Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

На вершину ночью

ВОЗВРАЩЕНИЕ МОЛОДОСТИ | СТАРИКИ | ЕЩЕ ВЕТЕРАН | РАЗМЫШЛЕНИЯ О ТУРИСТСКОЙ РАБОТЕ | ПОДЪЕМ НА АИБГУ | НА ВЕРШИНАХ АИБГИ | В ОДИНОЧКУ | К ПСЕАШХО | НОЧЬ В ХОЛОДНОМ ЛАГЕРЕ | СКАЛЬНЫЙ ЗАМОК |


Читайте также:
  1. В конечном часе пятницы, между асром и ночью[228]".
  2. В которой с Полуночью и Шустриком-Быстриком происходят странные вещи
  3. Вспоминай меня ночью... Глава 10. Я почти верю
  4. Вспоминай меня ночью... Глава 11. Предел терпения
  5. Вспоминай меня ночью... Глава 12. Слишком хорошо, чтобы быть правдой
  6. Вспоминай меня ночью... Глава 13. Поверить друг другу
  7. Вспоминай меня ночью... Глава 14. Сообщение

 

Вышли тропой к Полуторным балаганам. Сначала мигали фонариком, а потом оказалось, что глаза притерпелись к кромешной тьме, а ноги сами почти безошибочно чувствуют тропу. Всего раза три сбились на двух километрах пути к балаганам. На нас свитеры, за спиной одеяла, свои и наших вершинных отшельников. У Иосифа термос с горячим кофе, миска с кашей, хлеб.

Все выше по огромной черной горе, по высокой траве, по круче, где и днем-то не всюду пройдешь. Ответственность, что ли, прибавляет уверенности? Идем ночью на вершину Аибги – еще полдня назад я счел бы такое предприятие безумием!

Коровья тропка давно кончилась. Подтягиваемся на руках, держась за траву, иногда напарываемся на колючки. Не выйти бы мимо вершины к северным обрывам гребня – кто ведает, как они выглядят в такой тьме?

Вот трава становится мягче – в ней меньше колючек и чемерицы. Чистота субальпийского луга – признак близости вершины. Да и поднимаемся мы уже больше часа. Пробую аукнуться:

– А-дам-чик!

А друзья втроем:

– Эм-моч-ка!

Отклика нет. А ну-ка вчетвером, еще раз:

– Эм-моч-ка!

Сверху из кромешной тьмы доносится жиденький мужской голос:

– Мы здесь.

Еще пятнадцать минут подъема.

Ищу несчастных лучем фонарика. Вот они – так и сидят под самой вершиной, прижавшись друг к другу, нахохлившись, как птицы.

– Добрая ночь, вот и мы.

Адам, заикаясь от озноба, произносит:

– Вот уж м-мы н-не д-д-думали, н-не в-верили, что в-в-вы п-п-придете.

– Иосиф, давайте им скорее горячий кофе.

Они уже надели фуфайки и запеленались в свои одеяла.

Больные, освещаемые лучом фонарика, живо уплетают ужин и, вдохновленные нашим ночным подъемом, изъявляют готовность чуть ли не сейчас же спускаться. Э, нет, не пойдет. В такой тьме я не рискнул бы низвергаться с этих скатов и в одиночку, а не то что с Адамчиком на буксире.

Надо попытаться вздремнуть до рассвета. Но где? Круча такая, что, заснув, можно сорваться. Может быть, на самом пике ровнее?

Буквально несколько шагов, и мы на вершине. Но высунулись лишь на одно мгновение, настолько силен и порывист оказался там ледяной северный ветер. И все же сознание, что мы хоть миг постояли ночью на самом пике, что больше ощутили, чем увидели, черные бездны отвесов под ногами, – это сознание стало теперь навсегда нашим достоянием.

– Ну, а сейчас спокойной ночи!

