Шаг первый: Крик

Как долго мне тебя недоставало, родственная душа, дорогая, мудрая, мистическая, любимая леди!

Песнь Ричарда

Ричард раньше никогда не допускал, чтобы на него кричали. Никто.

Естественно, любой Крик возникает не на пустом месте, естественно, для него всегда есть поводы. Повод — это очень важно: когда есть повод, кричать можно, и тогда повод называют причиной. Но дело в том, что при любом поводе можно и не кричать, и Ричард для себя знал, что между ним и любимой Крик — невозможен. Невозможен, даже когда есть поводы: ровно потому, что уважающие друг друга люди любые вопросы могут выяснить обычным разговором. А если там крик был возможен — Ричард с таким человеком прощался.

• Любимый на свидании был не в духе и сорвал на вас злость, набив вам морду. То есть уже не лицо… Попрощаетесь? Или объясните себе, что сами были виноваты, — ведь он просил вас помолчать, а вы не поняли и продолжали?

Но тут…

Ее голос прозвучал, как сильно раскрученная серебряная цепь.

– Черт подери, Ричард! Я просила тебя не читать! (ее стихо­тво­ре­ние). Это личное! Когда я захочу, чтобы ты прочитал, я дам тебе знать!

• И так далее: ругань, она и есть ругань.

То, что ее крик вызвал в Ричарде ярость, — простим ему, никто из нас не успел стать совершенством. Но когда его сознание пронзила мысль, что все это может привести к разрыву с ней, — его сознание изменилось. И тогда… Тогда он объяснил себе, что для ее крика такой повод — вполне серьезная причина. Ричард учел также, что она в этот момент занималась его запутанными финансовыми делами, и:

– Мне очень жаль, — пробормотал я, — я приношу свои самые глубокие извинения. Это непростительно, и я никогда больше так не поступлю. Я обещаю тебе.

Естественно, с ее стороны никаких извинений не последовало.

Так он разрешил Лесли кричать на него иногда.

Комментарии нормального человека:

Ну и что? А что, собственно, такого? Явных бранных слов не было, что не извинилась — бывает, тем более ведь о том, что кричать на него не надо, он ее явным образом не предупредил…

• А также не язвить, не подкалывать, не издеваться — о чем он еще ее не предупредил?

Все нормально.

С этого все и начинается. Нормально. Начинается нормальная семейная жизнь.

Если на меня так — я даже не рассержусь. Но я очень удивленно поверну голову: действительно, а моя любимая ничего такого не съела? И если она вдруг чего-то не понимает, то я ей объясню. Надеюсь, все будет понято правильно.

Так обычно происходит — по крайней мере, между осмысленными людьми. Если вспомните, в фильме "Москва слезам не верит" именно таким был недолгий, но очень содержательный разговор Григория Ивановича, он же Гоша, он же Гога, с Екатериной Тихомировой. Начала его, как вы помните, Катя:

– Этого не надо было делать.

– Чего?

– Уличная расправа — это не метод. Ударить можно и словом, это иногда больнее. Ну как мог ты, взрослый мужчина?! Теперь мальчишки будут думать, что прав тот, кто сильнее!

– Теперь эти мальчишки будут знать, что против силы всегда может найтись и другая сила.

– Во всяком случае, на будущее я тебя очень прошу (с нажимом), уж будь любезен, без моего разрешения таких действий не предпринимать!

– … Слушаюсь. Но тогда и ты уж, пожалуйста, учти — на будущее, что если еще когда-нибудь ты позволишь себе хотя бы заговорить со мной таким тоном, то я здесь больше не появлюсь. А заодно запомни, что все и всегда я буду решать сам — на том простом основании, что я мужчина.

Екатерина Александровна поняла Григория Ивановича очень правильно, и больше у них недоразумений по подобным вопросам не возникало. К сожалению, Ричард Бах этот фильм посмотреть возможности не имел, в результате чего шаг первый получил продолжение.

Дата добавления: 2015-08-27