Н. ТИХОМИРОВА

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ¹

¹ Публикуется впервые (архив Б. Е. Захавы).

В дни, когда праздновалось семидесятилетие Константина Сергеевича, все мои мысли были, конечно, о нем.

Часов в 10 вечера [20 января 1933 года] вдруг раздался телефонный звонок. Голос Станиславского. Сначала я решила, что это розыгрыш. У нас в театре были большие любители изображать Константина Сергеевича и всех разыгрывать.

-- Если Вы свободны, рад буду, что придете.

Был жестокий мороз. Я быстро пробежала по Каменному мосту, мимо Кремля, по улице Герцена в Леонтьевский переулок. Вижу, что свет в зале, где мы репетировали "Горячее сердце", есть. Шторы опущены.

Встречает меня служащий. На вешалке нет ни одного пальто.

-- Вы Тихомирова?

-- Да.

-- Константин Сергеевич и Мария Петровна ждут вас в своем кабинете.

Стучусь.

-- Войдите.

Вхожу. Мария Петровна предложила мне сесть. К. С. полулежал на большой тахте с высокой спинкой. У его изголовья сидела Мария Петровна. Было длинное тягостное молчание. Я не знала, что говорить. Я была поражена тем, что, кроме меня, никого постороннего нет. Потом К. С. хмыкнул как всегда, стукнул пальцами по краю круглого столика, стоявшего с ним рядом.

-- Нина Васильевна, хорошо, что Вы пришли. Я не хотел праздновать, это знает театр. Но неожиданно стали приходить люди -- и пачками, и отдельно и целые делегации. Было очень много народу. Мне задавали бесконечное число вопросов, на которые нужно было отвечать. А я ведь не очень разговорчив при людях. Пришлось сосредотачиваться. Приносили фотографии, надо было их подписывать. И обдумывать как и что написать. Были гости из-за границы -- пришлось давать интервью. Тоже нелегкая для меня задача. Вот посмотрите, сколько цветов! Цикламены -- холодные цветы. Я их не люблю, в моем возрасте они наводят на тяжелые мысли. Много мне за эти дни сказали хороших слов, но ничего не говорили о новом в искусстве, о своих мечтах... Может быть, они стеснялись...

К. С. сделал большую паузу.

-- И не было той розочки красной от Вахтангова, которую он приносил мне в день моего рождения. В бумажке. Под шубой, чтобы она не замерзла. И не было мечтаний и сомнений, которые он мне приносил. Молодой, приносил мне новое, молодое искусство, которое я так, всем сердцем принял в "Турандот".

К. С. тихо облокотился на руку, голова упала на круглый стол и он глухо зарыдал...

[...] Никогда не забуду то щемящее чувство, которое я испытала при виде его одиночества в такую ночь, когда он горячо, кровью сердца при своей жене и молодой девчонке, которой я тогда была, тосковал о своем любимом ученике -- Евгении Богратионовиче Вахтангове.

1972 г.

Дата добавления: 2015-08-20