СОН ВАН ГОГА – красивый сюрреалистический Номер - Пластический Этюд.

ВАН ГОГ (Проснувшись)

Дорогой Гоген, я неясно помню, будто бы обидел вас вчера вечером.

ГОГЕН

Прощаю вас охотно и от всего сердца; однако вчерашняя сцена может случиться снова, а если бы вы меня опять ударили, я мог бы не совладать с собой и задушить вас. Позвольте же мне написать вашему брату и сообщить ему о моем возвращении.

ВАН ГОГ

Вы собираетесь уехать?

ГОГЕН

Да.

Винцент вырвал из газеты фразу и вложил обрывок в руку Гогена:

ГОГЕН читает

«Убийца скрылся».

Бог мой, какой день! Когда наступил вечер, я кое-как приготовил себе обед и почувствовал потребность пойти одному подышать свежим воздухом и ароматом лавра и цветов. Я уже почти прошел площадь Виктора Гюго, как услыхал за собой хорошо мне знакомый мелкий, неровный, торопливый шаг. Я обернулся как раз в тот момент, когда Винсент бросился на меня с бритвой в руках. Взгляд мой в эту минуту, должно быть был очень могуч, так как он остановился и, склонив голову, бегом бросился по дороге домой.

Не был ли я трусом в это мгновение, не должен ли я был бы разоружить его и постараться его успокоить? Часто я спрашивал свою совесть - и не мог себе сделать никакого упрека.

Пусть бросит в меня камень, кто хочет.

Придя на площадь, я увидал, что собралась большая толпа. Около нашего дома - жандармы и маленький господинчик в котелке - это был полицейский комиссар.

Вот что произошло.

Ван Гог возвратился домой и тотчас же отрезал себе ухо прямо у самой головы. Он, должно быть, потратил много времени, чтобы остановить кровотечение, так как на следующий день множество мокрых салфеток было разбросано на полу в двух нижних комнатах.

Кровь запачкала две комнаты и маленькую лестницу, ведшую в нашу спальню.

Когда, наконец, он оказался в состоянии выйти с завернутой головой и глубоко надвинутым басским беретом, он прямо направился в тот дом, где люди имеют обыкновение находить некие знакомства, и отдал "дежурной" свое хорошо вымытое и завернутое ухо. "Вот, - сказал он, - сувенир от меня". Потом убежал, возвратился к себе, лег и заснул. Несмотря на все это, он позаботился закрыть ставни и поставить на стол у окна зажженную лампу.

Я ничего не знал о событии, когда оказался на пороге нашего дома, и господин в котелке обратился ко мне в упор тоном более чем суровым:

"Что вы, мосье, сделали со своим товарищем?" - "Не знаю". "Однако... вы хорошо знаете... он мертв".

Гнев, отвращение, а также скорбь и стыд от всех этих взглядов, раздиравших на части всю мою персону, душили меня, и, запинаясь, я сказал: "Мосье, поднимемся и объяснимся там наверху".

В постели лежал Винсент, весь закутанный в одеяла, свернувшись, как охотничий пес, он казался бездыханным. Тихо, тихонечко я пощупал его, - тепло его тела свидетельствовало о жизни. Для меня это явилось возвратом всего моего разума и энергии. Почти шепотом я обратился к полицейскому комиссару: "Будьте добры, мосье, разбудите этого человека со всевозможными предосторожностями и, если он спросит обо мне, скажите ему, что я отбыл в Париж. Вид мой мог был повлиять на него губительно".

ВАН ГОГ

Отъезд Гогена - нечто ужасное. Все мы смертны и подвержены всевозможным болезням. Что поделаешь, если они неприятны? Лучше всего попытаться выздороветь.

Чувствую упреки совести, когда подумаю, сколько неприятностей - правда, против моей воли - причинил я Гогену. Как раз за последние дни я видел одну вещь. Я видел, как он работал с раздвоенным сердцем, как он колебался между желанием ехать в Париж, чтобы осуществить свои планы, и - остаться в Арле.

ГОГЕН

Последнее письмо, которое я получил от него, помечено Овером- на- Уазе. Он говорил мне, что надеялся настолько вылечиться, чтобы отправиться ко мне в Бретань, однако теперь он вынужден был признать невозможность выздоровления.

ВАН ГОГ

Дорогой мэтр

ГОГЕН

(единственный раз, когда он произнес это слово),

ВАН ГОГ

Было бы более достойно, после того как я узнал вас и причинил вам столько неприятностей, умереть в здравом состоянии разума, чем в состоянии его деградации.

ГОГЕН

И вот он выстрелил себе в живот и несколько часов спустя, лежа в постели и куря свою трубку, умер, сохраняя всю ясность ума. Умер, любя свое искусство и не чувствуя ненависти к другим людям.

ВАН ГОГ

Многие считают, что они станут хорошими, если не будут делать ничего плохого. Это ложь, и такая позиция ведет к застою, к посредственности. Когда пустой холст идиотски пялится на тебя, малюй хоть что-нибудь. Ты не представляешь себе, как парализует художника вид вот такого пустого холста, который как бы говорит: «Ты ничего не умеешь». Холст таращится, как идиот, и так гипнотизирует некоторых художников, что они сами становятся идиотами. Многие художники боятся пустого холста, но пустой холст сам боится настоящего страстного художника, который дерзает, который раз и навсегда поборол гипноз этих слов: "Ты ничего не умеешь".

ВЕДУЩИЙ

Исследователи из Гамбургского университета - Ханс Кауфман и Рита Вильдеганс пришли к выводу: Винсент Ван Гог не отрезал себе мочку уха в приступе безумия, ее ему отрезал в приступе злости Поль Гоген.

По мнению немецких исследователей, Гоген пытался осадить разгоряченного спором Ван Гога и, будучи отличным фехтовальщиком, не нанес ему большого вреда, а только отсек ему мочку уха.

Оружие он выбросил в Рону, пишет газета Le Figaro. Сведения о инцинденте вечером 23 декабря 1888 года исходят от Гогена и от полицейских Арля. Утром 24 декабря полицейские нашли окровавленного Ван Гога и доставили его в больницу.

Исследователь считает, что голландский художник, очень любивший своего друга, ни при каких обстоятельствах не стал бы давать против него показаний: в противном случае Гогену грозила бы тюрьма

Ханс Кауфман предполагает, что Гоген, больше никогда не видевшийся с Ван Гогом, раскаивался в совершенном. В 1901 году он написал свою версию «Подсолнухов» - в память об умершем друге.

Дата добавления: 2015-08-26