Глава 10. Тот, кто не понимал, как можно так любить Риана, на самом деле просто его не знал

Тот, кто не понимал, как можно так любить Риана, на самом деле просто его не знал. Ещё в далёком детстве, когда они бегали по улице и доводили до крика местных бабулек, Джей-Джей чувствовал ту особую магию, которая жила внутри тогда ещё обычного мальчишки. Это было необъяснимо, но Риан притягивал к себе, как магнит. И самое забавное было в том, что во внешности его никогда не было ничего особенно привлекательного для парней, только разве что для романтичных глупеньких девочек, которых хрупкость и воздушность светловолосого принца сводили с ума. Просто когда Риан говорил, улыбался, смеялся или просто был рядом, внутри разливалось странное спокойствие и тепло. Блэкфорт как будто организовывал для ближайшего окружения небольшой рай, где не было забот и проблем. Как это получалось у него, трижды самоубийцы-неудачника, оставалось лишь гадать.
В детстве Джастин защищал его ото всех просто потому, что была у него такая потребность: показать себя сильным и почувствовать вкус власти. И Риан на роль несчастного и всеми обижаемого подходил идеально. Тогда им обоим было не так много лет, и Джастин даже не предполагал, что именно скрывается за тихой улыбкой и что происходит у Риана в доме. Но уже тогда он, не зная этого, любил своего соседа.
Переезжая в новый дом, он решил всё начать с начала, тем более что тогда у него как раз был период, когда начинаешь понимать свою ориентацию и пугаешься этого. А Риан, будивший самые запретные мысли, был в числе тех, кого непременно нужно оставить в прошлом, как бы больно от этого ни было.
Вопрос ориентации устаканился быстро, число партнёров обоих полов начало переваливать за полсотни, и именно в этот момент в жизни Джастина произошли две вещи: он начал играть на барабанах и случайно встретился с Рианом на улице. Бесполезно было делать вид, что ничего не случилось, потому что сердце запрыгало так, словно собиралось ставить мировой рекорд. И у них с Рианом опять всё началось, на этот раз по-взрослому. Джастин убивался на учёбе, пытался вникнуть в детали бизнеса отца, часть которого должен был получить через несколько лет, но, приезжая к Риану, отдыхал. Было приятно заботиться о нём по мелочам, выслушивать все его мечты и фантазии и позировать для картин. Они уже тогда были тёмные, фиолетово-зелёные, но Джей ещё не знал, почему это так и зачем это нужно исправлять. И вот в один из таких вечеров они зашли немного дальше.
Сложно описать те чувства, которые были у Джастина, когда он впервые поцеловал того, о ком думал столько лет. Ему казалось, что ничего уже в жизни больше не нужно. Какой случайный секс? Какие грудастые начинающие модели? До безобразия тощий бесцветный художник затмевал их всех. Но первый их раз был для Джея бесконечно горьким: толкнувшись смазанными пальцами в узкое кольцо мышц, он понял, что у Риана до этого были партнёры.
- Кто? – спросил он тогда тихо, смотря прямо в серые глаза.
Но Риан лишь закусил губу и замотал головой, отчаянно и умоляюще. И Джастин не стал вдаваться в подробности.
Риан Блэкфорт был чёртовым гением. У него превосходно получалось всё, за что он брался, начиная от вдалбливаемой ему матерью в голову математики и заканчивая сексом. Природа словно вложила в него пунктик «уметь всё», и Риан успешно его реализовывал. Сложно сказать, что именно составляло его сексуальность, но это было чем-то естественным, а вовсе не созданным искусственно. И Джей-Джей окончательно пропал.
Потом наступил тот самый год, когда Джастин получил часть бизнеса отца, и который он, несмотря на это, назвал чёрным. Именно в тот год он вылавливал Риана из окровавленной ванной, в тот год посадили Блэкфорта-старшего, а Джастин узнал тайну, в которую не хотел и не мог поверить. В тот же год мать Риана узнала о его ориентации и последовала попытка художника повеситься, после которой Блэкфорт переехал к Джею на несколько месяцев. Джастин убеждал его, как мог, пытаясь вычерпать из головы все эти кошмарные мысли и заставить захотеть жить. Риан понял это как-то по-своему и стал беспорядочно менять партнёров. Джей-Джей ничего не мог ему сказать по этому поводу.
