История джаза. 6 страница

Еще до американской революции 1776 г. существовало немало знаменитых негритянских проповедников. Джеймс Уэлдон Джонсон в своей книге "Тромбоны бога" (1927 г.) писал: "История негритянских проповедников восходит еще к колониальным дням. До американской революции, когда рабство еще не приобрело свои наиболее жестокие и бессердечные экономические аспекты, существовало множество прославленных черных проповедников, которые выступали как перед белыми, так и перед неграми. Джордж Лайл проповедовал белым и черным в Огюсте (шт. Джорджия) еще в 1773 г., а Эндрью Брайен выступал в Саванне несколькими годами позже. Наиболее известным среди этих ранних проповедников был Блэк Гэрри, который во время революционного периода сопровождал епископа Эсбери и проповедовал с той же самой платформы вместе с другими основателями методистской церкви. Джон Ледмен в своей "Истории методизма в Америке" говорил о нем так: "Фактически Гэрри был более популярным оратором, чем сам Эсбери или чем кто-либо еще из проповедников тех дней". Блестящий ритмический стиль проповедей придавал выступлениям Блэка Гэрри огромную притягательную силу. Картер Вудсон в своей книге "История негритянской церкви" (1921 г.) рассказывает о таком эпизоде из поездки Блэка Гэрри с епископом Эсбери. "На одном выступлении в Вилмингтоне (шт. Делавэр), где методизм не был тогда особенно популярен, большинство людей пошло послушать епископа Эсбери просто из любопытства. Но поскольку помещение было уже заполнено, многие смогли услышать проповедь только с улицы. Так и не увидев оратора, они, тем не менее, остались очень довольны его выступлением и в заключение сказали: "Если все методисты умеют проповедовать как епископ, то мы превратимся в постоянных слушателей". Кто-то из присутствовавших в зале заметил: "Но это же был не епископ, вы слышали выступление его служителя". Это произвело надлежащий эффект и один из вопрошавших решил: "Что ж, если таков слуга, то каким же должен быть сам его хозяин?" Технические приемы этих ранних негритянских проповедников и их влияние на аудиторию слушателей отлично показаны в описании проповедника Джона Джаспера, выступавшего на похоронах (из книги Пайпса "Аминь, брат мой", 1951 г. "Результатом его яркого и эффектного красноречия были шум, волнение, крики и стоны. Женщины падали в обморок, а некоторые люди лежали на земле в трансе целыми часами". По мере того, как росли плантации, и рабство становилось выгодным делом, негритянские проповедники постепенно исчезали, т. к. само их присутствие волновало рабов и мешало работе, что вызывало недовольство хозяев. Значительно позже, уже после гражданской войны 1865 г., они вновь появились в сегрегированных негритянских церквях, где они преуспевают в своих деяниях и по сей день. Как рабы, так и негры-проповедники в равной мере участвовали в создании религиозной музыки США до американской революции. Но это был особый вид религиозной музыки. В середине 18-го века евангелист из Вирджинии, Джон Дэйвис с большим успехом выступал со своими проповедями перед рабами, и в письме к преподобному Джону Весли он так отзывался об их вкусах: "Все книги ими очень хорошо принимаются, но более всего они склонны к псалмам и гимнам, которые доставляют им особое удовольствие, вследствие их природной склонности к пению. Я иногда просыпался в 2 или 3 часа утра от того, что целый поток священных псалмов доносился в мою спальню. Этому занятию некоторые из них отдавались ночь напролет". А в другом письме он сообщает: "Негры превыше всех человеческих существ обладают блестящим музыкальным слухом. Они находят некое экстатическое наслаждение в пении псалмов". Это псалмопение (т. е. распевание текстов библейских псалмов) часто образовывало свой собственный стиль, который весьма притягательно действовал на негров. В главе о ранних народных музыкальных стилях Новой Англии, где рассказывается о пении псалмов, Гилберт Чэйз в своей книге "Музыка Америки"(1955 г.) так описывает этот стиль: "Его главными характеристиками являются пение на слух, а не по нотам или "по правилам"; какое угодно повышение или понижение звуков, добавление дополнительных орнаментальных нот и других мелодических украшений, скольжение от одной ноты к другой, добавление частей нот в интервалах кварты, квинты и октавы, а также метод линейного антифона, когда лидер читал или пел одну-две строки псалма, а весь приход затем подхватывал их в качестве ответа". Эта серия характеристик представляет собой параллель многим чертам западно-африканской музыки - за исключением ритма. Но для новоприбывших африканцев эта музыка служила основой, на которой можно было построить нечто собственное. Возьмите обычай "линейного антифона", который стал непосредственно связан с западно-африканской системой оклика и ответа. Первый из них мы можем легко проследить вплоть до Британских островов, где еще в 1644 г. Вестминстерская ассамблея рекомендовала ввести его в практику английской церкви, т. к. прихожане не умели читать. Спустя два года этот прием уже практиковался повсеместно, и через сто лет церкви в Шотландии не отказались от подобной процедуры, хотя прихожане уже и так знали все слова наизусть.

