Максим Макаров «КАДЕТСТВО. 4 страница

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».

Ротмистров пытается выяснить, кто кинул бомбочку в машину помощника прокурора. Леваков навещает мать в больнице, они тепло общаются и от врача он узнает, что матери нужна срочная дорогостоящая операция. Леваков решает обратиться за помощью к соседу своей бабушки, который занимается весьма темными делами.

Глава одиннадцатая.

3.

… Майор Василюк после истории с помощником прокурора (виновных, кстати, тогда так и не обнаружили) теперь неотрывно следил за своими суворовцами и не оставлял их одних уже практически ни на минуту. Говорили, что он получил хорошую выволочку у Ноздрева, но дело решилось миром. Кадеты временно затаились.
Случилось, правда, одно странное происшествие, которое потом еще какое-то время обсуждали в спальне после отбоя. Но обсуждали тихо, чтобы не услышал Макс Макаров.
А случилось вот что. Необъяснимым образом на столе преподавателя эстетики Полины Ольховской появился огромный букет китайских роз. Причем появился он непосредственно перед началом урока у третьего взвода. Китайские розы на языке цветов, как объяснила им потом Полина Сергеевна, означают сдержанное восхищение красотой избранницы. Ей, как она сказала, конечно, льстит подобное внимание, но все-таки хотелось бы выяснить, кому она этим вниманием обязана.
Но так этот неизвестный и признался! Хотя букет, по общему мнению, был очень даже ничего. Правда, всех удивляло, почему его подарили Этикетке, которой двадцать лет в обед! Прозвище Полины кадеты произносили, предварительно убедившись, что рядом нет Макарова. Все помнили, как он разозлился на Авдеева. Макаров был главным подозреваемым. Однако и он, когда Полина Сергеевна прямо спросила парня, не знает ли тот, откуда взялись цветы, заверил ее в своей непричастности к этому. А Перепечко, который, возможно, и мог пролить свет на загадочные события, благоразумно помалкивал.
Но суворовцы все равно косились на Макса и перешептывались за его спиной. Его поведение в последнее время изменилось до неузнаваемости. Дело в том, что Макаров вдруг начал сам вызываться в наряды, не успевал Философ в шутку, по своему обыкновению, спросить, есть ли желающие. Первое время все думали, что У Макарова, как всегда, есть в запасе какой-то хитроумный план. И надеялись, что вскоре все откроется. Но время шло, и кадеты убедились, что если Макс что-то и задумал, то он решил сохранить все в тайне. Парень добросовестно драил полы и туалеты, дежурил на кухне и отстаивал наряды по ночам. Кантемиров при этом ничего удивительного в поведении Макарова не находил и никак его рвение не комментировал, что тоже вызывало определенные подозрения.
Догадываясь, что является предметом кривотолков, Макс упорно молчал. Прапорщик сдержал слово и не выдал его Полине. Хотя жизнь Кантемирова после того случая заметно усложнилась. Скрыть что бы то ни было в училище было практически невозможно. И вскоре каким-то невероятным образом до офицеров дошли слухи о похождениях Философа на любовном фронте. Над прапорщиком стали подшучивать, а Полина Сергеевна избегала попадаться ему на глаза. Но Кантемиров стойко сносил выпавшее ему испытание и только время от времени с досадой поглядывал на Макарова. А что Макаров? Макс все прекрасно понимал и мужественно драил туалеты, а также внепланово и кабинет Кантемирова, даже когда тот его об этом не просил. У Макса был свой собственный личный кодекс чести. И нарушить его он не мог.

4.

Илья Синицын по своему собственному кодексу чести продолжает войну с майором Мурашко за место в Суворовском училище.

5.

На выходных Ксюша застает Илью за очередным «зарабатыванием» денег, и Илье приходится ей все рассказать. Ксюша предлагает свою помощь.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».

Глава двенадцатая.

1.

Сосед Ромка предлагает Левакову зарабатывать деньги у него. Андрею эта идея страшно не нравится, но состояние матери ухудшается, и выхода у него нет. Он просит время подумать. С верхней площадки их разговор случайно подслушивает бабушка Левакова, и понимает, что Андрей (сын ее погибшего сына, в смерти которого она винила Нину Левакову) попал в беду.

2.

