11 страница. На глазах Лены наворачивались слёзы, хотя она изо всех сил пыталась их сдержать

На глазах Лены наворачивались слёзы, хотя она изо всех сил пыталась их сдержать. Это слёзы усталости от переживаний. Но Лена не хотела, чтобы они влияли на Макса. Она хотела, что бы он ответил ей, а не им.

Макс собирался с мыслями. Ему хотелось быть искренним, и в то же время он понимал, что всего рассказать он не может. И дело не в скрытности, - просто кое-что должно оставаться тайной, которая касается только его и Илги. Ну а измена… Нет смысла оглядываться, нужно смотреть вперёд.

- Знаешь, - начал Макс. – За последнее время я пытался лезть в такие дебри, о которых можно говорить часами, но это бессмысленно. Я копался в чужих душах, но не замечал проблем, сидевших в моей. Большинство людей тратят своё время не на то и не на тех, на кого они хотели бы его тратить. Вокруг них и внутри них накопилось столько всего постороннего, что собрать и выбросить просто не хватает духу, становится жалко. Они берегут то, что для них не имеет особой ценности, в то же время, жалея о том, что находятся сейчас не с теми, к кому так сильно тянется их душа. В итоге, эта глупая бережливость и это сожаление перерастают в чувство нехватки чего-то очень важного и в скрытую жалость к самим себе. И я был таким же, жил примерно так же. Я был с тобой, но интересовался внутренним миром других людей, чужих и чуждых мне. Я принимал твою любовь как данность, не замечая многих важных вещей. Но случилось нечто, что дало мне осознать всё это. И это сделал человек, от которого подобного я даже не мог ожидать. Это Илга. Да, именно она.

Я не знаю, как тебе объяснить, я сам многого не понимаю, но чем больше она позволяла понять себя, тем сильнее становились видны мои ошибки и минусы. Да, тут целиком её заслуга. Я могу представить, как мои походы в больницу выглядели со стороны. Но я тогда чувствовал, что иду к чему-то важному, правда, ещё не понимал, что это важное таится внутри меня самого. Я всегда боялся во многом себе признаваться, тем более, когда это касалось других людей, близких мне людей. Я эгоистично запирался в себе и страдал от одиночества, хотя всего-то и нужно было, что открыться и принять ту любовь, что мне дарили. Но сейчас всё не так. Я многое понял и изменился. И я люблю тебя, Лена. Люблю и хочу, чтобы ты была со мной всегда.

- А что с тобой произошло вчера? Что?

- Вчера… - выдохнул Макс. То, что произошло вчера, было усыпано лишь мрачными догадками. – Я не знаю. Пока не знаю. Но поверь, я это не специально.

- Я верю, но… - Лена смотрела Максу в глаза и видела в них те же страдания, что в и себе. – Почему всё это происходит с нами?

Вопрос, чуть взмыв вверх, повис над столом, не надеясь, что кто-то сможет дать на него ответ. Осколки стекла на полу, тихое дрожание холодильника, дневной свет и затихающий гул молчания. Вопрос забрал все громкие эмоции себе, освобождая место в сердцах для других, новых, спокойных.

- Я сегодня была у врача, меня Маргарита с утра свозила – сказала Лена.

- У врача? И что он сказал?

- Осмотрел, сделал УЗИ… Сказал, что всё в норме. Никаких повреждений.

Макс слегка кивнул головой и отвёл взгляд. Хорошо, что всё хорошо, но на душе-то до сих пор было тяжко.

Лена протянула руку и поправила его чёлку.

- Максим, я верю, что вчера всё получилось непреднамеренно. Я знаю это.

Она подсела ближе, и Макс обнял её. Теперь уже он носом поправил её чёлку. Поправил и слегка поморщился – нос всё-таки побаливал. Судьба давала ему ещё один шанс. Лена давала ему ещё один шанс. И это позволяло верить в лучшее.

- Я сегодня позвоню Виктору и попрошу, чтобы он разрешил тебе посетить Илгу. Думаю, он согласится.

- Ты знаешь? – удивился Макс.