Таким образом, антифон стал органической частью данного стиля пения. Однако, музыкальные реформаторы впоследетвие неодобрительно отнеслись к этой системе и в 1699 г., например, она была уже отменена в фешенебельной церкви на Брэттл сквере в Кэмбридже. Но, несмотря на то, что большие города отвергли антифон, позже он проник в сельские области Юга и Запада США (посредством странствующих музыкальных учителей-янки) и укоренился в среде простого народа, где он существует практически и до сих пор.

Несколько позже, во времена "Великого пробуждения" стали очень популярны народные гимны. Представляя собой мелодически балладу с религиозным текстом, эти народные гимны нередко заимствовали систему "оклик-ответ" для того, чтобы удовлетворить условиям контакта между проповедником и его приходом. Гармонией в европейском смысле здесь пренебрегали. В сборниках гимнов того времени делался основной упор на пение отдельных голосов, которые гармонизировались лишь случайно, и в нотной системе "фазола" (или "узорные ноты") подчеркивались только интересующие, горизонтальные партии для каждого певца, а не вертикальные гармонические аккорды, объединяющие все голоса. Дни "парикмахерских" ("Barbershop") гармоний - смешанные аккордные образования в чистом параллелизме - последование двух или нескольких септаккордов (часто перед каденцией) - были еще в далеком будущем, а тем временем свобода от гармонии создавала мелодическую и ритмическую свободу, которая оказалась столь привлекательной для африканского слуха. Благодаря этому значительно ускорилось слияние африканского и британского народного стиля пения. Примером этого слияния является мелодия "Удивительная любовь", которая была взята из баллады "Злой капитан Кидд". В те ранние дни сборники гимнов содержали только тексты, но не ноты, и такая ситуация лишь поощряла всякую импровизацию. Как пишет Дж. Джонсон в своей книге "Довоенная Северная Каролина" (1937 г.): "Лидеры религиозных собраний типа " Camp Meetings " отказались от обычных церковных гимнов и создали (иногда путем импровизации) такие песни, которые больше соответствовали духу этих собрании". В таких импровизированных композициях, где "сила песни срывала все ограничения", мелодия также превращалась в некую смесь европейских и западно-африканских качеств. Гилберт Чэйз добавляет, что мелодия, известная как "Боевой гимн республики", была одним из лучших номеров в репертуаре "ривайвл" и содержала в себе нечто от песни "Аллилуйя" еще до того, как Джулия Уорд Хоув написала слова;"Мои глаза видели сияние победы". Ключом к общему процессу является открытие профессором Джоном Уорком измененной версии песни "Скала веков" ("Rock Of Ages"), которая была совершенно переделана при исполнении на многочисленных "ривайвл митинг", где мелодии, как правило, свободно варьировались и приукрашались в народном стиле.