Потом пришло известие о том, что отец Риана сбежал из тюрьмы, и Джастин узнал об этом лишь тогда, когда откачанный после какой-то дикой смеси препаратов Блэкфорт-младший пришёл в себя в больничной палате.
- Что ты творишь?! – шипел на него почти обезумевший от всех переживаний Джастин, а тот лишь кусал губы и просил прощения.
- Мне нет смысла жить, - выдал как-то раз Риан, и тогда Джей-Джей хотел убить его собственными руками.
И вот теперь… Теперь, после всех лет, после всех мучений Джея, его надежд и отчаяния, они лежат в одной постели, встречая утро. И именно это утро станет для них началом новой жизни: Джей был полон решимости построить с Рианом полноценные отношения. Ему не нужны все бывшие парни и девушки, ни с кем он больше не хочет спать, кроме своего художника. Вчера Риан сделал выбор, и теперь лишь нужно подтолкнуть его мысли в правильном направлении. В конце концов, сколько можно уже метаться и жить в неопределённости? Джей-Джей даст ему всё, что нужно.
- Доброе утро, - мягко улыбнувшись, произнёс он, глядя на едва открывшего глаза Риана.
Тот улыбнулся в ответ и сладко, неторопливо потянулся, так, что у Джастина перехватило дыхание. Конечно, в голове у него бесновались дикие мысли о том, что нужен секс, что после всех этих уродов нужно подтвердить своё право на Риана, дать его телу почувствовать, с кем ему будет лучше всего. Но, чёрт возьми, после изнасилования не стоит экспериментировать в постели, и поэтому Джей себя отчаянно сдерживал, хотя искушение порой было слишком сильным.
- Я буду ждать тебя на кухне, - сообщил Джей, опередив Блэкфорта, который едва открыл рот, собираясь сказать что-то.
- Хорошо, - в итоге кивнул художник, вставая с кровати и направляясь в ванную.
Джастин, успевший там побывать раньше, проводил его внимательным взглядом, наполненным нежностью и желанием. Настроение у него улучшалось с каждой минутой.
Завтрак он готовить не стал, да он и не умел всё равно. В холодильнике ничего интересного не обнаружилось, и тогда, внимательно осмотрев кухню, барабанщик молодой группы пришёл к выводу, что может побаловать Риана лишь хорошим кофе, который приготовила бы за него машина.
«Поесть можно и в городе», - прикинул Джей-Джей, мысленно перебирая в голове адреса нормальных местечек, не слишком дорогих и пафосных, поскольку подобное Риана угнетало.
- Латте? – чуть улыбнувшись, сухим голосом спросил Блэкфорт, беря в руки чашку, и Джей уселся напротив него, глотая горький эспрессо.
Какое-то время на кухне царила идеальная тишина, и Риан был каким-то странно напряжённым. Сейчас это было особенно заметно. Джастин как-то старался не обращать на это внимание утром, да и с другой стороны, после всего случившегося сложно было ожидать от Риана особого позитива. Но всё равно что-то не клеилось.
- Помнишь, что я говорил тебе вчера? – неожиданно произнёс Риан, и Джей вздрогнул.
Он, поставив свою чашку на стол, осторожно кивнул.
- Так вот, пока ещё всё на этом этапе, пока всё ещё так, я хотел сказать тебе…
Серые глаза напротив смотрели на Джея испуганно, с настоящей паникой. Он раньше видел в них такое выражение всего однажды, когда Риан рассказывал ему правду о своём отце. Что на этот раз?
- Нам нужно расстаться.
Глаза цвета дождя смотрели всё так же прямо.
- Что?
Джею показалось, что он ослышался. Не могли быть произнесены именно эти слова. Этого просто не может быть! Это нечестно, в конце концов. Почему нет? Почему опять всё не так?
- Я не могу с тобой больше видеться, Джей. Ни видеться, ни говорить. Потому что я хочу понять, как можно жить без тебя.