Синицыну становится не так тяжко переживать свои неприятности при активной (и не только моральной) поддержке Ксюши. Теперь он замечает состояние своего друга Левакова, и понимает, что у него тоже проблемы. Но Леваков молчит, все еще думая, принимать ли предложение Ромки.

3.

Следующий день принес неприятные новости. Вернее, новости принес не день, а Трофимов.
После завтрака он понуро подошел к ребятам и траурным голосом заявил:
- Всё, накрылись, пацаны, и увалы, и дискач.
Суворовцы чуть не подпрыгнули, услышав подобное заявление. Макс нахмурился:
- Откуда такой пессимизм, Трофим? Неужели Палочка выяснил, что Афанасия Фета вовсе не существовало на свете?
Трофимов с трудом сдержался, чтобы не показать Макарову язык. Его теперь только ленивый Палочкой не подкалывал.
- Смейся, паяц! Первый взвод, между прочим, по химии пятнадцать двоек схлопотал. Информация получена из достоверных источников.
Суворовцы приуныли. Завтра писать контрольную предстояло им. Одна надежда – на шпаргалки, но надежда слабая. Похоже, ничего не доставляло их преподавателям такого удовольствия, как поиск и обнаружение шпор. Можно подумать, будто им во время контрольной заняться нечем!
Но Трофимов, видимо, знал, что в былые времена вестников, приносящих плохие новости, убивали на месте, и не захотел повторять их трагическую судьбу. Вдоволь насладившись печалью и тоской на лицах однокурсников, он неожиданно просиял:
- А теперь – хорошие известия! Завтра у химика день рождения.
Макс невесело усмехнулся:
- Вот и замечательно – сможем принести цветы на свои похороны на законных основаниях.
Махнув рукой, Трофимов согласился:
- Цветы тоже можно. Но цветы не по моей части, - он не упустил случая отомстить Макарову за Палочку, - А вот подготовку праздничного концерта организовать берусь.
Суворовцы недоуменно вытаращились на него. Оказалось, что у Трофимова был целый план…

[Празднование дня рождения химика, точно такое же как в сериале, и теми же стихами, заканчивается тем, что Философ появляется во время самоподготовки, когда ребята празднуют победу, просит их также поздравить его на его день рождения, и… приглашает все еще растроганного Виталия Петровича для проведения сорванной контрольной].

4.

Илья звонит Ксюше, и та говорит ему, что видела в городе его отца. Илья удивлен – майор ВДВ Сергей Синицын сейчас должен быть на учениях.

5.

Драма, разыгравшаяся в благополучной доселе семье Синицыных.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».
Глава тринадцатая.

1.

[Перепечко снится длинный кошмар про деревню, любимую собаку и жизнь в землянках. Причиной такого странного сна стала ниточка с узелками, аккуратно протянутая Сухим и Трофимом под его простыней…]

