц до UFC 100, Дана и Лоренцо прилетели в Миннесоту, чтобы обсудить со мной новый контракт. Мои юристы и я провели для них небольшой экскурс по нашему тренировочному лагерю и затем отправились на наш самодельный пляж, чтобы посидеть и поговорить.

В ходе разговора о контракте, была затронута тема возможного расширения спонсорства с «Бад Лайт». Я думал, что UFC предложит что-то и мне до начала UFC 100, однако ничего подобного не прозвучало.

Не знаю, почему. Признаю, я не самый легкий парень в плане ведения дел. Но также я не из тех, кто любит, когда с ним играют. Поэтому «Бад Лайт» засел в моем подсознании. Я был на вершине мира, когда смотрел вниз. И когда на полу Октагона я увидел большой логотип «Бад Лайт», сработал спусковой крючок. Единственное, что пронеслось в моей голове, это вопрос, сколько денег UFC получила от этого спонсорства, а я не получил.

В ту ночь все узнали о вкусовых предпочтениях Брока Леснара. Я сказал, что было у меня на уме. Никакой выдумки и прочего дерьма. Кому-то это понравится. Кому-то - нет. Мне все равно.

Той ночью, перед пресс-конференцией, Дана отвел меня в сторону и высказал мне все о своих чувствах. Я сказал позже той ночью, что это была "процедура наказания пса", и поверьте, так оно и было. Дана пытался управлять бизнесом, с помощью которого все мы вместе делали хорошие деньги. Он объяснял, что отвержение спонсоров не способствует улучшению нашего дела. И скажу вам честно, как и все в этой книге, что он выражал эти мысли не слишком вежливо. Он был недоволен мной, и сказать по правде, он имел на это право.

Это, вероятно, был самый быстрый переход с вершины мира в конуру. Пока мы шли на пресс-конференцию, я успокоился, и профессиональная часть меня взяла верх. Я решил взять бочонок "Бад Лайт" и нести его на своих плечах, но Дана Уайт отклонил эту идею. Я все еще думаю, что это было бы весьма забавно. Представьте реакцию прессы, если бы мы зашли в комнату пресс-конференции с бочонком "Бад Лайта" на моих плечах.

Мои юристы вручили мне в руки бутылку "Бад Лайта" перед тем, как я вошел в комнату, и я поставил бутылку в центре рядом с микрофоном, когда обращался к массам. Все они засмеялись, увидев это.

Я также извинился перед "Бад Лайтом". Я сказал представителям компании: "Все в порядке. Я буду пить любое пиво".

Я первым вынужден признать, что не был профессионалом в ту ночь. Но несмотря на все последствия моих действий, я был счастлив, как никогда в жизни. Я нашел работу, которая заводила меня, и которая при этом позволяла мне быть со своей семьей. Я был с женщиной, которую любил, и с которой намеревался провести всю жизнь. Я переехал поближе к родителям и преподнес им дар в знак благодарности. Моя жена только-только родила нашего счастливого, здорового мальчика Турка.

Жизнь была не просто хорошей, она была прекрасной. Лучшей, чем когда либо прежде. Я никогда не был более счастливым.

Но вскоре я оказался на грани смерти.

ЧТО СО МНОЙ?

И дя на UFC 100, я был как сварливый медведь с воспаленной задницей. Неделя до боя самая трудная, потому что ты просто сидишь и ждешь схватки. Тренировка окончена. Большая часть работы сделана. Я получал звонки от моих друзей, спрашивающих: "Как дела?" Да никак. Я просто сижу без дела жду, когда зайду в клетку и на глазах миллионов людей либо надиру кому-то зад, либо получу то же от оппонента. Вот и все.

Неделя до боя для меня - самая долгая неделя в календаре. Я провожу время, пытаясь думать о чем угодно, только не о том, что у всех на уме. БОЙ. Ничего больше не остается, кроме как сводить себя с ума, ожидая той субботней ночи, когда ты выйдешь на арену и наконец-то сделаешь то, ради чего проходили месяцы и месяцы тренировок. Но я вынужден был идти на пресс-конференцию и говорить о бое. Я вынужден был идти на взвешивание и говорить о бое. Репортеры задавали мне одни и те же вопросы снова и снова. Мое лицо было везде. И я не мог от этого никуда деться. Куда бы я не посмотрел, с кем бы не заговорил, все возвращалось к одному и тому же.