- Риан, я…
- Я хочу стать свободным, - безжалостно оборвав Джастина и встряхнув платиновыми волосами, чуть повысив голос, сказал с нажимом Риан. – Ты всю жизнь был рядом со мной, и я тебе безумно благодарен за это, но все мои поступки, всё то, что я делаю, я делаю только с оглядкой на тебя. Я постоянно думаю о том, что ты подумаешь обо мне, что ты скажешь или решишь. Я не могу понять, чего я хочу на самом деле и что мне нужно. И сейчас я знаю только одно – я должен начать жить без тебя.
Руки Джастина, сжатые на столе в кулаки, едва заметно подрагивали. Однако голос его был идеально ровным, а на лице застыло непробиваемое выражение.
- Почему? – спокойно спросил он.
И вот тут Риан опустил глаза, прикусив губу. Он весь сжался, став таким беспомощным и жалким, совершенно ранимым, что внутри Джастина всё вспыхнуло. Выработанный годами инстинкт требовал броситься к Риану и снять его боль, помочь и защитить. Но сейчас нельзя.
- Я… - слова давались художнику с трудом, а голос его был неожиданно глубоким, таким, какого не слышал даже Джей. – Я люблю Шона.
Янтарные глаза напротив расширились, воздух прорезал резкий вздох, а потом Джастин вскочил с места, да так и застыл, не в силах двинуться, сказать хоть слово. Внутри него смешалась ярость, ненависть, отчаяние и дикая боль. Всё это рвало его на части, не давало вдохнуть, терзая хуже любой пытки. Почему, чёрт возьми?! Почему этот Гриффитс?! Чем он настолько лучше? Да ничем! Он никто, у него ничего нет, он вчера, как бесхребетный осёл, отпустил Риана и даже ничего не стал предпринимать. И вот это серое нечто он любит? Любит? Нет, не может же быть, чтобы он на самом деле…
- Я долго бежал от этого чувства, - словно читая мысли Джея, сказал Риан. – Я долго не хотел признавать, но у меня больше нет сил отрицать это. Я люблю его, Джей. Просто люблю.
Что можно было сказать на это? Как можно было возразить, попытаться переубедить? Джей-Джей просто рухнул обратно на стул, на миг закрыв лицо руками, а потом, сделав глубокий вдох, с горькой усмешкой спросил:
- Когда ты это понял?
- Понял давно. Принял вчера.
- Почему тогда уехал со мной?
Риан вздохнул.
- Вот в этом и проблема, Джей. У меня мозги были затуманены, а ты – это единственное, за что я могу уцепиться. Поехал просто потому, что с тобой чувствую себя в безопасности.
Слова резали безжалостно. Риан, сам не понимая этого, говорил всё то, что убивало в Джастине по кусочку его самого. Какой же он был дурак…
- Ты хочешь вернуться к Шону?
Короткий кивок.
- Думаешь, он тебя простит?
Это, наверное, был нечестный вопрос. Но Риан отреагировал на него на удивление спокойно. Он лишь улыбнулся немного грустно и ответил:
- Я не знаю. Шон – отличный парень, но и его терпению есть предел. Да и неважно всё это. Главное, что я попытаюсь жить самостоятельно. Без твоей тени за спиной.
А вот это было жестоко. Правдоподобно и жестоко. И бесполезно уже спрашивать, как так получилось и что же в итоге было не так. Почему можно любить кого-то больше жизни, всё для него делать, и при этом оставаться всего лишь другом? А какой-то выскочка, живущий в одной комнате, вдруг появляется на горизонте – и вот уже человек твоей мечты бежит к нему со всех ног, одарив его тем, в чём тебе отказывал долгие годы.
- Я поеду на такси, - вставая и ставя чашку на стол, произнёс Риан.
На этот раз была очередь Джастина кивать. У него слова застряли где-то глубоко внутри, а сердце вообще будто замёрзло. Он чувствовал себя как будто под наркотой какой-то, когда происходящее воспринимаешь как бы со стороны, словно находишься вне тела. Наблюдаешь, как за сериалом на экране, а сделать ничего не можешь, даже когда хочется докричаться до главного героя, кричать изо всех сил.
- Риан… - звук собственного голоса был тоже каким-то посторонним.
В ушах что-то шумело, похожее на морской прилив, и как будто под ногами качался пол. Но это, конечно, была иллюзия. Реальным был лишь слегка осунувшийся художник с рюкзаком за плечами и большой сумкой в руках.