Рассмотрим такую ситуацию: проповедник хочет, чтобы массы слушателей принимали большее участие в музыкальном событии. Следовательно, здесь особенно важна система оклика и ответа и неотразимый, подчиняющий себе ритм. Например, после каждой строки гимна Чарльза Весли "Он придет, суровый судья" ривайвлисты добавляли рефрен "Roll, Jordan, Roll!" (т. е. "Кати свои воды, Иордан"). Подобным образом гораздо чаще использовались именно ритмы марша, а не вальса, и слова подчинялись лишь экспрессии данного момента, что благоприятствовало импровизации и "композиции" непосредственно на месте. Короче говоря, смесь британских гимнов и народных песен стала частично африканизированной. Почему же движение "Великого пробуждения" распространилось столь быстро и достигло своего апогея на Юге страны? Причины весьма просты. В Новой Англии такие пуританские проповедники, как Джонатан Эдвардс (который даже свои письма подписывал "Ваш во имя страданий Христа"), постоянно приводили в ужас своих современников угрозами о неизбежной "геенне огненной". Согласно вере кальвинистов, лишь очень и очень немногие окажутся среди избранных и попадут на небеса, остальное же большинство людей осуждено на пребывание в аду за их грехи. Проповеди Эдвардса были не только страшными (люди иногда падали в обморок), но также обескураживающими и гнетущими.

В отличие от этого мы знаем проповедников-сектантов, отошедших от кальвинизма, которые путешествовали в наиболее плодородных областях Юга и заявляли, что божье милосердие будет всеобщим, и что каждый имеет все шансы на вечную жизнь в ином мире. До американской революции такие отступники заключались в тюрьму, потом их перестали трогать, и религиозная свобода превратилась в реальный факт. Среди пионеров-поселенцев, осевших на Среднем Западе (в Кентукки и Теннесси), эти проповедники были особенно популярны. Беднота, социальные низы и негры стекались целыми толпами, чтобы послушать новые, демократические проповеди.

Один из таких проповедников, Шубал Стернс, прозванный "Бостонским баптистом", был моим дальним предком. Он принял баптистское вероучение, основанное на "убеждении и обращении", и принес его из Новой Англии в Сэнди Крик (шт. Сев. Каролина). Один из очевидцев, Морган Эдвардс, посетивший Сев. Каролину в 1771-72 г. г., отмечал, что "вся округа была потревожена, и божий дух распространялся как мощный ветер". Уже через три года отделившиеся баптисты имели там три церкви и свыше 900 членов. Характеризуя выступления Стернса, Эдвардс писал: "Его голос был сильным и музыкальным, он настолько владел им, что в одном случае мог вызвать мягкое, доброе сочувствие и исторгнуть слезы из глаз внимавших ему прихожан, а в другом - потрясти всю вашу нервную систему и привести в состояние крайнего смятения". Эдвардс также отмечал "выкрики, падение в обморок и пробуждение в экстазе".

Хотя в ранние дни движения "ривайвл" белые играли главную роль, негры также полностью участвовали в нем. В своей книге "Белые и негритянские спиричуэлс" (1943 г.) Дж. П. Джексон пишет: "Негр находился среди истинных друзей - среди тех, кто по причинам своего этнического, социального и экономического положения питал к нему минимум расовых предрассудков среди тех, чьи религиозные взгляды были наиболее близки к тому, что он (от природы существо религиозное) мог понять и в чем мог принять участие. У него еще не было своей церкви, а эти белые люди построили молитвенные дома и пригласили его туда не только для того, чтобы участвовать в их службе и петь их песни, но также и для того, чтобы присоединиться к ним в качестве полноправного члена. Причем эти белые люди заботились не только о спасении его души, но и о его фактическом освобождении от рабства". Эти проповедники были потенциальными аболиционистами, они проповедовали равенство всех перед богом, независимо от расы или касты. Белые и негры пели свои религиозные песни, стоя в церкви, рука об руку, их голоса сливались в едином рефрене.