… Весь следующий день Степка клевал носом. Ему делали замечание, он вяло просыпался и через какое-то время начинал дремать снова. Не помогало ничего. Даже Палочка встревожился и предложил Перепечко сходить в медсанчасть.
- Вы понимаете, - оправдывался потом Степа в казарме, - меня словно всю ночь колошматили. Как будто бревном лупили.
- Представляю новую сказку – «Печка на горошине», - заливался Трофимов.
Все засмеялись, а Перепечко только широко зевнул и добавил:
- А тут еще метро это…
- Метро? – заинтересовался Макс, - Что еще за метро такое?
- Понимаете, - принялся объяснять Перепечко, - мне приснилось, что у нас в деревне метро строить начали. И прямо под нашим домом.
Кадеты, не сговариваясь, прыснули.
- Ну, тогда все понятно, - кивнул Макс, - Мы тут на Печку наезжаем, а он, оказывается, не спал, он индустриализацией деревни занимался.
Они еще смеялись, когда в казарму вошли двое суворовцев из роты на курс старше их. В руках они несли чей-то портрет. Не обращая внимания на «сосов», они подошли к стене и опустили портрет на пол так, что третьему взводу было не видно, кто на портрете изображен.
- Что это еще такое? – прошептал Сухомлин, обращаясь к Максу.
Тот пожал плечами. Что ему, докладывают, что ли?
Тем временем старшекурсники выбрали место, и один начал вбивать гвоздь, а второй, отойдя к кроватям, следил за его работой. Когда первый закончил, второй поднял портрет и бережно повесил его на стену. Отошел, убедился, что портрет висит ровно, кивнул своему товарищу, и оба, прихватив инструменты, вышли из казармы.
Кадеты мигом подлетели к портрету. На них смотрел лопоухий конопатый парнишка. Когда фотограф нажимал на кнопку, лопоухий явно хотел улыбнуться, но не успел и так и застыл на снимке с чуть приподнятыми уголками по-детски пухлых губ.
Трофимов пожал плечами:
- А чего это его здесь вывесили?
Сухомлин высказал предположение:
- Может, отличник? Смотрите, мол, будете хорошо учиться – станете, как я!
Суворовцы хихикнули:
- Тогда я лучше в ПТУ пойду, - честно признался Петрович, - Вон как у этого додика уши отвисли! Он за них, наверное, шпоры прятал.
Сзади раздалось задумчивое «кхм». Суворовцы оглянулись и тут же встали по стойке «смирно». В казарму незамеченный вошел прапорщик Кантемиров. Он печально посмотрел на портрет, а потом перевел взгляд на ребят.
- Этот додик, между прочим, Герой России. Посмертно…
Ребятам стало не по себе. Они снова, совсем по-другому, посмотрели на лопоухого парня, которого, оказывается, уже не было в живых. Поверить невозможно! Такой смешной, совсем еще молодой, и нет в живых. Кадеты молчали.
- Погиб месяц назад под Гудермесом, - продолжал, думая о чем-то своем, прапорщик, - Помню, его мать чуть ли не каждый день прибегала с гостинцами и всё дежурных уламывала, чтобы сыну передали. А он стеснялся. Тихий был, вроде вон, Гришина, - прапорщик кивнул на покрасневшего моментом кадета, - А спал, - Кантемиров оглянулся и, подойдя к кровати Перепечко, быстро провел по ней рукой, - вот здесь спал. Его, кстати, все лопоухим дразнили, - он помолчал, - Всего семь лет назад училище закончил.
Макс не выдержал и вышел вперед. Остальные поняли, что он хочет сделать, и были в душе согласны с Макаровым.
- Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?
Кантемиров посмотрел на вице-сержанта.
- Простите нас, - глухо попросил Макс.
Прапорщик еще раз осмотрел взвод, кивнул и хотел было выйти, но тут вспомнил что-то и задержался:
- Я, собственно, зачем пришел. Синицын, там к тебе пришли. Только быстро. До обеда осталось двадцать минут.

2.

История любви Ксюши и Синицына.
Ксюша и Илья обмениваются новостями, и она заверяет Илью, что они со всем справятся.

3.

Андрей снова навещает мать в больнице. Он все еще мучительно думает, красть ли ему деньги для Ромки, чтобы потом получить свою долю на операцию для матери или нет. Ведь это спасет ей жизнь. А с другой стороны – преступление оно всегда преступление.
Возвращаясь из увольнения, на КПП Леваков обнаруживает подменяющего дежурного Сырникова. Тот нарочно затягивает время и Андрею не отмечают увольнительную. Его должны отчислить за очередное опоздание.
Под навалившимися на него бедами Андрей чуть не плачет, но вовремя сдерживается.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».
Глава четырнадцатая.

1.

Андрей Леваков понуро плетется в кабинет к командиру, ожидая самого худшего. По дороге он вспоминает, как один раз в интернате его сильно избили пацаны из организовавшейся там шайки. Он очнулся в больничной палате, связанный (чтобы случайно сам не дотронулся до разбитого в мясо лица; но он-то этого не знал, и думал, что его связали те парни, чтобы потом добить). Вспоминает, как санитарка приходила кормить его и рассказывала ему истории.
Но Василюк сам рассказывает ему про его больную мать, и упрекает, что Андрей ему об этом не рассказал. Суворовец Леваков снова прощен и оставлен в училище.
Илья Синицын хочет ему помочь. Но Леваков с отчаянным упорством не желает делиться с ним своими проблемами. Оба друга этим расстроены.

2.