- Ну конечно. Виктор мне сообщил о вашем с Айратом инциденте… Если Илга действительно смогла тебе чем-то помочь, то, думаю, ещё одна встреча не будет лишней.

Макс признательно посмотрел на Лену. Как хорошо, что она сумела его понять.

- Только не бей больше Айрата, ладно?

- Ладно. – улыбнулся Макс.

Макс и Лена проснулись около семи вечера. Обоим на удивление крепко спалось, и сейчас, действительно чувствуя себя отдохнувшими, они говорили о разных мелочах, непринуждённо, поглаживая друг друга и чуть потягиваясь. За окном начинались сумерки, и оба ощутили, что очень хотят ужинать, хотя, по сути, для обоих он являлся если не завтраком, то обедом – сегодня никто из них практически ничего и не ел. Лена лишь с утра у Маргариты выпила молока с печеньем, а Макс вообще до сих пор оставался голодным.

- Ну что, пора тебя покормить. – произнесла Лена. – А то сама голодаю, и тебя голодом морю.

- Да в холодильнике практически ничего и нет, я в магазин схожу.

- Ну, есть овощи. Я тогда начну делать салат, а ты купи себе, что захочешь. Я много всё равно не съем.

- Куплю тебе сыр. Белок есть необходимо.

- Ну, сыр бы я съела.

- И грейпфрут?

- И грейпфрут. И мороженое тогда уж. – Лена улыбнулась. - Сказала «купи себе, что хочешь», а у самой уже куча заказов.

Макс ущипнул Лену за бок и спрыгнул с кровати. Она сделала необычайно возмущённое лицо, после чего сощурила глаза и погрозила кулаком. Макс, сощурив глаза в ответ, мелкими шажками стал подходить к ней, игриво намекая пальцами на ещё один щипок или щекотку.

- Ладно, ладно, сдаюсь. – произнесла Лена, когда он склонился над постелью и «маньячно» заулыбался.

- То-то же. – произнёс Макс похожим тоном, как это обычно делала Лена, и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.

- Ну, раз вы столь галантны, то я, так и быть, попытаюсь вам что-нибудь приготовить.

Они ещё какое-то время подурачились и поиграли словами, прежде чем Макс смог одеться и собраться для похода в магазин. На душе было непривычно легко и спокойно от юмора, уже забытого в этих стенах. Зарождалась надежда, что всё, наконец, наладится.

Макс вышел из подъезда и, вдохнув прохладу улицы, бодрым шагом направился в сторону супермаркета. Ещё спускаясь по лестнице, он решил побаловать себя и Лену, накупив разнообразных сладких вкусностей. Хотелось отвлечься от всех недавних ужасных событий и, самое главное, отвлечь Лену. Ей за последние дни досталось слихвой.

Когда Макс переходил «зебру», его чуть не сбил малолетний мальчуган, несущийся на велосипеде, чтобы успеть до того, как загорится красный. Тут же вспомнился случай из детства, когда он, самозабвенно катаясь на своём новеньком «Сатурне», наехал на двух седовласых иностранцев. Руль тогда словно чьей-то рукой повело вправо, отчего Макс растерялся и не сообразил крутануть педали велосипеда назад, чтобы притормозить. К его удивлению, мужчины с улыбкой обернулись, и в ответ на свой наезд он услышал не привычную российскому уху ругань, а неизвестные слова на французском. И в них не было какой-либо злости. То, что мужчины говорили именно на французском, Макс окончательно установил в пятом классе. Напоследок они даже вручили ему горсть разноцветных леденцов.

В супермаркете был так называемый час пик. Покупателей здесь оказалось не меряно. Макс бродил вдоль прилавков и морозилок, стараясь не столкнуться с другими людьми, которые так же, как и он, наполняли свои тележки разными яркими цветными упаковками. Макс брал и шоколадные батончики, и фруктовые желе, и несколько новых видов мороженого. Даже яйца с игрушками внутри. Так приятно хоть на миг снова ощутить себя ребёнком. Хотя, смотря на цены вокруг, он невольно возвращался к мыслям о работе и деньгах.