Риан шагнул к нему, словно решив обнять, но остановился буквально в нескольких сантиметрах, так, словно для поцелуя. Его светло-серые глаза были напротив и казались такими глубокими и полными невысказанных слов, что Джей-Джей смотрел в них, не в силах отвести взгляд.
- Прощай, - с усилием, слегка запнувшись, произнёс Риан.
А затем за ним захлопнулась дверь.
Джастин слышал шаги, слышал, как открылись двери лифта - здесь, в прихожей, звукоизоляция была неважной, всё самое глобальное делали в комнате для репетиций, обойдясь в остальных частях дома минимальными средствами. И прислушиваясь к тому, как навсегда из его жизни уходит Риан, Джастин в какой-то момент осознал, что сидит на полу. Он не мог вспомнить, как там оказался, когда успел опуститься и стиснуть руками голову. Несколько секунд полностью выпали из памяти, сменившись густой тьмой.
«Чёрт…» - промелькнуло в голове, и тело сотряс первый удар дрожи.
Джастин знал это состояние и боялся его. Его главная тайна была в том, что иногда он терял контроль над собой. Полностью, словно передавая тело агрессивному монстру. Он в таком состоянии на что угодно был способен, и это было опасно. Настолько опасно сейчас, что сам Джей-Джей испугался: в первую очередь, он мог как-то навредить Риану.
Он, шатаясь, встал с пола и добрёл до тумбочки, где лежал его сотовый. Непослушными пальцами тыкая в экран, он набрал единственный номер, который сейчас мог помочь.
- Алло? Привет. Я сегодня не приду на репетицию. Да… Я знаю, но я не могу.
Возмущённый голос Ричи отрезвлял, хотя и бил по ушам. А Джастин слушал его, не отвечая ни слова, слушал несколько минут, до тех пор, пока придирчивые интонации не сменились кричаще-обеспокоенными, пока не почувствовалось в голосе друга стальное напряжение. И лишь тогда, прикрыв глаза и вздохнув, он сказал то, ради чего и был сделан этот звонок:
- Ричи… Приезжай ко мне. Срочно.

В кармане всё ещё лежал ключ от этой комнаты. Именно им Риан и воспользовался, поскольку сейчас как раз было время занятий, и Шона, конечно же, здесь быть не могло. Казалось бы, что времени было недостаточно для того, чтобы комната изменилась, в конце концов, Риана не было чуть больше суток - но, едва переступив порог, он не узнал это место.
По комнате словно прошлась чёрная дыра, всосав в себя абсолютное большинство предметов. Такого идеального порядка Риан здесь не помнил в принципе. Ни одной лишней вещи, всё расставлено так аккуратно и правильно, что оставалось лишь поражаться. В комнате, где раньше везде валялась одежда, перемешанная с цветастыми огрызками мелков, царил идеальный порядок, отдававший даже какой-то стерильностью. Полки заполнены тщательно отсортированными книгами, обе кровати заправлены безукоризненно, а на столе стоит ноутбук, матово поблёскивая своим чёрным экраном. И от всего этого по телу Риана пробежали мурашки - его словно уже выжили из этой комнаты. Выжили и стёрли все воспоминания вместе с пылью.
«Сам виноват», - насмешливо встрепенулся внутренний голос, а художник даже не стал его затыкать.
Он был больным, просто сумасшедшим. О чём он тогда говорил Джею, что он вообще творил? Какой нормальный человек его простит и примет? Он предал Шона, он ранил Джастина, который ради него всё делал, и вот теперь он вернулся туда, где позволил себе испытать истинные чувства. Точнее, туда, где они сами его захватили, не особо спрашивая согласия. Как он мог быть таким слепым? Влюбился ведь почти сразу, ещё до того, как Шон сказал это банальное «мы». А вёл себя как ребёнок, закрывая глаза на правду и убегая в спасительный и привычный мир на заднем сидении роскошного авто. Использовал Джея, использовал Шона, и даже не раскаивался. И сейчас не раскаивается. Просто он такой, и иначе не может.