Жаркий спор между суворовцами и преподавателем истории Михал Михалычем по прозвищу «Мих Мих» на уроке по поводу декабрьского восстания 1825 года. И снова – практичный Сухомлин против идеалиста-Синицына. Преподаватель в восторге, а Андрей Леваков делает для себя определенные выводы. Он добудет деньги для матери, пусть даже безобразным способом, а потом ответит за это, так же, как декабристы.

3.

Сергей Синицын в отчаянии пытается забрать сына из Суворовского училища. Но Илья оказывает решительное сопротивление. Не смея ему рассказать об измене матери, майор Синицын сдается.

4.

Бабушка приносит Левакову на КПП деньги на операцию для Нины и просит у него прощение за то, что сдала его в интернат. Андрей вначале сопротивляется, но бабушка говорит, что хочет таким образом искупить перед ними свою вину. А он должен пообещать ей, что ни в коем случае не свяжется с ее соседом Ромкой. Обрадованный донельзя отпадающей необходимостью красть, Андрей обещает бабушке, что не свяжется с Ромкой. Он принимает деньги, и говорит, что потом все отдаст. Довольная бабушка быстро уходит, боясь, что он передумает.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».
Глава пятнадцатая.

1.

[Ночью Сухомлин и Трофимов, окрыленные успехом с Перепечко, протягивают ниточку уже под несколькими кроватями суворовцев. Те начинают смешно подскакивать во сне. Насладившись зрелищем, друзья вынимают нитку и довольные проделкой, засыпают… ]

… Услышав мирное похрюкивание злоумышленников, Макс Макаров сел. Его кровать попала в зону их действий. Однако он не спал, а, закрыв глаза, думал о Полине и о том, что скажет ей, когда неожиданно появится на пороге ее квартиры. Вернее, он представлял, что скажет Полина.
Когда Сухомлин с Трофимовым неслышно, как они думали, приступили к реализации своего плана, Макс одним из первых почувствовал дискомфорт. Но решил не выдавать себя. Он тут же разработал план ответного удара.
Легко спрыгнув с кровати, Макс присел около Перепечко, одной рукой зажав ему нос, а другой прикрыв рот. Степа дрыгнулся и проснулся. Заорать он не смог – Макс крепко его держал. Бешено вращая глазами, Печка увидел, кто на него напал, и заметно успокоился. Только тогда Макс ослабил хватку.
- Вставай, - прошептал он.
- Зачем? – так же тихо спросил Степа.
- Мстить будем, - сдергивая одеяло с Перепечко, ответил Макс.
Тот поежился от холода, но встал.
- Кому мстить-то? И за что? – спросил он, позевывая.
Макс нетерпеливо махнул рукой:
- Я тебе потом объясню. Значит, так, - вручая Перепечко тюбик с пастой, распорядился Макс, - Ты берешь на себя Трофима, а я Сухого. Когда рожу ему намажешь, не забудь перышком под носом пощекотать.
- А это зачем? – удивился Перепечко.
Макс загадочно ухмыльнулся:
- Увидишь.
Степа почесал затылок и поплелся к Трофимову. Тот, не подозревая ни о чем, невольно облегчил Печке задачу. Парень лежал на спине и чему-то радостно улыбался во сне. Вздохнув, Степа как можно выше поднял тюбик над лицом Трофимова и выдавил пасту. Внушительный кусок ее мягко приземлился на щеку, после чего Перепечко, как велел ему Макс, выдернул из подушки перо и поводил им под носом у спящего. Трофимов поморщился и поднял руку, так что Печка от неожиданности чуть не подпрыгнул. Но Трофим не поймал его, а только недовольно провел ладонью по лицу, самостоятельно размазывая пасту.
Перепечко улыбнулся и подумал: «Ну Макс, во дает!»…

[Утром Философ и смеющиеся кадеты видят разрисованный «спецназ» в лице Трофимова и Сухомлина. Художники скромно молчат, и весь взвод получает дополнительных десять кругов вокруг стадиона. Кантемиров обнаруживает у Андрея крупную сумму денег. Андрею приходится признаться командирам во всем. Офицеры решают помочь. ]

2.
[Синицын в очередной раз пытается безуспешно вызвать друга на откровенный разговор. Наконец, Леваков сдается. Илья отдает ему все свои деньги, заработанные с таким трудом для майора Мурашко. Вскоре информация о беде Левакова облетела все училище и к нему стали подходить другие суворовцы, молча отдавая деньги на операцию. Андрей смущался, был крайне растроган, но ребята вели себя очень тактично, и после проведенной дополнительной беседы с Василюком, он без возражений принимал помощь. Все деньги он отдавал на хранение Василюку в сейф… ]

… Майор подсчитал, что за полдня они сумели собрать больше десяти тысяч рублей. А ведь знали о происходящем еще далеко не все.