«И вправду пора уже что-то написать. Олег ждёт, Анатольич ждёт, а у меня всё чёрти как. С такими темпами не только в Москве, но и в «Антиподе» не у дел останусь. Надо собраться, посидеть и спокойно конструктивно подумать». – но для желаемого спокойствия всё ещё были помехи. – «Что же матери Илги от меня надо? Ведь она появляется неспроста… «Молчание вчерашнего дня» было, скорее всего, в точку. По крайней мере, в нём сказок меньше, чем кажется. Вот только Анатольичу это не объяснишь».

Макс пошёл в сторону вывески «Овощи и фрукты». Осмотревшись, он выбрал два больших румяных и невероятно пахучих грейпфрута, которые девушка в жёлтом фартуке взвесила и положила в пакетик. Купил Макс и килограмм крупного белого винограда. После чего направился к мясному и молочному отделам…

Из супермаркета Макс вышел с двумя большими жёлтыми пакетами. За те сорок минут, что он ходил вдоль полок с продуктами, на улице стемнело. Что говорить, осенью в восемь часов вечера уже ночь. Ужасно хотелось есть. Макс был готов начать прямо сейчас.

В окнах аптеки, располагавшейся с торца пятиэтажки, ещё горел свет. По новому расписанию она теперь работала до десяти часов, а не до восьми, как раньше.

- «А где весь мой глицин? Может, зайти купить? Или лучше ноотропил, чтоб основательно мозг взбодрить.» - подумал было Макс, но увидев через стекло стоявших у прилавка нескольких человек, передумал. – «Но за работу точно пора взяться. А то с чем я в Москву поеду? С чем?.. Сегодня же попробую прикинуть хоть какие-то намётки».

В таких мыслях он вывернул на финишную прямую до своего дома. На душе всё равно было легко. Он представлял, как удивится Лена его покупкам, и пытался придумать, как бы посмешнее ей это преподнести. Подойдя к подъезду, Макс, чтобы не перемещать в руках пакеты, кончиком туфли поддел дверь и, оттолкнув её, быстренько проскочил внутрь. Не спеша заглянул в почтовый ящик и, наступая на каждую ступеньку, стал подниматься.

Чтобы достать ключ, всё же пришлось опустить пакеты на пол. Открыв дверь и взяв их обратно в руки, Макс вошёл в квартиру.

- Киса, я уже дома. – громко сообщил он.

Ответа не последовало. Из кухни доносился шум воды в раковине и сопровождавшие его странные звуки. Звуки, похожие на…стоны. Лена! Макс, не разуваясь, бросился в кухню. Лена лежала на полу, лицом к нему, и, корчась от боли, держалась за живот. Голова была на весу, подбородком прижатая к груди, зубы стиснуты, глаза закрыты, из них тонкими струйками бежали слёзы. Ноги подогнуты к животу. Всё её тело напрягалось и дрожало, словно она чему-то упорно сопротивлялась. От увиденной картины Макс замер в недоумении. Из ступора его вывел очередной Ленин стон. Макс бросился к ней, понятия не имея, как ей помочь.

- Что с тобой, скажи? – криком вырвалось из него.

- Я больше не могу… не могу. Наш ребёнок… - выдавила из себя Лена.

У Макса у самого внутри всё сжалось. Вскочив на ноги, он быстрыми шагами добрался до телефона. «Скорая» сейчас была нужна как никогда. Прокричав в трубку адрес и потребовав, чтобы врачи прибыли как можно скорее, он поспешил обратно в кухню. Голова опустилась на пол, но Лена была в сознании. Напряжение в теле прекратилось, видимо, спазмы и боли в животе спали. Теперь Лена исходилась в истошном и душераздирающем плаче. Слёзы и эмоции хлынули из неё рекой. Макс сел на пол и прижал Лену к себе, пытаясь хоть немного её успокоить. Он шептал ей на ухо нежные слова, целовал лицо, и чувствовал, как боль проникает к нему в душу.