Одной из высших точек "Великого пробуждения" был " Camp Meetings ", происходивший летом 1801 г. в Кэйн Ридж, примерно 25 миль к северу от Лексингтона (шт. Кентукки). Общая картина этого религиозного собрания нарисована Ф. М. Дэвенпортом по рассказам многочисленных очевидцев в его книге "Черты примитивизма в религиозном возрождении" (изд. 1905 г.). Он пишет: "Той ночью можно было наблюдать ужасные сцены, когда вспыхнули бивачные костры, широким кольцом окружившие огромное сборище пионеров "ривайвл". Как только сгустилась темнота, призывы проповедников стали более пылкими и страстными, их красочные пророчества о судном дне - более трагическими и взволнованными. Сила песни срывала все ограничения, она превзошла все возможные границы контроля и рвалась в небо из глоток тысяч людей, а в перерывах были слышны резкие экстатические крики, рыдания и стоны. Во время проповеди мужчины и женщины громко кричали и тряслись, находясь в состоянии близком к тому, что называлось "песенным экстазом". Толпа бросалась от одного проповедника к другому, как только проходил слух, что тот вещает "более живо", кишела с энтузиазмом вокруг "павших" братьев, люди смеялись, прыгали, стенали, кричали, плакали, падали в обморок. Количество тел, упавших на землю в изнеможении за время бесконечной проповеди, насчитывало более трех тысяч, их сносили в близлежащий молитвенный дом. Весь пол там был покрыт лежащими людьми, некоторые вели себя тихо, будучи не в состоянии говорить или двигаться, другие говорили, но не могли двигаться. Иные пронзительно кричали в агонии и бились как рыба, вытащенная из воды, многие катались по полу целыми часами. Некоторые выбегали, не разбирая дороги, и бросались в лес, их дикие крики постепенно удалялись и затихали".

Что ж, все это явно напоминает западно-африканскую религиозную церемонию, приводившую людей чуть ли не к сумасшествию. Таким образом, в британско-протестантской религии имели место постепенные, но значительные изменения, а отсюда возникли и новые методы религиозного богослужения. Социальное положение человека определялось (и довольно точно) по симптомам его религиозной истерии. Разумеется, богатые плантаторы, которые владели как лучшими табачными и хлопковыми плантациями, так и большим количеством рабов, неодобрительно относились ко всяким " Camp Meetings ", т. к. эти сборища делали их рабов непослушными. Дж. Джонсон в "Довоенной Сев. Каролине" пишет так: "Многие образованные священники и миряне держались в стороне от "Великого пробуждения", да и вообще эти господа, как правило, чуждались "Camp Meetings ". Обычно движение "ривайвл" встречалось с довольно активной оппозицией". Например, преподобный Сэмюель МакКоркл так и не мог решить, является ли "Великое пробуждение" божьим актом или нет - он был пресвитерианцем.

Преподобного МакКоркла, как и некоторых других священников, очень беспокоил класс людей, посещавших " Camp Meetings " и получавших от них удовольствие. Он отмечал, что люди со слабыми нервами, женщины, молодежь и негры наиболее часто впадали в состояние истерии, природа которой не подчинялась никаким определенным правилам. С другой строны, преподобный Джозеф Трэвис не раз наблюдал некоторых, довольно известных в обществе людей, которые посещали " Camp Meetings "; "Они бились о пол, как подстреленные, и потом часами оставались бездыханными, безмолвными и, судя по всему, совершенно мертвыми". Затем, с блаженной улыбкой они открывали глаза, вставали и громко кричали: "Слава, слава богу. Моя душа обратилась в истинную веру, и я счастлив". Так вели себя на " Camp Meetings " даже богатые и состоятельные люди. Однако, поведение огромного большинства, других людей характеризовалось такими симптомами, которые можно было классифицировать как смех, пляска, кручение, крики, лай и конвульсии. Проповедник Лоренцо Дау (1777-1834), выступавший с проповедями не только в США, но и в Англии, писал в своем журнале - "Я видел пресвитерианцев, методистов, квакеров, баптистов, представителей англиканской церкви и индепендентов, одинаково охваченных экстатическими религиозными конвульсиями - джентльмены и леди, черные и белые, старые и молодые, богатые и бедные, все без исключения". Подобно некоторым другим проповедникам с Севера, Дау был вынужден не раз прерывать свою деятельность вследствие того, что он выступал с открытыми обвинениями против дурного обращения с неграми. Вообще, конвульсии верующих считались наиболее вульгарным проявлением религиозного экстаза, но постепенно они стали весьма распространенными. Дж. Джонсон писал: "Конвульсивные движения наряду с пляской, криками и лаем нечасто появлялись в начале "Великого пробуждения". Преподобный Эли Карузерс относился к этим явлениям как к своего рода "фанги", поскольку они возникли в среде "ривайвл", когда это движение находилось уже на грани упадка. Вначале конвульсии обнаруживались в виде непроизвольного подергивания рук, но позднее эти судороги распространились на все тело. И это было, пожалуй, наиболее заразительным проявлением экстаза. Иногда простого упоминания об этом было достаточно, чтобы заставить прихожан подергиваться... Когда женщину на "кэмп митинг" охватывали судороги, ее друзья тут же образовывали кольцо вокруг нее, ибо она билась столь неистово, что едва ли могла сохранять правильную позу. Мужчины же колотились о скамейки и стены, бросались на деревья, и если друзья не успевали поймать и удержать их, то они рисковали серьезно зашибиться или пораниться. Некоторые потом стыдились своих конвульсий, но все соглашались с тем, что противостоять им невозможно". Я сам был свидетелем аналогичных явлений (даже с кругом друзей, охраняющих одержимого) на церемониях культа "водун" во время своего пребывания на Гаити. Несмотря на то, что музыка там была весьма возбуждающей, поведение участников церемонии было довольно сдержанным. Откуда же взялись эти конвульсии и можно ли объяснить их происхождение? В Ольстере (Ираландия) во время движения «ривайвл» 1775 года ми экстатические симптомы были несколько отличными. Описывая их, Ф. М. Дэвенпорт приходит в затруднение: «В Кентукки двигательный автоматизм и произвольные мышечные сокращения были превалирующим типом одержимости, но чувствительность при этом сохранялась. С другой стороны, в Ольстере преобладали автоматизм чувств, транс, видения, физическое бессилие и упадок мускульной энергии, хотя двигательные функции при этом не затрагивались. Я не знаю, как объяснить это". Другими словами, в Старом Свете ривайвлисты предпочитали спать, а в Новом Свете они пробуждались, неистово содрогаясь. "Именно формы моторного поведения являются главной отличительной характеристикой автоматизма "ривайвл" в Кентукки", говорит проф. Герсковиц, "ибо туземные обычаи африканского культа прошли мимо Европы".