За неделю я восемь раз посетил кинотеатр. Дневные, ночные сеансы - лишь бы не быть в центре этой шумихи хотя бы пару часов. Это как затишье перед бурей.

Марти Морган - мой главный тренер, потому что он со мной дольше всех. Марти понимает меня и знает, когда можно поговорить о бое, а когда лучше оставить меня наедине с мыслями. Он знает, когда мне нужно побыть вместе со своими спарринг-партнерами и когда мне не следует ни с кем быть. Когда другой человек знает тебя изнутри так хорошо, он становится незаменим. Он как ключ, клей, который держит все вместе.

Спасибо Господу, моя жена была достаточно зрелой, чтобы понимать меня. Свой последний этап беременности она прошла практически одна, в то время как я тренировался. Но она все понимала и максимально меня поддерживала.

Но после UFC 100 все стало по другому. Все мы были на эмоциональном подъеме. Даже несмотря на то, что я был самым счастливым за всю свою жизнь, я должен был очистить свое сознание. Мне необходимо было выйти из режима бойца и снова стать просто мужем для жены и "папочкой" для детей.

Вот что люди должны понимать. Идя на бой, я Брок Леснар, чемпион UFC, профессиональный боец смешанного стиля. Профайтер. Но в ту минуту, когда ивент заканчивается, единственное, чего я хочу - это проводить время с женой, детьми и остальными членами семьи.

Когда пресс-конференция после боя закончилась, мы улетели в Джексон Хол, Вайоминг, и провели неделю в лесу. Потом мы поехали в Йеллоустоун. Здесь я лучше узнал сына.

Когда мы вернулись в цивилизацию, Дана Уайт сказал, что я должен защитить титул против Шейна Карвина.

Я принял бой. Почему? Потому что я никогда не отвергаю боев, которые предлагает мне UFC. Хотите, чтобы я дрался с Шейном Карвином? Значит, я буду с ним драться. Я буду драться с Карвином, и я защищу свой титул против него так же, как защитил бы его против любого другого топового претендента, которого вы выберете.

Но когда я приступил к тренировкам, я почувствовал, что что-то не так. Я постоянно чувствовал слабость, изнурение, истощение. Во мне не было энергии.

Были дни, когда после тренировки я буквально не мог выйти из раздевалки. Какое-то время меня беспокоили боли в животе, но я не обратил на это внимания и продолжал тренироваться. Но это было большой ошибкой. Мне следовало прислушиваться к своему телу.

Вскоре у меня начались реальные проблемы. Мое здоровье ухудшалось день ото дня, а бой был все ближе. Я должен был принимать решение. Я не хотел подводить UFC, ведь они уже полным ходом продвигали бой. Но в то же время я понимал, что не могу продолжать тренироваться и быть в форме к моменту боя. Что-то со мной было не так. Совсем не так.

Я не слабак, а потому отсрочка боя была одним из самых сложных решений, которые мне приходилось принимать. Я все обговорил с женой, тренером Марти и юристами, и все мы пришли к выводу, что выбора нет. Я был болен, и мне необходимо было позаботиться о себе.

Мой доктор поставил диагноз - мононуклеоз. Я решил, что такой диагноз логичен. Тренировочный лагерь может измотать любого. Моя иммунная система была истощена. С бойцами подобное случается постоянно. В этот раз это случилось со мной. Или я только думал так.

Я не был счастлив от того, что подвожу стольких людей, и тем более что я болен, поэтому я со своей семьей отправился в Канаду. Я решил, что мы можем провести некоторое время на дикой природе, и я смогу отдохнуть и восстановиться.

Но побыв немного в северной Манитобе, я проснулся посреди ночи с такой болью, какую не испытывал никогда. Я в жизни не чувствовал ничего подобного. С меня ведрами тек пот, простынь насквозь промокла, я просто обезумел. Я перестал осознавать, где нахожусь. Помню, что поймал взгляд Рены, и затем провалился в сон.

Немного погодя я проснулся и сказал Рене, что мне нужно в больницу.

Срочно.

Я не смог сам подняться на ноги. Это говорило о многом, верно? Брок Леснар. Чемпион UFC. Крутейший Чувак на Планете. И я не мог даже самостоятельно встать. Не мог дойти от кровати к машине, чтобы спасти свою жизнь.