- Наш ребёнок…наш ребёнок… - сквозь плач повторяла Лена, всё ещё держась за живот.

Макс с ужасом подумал о самом страшном.

Двое парней в белых халатах аккуратно на носилках спускали Лену по лестнице, вниз к машине. Один из них нёс накинутый ручками на запястье пакет с тапочками и пижамой, которую Макс спешно откопал в шкафу. Врач - женщина лет тридцати пяти с кавказской внешностью, внушительным размером бюста (эта часть её тела не могла не бросаться в глаза) и странным именем Хадо – повторно расспрашивала Макса о деталях случившегося, записывая отдельные моменты себе в журнал. Её немного смущали описанные Максом масштабы страданий его девушки, которую Хадо в диалоге постоянно называла «жена», но и ставить их под сомнения она не собиралась. Сказав, что Лена останется в больнице, минимум, до утра, женщина убрала журнал в сумку и поспешила вслед за парнями. Макс хотел поехать вместе с ними, но Хадо сказала, что ехать прямо сейчас ему смысла нет.

- Подъезжайте через час или два, когда вашу жену осмотрят.

Макс закрыл дверь. Час. Или два. Это целая вечность. Два часа безумных терзаний. Что могло случиться?

Направившись в спальню, Макс задел ногой один из пакетов с продуктами. Из него выскользнул большой брикет с мороженым. Остановившись, он взглянул на эту серебристую упаковку, которая невозмутимо поблёскивала от лучей жёлтого света лампы. Сдерживая отчаянное желание закричать, Макс двинулся дальше. Нужно было взять из стола ещё денег и ехать в больницу. Лучше уж переждать эти час или два там, чем дома. Здесь всё снова стало невыносимым. В который раз надежду на лучшее исказила жестокая гримаса боли.

Таксисту было сказано ехать в стационар, в приёмный покой. «Ниссан» Макса ещё пару дней должен оставаться на СТО, «залечивать раны». Макс чувствовал, как ускоренно бьётся его сердце, гоня по венам волнение и тревогу.

«Лишь бы не было выкидыша». – эта фраза не покидала его мысли. Страх, что его ребёнок может умереть, умереть, так и не родившись, вызывал необъятную панику в голове. Ну и, конечно же, Макс хотел, чтобы не пострадало здоровье самой Лены.

Минуты в ожидании были той ещё пыткой. Макс просидел на скамье сорок минут, что в совокупности со сборами и самой поездкой составляло больше часа. Он мысленно торопил время, одновременно моля Бога о том, чтобы всё обошлось. Вот уж когда вспоминаешь о всевышнем, так это в момент страха за близких.

В кармане заиграла мелодия звонка. Макс достал мобильный. Это звонил Денис.

- Да.

- Здорово, Макс. Чем занят? – Денис говорил довольным весёлым голосом.

- Дэн, созвонимся позже, я сейчас…

- Никаких позже. – перебил он Макса. – Кристина прощает тебе твоё молчание и приглашает сюда, к нам. Мы сейчас в «Чёрном кардинале».

- Дэн, я не могу. Поздравь её от меня. – Макс вспомнил, что Кристину он так и не поздравил, но сейчас это не было столь важным.

- Не могу, не могу – всё ты можешь. Уж поздравить в течение дня точно мог, да и приехать выпить пару рюмок с нами тоже можешь. Придумал бы что-нибудь для Лены и смотался бы к нам на часик. В этом нет ничего предосудительного.

- Лена сейчас в больнице. И я тоже. Жду врачей. – коротко говорил Макс. Долго пояснять не хотелось.

- Да хватит уже придумывать. – не поверил Денис. – До таких отговорок ты раньше не скатывался. Приезжай, посидим немного, и поедешь назад.

- Слышишь, Дэн, - вспыхнул Макс. – Ты мне друг или «левый» собутыльник? Я сказал нет, значит, нет. Лена в больнице, и я здесь вместе с ней. Так что закрыли. Кристине привет. – сказал Макс и сбросил. Волнение быстро перерастало в злость, но выплёскивать всё на Дениса было лишним. Возникло желание наскоро накатать поздравление Кристине, но тут появились те же двое парней, везущие Лену на каталке, и врач. Парни с Леной направились в сторону лифта, а Хадо подошла к Максу.