Риан, пройдя вперёд и закрыв дверь, осторожно опустился на кровать, которую теперь язык бы не повернулся назвать «своей». Отсюда комната выглядела ещё более унылой, и даже солнечный свет не особо спасал положение. Сначала он хотел начать раскладывать свои вещи, но потом почему-то усомнился в разумности подобного действия. Тогда, чтобы скоротать время, он потянулся к сумке, где лежал нетбук, но тут же замер: он понял, что совершенно ничего не хочет ни читать, ни смотреть. А если так, то чем же себя занять?
«Я просто хочу увидеть Шона…» - горько подумал Риан, прикрыв глаза.
На самом деле разве можно было думать, что он так привяжется к кому-то? Он ведь на самом деле никогда и никого не любил. Он даже родителей не любил, чёрт возьми. А тут вдруг какой-то сторонний парень, непонятно чем его зацепивший. Своей готовностью его защищать? Тем, как бережно относился и срывался на каждого, кто пытался Риану навредить? Всеми этими качествами обладал и Джей-Джей, причём в гораздо более совершенной форме. Любовь – странное чувство, хотя бы потому, что совершенно непонятно, почему из всех ты выбрал именно этого. Как будто кто-то переключателем щёлкнул, не оставив тебе никакого права голоса.
«Джею было так же плохо?» - отстранённо мелькнула мысль в голове Риана, и он вздохнул, проведя пальцами по шероховатой ткани покрывала. Кажется, в нём запоздало просыпалось что-то похожее на желание понимать других людей. Только себя вот ещё осталось понять.
«Интересно, я такой из-за отца? Или из-за матери? Или просто сам по себе, независимо от них?»
Только вот далеко эта мысль не развилась, перекатываясь в сознании именно в этой форме и никак не желая эволюционировать до ответа. Это было тяжело.
Шона не было долго, гораздо дольше, чем художник изначально предполагал. И всё это время он ждал его просто сидя на кровати, смотря в пространство и ни о чём особо не думая. Он даже не пытался выстроить план будущего разговора, потому что не знал, о чём вообще можно говорить, когда все карты открыты. И поэтому тихий шорох открываемой двери не заставил Риана даже вздрогнуть.
- Привет, - просто сказал он, вставая с кровати навстречу своему бывшему партнёру.
К чести Шона, обошлось без особых эмоций, без застывания на пороге и круглых глаз.
- Пришёл забрать оставшиеся вещи? – спокойно спросил Гриффитс. – Они там.
Он указал на картонную коробку с фамилией Риана, стоящую в углу. Самое забавное было в том, что её-то художник, просидевший здесь несколько часов, совершенно не заметил.
- Я остаюсь здесь.
Шон чуть дёрнулся, почти незаметно, выдав свои чувства лишь этим. Однако от Риана это не укрылось. Он, встав с кровати рывком, приблизился к соседу на расстояние шага и, смотря ему прямо в глаза, твёрдо сказал:
- Я тебя люблю.
Гриффитс повёл бровью, скрестив на груди руки.
- Мне что, положено запрыгать от радости? – ровным тоном поинтересовался он, смело отвечая на взгляд Риана.
Тот усмехнулся, опустив голову.
- Считай это просто фактом.
Гриффитс вздохнул и подошёл к столу, где стоял теперь только его ноутбук. Он сначала засунул руки в карманы, потом, передёрнув плечами, положил их на клавиатуру, сам не зная зачем, а потом коротко простучал пальцами одному ему понятный мотив. Всё это время ни он, ни Риан не произнесли ни слова.
- Чего ты от меня хочешь? – не поворачиваясь, спросил Шон.
- Ты это знаешь, - уверенно, но немного печально ответил Блэкфорт.
Его бывший партнёр не стал отрицать очевидного.
- Ты либо считаешь меня идиотом, либо тряпкой, - мрачной произнёс он. – Скажи мне, что ты не надеялся, что я соглашусь всё начать заново.
Ответа не последовало, что по сути в сложившейся ситуации было достаточно красноречиво. Внутри Гриффитса неумолимо закипала ярость. Однако самым глупым поступком было бы позволить ей вырваться и начать скандал. Он ведь всё уже решил и собирается этому решению следовать.