Мой брат Чэд был с нами, он достаточно крупный, чтобы дотащить меня до машины. Он посадил меня внутрь, и мы рванули, как сумасшедшие. Но мне хотелось ударить его, потому что казалось, что он едет слишком медленно. Бедный Чед. Он бы мог вдавить педаль газа обеими ногами, сводя с ума тахометр, но это все равно было бы недостаточно быстро для меня.

Я испытывал чудовищную боль, и хотел помощи, но мы были в посреди пустоты. Вам это может показаться забавным, но прерия Манитобы находится по меньшей мере в двух часах езды до ближайшего, даже самого маленького, городишки. Спидометр показывал всего лишь девяносто девять миль в час, и я думал, как можно выдержать эту боль и расшевелить своего брата, ведь он плетется черепашьим шагом. Вот что было в моей голове в тот момент.

Мы прибыли в больницу города под названием Брендон, и врачи сразу же вкололи мне морфин. Это сняло боль, но по прежнему было неизвестно, что со мной.

После того, как мне стало немного лучше, доктора провели рентген живота, но рентген не показывает ткани и не дает полную картину происходящего. Доктора это знали, и хотели провести специальный тканевый рентген, но у них был лишь один такой аппарат на всю больницу, и тот был сломан. Меня заверили, что к 11 часам утра они его починят.

Из-за морфина у меня началась чудовищная мигрень. Прошло восемь часов, а тканевый рентген у них так и не заработал. Короче, я оказался не в том месте не в то время. Самое худшее было то, что здесь царил полный бардак.

Можете назвать это эго, или дерзкостью, или высокомерием - как угодно, но я привык к порядку. Некоторые люди созданы для того, чтобы руководить. Некоторые для того, чтобы подчиняться. Я был рожден для того, чтобы быть лидером. Это не просто то, как я веду дела. Это то, кто я есть.

Весь морфин в больнице закончился, я был беззащитен, ненавидел каждую секунду пребывания здесь. Рена, которая, как мы узнаем позже, была беременна третьим ребенком, нашим вторым сыном, сидела рядом с моей кроватью, наблюдая, как тикают часы. Она никогда не видела меня в таком состоянии. Она была напугана, но была готова приступить к действиям, как только мы все спланируем.

Время все шло. Тканевому рентген-аппарату по прежнему не хватало деталей. Мне становилось все хуже. Не знаю, умирал ли я, но по ощущениям было именно так.

Мне вкололи еще морфина и попробовали дать бульон цыпленка. Они хотели хоть как-то подпитать меня, но мое тело отвергло бульон - меня вырвало. Я был весь напичкан морфином, но даже несмотря на это чувствовал, что со мной что-то серьезное. Когда твое тело не может принять даже куриный бульон, это означает, что у тебя большие проблемы, но это было вторично в сравнении с фактом, что я не могу узнать, что со мной, пока они не сделают снимок живота. Доктор также не знал. Он ждал, пока привезут запчасти для аппарата. Время шло, и я задавался вопросом, смогу ли я покинуть это место живым.

Я возложил всю веру на докторов больницы. А зря. Это чуть ли не стоило мне карьеры. Это чуть ли не стоило мне жизни.

Прошел еще один день, а улучшение все не наступало. Я пробыл в больнице весь уикенд, а у них все не было аппарата. Они продолжали уверять меня, что запчасти скоро придут, и что мне нужно подождать еще чуть-чуть.

Это уже переходило все пределы. Сколько еще это будет длиться? Не могли бы вы быть чуть более точными, вместо всех этих "Мы ожидаем запчасти" и "Они придут совсем скоро"? Как скоро? Сколько времени у меня еще есть перед тем, как вы начнете меня резать, чтобы спасти мне жизнь?

Когда я сказал Рене что скорее умру, чем дождусь, пока они починят тканевый рентген, мы оба поняли, что нужно делать. Я сказал: "Давай убираться отсюда". Она была счастлива услышать это от меня, потому что думала о том же.

Я подозвал одну из медсестер и попросил побольше болеутоляющих. Однако я не сказал ей, что болеутоляющие нужны мне, потому что я собираюсь сваливать, и впереди у меня долгая дорога. Мы с Реной решили сесть в машину и взять прямой курс до границы США, а там добраться до настоящей больницы, и сделать это как можно быстрее.

Перед отъездом, однако, нам нужно было составить план. Бисмарк в Северной Дакоте был ближайшим городом США, поэтому я позвонил Ким Сэйбот. Его сын Джесс был моим соседом по комнате во времена учебы в Бисмарком Колледже. Ким сам долгое время имел проблемы со здоровьем, и он заверил нас, что в здешней больнице смогут обо мне позаботиться.