3.

Например, ни о чем, как ни странно, не подозревал Макс. Он нервно слонялся по коридору в надежде выловить Полину. Дело в том, что Макаров решил восстановить доброе имя прапорщика Кантемирова.
Не то чтобы Полина Сергеевна особенно злилась на Философа. Кажется, она даже приняла решение замять эту историю. Однако Максу неоднократно приходилось слышать, как кто-нибудь из офицеров (а чаще остальных – майор Василюк) отпускал, как будто в сторону, невинное на первый взгляд замечание, от которого Кантемиров, однако, покрывался багровым румянцем. И только Макс знал почему.
Наконец он понял, что дальше так продолжаться не может. Однако в планы Макарова не входило выдавать себя. И Макс решил положиться на волю случая. Ему казалось, что он сумеет уболтать Полину и отвлечь ее от основного – от истинного имени телефонного маньяка.
Полина вышла из преподавательской, закрыла за собой дверь и направилась в ту сторону, где сидел Макс.
Внутренне сжавшись, он встал и двинулся ей наперерез. Но преподавательница была так увлечена своими мыслями, что даже не сразу его заметила. Тогда, чтобы избежать столкновения, Макс позвал:
- Полина Сергеевна…
Та растерянно подняла голову и только в этот момент увидела, что едва не наступила на своего ученика.
- А, Макаров… Вы что-то хотели? – Полина единственная во всем училище обращалась к суворовцам на «вы».
Макс кивнул:
- Да. Полина Сергеевна, я хотел вам признаться… - и тут же добавил, испугавшись, что это прозвучало двусмысленно: - Это насчет вашего телефона…
- Моего телефона? – не поняла Полина.
И тут Макса осенило. Ну конечно! Он скажет, что дал прапорщику Кантемирову номер мобильного Полины, выдав его якобы за свой. Конечно, в этой версии есть множество несостыковок, но Полина на них, может, и внимания не обратит. Естественно, она поймет, что макс каким-то образом узнал ее телефон, но и здесь можно будет как-нибудь вывернуться.
Он уже было открыл рот, чтобы выложить Полине эту информацию, но та вдруг неожиданно заинтересованно посмотрела на мальчика:
- Макаров, а вы ведь из третьего взвода?
- Из третьего, - подтвердил Макс.
Он почувствовал себя так, словно его притормозили на полном ходу.
А Полина почему-то обрадовалась:
- Ой, это же замечательно!
Макс нахмурился. Раньше она в этом факте ничего замечательного не находила.
- Я сейчас очень тороплюсь, однако хотела найти вашего мальчика – того, которому деньги нужны. А тут вы, Максим, - она назвала его по имени, - Будьте добры, передайте, пожалуйста, Левакову.
Полина порылась в сумочке, достала кошелек и извлекла оттуда заранее приготовленные пятьсот рублей.
Макс ошарашенно смотрел на купюру.
- А зачем это Левакову? – только и сумел выговорить он.
Теперь настал черед Полины удивляться:
- Как, неужели вы не знаете? Его матери срочно нужна операция. Наши, - она говорила о преподавателях, - уже почти все скинулись. А это от меня.
Максим попятился. Чего же Леваков молчал? Вот дурья башка! Макаров сразу забыл, что собирался сказать Полине, и теперь, грызя ноготь, напряженно думал. Ну конечно, отец! Он точно поможет.
- А в какой больнице его мать, вы не знаете? – спросил Макс Полину, которая все это время держала деньги в руках и с удивлением на него смотрела.
- Да нет, откуда?
Ничего, это мы быстро выясним. Столько времени зря потеряли! Макс развернулся и почти бегом бросился на поиски Кантемирова.
- Макаров! – окликнул его сзади голос Полины, - А как же деньги?
Макс развел руками:
- Простите, мне в другую сторону.
- Но, Макаров, - снова позвала его Полина, - ты вообще зачем меня ждал?
- Все потом, - сказал Макс и скрылся за углом.
Кантемирова он нашел в столовой. Прапорщику не нужно было долго объяснять. Вскоре Макс уже звонил отцу. А еще спустя какое-то время он, с увольнительной в кармане, мчался в ту сторону, где размещалась администрация города.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».
Глава шестнадцатая.