- Что с ней? – взволнованно спросил он, поднявшись со скамьи.

Лицо женщины выглядело озадаченным.

- Знаете, молодой человек, не сочтите нас всех некомпетентными, но мы не знаем, что вызвало такие мучения у вашей жены. Никаких причин мы не обнаружили.

- Как это не знаете?!! Она чуть ли не умирала! – Макс переходил на крик. – Какого чёрта тогда вы вообще здесь делаете?!!!

Выражение лица Хадо сделалось каменным:

- Молодой человек, горячая кровь не только у вас. Так что не надо на меня кричать. – было заметно, что в ней столкнулись врачебная этика и личная гордость. - Плод в порядке, и сама она, физически, тоже. Ни разрыва плаценты, ни спазмов – ничего. Это должно только радовать. Так что мы в недоумении. Но она должна остаться здесь до полудня. Будет под наблюдением, а утром мы проведём полное обследование.

- Можно сейчас к ней? – спросил Макс более спокойным тоном, понимая, что криком тут и в самом деле ничего не добиться. Но отрицательный ответ он всё равно бы не принял.

- Не надолго. – согласилась Хадо. – Мы дали ей успокоительное, так что она скоро уснёт. Вашей жене просто необходимо поспать. Её отвезли на третий этаж, палата тридцать семь. – Хадо рукой направила Макса в сторону лестницы. – Я зайду к ней через несколько минут.

Перескакивая через две ступеньки, Макс поднялся на третий. Слова доктора немного его успокоили, но, держа в памяти вид Лены, лежащей на полу в кухне, поверить в то, что всё на самом деле в порядке, казалось невозможным. Необходимо поговорить с ней самой.

Найдя нужную палату, Макс постучал и, подождав пару секунд, вошёл внутрь. Свет от двух больших, но недостаточно ярких ламп, с потолка падал на располагавшиеся здесь четыре кровати, две из которых были пусты. Лена, укрытая тонким одеялом, лежала на той, что стояла слева от входной двери. На кровати справа сидела темноволосая женщина в очках и читала книгу.

- Ну как ты? – спросил Макс у Лены, подсев к ней рядом. – Врач сказала, что они не обнаружили ничего пугающего. – кого этими словами он хотел успокоить, Макс и сам не знал. Страдания, увиденные им сегодня на её лице, не могли возникнуть без особых причин.

- Максим, я даже не знаю, как это объяснить.– сказала Лена чуть дрожащим голосом.

- Попробуй. Что с тобой произошло?

- Я знаю, звучит глупо, но что-то словно вытягивало, высасывало ребёнка из моего живота. Я отчаянно сопротивлялась, но чуть не умерла от напряжения. Как будто вытягивало не тело ребёнка, а душу. Я слышала крик внутри себя, в своём теле, в голове. Я слышала это.

Лена говорила так, что сомневаться в её словах было сложно. Она верила в то, что говорила. Макс читал это в её глазах.

- Мне не разрешат быть с тобой в палате всю ночь. Но я буду ждать в коридоре, на лавке.

- Максим, ты врядли чем-то сможешь помочь, если это повторится. Это что-то необъяснимое. Я врядли буду сегодня спать, даже не смотря на успокоительное. А ты поезжай домой. Раз врачи не отпустят меня до утра, то заберёшь меня утром. – последние слова Лена произнесла обессиленным голосом. Макс не знал, что делать: снова паниковать или списать это на начало действия препарата.

- Да как я могу уехать, Лена? Тем более, после твоих слов. Мне ведь тоже будет сложно уснуть.

В палату вошла Хадо. Дверь была открыта, так что она из коридора слышала часть диалога.

- Молодой человек, чтобы и вы могли уснуть, я дам вам таблетки. А за вашей женой всю ночь будет вестись наблюдение. От того, что вы просидите до утра в коридоре, не будет легче ни ей, ни вам.

