Современность и перспективы взаимоотношений Конституционного суда РФ и Европейского суда по правам человека

Говоря о соотношении юрисдикций этих двух судебных органов, необходимо обратить внимание на цели, ради которых эти органы создавались. В обоих случаях главное предназначение инстанций — это обеспечение соблюдения прав человека и основных свобод. Но вопреки единству целей, ЕСПЧ и КС РФ руководствуются разными нормативными правовыми актами — Европейской Конвенцией и Конституцией РФ соответственно. Безусловно, это предопределено различными уровнями регулирования — наднациональным и национальным. Здесь весьма интересен подход Николая Бондаря, который обращает внимание на существование европейской конвенциональной и национальной конституционной юрисдикций. Он учитывает следующие обстоятельства: во-первых, конвенциональный контроль носит субсидиарный характер, а также селективность, что обусловлено ограничением рамками лишь тех прав и свобод, которые закреплены в Конвенции. Во-вторых, акты ЕСПЧ носят казуально-правоприменительный характер. В-третьих, это особые толковательные прецеденты, которые определяют правила понимания смысла тех или иных норм Европейской Конвенции[63]. Проще говоря, каждая из этих юрисдикций имеет свою окраску. Область конституционного контроля принадлежит КС РФ, а область конвенционального контроля — ЕСПЧ. Ни одна юрисдикция не имеет приоритета, поскольку между ними нет иерархии.

В конституционно-правовой науке большое развитие получили работы, посвященные рассмотрению коллизий юрисдикций Европейского Суда и КС РФ. Последнее время особенно актуальны проблемы сохранения национального суверенитета в свете решений ЕСПЧ, раскрывается принцип субсидиарности, исследуется статус правовых позиций ЕСПЧ и роли КС РФ в его определении. Особенную активность научное сообщество проявило после громкого решения ЕСПЧ по делу Константина Маркина, о котором я упоминала ранее. Эта ситуация демонстрирует, что суды, действуя в рамках своих юрисдикций, совершенно по-разному толкуют право на пользование правами и свободами без какой бы то ни было дискриминации. И здесь встает вопрос о том, как разрешать конфликты таких толкований и не имеет ли здесь места нарушение государственного суверенитета?

В целом, юридическое сообщество разделилось на два лагеря: это суверенисты, которые видят в исполнении решений ЕСПЧ посягательство на суверенитет государства и те, кто оценивает подобные ситуации как рабочий момент, когда были даны два независимые друг от друга толкования понятий.

Интересная ситуация складывается по вопросу о приоритетности норм международного права, в том числе в их интерпретации Европейским судом. Ст. 22 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» установлен особый порядок выражения согласия на обязательность для РФ международных договоров, согласно которому в случае если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции, решение о согласии на его обязательность для РФ возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию или пересмотра ее положений в установленном порядке. Это дает основание говорить о том, что Конституция РФ имеет приоритет перед нормами международного права и, соответственно, российские суды не обязаны учитывать правовые позиции ЕСПЧ в коллизионных случаях. Таким образом, из Конституции РФ не следует надконституционность общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров, которые в основном покрывают сферу межгосударственных отношений[64]. В качестве примера ситуации, когда Европейский суд фактически предписывает России внести изменения в национальные нормативно-правовые акты, можно привести недавнее решение по делу «Анчугов и Гладков против России»[65]. Правовая позиция заявителей заключалась в том, что ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, запрещающая лицам, осужденным к лишению свободы, участвовать в выборах, противоречит ст. 3 Протокола N1 к Конвенции, в которой закреплено право на свободные выборы. Тот факт, что Россия безоговорочно присоединилась к Конвенции, по мнению заявителей, свидетельствует о том, что в данном случае применению подлежит напрямую норма Конвенции, поскольку в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. В своем решении Европейский суд признал факт нарушения ст. 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, указав, что законодательство должно соответствовать Конвенции независимо от способа принятия. Возможно, подобное решение посягает на независимость РФ в установлении строя правовых отношений внутри государства. Возможность определять систему правовых отношений, устанавливать общий правопорядок, правоспособность, права и обязанности государственных органов, общественных объединений, должностных лиц и граждан является выражением верховенства государственной власти, которое, в свою очередь, является элементом государственного суверенитета[66].