К 1820 г. существовало уже около 40 тыс. негров-методистов и 60 тыс. негров-баптистов. Вообще, баптистская церковь являлась огромной притягательной силой для негров вследствие ее неофициальной организации. Группы из 4-х человек было достаточно, чтобы образовать конгрегацию, и каждый, кто чувствовал призвание, мог выступать с проповедями. Будучи бедной, но горячо верующей сектой, баптисты были очень близки к экономическому уровню жизни негров, к тому же их религиозная практика напоминала неграм некоторые африканские обычаи - включая "полное погружение", которое перекликалось со многими западноафриканскими речными культами, и несдержанную манеру "предаваться религии", которая была похожа на африканскую духовную одержимость. Сегодня колесо истории описало полный круг и уже белые " Camp Meetings " переняли и усвоили негритянские песни, стили и ритмы. Тем не менее, между ними еще остается заметное расхождение. Сравнивая " Camp Meetings " белых и черных, д-р Гортенс Паудермэйкер в своей книге "После свободы" (1939 г.) пишет: "Некоторые, не поддающиеся твердому определению различия существуют благодаря впечатлению большей ритмичности и большей спонтанности негритянских "ривайвл митингс", не говоря уже о большем участии самой аудитории. Ритм речи белых священников больше колеблется и хромает, чем у негров, к тому же у белых он обрамлен менее энергичной мелодической линией. Однако, движения белых прихожан более конвульсивны и судорожны, чем у негров". Неудивительно, что негры превосходят белых манерой богослужения, поскольку она является центральной частью их векового наследия.

Таким образом, "Великое пробуждение" привело к первому значительному слиянию в США (помимо Нового Орлеана) традиций европейской и западно-африканской музыки. Оно было глубоким явлением в общественной жизни страны, затронувшим, главным образом, сельское население и тысячи пионеров Запада, хотя частично оно коснулось также и аристократии Восточного побережья Штатов. Одним из побочных результатов этого движения было детальное знакомство многих американцев с африканскими музыкальными характеристиками, которые говорили сами за себя. И когда наступил следующий этап этого всеобщего процесса, то все дальнейшее слияние могло уже начаться на более высоком уровне.

Глава 9. РАБОЧИЕ ПЕСНИ.

Благодаря "Великому пробуждению" слияние европейских и африканских элементов стало очевидным фактом в религиозной музыке, благодаря же рабочим песням аналогичное слияние началось и в музыке светской. Поскольку рабочие песни были связаны помимо всего прочего именно с трудом, а не с церковью, то они не повлияли на широкие слои населения и, следовательно, на американскую популярную музыку столь же быстро и заметно, как например, спиричуэлс. Рабочие песни остались в основании основ, не достигнув слуха большинства белых людей и сохранив, таким образом, значительную часть своих западно-африканских качеств.