- Я не собираюсь заводить с тобой никаких отношений больше. То, что ты сделал, не прощают, и ты сам это понимаешь. Поэтому как ты будешь жить отныне – дело твоё. Хочешь – иди к Джастину, или живи здесь. Можешь убираться домой, в конце концов, тебе самому решать.
- Шон…
Руки Риана легли бывшему партнёру на плечи, и тот, вместе с раздражением, всё равно испытал такое привычное и нормальное желание повернуться и обнять своего художника. Психом просто нужно быть, чтобы до сих пор испытывать чувства к этому эгоистичному ублюдку. Но Шон не мог заставить своё сердце заткнуться. Единственное, что он мог – это контролировать себя. Он раньше и не думал, что это у него так идеально получается.
- И что ты хочешь этим сказать? – самым обычным тоном спросил Гриффитс, разворачиваясь.
У него перед лицом оказалась левая рука Риана, поднятая так, чтобы кисть была как раз на уровне глаз. А потом пальцы на правой руке уверенно стиснули края чёрно-белого напульсника, одним быстрым и резким движением стянув его прочь и отбросив на пол. И вот здесь уже никакой самоконтроль бы не выдержал.
- Ты!..
Шон на несколько мгновений просто перестал понимать, что происходит, и когда к нему более или менее вернулось ощущение реальности, он осознал, что стоит и держит Риана за ту самую руку, на которой ещё виднелись следы плотно прилегавшей эластичной ткани. Держит крепко и одновременно бережно, выдавая свои чувства с головой.
- Я пытался уйти из жизни трижды, - проинформировал Риан сухим голосом. – И если бы не Джей, у меня бы всё получилось ещё с первой попытки. У меня никого нет, кроме него, и никогда не было, пока ты не появился. Моя мать едва ли помнила о моём существовании, занятая собой и своими проблемами, а мой отец делал то, о чём я не хочу говорить. Из-за всего этого я боялся людей в принципе и ни с кем не хотел сближаться, и только Джей всегда был со мной рядом. Он для меня и мать, и отец, и брат, и друг. Он – это вся моя жизнь до тебя. Я жил только потому, что знал, что он рядом со мной. И я не мог отказаться от него даже тогда, когда понял, что люблю тебя.
Шон дёрнулся, отпустив руку Риана и отступив назад.
- Я говорю это не для того, чтобы переубедить тебя. Ты вправе делать то, что ты делаешь. Просто я хочу, чтобы ты знал: я никого и никогда не любил даже родственной любовью. И поэтому я не знал, что делать с тем, что чувствовал к тебе. Не знал и искал ответов у Джея, ранив его так, что у меня больше нет права быть рядом с ним. И поэтому я пришёл сюда, чтобы больше не обманывать его, себя и тебя. Что делать с этим – решать не мне. Я могу лишь просто остаться в этой комнате. И я хочу, чтобы ты остался со мной.
Шон искренне не понимал, как у него получилось сохранить ясный рассудок и не броситься к Риану немедленно. Нет, он его не простил, и не был даже близок к этому. Но разве можно спокойно стоять, услышав такие слова от того, кто тебе так дорог и кого ты хотел защищать от всего? И всё-таки Шон не мог позволить себе разыграть сейчас драму и организовать Риану сопливое «ничего страшного, любовь моя».
- Оставайся, если хочешь, - буркнул он, отходя на свою половину и заваливаясь на кровать, спиной ко вновь обретённому соседу.
Риан, смотря на него, чувствовал внутри что-то такое странно-неопределённое и неясное. Он не мог выразить это словами, но в цветах был бы серо-бирюзовый, почти прозрачный свод неба.

Эпилог

Он внимательно рассматривал портрет. Зелёно-жёлтые листья, коричневые ветви деревьев на фоне, и его собственное лицо, выписанное так, что здесь чувствовалась душа. Шон не мог сказать, что именно такое эта самая «душа» и почему он понимает, что в прошлом его портрете её не было, а в этом есть. Просто здесь он был изображён как будто живым, а предыдущая же работа, написанная в те времена, когда они ещё были вместе, напоминала, скорее, фотографию, если можно так сказать. В общем и целом, чего-то ей недоставало до того, чтобы появилось внутри то трепетное чувство, которое возникло в Шоне сейчас. И причём это ощущалось не только при взгляде на данный портрет, но и на все остальные.