Укладываемся прямо на склоне, соорудив из камней и грунта опоры подошвам. Впрочем, на круче в тридцать градусов никакая опора не держит, ползешь вместе с ней вниз. Но мы так устали, что ухитряемся вздремывать и в этом подвешенном состоянии. До рассвета часа три полусна – съезжаем, подтягиваемся повыше, снова сползаем...

Не будем говорить и о том, как нам было «тепло» при ночном ветре без палаток на высоте в два с половиной километра.

Рассвет. Рассвет, видимый с большой горной вершины, с моей любимой Аибги.

Проснуться над еще дремлющей Абхазией, ловить блики солнца сначала на самых больших, а потом на все более низких горах, любоваться облаками, прикорнувшими на днищах долин, – великая награда за перенесенные трудности.

Веселым, нарочито спортивным голосом кричу:

– Подъем!

Все быстро вскакивают.

– Теперь марш завтракать к общему лагерю! Адам, советую вам зажмуриться и довериться нам. Ведь мы тут и ночью прошли. Значит, стыдно бояться при свете! Адамчика справа и слева берут под руки Ашот и Иван. Мы с Иосифом крепко держим под руки Эмму. Она было пикнула:

– Ой, как же я...

Резко отвечаю:

– Ничего, дойдете! Слушайтесь нас.

Наши руки оказались настолько устойчивой опорой, что Эммочка быстро освоила приемы травяного спуска. Она шла легко, местами даже прыгала – хотелось же ей продемонстрировать, что она может быть изящна, как серна.

Адамчик пытался напомнить о своем недомогании, но компаньоны служили ему такими отличными костылями, что скоро и он понял – спуск не угрожает особыми опасностями. Сначала Адам действительно зажмурился, но потом начал робко приоткрывать глаза и посматривать вниз.

От Полуторных балаганов супруги быстро, уже своим ходом дошли до лагеря. Здесь пылал костер, кипел кофе, варилась каша, народ просыпался, ежился от холода, бегал к ледяному ручью умываться. Настроение у большинства было отличное. Адамчик и Эммочка без капли смушения давали интервью о своем самочувствии на вершине и ощущали себя именинниками.

Позавтракали, погуляли по окрестным лугам и пошли на спуск. В голову колонны ставлю обоих горе-героев под надежным конвоем друзей. Адама даже на тропе страхуем при спуске – боязнь пространства и тут напоминает о себе.

В одном месте замечаю, что, увлекшись, сбился на незнакомую мне левую тропу – вероятно, заброшенный зигзаг. Спохватился сразу же. Резко останавливаюсь и говорю:

– Ой, простите, сбились.

Эммочка бледнеет и испуганно произносит:

– Что? Сбились? Ах, мне плохо!

Ее головка кокетливо ложится на плечо к конвоирующему Иосифу. Много я читывал о женских обмороках, но такой откровенной симуляции еще не видал. Подбегаю к ней и дергаю за руку:

– Ничего вам не плохо, вон тропа!

– А, что? Тропа? Ну хорошо.

...На турбазе Энгель благодарит туристов за помощь. Делюсь с ним своими переживаниями и решительно заявляю, что впредь таких экспериментов делать не буду. На одного экскурсовода должно быть не больше пятнадцати туристов. Да и проводник с вьюками должен быть надежнее и умнее.

Оставшиеся три дня своего пребывания на турбазе Адамчик и Эммочка провели в обстановке нарастающего интереса к их особам. Они не ходили больше ни в какие маршруты, красовались в ослепительных туалетах, давали интервью, фотографировались с вновь приехавшими. У них уже начала складываться какая-то собственная версия, новая трактовка событий и оценка в них своей роли и заслуг...

Через пять лет они мне встретились в Москве и трогательно рассказали, как они ночью «спускались с вершины в пропасть».

 

Здесь горы видят. Их глаза –

Озер немая бирюза.

 

К ОЗЕРАМ (1934 г.)


Дата добавления: 2015-08-20; просмотров: 47 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
АИБГИАДА| Заочная любовь

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)