Глава 31. — С тобой пойдут несколько снайперов и бойцов, но главная задача будет лежать на тебе

Глава 31

POV Том

— С тобой пойдут несколько снайперов и бойцов, но главная задача будет лежать на тебе, — голос Билла звучал напряженно, но спокойно, словно он прибывает в ярости, но сдерживает свою злость, — сможешь уничтожить осиное гнездо за неделю?

Я задумался над его словами. Неделю в логове врага? Это, конечно, было самоубийством, и я это понимал, потому что риск большой и есть огромная вероятность того, что меня раскроют не только, как Барса, но и еще как Ястреба. Но с другой стороны, никто другой на моем месте не сделает того, что мы задумали. А задумали мы аферу приличную. Я прикидываюсь, что хочу перейти в группировку Пум, но прошу время на обдумывание ситуации, при этом находясь в их общаге, скажем так, чтобы понаблюдать за их жизнью. Но на самом деле, я планирую просто вырезать врага в его же доме, а Билл будет убивать тех, кто снаружи и Рысей. Это вопиющая наглость и безумие, ведь каждого из нас могут прикончить, мы это знаем, но по-другому не выйдет уничтожить мою «маменьку».

— Смогу, — уверено кивнул я, хотя внутри что-то щелкнуло, говоря, что надо быть осторожным. Каулитц цокнул языком, но по его виду я понял, что он не очень рад перспективе моего нахождения у Пум. Оно и не удивительно, все-таки главарь не чужой дядя, а моя мать, хоть я ее таковой и не считаю, — сам-то сможешь это провернуть?
— Томас, я эту тварь десять лет выслеживал, — чуть нервно проговорил Билл и мотнул головой, словно пытался выкинуть образ Камиллы со своих глаз, —, а ты отнимаешь у меня удовольствие убить ее.
Я закатил глаза.
— Вильгельм, имей совесть, это же своего рода кровная месть, она убила моего отца, а я убью ее, — с елейной улыбкой произнес я, чем заставил Билла фыркнуть. Ну конечно, его же почти никто полным именем не называет, обходясь сокращенным. А вот я хочу иногда так называть мужчину, потому что в имени чувствуется власть и сила, — да и потом, учитывая вашу связь, я не думаю, что это хорошая идея. Она может попытаться запудрить тебе мозги и тем самым спасти себе жизнь.
Билл вздернул бровь и ухмыльнулся.
— Томми, а ты часом не ревнуешь меня к своей матери?
Я бросил на него хищный взгляд, встречая в ответ такой же, и мило улыбнулся, играя с ножом в руке.
— Ну начнем с того, что она — не мать мне, — с нажимом на последние слова произнес я и постучал лезвием по крыше игрушечного дома, — да и в тебе я уверен, хоть и звучит это как бред. К тому же, я Пум ненавижу в равной степени, что они отдельно, что вместе с ней, но в конечном итоге все будут мертвы.
— Ох, как категорично, — произнес Каулитц с притворным ужасом на лице и поднялся с дивана, заходя мне за спину и кладя руки на плечи, — только вот про форс-мажоры не забывай. А то моргнуть не успеешь, как тебя пристрелят. Здесь не героизм нужен, Томми, а хитрость и наглость, чтобы сбить их с толку первой волной убийств, а потом и добить, когда они будут пытаться поднять голову.

Во время всей речи, Билл просто гладил меня по плечам, шее и косичкам, как бы расслабляя, но как только он замолчал, одна рука сильно сдавила горло, а другая заставила откинуть голову назад. Он давил не сильно, чтобы я не задохнулся, но достаточно для того, чтобы я осознал серьезность ситуации. Сейчас, смотря в его чуть сощуренные глаза, я вдруг понял, что глубоко в душе он никуда не хотел меня отпускать, потому что он-то знал наверняка, что там меня ждет. И Камилла тут не причем. Угрозу представляет не она, а ее люди, потому что их сотни, а я один, пускай и с несколькими бойцами за спиной.

— Не смотри на это, как на игру, Том. Это — не игра и не простое дело, где убил и дальше пошел. Это — нападение на чужую группировку, ее истребление. Я-то ответственность за это на себя возьму, но возьмешь ли ты? На твоем счету будут не десятки, а сотни смертей, и тебе придется с этим жить.
— На твоем тысячи, но ты же живешь, — прохрипел я, сжимая своей его руку, которую он внезапно убрал и позволил мне вернуться в прежнее положение.
— Десятки тысяч, — спокойно произнес он, а я изумленно посмотрел на него. Как умудрился-то столько народа положить? — я бывший офицер, а на счету таких людей смертей гораздо больше, чем говорят в на самом деле. И кем я стал после всех этих убийств. Подумай над этим и начинай учить план общаги. Я пойду, вызову парней и тогда все вместе все обсудим.

Каулитц ушел, а я смог свободно вздохнуть и откинуться на спинку дивана. И что это было? Кажется, чем ближе сходка группировок, тем напряженней и холодней становится Билл, словно он не уверен в своих силах. Но ведь это вполне закономерно, всегда существует риск просчета и ошибки, как бы план не был хорош. На то природа и создала закон сильнейшего, чтобы в естественной борьбе определять, кто достоин победы, если, конечно, игроки действуют честно. Но кто будет добровольно отдавать право первенства другому? Правильно, никто, потому что каждый хочет власти и уважения людей. Только вот за вранье не каждый будет уважать.

Над этим я рассуждал, когда изучал подробный план общаги, которая скорей напоминала крепость, чем просто место, где расположилась равная нам по силе группировка. Множество комнат и тайных ходов, склад оружия и точки для снайперов, обманчивая захудалость и люди. Людей было море, что меня напрягало больше всего, потому что я не знал, кто на чем специализируется. Сам я был больше наемником и вором, чем стреляющий с дальних дистанций, но винтовку держать в руках могу.
Мы с Биллом решили сначала выманить основную массу из общаги, а потом уже и добить остальных, застрелив или подорвав дом. Почему-то жалости я не чувствовал вообще, как и страха, было как-то пусто внутри и холодно, словно все эмоции и чувства у меня выключили. Хотя это можно списать на напряжение перед делом, поскольку не каждый день подписываешь смертельный приговор стольким людям. Некоторые, возможно, и нормальные, но ни я, ни Билл не привыкли оставлять свидетелей в живых, чтобы потом получить в спину нож.

Я понимал на что шел, как и то, что могу не вернуться обратно, но сейчас, когда все почти закончилось, я не мог отступить. Не из-за собственной трусости, а потому, что это касается не только меня. Но и Билла, и наших с ним группировок. Ведь смерть Камиллы означает, что я захвачу ее власть, только вот «трон» станет пустым, а править будет неким, только заявлю о себе, как об отдельном главаре и стану тем, кем был от рождения — Барсом. Иногда я задумываюсь над тем, стал бы я тем, кем являюсь сейчас, если бы мой отец был жив. И полюбил бы Билла, если бы так близко не узнал его? Что-то мне говорило, что ответ будет отрицательный.

Дата добавления: 2015-09-04