Итак. Пункт назначения - Бисмарк!

Рена вывезла меня из больницы на коляске, усадила на пассажирское кресло - и мы поехали. Как и Чэд, она ехала со скоростью всего лишь девяносто девять миль в час, что сводила меня с ума. Это был предел. Проклятая машина не могла ехать быстрее.

Я пробыл в машине на пути из Канады в Бисмарк в течение четырех часов, и боль в течение поездки была невыносима. У меня высокий болевой порог, выше, чем у большинства людей, и даже при этом я еле терпел. Казалось, будто мне выстрелили в живот из дробовика, а потом насыпали туда соли с Табаско и размешали все острыми вилами.

Рена доставила меня в Бисмарк, и мы все объяснили больничному персоналу. За двадцать минут мне сделали снимок и ввели антитела. Несколько минут спустя доктора диагностировали мне дивертикулит. Мне сказали, что у меня дыра в кишечнике. Я был отравлен изнутри отходами собственного тела. Неудивительно, что я чувствовал себя умирающим.

Врачи знали, кто я и чем я зарабатываю на жизнь. Это означало, что они понимали, что операция положит конец моей карьере, и не хотели этого делать, если есть другие пути. И доктора приняли решение.

Они сказали, что у меня есть восемь часов. Если антитела подействуют на инфекцию, они дадут мне еще немного времени. Если не подействуют, им придется прибегнуть к немедленной операции по удалению части кишечника.

Следующие семь часов я пролежал с сорокаградусной температурой. Доктора начали обсуждать операцию. Это был вопрос жизни и смерти.

Через пятнадцать минут лихорадка спала. Я не нуждался в оперативном вмешательстве. Я получил отсрочку.

Если бы этого доктора не было на дежурстве в день нашего прибытия, я бы ходил с кишечным пакетом в течение нескольких месяцев и перенес бы еще несколько новых операций. Он принял верное решение. Он и его 27-летний стаж работы спасли мне жизнь... он подарил мне возможность вести счастливую жизнь со своей женой и детьми. Я никогда этого не забуду. Спасибо вам, доктор Брудерер. Я навсегда запомню то, что вы сделали для меня и моей семьи.

Хотя я избежал немедленной операции, это не изменило того факта, что у меня дыра в кишечнике, и что это медленно убивало меня. Я умирал.

Следующие одиннадцать дней я провел в больнице, не потребляя еды и жидкостей. Все, что я принимал - это лекарства и тонна болеутоляющих. Я жил как в тумане.

Когда я оглядывался вокруг, все, что я видел, были пустые упаковки от таблеток и жена, сидящая рядом. Рена рассказала, что мои юристы постоянно были с ней на телефоне, но я об этом не знал. Она рассказала, что они были на связи с Даной Уайтом. Он предложил вертолет, который доставил бы меня в клинику Майо. Еще она сказала, что сюда едет Марти. Я и об этом не знал. А как я мог знать хоть что-то? Я был так напичкан медикаментами, что не мог проснуться, а когда просыпался, все, о чем я мог думать, было то, что я умираю.

Однажды я очнулся, нащупал мобильник и начал звонить всем - менеджерам, поверенным, тренерам, - и начал их всех увольнять. Если бы ваш номер был в списке моих контактов, я уволил бы и вас.

В дальнейшем, как только я приехал обратно, я восстановил отношения со всеми. Но пока я был болен, я был настоящим проклятием, и сейчас я со смехом вспоминаю о том, что натворил, лежа на больничной койке. Это весело, но не многие люди на другом конце провода разделяют это мнение, даже по сей день. Ну что ж. Надеюсь, они с этим как-то справятся. Скажу честно, я был в очень плохом настроении и почти не отдавал отчета в том, что делал.

Рена твердила, что мне следует сфокусироваться на позитивном, но пока я находился на больничной койке, я принял решение уйти в отставку. Одним из тех, кому я звонил, был Дана Уайт. Он - один из тех парней, которые вспоминают те звонки со смехом. Это характерно для Даны. Мне в нем это нравится, потому что я уверен, что наговорил ему очень много глупостей за те полторы недели, что провел в больнице. Я помню, что сообщил ему, что завершаю карьеру. Сейчас мы часто смеемся, вспоминая ту беседу. Хотя тогда никому не было смешно.