В настоящее время необходимо создание механизма принятия мер общего характера по итогам постановления Европейского суда, в том числе для оперативного определения мер, требуемых для решения той или иной проблемы, обозначенной Европейским судом в его решениях. Поэтому еще одним фактором усиления взаимодействия Конституционного Суда РФ и Европейского суда могло бы стать наделение Конституционного Суда полномочиями по определению мер общего характера по результатам постановлений Европейского суда, с учетом того, конечно, что речь так или иначе ведется о мерах, имеющих правовую форму. В предлагаемой конструкции Конституционный Суд принимает на себя функцию основного собеседника Европейского суда в России в контексте исполнения его решений. При этом Конституционный Суд, в отличие от иных органов, осуществляющих взаимодействие со Страсбургским судом (в первую очередь – аппарата Уполномоченного при Европейском суде по правам человека), обладает реальными полномочиями по коррекции правового поля.

Де-факто элементы такого механизма используются в практике Конституционного Суда, поскольку Суд уже неоднократно признавал неконституционными нормы, применение которых привело к результату, не совместимому с Конвенцией. С целью усиления и расширения полномочий Конституционного Суда было бы целесообразно наделить его полномочием по запросам субъектов, определенных законом (парламент, высшие суды), определять необходимость принятия мер общего характера по результатам вынесения постановления Европейским судом и формулировать конкретное содержание таких мер. Вынесенные в подобной процедуре решения Конституционного Суда будут подлежать исполнению в том же порядке, что и иные его решения, соответствующим образом обязывая законодателя или внося изменения в сложившуюся правоприменительную практику.

Подобные меры также могут стать эффективным средством диалога между Конституционным Судом и Европейским судом в случае конфликта подходов к какому-либо вопросу, ставшему предметом рассмотрения как Конституционным, так и Европейским судом. Например, если ранее конституционность нормы, вызвавшей критику Европейского суда, была проверена Конституционным Судом, то в предлагаемой конструкции именно повторное обращение Конституционного Суда к рассмотренному вопросу видится наиболее эффективным способом взаимодействия наднациональной и национальной правовых систем в случае коллизии конституционного и конвенционного толкования. В этом случае КС РФ может согласиться или не согласиться с аргументами Европейского суда, но в любом случае примет меры по сопряжению своих и европейских правовых позиций на основе той правовой базы, которой он оперирует, включая, безусловно, и Конвенцию, в том числе в ее интерпретации и развитии решениями Европейского суда. При этом формально речь не идет о пересмотре решений Конституционного Суда – они остаются окончательными и не подлежащими пересмотру в любом случае, их правовой статус не подвергается сомнению. Повторное же обращение Конституционного Суда к тому же вопросу в подобных ситуациях диктуется изменившимися обстоятельствами и иным правовым аспектом взгляда на норму. Случаи повторного обращения Конституционного Суда к одним и тем же нормам имеют место в практике Конституционного Суда. Полагаю, что предложенные меры будут способствовать повышению качества российской судебной системы и ее более эффективному включению в процессы гармонизации европейского правового пространства.

Подводя итог сказанному выше, необходимо отметить, что взаимодействие Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека, находящихся на разных уровнях защиты прав и свобод человека (национальном и международном), безусловно, должно быть конструктивным и направленным на совершенствование правовой системы России в частности и системы защиты прав и свобод человека и гражданина в целом.
Конституция России, являясь нормативным актом высшей юридической силы, безусловно, не должна подвергаться изменениям исключительно из-за правовых позиций межгосударственных органов по защите прав и свобод человека и гражданина. Однако Конституционный Суд в процессе осуществления конституционного контроля может выступать своего рода связующим звеном между европейским и национальным правом. Рассматривая дела в пределах своей компетенции, Конституционный Суд должен принимать во внимание правовые позиции Европейского суда по правам человека.