- Поезжай. – соглашаясь с врачом, сказала Лена.

- Ты уверена?

Лена попыталась улыбнуться и взяла ладонь Макса в свою:

- Я сейчас уверена только в том, что люблю тебя, и что ты меня любишь. Но тебе действительно нет смысла сидеть всю ночь в коридоре. Я понимаю, что мой дрожащий голос тебя пугает, но это пройдёт. Поезжай.

Макс какое-то время молча смотрел на Лену, размышляя, можно ли оставлять её здесь, затем наклонился, нежно поцеловал её в губы и встал.

- Вы сказали, что обследование закончится часов в двенадцать. – обратился он к Хадо. - Так что вначале первого я буду здесь. – и, повернувшись на прощание к Лене, добавил: - Я люблю тебя.

- И я тебя.

Макс сел в такси и, попросив сделать музыку погромче, погрузился в тревожные мысли. Картина событий последних дней начинала вырисовываться.

«Это точно мать Илги. И никто иной. Она во сне кружила Алису, унося её от меня. Она виновата в аварии, видимо, хотела таким способом получить ребёнка. И сейчас это тоже её рук дело. Но зачем? ЗАЧЕМ? Почему именно моего ребёнка?.. Завтра пойти к Илге просто необходимо. Надеюсь, она сможет помочь».

13.

В прилежащем к ПБ парке людей практически не было. Мелкий осенний дождик неспешно моросил, докучая и пациентам, и посетителям. Но, не смотря на него, Макс явился сюда ровно к одиннадцати. Он шёл по узкой асфальтированной дорожке, неся в руке большой белый пакет. В нём были сложены красивое бежевое пальтишко, а так же белые шапочка и палантин. В магазине, где он всё это купил, продовалось много одежды и других расцветок, но Максу приглянулись именно эти. Ему хотелось, чтобы подарок отличался от тех вещей, что имелись у Илги. Светлые тона очень пойдут к её чёрным глазам и волосам. Макс надеялся, что Илге они понравятся.

Последние два-три дня Макс ощущал в себе какое-то лишение, нехватку чего-то или кого-то. Нехватку Илгиного присутствия. Она словно отдалилась, покинула границы его внутреннего мира, часть которого теперь пустовала. Максу хотелось, чтобы Илга была рядом с ним. Не важно, каким способом, но была. Он не знал, почему так хочет этого, но копаться в себе даже не собирался. Не важны причины, важно желание. Какая-то духовная близость возникла между ними. Не любовная, а именно духовная. По-другому и не назовёшь. Возникла и исчезла. Вероятно, это реакция Илги на принятое им в понедельник решение. Он этим обидел её?.. Хотя, может, дело совсем в другом. Как бы то ни было, ему о многом нужно с ней поговорить. Попытаться поговорить.

Убедившись, что Илги нет среди тех, кто всё же вышел на прогулку, Макс повернул в сторону главного входа. Он шёл уверенно, стараясь не думать о возможных конфликтах. На это просто не хотелось отвлекаться. Хорошо, что вчера Лена позвонила Виктору и удивительно легко смогла уговорить его позволить Максу снова посещать Илгу. Самого разговора Макс не слышал, он тогда был в душе, но это порадовало его. В данный момент же напрягали мысли об Айрате. Этот змей может снова ляпнуть что-то мерзкое, и тут уж, главное, не соваться.

Макс открыл дверь главного входа и шагнул за порог. Айрат, сидевший всё за тем же столом, как обычно, терроризировал свой мобильный. Не говоря ни слова, Макс прошёл мимо, направившись к кабинету Виктора. Стук шагов звонко разносился по коридору. К своему удивлению, никаких реплик вдогонку он не услышал. Видимо, Айрат был предупреждён Виктором, или, что тоже вероятно, научен горьким опытом.

Макс постучал и вошёл внутрь.

- Доброе утро. – произнёс он, стараясь не казаться подхалимом.

Виктор поднял голову и, с серьёзным видом посмотрев Максу в глаза, движением руки предложил ему пройти. Макс прикрыл за собой дверь, сел в кресло и положил рядом с собой пакет.