Вероятно, машины являются величайшим врагом рабочих песен. Неудивительно, что эти песни сохранились сегодня лучше всего именно на Юге в исправительных домах и каторжных тюрьмах, где до сих пор существует принудительный ручной труд. Функция всякой рабочей песни (как указывает само название) сугубо утилитарна - она заключается в координации усилий работающих людей. Наилучший пример - это кандальные команды и их песни. Связанные вместе одной цепью, люди должны двигаться тоже вместе, и рабочая песня образует ритмический ключ этого движения. В такой ситуации охранник вряд ли может быть заинтересован выбором стиля пения, поэтому многие африканские характеристики сохранились здесь просто за неимением ничего другого.

Как однажды хвалился Лидбелли (Хадди Ледбеттер), на хорошего "лидера" - запевалу рабочих песен - всегда был большой спрос. Для работающего человека это означало, что рабочее время проходило более сносно, а для босса это означало, что его люди работают более эффективно. Исполнение рабочей песни талантливым лидером иногда напоминало хождение по проволоке. С одной стороны, он мог надеть на себя маску кажущегося почтения к "капитану" или белому боссу, но с другой он одновременно развлекал команду импровизированными сатирическими прикрасами, двусмысленностями и даже скрытыми угрозами побега. Алэн Ломакс называет рабочие песни "духовной пищей, которая ускоряла процесс работы людей". В данном случае "духовный" - "спиричуэл" - можно понимать в буквальном смысле слова, особенно когда кандальные команды (как это часто бывало) приспосабливали религиозные мелодии "спиричуэлс" для своих собственных целей. К тому же рабочие песни давали моральную поддержку так называемому пассивному сопротивлению, которое заставляло прибегать к африканским идиомам, чтобы как-то замаскировать открытую враждебность. Поэтому в рабочих песнях и по сей день мало заметно европейское влияние, но зато сохранилось большое количество африканских элементов.

Если мы исследуем музыку Западной Африки, то обнаружим, что рабочая песня является там почти универсальным средством. Африканский студент Николас Балланта-Тэйлор говорит: "Музыка в Африке всегда использовалась в связи с танцами либо как аккомпанемент для работы. Ритмическое содержание песни заставляло людей работать быстрее и их физические действия уже не были им в тягость. Рабочие песни вообще очень ритмичны - короткие фразы в 2-3 такта, затем сольный голос и хор немедленно отвечают друг другу, причем обычно партия хора состоит всего из 2-3 восклицательных слов". Значение ритма и непрерывное применение системы оклика и ответа здесь абсолютно ясны. Где бы ни находились африканцы, в любой части Нового Света, там всегда исполнялись рабочие песни, ибо этот вид музыки был неотъемлемым элементом африканской традиции взаимной помощи. Герсковиц показывает, насколько широко распространилась эта традиция по всей Америке: "Традиция взаимопомощи и сотрудничества в области экономики является выдающейся во всех негритянских культурах. Перенесенная в Новый Свет, она обнаруживается в создании общины рубщиков деревьев, состоящей из бушменов, в виде крестьянских комитетов на Гаити и в других различных формах групповых работ в земледелии, рыболовстве, строительстве и т. п. - во французской Вест-Индии, на Тринидаде, на Ямайке и где бы то ни было. В дни рабства эта традиция нашла себе своеобразную копию в существовавшей тогда плантационной системе, а когда пришла свобода, то ее первоначальная форма добровольного объединения была вновь восстановлена. Она также появилась снова в Южной Каролине и Джорджии сразу же после гражданской войны, но ее самой выдающейся формой из числа существующих в настоящее время является групповая работа в кандальных командах". И во всех вышеупомянутых группах всегда использовались рабочие песни. На территории Соединенных Штатов рабочие песни начали исполняться, вероятно, сразу же, как только первые рабы высадились на берег и ими трудиться. По описанию некоторых ранних путешественников первым типом рабочей песни били песни гребцов, поскольку водный путь являлся наиболее распространенной практической формой связи на Восточном побережье того времени. Начиная с 1820-х г. г., такие наблюдатели, как Бэзил Холл, Фанни Кембл и Чарльз Лайелл писали о "странных и диких песнях" негритянских гребцов, которые производили глубокое впечатление на белых. Например, в 1845 г. Лайелл рассказывал о песнях, которые он слышал во время одной такой поездки: "Далекое эхо разносилось от песни наших черных гребцов. Один из них вел мелодию, вначале импровизируя текст, чтобы сделать комплименты семье своего хозяина и знаменитой черной красотке, жившей по соседству, которая сравнивалась с "красной птицей". Затем остальные пятеро гребцов присоединялись к нему, образуя целый хор, повторяющий те же самые слова. Время от времени они начинали петь гимн". Здесь мы находим описание, как системы оклика-ответа, так и использование гимна в качестве рабочей песни, но, пожалуй, больше всего заслуживает внимания факт импровизационной природы всего исполнения. Слова определенно, а музыка – вероятно, были здесь созданы экспромтом.