1.

О майоре Ротмистрове, его проблемах с сыном Алексеем, а также о его бывшей и теперешней женах.
Ротмистров без энтузиазма выделяет в начале двести, а потом триста рублей на помощь Левакову и простит сына ему передать.

2.
Сырников без энтузиазма пытается сделать это, но «переусердствует» в оскорблениях Андрея и после злобной перепалки тот отказывается их брать.

3.

В то время как Сырников пытался таким образом вручить Левакову деньги, Макс Макаров подходил к зданию городской администрации… Максиму не часто приходилось бывать здесь и до поступления в Суворовское училище, а уж кадетом он входил сюда и вовсе впервые.
Раньше отец не любил, когда Макс его навещал. Хотя слово «навещал» тут, пожалуй, не совсем уместно. Макс приходил к отцу лишь в том случае, если ему было что-то нужно. Макаров-старший, прекрасно это осознавая, злился, говорил, что сын отнимает у него слишком много драгоценного времени, а поэтому, дабы поскорее избавиться от Макса, быстро соглашался выполнить любую его просьбу.
Забавно, подумал Максим, а ведь и сейчас я тоже к папочке не бескорыстно пришел. Он ухмыльнулся: как-то тот его примет?
В приемной отца сидела знакомая Максу секретарша Светлана. Всегда ухоженная, пахнущая лаком и духами, с безупречно длинными ногтями, обычно самых ярких цветов, она осторожно, словно боясь, касалась клавиатуры компьютера, следя за тем, чтобы не испортить маникюр.
Услышав, что в приемную кто-то вошел, Светлана подняла голову. На лице у нее привычно застыла ослепительная дежурная улыбка. Но когда секретарша узнала визитера, дежурная улыбка сменилась искренней.
- Максимчик! – воскликнула она, выбегая из-за стола и против воли целуя парня едва ли не в губы, - Какой ты красавец стал! А форма, между прочим, - Светлана кокетливо улыбнулась, слегка опустив ресницы, - тебе очень идет. Ну просто очень.
Максим поздоровался с ней и спросил, у себя ли отец.
- Да, только у него посетитель, - предупредила секретарша.
Рассудив, что времени у него совсем мало, Макс под протестующие возгласы Светланы вошел в кабинет.
Макаров-старший сидел в очень высоком кресле, положив перед собой руки на стол и сцепив пальцы в замок. Над его головой висел огромный портрет президента, а на столе вполоборота, так, чтобы непременно видели посетители, стояли фотографии Макса и его матери.
Отец действительно был не один, однако, заметив Макса, он неожиданно расплылся в улыбке и даже привстал.
- А это мой сын, Максим, - сказал отец так, как будто все это время ждал его прихода, - Суворовец.
Посетитель оглянулся, посмотрел на парня и заулыбался.
- Отпустили, значит? Или сбежал? – не меняя интонации, спросил отец, хитро прищурившись, - Ну, шучу-шучу, - услышав это, посетитель засмеялся противным тонким голосом.
- Папа, - начал было Макс, но Макаров-старший быстро его прервал:
- Подожди, сынок, в приемной, мы тут пока с дядей закончим.
Тут уж Макс, при всем желании, сдержаться не смог:
- Хорошо, папочка, я пока попрошу тетю Свету, чтобы она сводила меня пи-пи.
Лицо у посетителя вытянулось. Было видно, что он абсолютно растерян и не знает, как реагировать на выходку Макарова-младшего. А отец только неодобрительно покачал головой.
Макс вышел в приемную и пристроился на стуле недалеко от Светланы. Вполуха слушая ее болтовню, мальчик нетерпеливо посматривал на часы. Ну скоро папа там? У него через два часа увольнительная заканчивается.
Увольнительную Максу выдал лично начальник училища. Ему кадет Макаров клятвенно пообещал не опаздывать. А свое слово Макс ценил.
Наконец посетитель вышел от отца и, еще раз с подозрением оглядев Макса, покинул приемную.
Макаров-старший сидел за столом. На этот раз при виде сына он не встал.
- А ты, Максим, я вижу, не меняешься?
- Ошибаешься, пап, - ответил сын, присаживаясь напротив.
Отец недоверчиво хмыкнул и на всякий случай уточнил:
- А ты точно не сбежал?
Макс поспешил его успокоить:
- Нет, мне лично генерал-майор Матвеев – думаю, это имя тебе знакомо, - распорядился увольнительную дать.
Петр Макаров сделал вид, что не заметил поддевки сына.
- Узнаю – наша порода! Уже и с генералом на короткой ноге, - он помялся, как будто не знал, что еще сказать, и, может, поэтому спросил: - Ты на меня еще сердишься? Ну, за то, что я тебя в Суворовское сдал?
Макс хмыкнул:
- Спасибо, что не в детский дом, - а затем добавил: - А если серьезно, я тебе даже благодарен. Умею ходить теперь не хуже любой породистой лошади.
Макс встал и прошелся перед отцом строевым шагом.
Тот засмеялся:
- У тебя одни шуточки на уме.
Макс посерьезнел:
- А вот и нет. Я к тебе по делу.
- А я все гадал, когда ты это скажешь! – почти с радостью воскликнул отец, - Выкладывай, что опять натворил? Только если дело касается трупов – это к матери, - неуклюже попытался пошутить он.
Макс укоризненно посмотрел на отца и рассказал, что матери его сокурсника необходимо сделать операцию.
- Но операция эта какая-то дорогая, что ли, - неопределенно добавил Макс, не знавший подробностей, - Короче, нужна помощь.
Макаров-старший удивился:
- И всего-то? Прямо сейчас все и устроим.
Сын сперва даже не поверил:
- Ты серьезно?
Отец прижал ладонь к груди:
- Слово Макарова. Послезавтра она уже будет лежать на операционном столе.
Макс встал.
- Тогда я пошел, а то у меня увольнительная скоро закончится, - но перед тем как выйти, он подошел к отцу и неловко его обнял: - Спасибо.
Некоторое время отец задумчиво смотрел ему вслед, а затем, стряхнув с себя оцепенение, вернулся к работе.
А Максу, едва он вышел в приемную, пришла в голову совершенно замечательная идея.
- Света, - обратился он к секретарше, - скажи, а ты можешь по телефону пробить адрес?
Та небрежно пожала плечами:
- Проще простого. Ты номер помнишь?
Уж что-то, а домашний номер Полины Ольховской Макс помнил прекрасно... «КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».

