Переход с колесного хода на гусеничный 6 страница

По неизвестным пока причинам ход этим представлениям так и не был дан. После 4 июня 1940 г. и до начала войны звания генералов, конечно, присваивались, но это — единичные случаи{63}. Самый массовый из них — 20 генеральских званий высшему комсоставу бывших прибалтийских армий, принятому в Красную Армию.[238,239]

Зато с началом войны процесс пошел значительно активнее. Первые «военные» генеральские звания были присвоены 15 июля 1941 г. 14 командирам НКВД и среди них комбригу Шередеге. 24 июля следующий указ, звание «генерал-майор» получил комбриг Дашичев. 31 июля еще четыре присвоения, комкору Петровскому, комдиву Ворожейкину, комбригам Фоканову и Раковскому. Следующие шесть генералов появились 7 августа 1941 г., звания присвоены были трем комбригам (Зыгин, Пархоменко, Фролов), двум комдивам (Магон и Юшкевич) и одному полковнику.

Процесс ликвидации старых званий высшего комсостава продолжался до 1943 г., когда была введена новая форма с новыми знаками различия (погонами), когда, наконец, избавились от званий начсостава вроде бригадный комиссар или дивинженер, и комбригам с их допотопными ромбами просто не оставалось места в армии.

Но вернемся от теоретических вопросов к конкретному тексту В.Резуна. 25-я глава совсем небольшая и не самая важная в «Ледоколе», но плотность ошибок и вранья в ней впечатляет. Они начинаются уже с первого абзаца{64}.

«И тут упомянули комкора Петровского и комбрига Фоканова. Отчего же они не генералы? Ответ тут простой. В «черных» корпусах и дивизиях не только солдаты и офицеры, но и высшие командиры были ветеранами «барачных городков для лесорубов». И далее: «И тут мы находим комкора Петровского. Мы помним, что последняя его должность была — заместитель командующего Московским военным округом. После этого — сел. Освободили в ноябре 1940 г. и приказали формировать 63-й стрелковый корпус».

В этом абзаце много нелепостей, начнем с комкора Л.Г.Петровского. С ним не все до конца ясно, он действительно находился под следствием. Но арестован не был, о чем свидетельствует письмо, которое он в сентябре 1939 г. написал М.И.Калинину: «Многоуважаемый Михаил Иванович! Простите за беспокойство, но я обращаюсь к вам во имя партийности и человечности… Всегда я заявлял, что честен политически перед партией и страной. В своих заявлениях в ЦК и т. Ворошилову я писал — «если не доверяют, то пусть лучше арестуют и ведут самое строгое следствие»… 1 апреля мое дело разбиралось у Шкирятова, но до сих пор меня даже не уведомили о характере решения. Я жду вашего совета и помощи».

О дальнейшей судьбе Л.Г.Петровского лучше всего скажет письмо наркома обороны Маршала Советского Союза С.К.Тимошенко И.В.Сталину.

Дата добавления: 2015-08-26