- Спасибо, что разрешил мне прийти к Илге. – поблагодарил Макс, мысленно упрекнув себя в том, что только идиот может приветствие и благодарность принять за подхалимаж.

Виктор поправил свои очки.

- Знаешь, скажу честно: я это сделал не ради тебя. – начал он. – У меня нет к тебе негатива. И я и сам знаю, что, как человек, представляет собой Айрат. Но насилие у себя в больнице я не приемлю, чем бы оно ни было спровоцировано. Я разрешил тебе прийти только ради Илги. Лена мне рассказала и о записях, которые ты от меня скрыл, и о том, что с тобой Илга проявляет себя больше, чем со всеми остальными. Я разрешил тебе прийти сюда только ради неё. Она уже два дня сама не своя. Мало ест, почти всё время лежит, взгляд стал ещё более отрешённый. И с остальными пациентками из её палаты тоже что-то творится. Кто-то из них даже разбил зеркало, но никто не признаётся. Все, как одна, молчат. – Виктор сложил руки на столе, скрестив пальцы. – Я уверен, что там всё дело в Илге. Как ты на неё влияешь, объясни мне?

Макс смотрел на Виктора, не зная, что ему ответить. Его слова настораживали и даже пугали. Что происходит с Илгой? Видимо, её «отсутствие» вызвано чем-то серьёзным.

- Молчишь. – произнёс Виктор. – Если тебе не наплевать на её здоровье, то лучше расскажи. Она ведь больна. И мы никак не можем наладить с ней контакт. А ты смог…

- Я интересовался не её диагнозом, а ей самой. – перебил Виктора Макс, не желая слушать о «болезни» Илги. Он знал, что психически она не больна. – Прибегал к разным способам, с разными мыслями. За некоторые из них мне стыдно, признаю. Но я искал не болезнь, а уникальность. И я нашёл её. Вернее, она мне её открыла. И ещё! Может, я, конечно, и не Фрейд, но я понял одно: женщина хочет, чтобы её ЧУВСТВОВАЛИ. Не изучали, не искали в ней болезни, изъяны и слабости, а просто чувствовали, приняли её натуру. Ведь мы – это наши желания, так? – завёлся Макс. - Настоящая женственность идёт из души, а женская душа – это нежность. А туда мы, мужики, практически всегда не хотим забираться, потому что боимся ощутить нежные чувства в себе, думая, что тем самым сами становимся бабами. Но это бред!

Лёгкие Макса раздувались от нагнанного им же самим возмущения. Ему казалось, что слова вылетали из него быстрее мыслей, но, в то же время, они были чертовски верными. Вся эта наука, именуемая громким словом «психология» виделась сейчас несостоятельной, так как в её основе лежал принцип осмысления того, что подвластно лишь чувствам, внезапной энергии.

Виктор с неподдельным интересом выслушал всё, что высказал Макс. Принял ли он всё это как скрытый укор в свой адрес, было сложно понять. Они оба молчали, ожидая друг от друга дальнейших действий.

- В понедельник мы переводим Илгу в другой город. – встав и подойдя к окну, сказал Виктор. – Как оказалось, у неё довольно нетипичный случай. И это требует изучения.

- Переводите? – удивлённо спросил Макс. Эта новость разбила его мысли как кегли.

- Да. – коротко ответил Виктор, не желая приводить и без того явные причины. – Так что у тебя есть лишь несколько дней. – он полез рукой в карман за ключами. – Но я прошу тебя: не делай больше никаких глупостей.

В коридоре второго этажа Макс впервые увидел кого-то, кроме медперсонала. На стульях, расставленных вдоль синих стен, кое-где, в основном, парами, сидели люди в пижамах, некоторые из них тихо беседовали. Женщины сидели с женщинами, мужчины – с мужчинами. Очевидно, это соседи по палате. Глядя на них, у Макса создалось впечатление, что безмолвие царит только в палате у Илги. Помнилось, что разговор там начинал либо он, либо Виктор.