Я хотел жить. Я хотел побыстрее покинуть больницу и воссоединиться с семьей. Все остальное было для меня неважно. Я хотел стать фермером. Без шуток. Многие до сих пор спрашивают меня, был ли я напуган тем, что расстанусь с карьерой в UFC, навсегда потеряв возможность увидеть, как мой титул проходит весь путь. Я не думал об этом, потому что когда был в больнице, я уже смирился с тем, чтобы быть просто Фермером Броком.

Под конец моего одиннадцатидневного пребывания в больнице, меня вывезли к машине на каталке - я был слишком слаб, чтобы идти самостоятельно. И в этот момент меня по-настоящему поразило. Четыре месяца назад я был непобедим, а сейчас я в кресле-каталке. Я посмотрел на Рену и сказал: "Крутейший чувак в мире, говорите?" - и засмеялся.

Возвращение домой в тот день далось мне тяжелее, чем пребывание в больнице. Когда действие обезболивающих ослаблялось, каждое движение причиняло мне боль. Я чувствовал каждую кочку на дороге. Но хуже любой боли для меня были мысли о моей физической форме. Я не хотел смотреть в зеркало, потому что боялся, что не узнаю человека, которого там увижу. В то же время я понимал, что рано или поздно мне придется столкнуться с этим. Поэтому, медленно, я подошел к большому зеркалу в своей спальне. Я посмотрел в свое отражение, не веря, что это действительно я, и пробормотал: "О да, я крутейший чувак в мире. Чемпион UFC".

Рена стояла позади меня, и я услышал ее шепот: "Так и есть".

Я говорил с сарказмом. Она - нет.

Это была та самая минута, когда заворачиваешь за угол и обещаешь себе вернуться обратно на коне. Больше никакого чувства жалости к себе. Настало время снова взять все под контроль. Если я и завершу карьеру бойца, то пусть это случится по моему решению, а не по причине какой-то поганой болезни.

Дыра в кишечнике. Я все еще не могу в это поверить.

Двумя неделями позже я отправился в клинику Майо, чтобы окончательно определиться с лечением. Обычно, чтобы попасть во всемирно известную клинику Майо, требуется больше времени, однако Дана позвонил куда надо, и вскоре я был занесен в списки.

После прохождения, казалось, бесконечного числа тестов, доктора Майо сообщили мне, что наилучшие шансы на полное восстановление даст операция. Они хотели удалить около двенадцати дюймов моего кишечника. Я хотел узнать, насколько эффективны другие методы лечения, потому что совершенно не хотел ложиться под скальпель.

Доктора сказали, что мне больше не грозит внезапная опасность, поэтому операцию можно сделать позже. Это было хорошей новостью для меня.

Я спросил, могу ли я тренироваться, на что они ответили, что могу, но не перенапрягаясь. Конечно, это означало, что я был в спортзале уже на следующий день, но я не спешил. Всё, что я делал - это легкие однообразные действия. Это позволяло мне не сидеть в чертовом инвалидном кресле, и по крайней мере я хоть что-то делал.

Вам следовало меня видеть. Я выглядел полным дерьмом. Я постоянно смотрел на свое фото тех времен, когда боролся в колледже и весил 260 фунтов. Я был стройным и сильным. Стать таким же, каким я был на этом фото, стало моей целью.

Я должен был восстановиться, и это означало полное изменение стиля жизни. Необходимо было вернуть былую форму, а также покончить с болезнью, которая чуть не убила меня. Я не уважаю никого из своих соперников, однако я очень уважаю дивертикулит. Наша с ним борьба вышла на финишную прямую, и у меня не было желания, чтобы этот бой когда-нибудь повторился.

Я полностью изменил свою диету. Больше овощей. Намного больше клетчатки. Ничего обработанного или консервированного.

Каждый день я чуть-чуть повышал нагрузки на тренировках. Кардио нагрузки. Работа с отягощениями. Каждый день их становилось все больше и больше.

Я подходил к своей болезни так же, как к бою. Я хотел победить ее. Я хотел пригвоздить ее к матам так же, как сделал это с Френком Миром на UFC 100. Это был бой за мою жизнь, и каждый день - это новый раунд.

Когда я вернулся в клинику Майо на обследование в январе 2010, они сделали другой снимок. Доктора не могли поверить тому, что увидели. Они не верили, что мой кишечник мог настолько зажить без операции. Они назвали это поразительным исцелением.

Не пе

Дата добавления: 2015-09-05