Глава шестнадцатая.

(Продолжение)

4.

Не прошло и десяти минут, как он вышел из здания городской администрации, имея в кармане адрес Полины. Макс решил навестить ее, не дожидаясь выходных, и продолжить прерванный разговор. В запасе у него было еще целых сорок минут, а Полина, как оказалось, жила совсем недалеко.
Макс задержался около цветочного киоска на углу ее дома, выбрал небольшой, чтобы не шокировать девушку прямо с порога, букет роз и, пытаясь справиться с волнением, свернул во двор.
Около подъезда, где, по предположению Макса, находилась квартира Полины, сидели и мирно беседовали три старушки. В песочнице ползали, пачкаясь, пока не видят мамы, детишки лет двух-трех.
Макс, заложив букет под мышку, опустился на качели и начал тихонько раскачиваться. Может, он зря все это сейчас затеял? Ну что он успеет сказать Полине? Только ответит на ее удивленные вопросы, а там у него и время все выйдет.
Гораздо разумнее не гнать лошадей, а спокойно подготовиться к встрече. Лучше он придет к ней, как и предполагал, в субботу. Полина угостит его чаем (в случае чего сам напросится), и за чаем они уже спокойно обо всем поговорят. Придется Кантемирову еще пару дней походить в женихах. Ничего, зато потом Полина, наверное, у него еще и прощения попросит.
Приняв решение, Макс неожиданно почувствовал облегчение. Даже самому себе он побоялся признаться, что попросту струсил.
Резво спрыгнув с качелей, Макс, все еще сжимая ненужный букет под мышкой, двинулся было обратно, как вдруг что-то привлекло его внимание.
Этим «что-то» была черная «ауди», притормозившая около Полининого подъезда. Макс сам потом не понял, почему тогда остановился. Не иначе – интуиция.
Автомобиль тем временем заглох, а дверь водителя открылась. Наружу вышел мужчина – пожилой, лет сорока пяти, в дорогом костюме, который плотно облегал его внушительных размеров живот. Зачесанные назад волосы скрывали аккуратную, почти идеально круглую залысину на затылке. Зато лицо незнакомца показалось Максу чересчур смазливым для его возраста.
Неизвестный бойко подскочил к пассажирскому месту и предупредительно открыл дверь.
Макс почувствовал, как ноги его вдруг сделались ватными, во рту пересохло, а сердце забилось с такой силой, что мальчику даже стало больно. Из машины вышла Полина. В руках у нее был огромный букет лилий, который не шел ни в какое сравнение с китайскими розами Макса.
Улыбнувшись своему спутнику, Полина не сразу отняла у него руку (но в конце концов все-таки отняла!) и стала терпеливо ждать, пока тот закроет машину.
Перед тем, как войти в подъезд, мужчина остановился, ласково, но по-хозяйски приобнял Полину и небрежно ее поцеловал. Затем дверь за ними захлопнулась.
Макс оперся о качели, возле которых еще стоял. У него внезапно закружилась голова. Руки безвольно опустились. А предназначавшийся для Полины букет неслышно упал на землю.