Первый опубликованный сборник, включающий рабочие песни, появился в 1867 г. Это была книга "Песни рабов в США", причем ее издатели указывали, что невозможно было точно записать эти негритянские "Work Songs". Об одной из песен говорилось, что "ее до сих пор можно слышать на пароходах Миссисипи", а другая была взята из репертуара негров-пожарных в Саванне (шт. Джорджия). "Каждая компания имеет свой собственный набор рабочих песен и своих собственных умелых лидеров", писал обозреватель.

Издатели этой книги, В. Аллен, К. Уэр и Л. Гэррисон также напечатали интересные воспоминания "одного джентльмена из Делавэра": "Лучшими негритянскими песнями, которые мне довелось услышать, были песни, обычно исполняемые черными портовыми грузчиками или самими судовыми командами на вест-индских кораблях, нагружавшихся и разгружавшихся у причалов Филадельфии и Балтиморы. Я часто стоял там целыми часами, слушая их, в то время как они поднимали или опускали тяжелые бочки и ящики со своим грузом. Кто-нибудь один тянул канат и брал на себя главную ношу песни, а другие вступали согласным хором вслед за ним". Этот наблюдатель времен до гражданской войны, несомненно, слышал хоровые рабочие песни матросов - это такой тип рабочей песни, который впоследетвие слился с популярной музыкой в виде "минстрел шоу". В истории джаза песни матросов и гребцов по существу никогда не обсуждались. Изобретение хлопкоочистительной машины сделало выгодным экспорт американского хлопка на крупные британские фабрики. Ежегодный морской грузооборот хлопка вырос с 96 млн. фунтов в 1815г. до 444 млн. фунтов в 1837 г., и американские корабли стали принимать все большее участие в мировой торговле. Они заходили во все хлопковые порты от Саванны до Нового Орлеана и популярность рабочих песен моряков достигла наивысшей точки.

Вследствие различной национальной принадлежности моряков и далеко отстоящих друг от друга портов назначения, морские рабочие песни разошлись по всему свету. К 1845 г., когда группы "минстрел шоу" стали заметно процветать, то рабочие песни моряков часто присутствовали в их репертуаре и наоборот (интересныи факт) - такие "минстрел"-песни, как "Gimme The Banjo", "Do John Booker" и "Camptown Races" стали широко известными в качестве морских рабочих песен! А поскольку многие из этих мелодий были первоначально заимствованы из негритянской народной музыки, то сплошь и рядом бывает очень трудно отличить - оказались ли они на море в своей народной или менестрельной форме. "Нет на свете лучших певцов, чем негритянские матросы", пишет Дорфлингер в своей книге "Шанти мен" (1951 г.). Будучи чернорабочими на Миссисипи, грузчиками в портах Восточного побережья или отплывая от пристаней Мексиканского залива в качестве членов судовой команды, негры накладывали неизгладимый отпечаток на такие рабочие песни моряков того времени, как "Roll The Cotton Down", "Long Time Ago". И хотя на корабле, как правило, с правого борта находились негры, а с левого - белые, но лидером рабочей песни обычно бывал именно негр. Лидер должен был придать песне достаточный подъем и напор, чтобы всем хорошо работалось:

Дата добавления: 2015-09-05