За столом возле закрытого на этот раз окна сидела всё та же медсестра, только уже с другой книгой и с новыми кондитерскими изделиями. Неспешно попивая чай, она лишь мельком взглянула на Макса, после чего перелистнула страницу и снова погрузилась в чтение.

Макс подошёл к двери палаты и вставил ключ в замок. Оказалось, что дверь не заперта. Не удивившись этому (всё-таки, время прогулки), он вынул его и вошёл внутрь. Атмосфера в палате была непривычной и странной. Валентина Сергеевна стояла возле стены, на которой раньше висело зеркало и, словно смотрясь в него, размеренными движениями расчёсывала свои длинные волосы. Она будто и не замечала того, что зеркала уже нет. Макс предположил, что зеркало уж точно разбила не она. Лидия Павловна сидела на стуле у ближнего к своей кровати окна и смотрела куда-то вдаль. Казалось, что она впервые поднялась с постели. Вика лежала на своём месте, на боку, лицом к двери. Глаза были открыты. Макс находился в поле её зрения, но она никак не отреагировала на его появление. Макс взглянул на Илгу. Она, как обычно, сидела у себя на кровати и смотрела в пол. Губы слегка дёргались, как будто хотели улыбнуться. Глядя на неё, у Макса на сердце стало чуть полегче. Слова Виктора о том, что Илга ничего не ест и всё время лежит, действительно его обеспокоили. Но сейчас она не выглядела измученной. Или просто не хотела казаться такой. Переложив пакет из одной руки в другую, Макс по обыкновению взял у стены стул.

- Здравствуй. – произнёс он и сел, поставив стул рядом с Илгой.

- Здравствуй. – ответила она, продолжая сдерживать улыбку. Макс почувствовал, что Илга пытается его успокоить, увести от тягостных мыслей. Это, отчасти, настораживало.

- У меня для тебя подарок. – сказал он и аккуратно достал из пакета вещи. – Это тебе.

Илга знакомо, рывками, подняла взгляд и посмотрела на него. Её глаза сияли как у ребёнка, радостного, хоть и немного смущённого. Они даже казались светлее, чем обычно. В них не было ни намёка на какие-либо трудности. Но почему-то Макс не верил им.

- Если хочешь, можешь примерить сейчас. Надеюсь, я угадал с выбором. – произнёс он и, протянув руки, положил вещи на кровать рядом с ней. – Спасибо тебе за всё. Большое спасибо. Прости, что не знаю, как ещё мне тебя отблагодарить.

Макс смотрел Илге в глаза и пытался понять, что же скрывается за их сиянием. Возможно, она очень рада его приходу, но было тут что-то ещё. Что-то, что она не хотела пускать ему в душу.

Илга перевела взгляд на подарок и, наконец, улыбнувшись, медленно провела пальцами по лежавшему сверху палантину. Макс огляделся. Остальные обитатели палаты были в тех же позах, что и несколько минут назад. Вика всё так же лежала, Лидия Павловна смотрела в окно, Валентина Сергеевна причёсывалась у несуществующего больше зеркала. Нет, здесь точно все о чём-то молчат. Молчат о «вчерашнем дне» или о «завтрашнем»?

- Илга, - обратился к ней Макс, подумав, что не стоит пытаться разгадывать чужие тайны. – Я хочу тебя спросить…

Не дождавшись, пока он договорит, Илга протянула ему руку. Макс взял её ладонь в свою. Их глаза встретились, и через секунду пространство вокруг начало плыть…

- Ещё одна потаскуха припрётся. – ворчала рыжеволосая женщина в старом коричневом платье, грея на плите мутную жидкость в маленькой серой кастрюльке. – Отдаются под заборами всяким тварям, а потом ходят, помощи просят. – она взглянула на Илгу, сидевшую рядом на скамье и наблюдающую за процессом. – Вот поэтому я тебя никому не отдам. Посмотришь сейчас на эту ссыкуху залётную, которая решила подарок нам сделать. Чую, что бабью душу под сердцем носит. Если б мужика, то послала бы её куда подальше.

Дата добавления: 2015-08-17