Таким образом, в Российской Федерации можно повысить уровень защиты прав и свобод человека и гражданина с учетом норм Конвенции в их современной интерпретации. В то же время решения Страсбургского суда следует учитывать только в той мере, в которой они не противоречат Конституции РФ. В противном случае «слепое» применение правовых позиций международного судебного органа может привести к дезорганизации общественного порядка и ослаблению государственной власти.

Заключение

Итак, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы, что действие решений Европейского суда по правам человека в рамках российской правовой системы обеспечивается принятием Российской Федерацией мер частного (индивидуального) и общего характера, направленных на исполнение решений Европейского суда. Нормотворческая составляющая решений Европейского суда реализуется путем осуществления государством общих мер. К числу основных мер общего характера относятся непосредственное применение правовых позиций Европейского суда при рассмотрении российскими судами конкретных дел и имплементация данных правовых позиций в систему нормативно-правовых актов России.

На сегодняшний день в Российской Федерации не существует четко обозначенной процедуры выбора указанных мер и отнесения их к сфере ответственности конкретных государственных органов. Как отмечается в научной юридической литературе, отсутствие законодательно закрепленного и отработанного на практике механизма осуществления мер, направленных на исполнение решений Европейского суда по правам человека, влечет за собой недостаточность и бессистемный характер действий государства по предупреждению нарушений и, как следствие, дальнейшее увеличение жалоб в Европейский суд, где ответчиком выступает Россия.

Следует отметить, что Европейский Суд открыто и доступно предоставляет все данные для того, чтобы корректно заполнить и направить жалобу. Задача заявителя только предельно внимательно и юридически-грамотно подойти к решению стоящей перед ним задачи. Но, по-прежнему, из 52758 жалоб, полученных ЕСПЧ в 2014 году, 12191 (23%) не соответствовала Правилу 47 Регламента в новой редакции. Задача России – совершенствование механизма информирования граждан о самых последних изменениях в правилах подачи жалобы.

Кроме того, как было отмечено, в рамках российской правовой системы существует ряд нерешенных проблем, которые препятствуют реализации общих мер по исполнению решений Европейского суда по правам человека. К числу данных проблем относятся неурегулированность вопроса, связанного с официальным переводом и опубликованием решений Европейского суда, и отсутствие у значительной части российских правоприменителей правосознания, ориентированного на реализацию европейских стандартов в области защиты прав человека. На мой взгляд, целесообразным представляется принятие специального федерального закона, который охватил бы все элементы, составляющие национальный механизм реализации конвенционных норм и реагирования государства на решения Европейского суда по правам человека.

Как я выяснила в ходе исследования, важно, чтобы Конституционный Суд в процессе осуществления конституционного контроля выступал связующим звеном между европейским и национальным правом. С целью усиления и расширения полномочий Конституционного Суда было бы целесообразно наделить его дополнительными полномочиями (определение необходимости принятия мер общего характера по результатам вынесения постановления Европейским судом и формулировать конкретное содержание таких мер). Вынесенные в подобной процедуре решения будут соответствующим образом вносить изменения в сложившуюся правоприменительную практику.

Говоря об участии российских граждан, хочется надеяться, что в дальнейшем жалоб, которые ЕСПЧ отклоняет по причине несоблюдения правил подачи, станет меньше, а Россия не будет лидировать по количеству поданных против нее жалоб. Важной задачей по совершенствованию механизма соблюдения прав и свобод является улучшение конструктивного диалога между ЕСПЧ и КС РФ. И не смотря на существование ряда серьезных противоречий и барьеров, в решении этого вопроса национальные и наднациональные органы должны действовать сообща.

Список использованной литературы

Дата добавления: 2015-08-17