«КАДЕТСТВО. Книга первая ВЫБОР».

Глава семнадцатая.

1.

Он ее ненавидит! Как же он ее ненавидит!
«Ах, эти персики, ах, эти ланиты! Полюбуйтесь мальчики, как играет свет! Это же восхитительно!»
Полюбуйтесь, мальчики, как ваша расчудесная, ваша возвышенная и неземная Полина Ольховская жмыхается по подъездам со старым козлом, главное достоинство которого – шикарная машина. Смотреть на нее противно, думать о ней противно! Лучше бы она была, как все. Лучше бы носила брюки и курила в компании с физиком, как паровоз. Зачем прятать свою низкую развратную душонку за красивыми словами и скромными складками длинных юбок?
Макс остервенело драил унитаз, даже не надев перчаток. Наряд вне очереди он получил за то, что не сдержался и откровенно нахамил командиру. Правда потом извинился. Ведь он и на самом деле был не прав. Но с тех пор, как он увидел Полину рядом с этим… с этим – Макс даже слов подобрать не мог для обозначения того типа с машиной. В общем, Макаров бесился. И бесился уже не первый день. Ребята стали обходить его стороной. В том числе и Перепечко.
Нет, так тоже нельзя. Что ему, из-за нее теперь из училища уходить? Ну уж нет. Не дождется.
Макс выпрямился. А может, он неправильно понял? Вдруг это ее двоюродный дядя по материнской линии? Парень усмехнулся. Так и будем называть его – дядя.
В туалет заглянул прапорщик. Оценив работу Макса, он заметил:
- Силен, без перчаток-то! Испачкаться не боишься?
Макаров вытянулся по стойке «смирно»:
- Никак нет, товарищ прапорщик. Оно своих боится.
Кантемиров хмыкнул:
- Самокритичен, уважаю, - и махнул рукой, - Давай, Макаров, строй взвод на ужин.
- Есть строить взвод на ужин! – заорал Макс.
Кантемиров только головой покачал. Неужели они с Василюком ошиблись? Вообще-то, когда майор Макарова вице-сержантом назначил, Кантемиров поначалу очень против был. Но Василюк сказал: «Вот увидишь, из парня выйдет толк. Его только в нужную сторону подпихнут нужно». Через месяц прапорщик и сам стал замечать, что Макаров начал вести себя совсем по-другому. А тут: здрасьте, приехали! Опять все заново. Прапорщик призадумался. Может, у парня случилось что? Надо будет разобраться.
Однако Макс уже и сам решил взять себя в руки. В конце концов – он Максим Макаров, а не половая тряпка. Да любой из старых друзей поднял бы его на смех! Он снова вспомнил Люсю. Нет уж, хватит, довольно эти женщины его крови попили! Вот прямо завтра же Макс начнет новую жизнь.
Но на следующий день была эстетика, и Полина, конечно же, свела на нет все его благие намерения.

Дата добавления: 2015-09-04