Сказать, что он обнаружил это всё случайно, значит солгать. Просто он видел, где Риан хранит свои новые рисунки и заинтересовался этим, подождал, пока появится возможность порыться в шкафу соседа, и выудил оттуда именно это: целую кипу листов, на которых был он, какие-то незнакомые люди, умница Джена и даже пустоголовая Стейси. Причём последняя была зарисована так, что в ней откуда-то неожиданно появлялась глубина, заставляющая задуматься о том, что эта, казалось бы, не самая умная дама, на самом деле не так уж и проста.
С каких пор пейзажист начал рисовать портреты – сказать было сложно. Только вот Шон никогда раньше не видел у Риана таких цветов. Они не стали яркими, и даже обязанный быть сочным зелёный у Риана приобретал пастельные тона. Именно пастельные, мягкие и как будто прозрачные. То, что делал сейчас Блэкфорт, было невероятно, неописуемо красиво. Если в фантастических лесах и пустошах чувствовалось скорее что-то авангардное, то здесь была тёплая грусть, похожая на едва пробивающийся в дождливый день из-за туч луч солнца.
Шон со вздохом выпустил листы из рук, позволив им упасть на пол и рассыпаться разноцветной мозаикой. У него уже окончательно сдавали нервы.
Чёрт возьми! Он любит Риана, даже после всего, что было. Любит по прошествии трёх месяцев, и чувство даже не думает охладевать. Но предательство, циничная измена, его эгоизм – это нельзя простить. И всегда, когда Шон думал, как прекрасно было бы вновь почувствовать Риана рядом с собой, каждый раз его отталкивала малейшая мысль о том, что у того было с Джеем. Если быть откровенным, Шон даже подрочить нормально не мог из-за этого, возбужденный до предела тем, как Риан всего лишь переодевается ко сну, и при этом не в силах получить разрядку. Что уж говорить о прощении, если так тошно внутри?
- Тебе самому решать, Шон, - сказал как-то отец. - Но на твоём месте я бы не стал давать ему второго шанса.
Это была логичная и правильная фраза, и именно её диктовал Гриффитсу разум. Только вот не так просто всё оборвать окончательно. Шон ловил себя на том, что боится потерять даже вот такие «отношения», какие у них с Рианом сейчас были: эти вечера в одной комнате, демонстративное и подчёркнуто вежливое поведение, никаких вопросов и подглядывания друг за другом по вечерам. Какое-то извращение, если вот так вот посмотреть со стороны. Но для Шона это сейчас было самым важным, без этого бы он не смог. И с горечью приходилось признавать: каким бы он ни был жёстким на словах, внутри него сидело что-то такое приторно-сладкое и доброе, совсем не сочетающееся с поведением, диктуемым мозгом. Прекрасный математик, он понимал простую истину: он всё ещё любит, ничуть не меньше, чем любил раньше. И тут ещё эти портреты, это странное поведение Риана.
Блэкфорт стал каким-то иным. Он, конечно, не переставал быть эгоистичным и каким-то потерянно-отстранённым, но иногда Шон был готов поклясться, что тот счастлив. Счастлив как-то по-своему, не так, как нормальные люди, и теория об этом счастье подтверждалась картинами, на которых не найти было больше тёмного цвета. Фиолетовое море выцвело, став нежно-сиреневым, а вместо ракушки на пляже лежала ровная цепочка чьих-то уходящих вдаль следов. Волны мягко ласкали блекло-оранжевый берег, а золотистое солнце на хрустально-голубом небе расцветало длинными широкими лучами.
Шон, найдя эту картину в самом низу упавшей стопки, долго сидел над ней, словно надеясь за красками прочитать слова. Он не знал, что сказать и что сделать, как преодолеть себя. Учебный год почти окончен, осталось-то всего ничего, и экзамены уже не за горами. И больше, чем в чём либо, Шон был уверен: если они с Рианом расстанутся на лето, то не увидятся уже никогда. Вроде бы глупая мысль, тем более что университет один, но это было что-то из той области, в которую те, кто принадлежит к религии науки, упорно не верят. И тем не менее, Гриффитс не мог убедить себя в том, что его предчувствия безосновательны. И поэтому, когда в комнату вошёл Риан, Шон так и остался сидеть, задумчиво глядя на эту новую версию его души, выписанную лиловым и золотым.
