Крестовый поход

Вперед, вперед, люди Христа, люди Креста, люди конунга!⁴⁸⁷

Боевой клич норвежских гридей конунга Олава Святого

Как же в действительности обстояло дело с формированием дивизии СС Викинг?

Оказавшись перед лицом очевидной нехватки живой силы, Ваффен СС начали активно набирать добровольцев на территориях стран, оккупированных войсками Третьего рейха в ходе Второй мировой войны, в первую очередь — Бельгии, Нидерландов, Франции, Дании и Норвегии, для формирования в будущем дивизии Викинг. Название дивизии со всей очевидностью отражало стремление руководства Ваффен СС сформировать соединение новых викингов, норманнов XX века, являвшихся в глазах национал-социалистов идеальным типом (а если быть точнее — архетипом) героического «нордического (северного) человека-господина» ⁴⁸⁸ — арийца, наиболее чистого в расовом отношении среди всех народов белой расы. Согласно официальной идеологии национал-социалистов, подлинным «заповедником» этого наиболее чистого расового типа являлись как раз страны Северной Европы⁴⁸⁹. С другой стороны, ни в коем случае не следует закрывать глаза на христианский аспект этого феномена — стремление придать этому добровольческому движению христианских стран Западной и Северной Европы далекий от всякого «неоязычества» характер нового Крестового похода — Крестового похода против большевизма.

Лики коллаборационизма (слева направо и сверху вниз): норвежцы Видкун Квислинг и Юнас Ли, датчанин Фритс Клаусен, голландец Рост ван Тоннинген, бельгийцы Стаф де Клерк и Леон Дегрель, французы Анри-Жозеф Дарнан, Марсель Деа и Эдуард Дорио, чех Радола Гайда, голландец Антон Адриан Мюссерт, создатель «Русской Освободительной Народной Армии» и бригадефюрер Ваффен СС Бронислав Каминский…

Собственно говоря, лозунг Крестового похода против большевицких «неоязычников» никогда не являлся табуизированной темой и для советских историков. Но в условиях господствовавшей в советском обществе идеологии «научного» коммунизма и «научного» атеизма власти предержащие не усматривали в этом ничего крамольного. Крестовые походы, крестоносцы, крестные ходы и христиане были «пережитками старого мира», «отрыжками идеализма и поповщины», а «попов в коммунистическое общество» никто из партийной номенклатуры СССР брать с собой не собирался (хотя временами и использовал их, как скрытый рупор собственной идеологии, на всевозможных «Конгрессах сторонников мира» и форумах «За сохранение священного дара жизни на Земле»).

А вот когда господствующая в советском обществе коммунистическая идеология рухнула, вместе с «научно-атеистическим мировоззрением» и «единственно верным марксистско-ленинским учением», вчерашним рясоносным подпевалам партийно-государственной номенклатуры срочно потребовалось оправдание своей соглашательской позиции, занимаемой ими на протяжении предыдущих десятилетий советской власти. Вот тогда и появился на свет божий насквозь лживый тезис о том, что защищали-то они своим пастырским словом вовсе не «безбожный большевизм», а «Русь Святую». Заодно участились попытки протащить исподволь мыслишку о том, что и «большевизм»-то был не такой уж «безбожный», ибо «Христос был, дескать, первым коммунистом и призывал верующих раздать свое имущество» — лукаво подменяя одну мысль другой (ибо Христос говорил: «Отдай свое», но не: «Отбери чужое!»). А раз выходит, что советский большевизм был не «безбожным», а, наоборот, очень даже «христолюбивым», то кем, спрашивается, были его противники? Правильно, «безбожными готами», «сатанистами», «оккультистами», «черными магами», и прочая, и прочая, и прочая. А если факты говорят о другом, что ж, тем хуже для фактов (Гегель)!

Как бы то ни было, в действительности крестоносцами, сражающимися за Христа и Христианство, в годы Второй мировой воспринимали себя не красноармейцы, а европейские добровольцы. Эта война вообще во многом отличалась ото всех предшествующих войн (за исключением, может быть, религиозных войн XVI— XVII веков в Европе, стиравших национальные границы). Ее с полным основанием можно назвать Мировой Гражданской войной, ибо в ней также брат шел на брата, отец — на сына, а сын — на отца. Ни одна война эпохи существования национальных государств не знала случаев столь массового перехода представителей народов завоеванных стран на сторону противника, как Вторая мировая война. И если массовый переход многих сотен тысяч (по самым скромным подсчетам)⁴⁹⁰ советских военнопленных на сторону Третьего рейха можно, при желании, объяснить чисто оппортунистическими соображениями (лучше надеть немецкий мундир, чем умереть в лагере от голода и болезней!), то данное объяснение никакие подходит для добровольцев из оккупированных (да и не только оккупированных — если брать, к примеру, Швецию или Швейцарию) стран Северной и Западной Европы, вполне сытых и благополучных даже в суровые годы войны. Десятки, а к концу войны — и сотни тысяч молодых людей из стран, покоренных армиями Третьего рейха, сражались на стороне национал-социалистической Германии, в том числе в составе различных частей и соединений Ваффен СС (хотя многие служили и в германской армии — вермахте, равно как и в различных полицейских и вспомогательных частях, частях самообороны, строительной организации Тодта и т.д.). С началом войны их число было не столь велико, как впоследствии, когда природные, «имперские» немцы («рейхсдейчи») в составе Ваффен СС оказались в меньшинстве. Большинство молодых ненемецких добровольцев Ваффен СС вступили в их ряды вследствие глубочайшего разочарования в собственных правительствах и стремления перейти на сторону победителей, но многие, в том числе являвшиеся членами нацистских, фашистских и других правых партий еще до войны, — по идеологическим соображениям.

---

Дата добавления: 2015-08-17