Художник, сразу заметив, что именно так привлекло внимание соседа, молча подошёл и встал рядом, смотря на своего бывшего парня, сидящего на полу. Сложно было понять, о чём именно Блэкфорт думает, и лишь его глаза, в свете закатного солнца ставшие почти прозрачными, выдавали всё то, что плескалось внутри.
Сначала пальцы Шона стиснули его запястье, как раз то самое, где был привычный напульсник, скрывающий старые шрамы. А потом комната крутанулась, и Риан оказался на полу, ударившись лопатками, но при этом даже не почувствовав боли: Шон нависал над ним, пронзая взглядом и всё так же молча склоняясь ниже. Сглотнув, Риан зажмурился, мелко задрожав в неверии и предвкушении. Но поцелуя не последовало, а было лишь крепкое объятие, настолько надёжное и сильное, что воздух не шёл в грудь.
- Я не прощаю тебя, - раздался над ухом тихий голос. - Я едва ли тебя прощу. Но я хочу, чтобы ты доказал мне, что умеешь быть честным.
Риан охнул, почувствовав в горле болезненный комок. К глазам подступали слёзы, а внутри всё просто разрывалось от смеси боли и облегчения. Он не верил, что Шон позволит ему быть рядом, и уже свыкся с мыслью о том, что это их последние дни вместе. Потому что Риан решил бросать университет. Это было страшно и, наверное, глупо, но он не видел в нём своего будущего и считал, что должен сам выбирать свой путь, раз уж решился избавиться от многолетней привычки следовать за кем-то. И поэтому они с Шоном больше бы никогда не встретились. Никогда не встретились бы, если бы Гриффитс не сделал сейчас этот шаг.
Бессознательно, совершенно естественно родились те слова, которые Риан никогда и никому не говорил:
- Прости меня. Я так виноват перед тобой... Так виноват...
Не в силах больше сдерживать эмоции, Риан уткнулся лбом Шону в плечо, прячась, однако Гриффитс, насильно приподняв его лицо, поставил печать, скрепляющую их договор: медленно, словно невинный школьник, он прикоснулся губами к губам Риана, целуя его настолько аккуратно и бережно, что от рождающегося внутри чувства хотелось кричать. Это было невозможно, Риан был уверен, что подобного уже никогда не получит. И поэтому он, приоткрывая рот и позволяя языку Шона скользнуть внутрь, был наполнен счастьем так же, как наполнен солнцем жаркий июль. После всего того, что было, у них появился шанс быть вместе.
- Я больше никогда не предам тебя, - торопливо шептал Риан, задыхаясь, пока Гриффитс стаскивал с него одежду. - Я никогда не буду тебе врать. Я всё буду делать. Буду делать всё так, как ты хочешь.
Шон, услышав это, усмехнулся и, расстёгивая пряжку на собственном ремне одной рукой, а второй нашаривая в кармане презерватив, ответил:
- На данный момент я хочу тебя. Посмотрим, как ты исполнишь всё то, что сейчас сказал.
Риан застыл, с головой окаченный тёплой волной невероятного счастья, а потом робко и немного неуверенно потянулся за ещё одним поцелуем, на этот раз гораздо более жарким и откровенным.
- Люблю тебя... - прошептал он, закрывая глаза и полностью отдаваясь во власть Шона.
Он выбрал его, изменился ради того, чтобы быть с ним. И это прощение, это доставшееся ему неведомым образом чудо, он не собирался тратить впустую. Теперь всё зависит только от него самого, и если он готов попытаться быть самостоятельным и сильным, если он готов забыть свои прошлые привычки, то они с Шоном всегда будут вместе. Просто обязаны быть вместе. Так долго, как это только возможно в этой жизни.

Конец.

_______________________________________

Ес­ли вам пон­ра­ви­лась эта ис­то­рия, то из дру­гих мо­их ра­бот вам, ве­ро­ят­но, пон­ра­вит­ся:
Сандерсторм
В окне напротив
Омут Дракона

Дата добавления: 2015-08-20