Сделай это — 1,5 1 страница

Кора Кармак

Сохраняя ее

Оригинальное название: Cora Carmack «Keeping Her» 2013

Кора Кармак «Сохраняя ее» 2013

Редактор и оформитель: Анастасия Антонова

Переводчики: Яна Давиденко

Переведено для группы: http://vk.com/e_books_vk

Любое копирование без ссылки

на группу и переводчика ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Гаррик Тэйлор и Блисс Эдвардс смогли найти свой счастливый конец, несмотря на довольно… кхм… сложное начало. В сравнении, знакомство с родителями должно показаться сущим пустяком, так?

Но в то же мгновение, как пара приземляется в Лондоне, у них начинают появляться новые палки в колесах: недовольная свекровь, множество незначительных неудач, и понимание, что, возможно, они не так уж готовы к своему будущему, как думали.

Как оказывается, единственное, что сложнее, чем найти любовь, это сохранить ее.

Гаррик

БУДИЛЬНИК ЗАЗВОНИЛ слишком рано.

Отключил его и потянулся к Блисс, но обнаружил только смятые простыни и больше ничего. Такое чувство, будто в глазах песок, но все равно сел и разжал их!

Сонным голосом позвал:

— Любимая? Ты где?

В ответ что-то загремело на кухне. Усталость как рукой сняло от осознания того, что Блисс уже не спала. И она готовила.

Это плохой знак.

Откинул простыни, голую кожу тут же обдало прохладным утренним воздухом. Натянул пижамные штаны и футболку, а потом направился вниз по коридору на кухню.

— Блисс?

Еще звяканье.

Ругательства.

Тут я завернул за угол и попал в зону военных действий.

Ее широко раскрытые глаза встретились с моими. Ее лицо, волосы и наша маленькая кухня были в муке. Щека Блисс и кухонный стол были измазаны чем-то липким.

— Любимая?

— Я готовлю оладьи, — сказала она таким тоном, как говорят «Я этого не делал» под дулом пистолета, приставленного полицейским. Мне пришлось опустить глаза, чтобы не засмеяться, но в тоже время взгляд упал на ее ноги. На ней была только большая футболка. Вот черт!

Я обожал ее ноги с тех самых пор, как впервые увидел их, когда оказывал ей помощь при ожоге, который она получила во время езды на моем мотоцикле. Сейчас ее ноги сводили меня с ума точно так же, как и тогда!

Я мог часами изучать очертание ее ног, то, как они расширяются в бедрах. Когда я видел ее в моей одежде, меня просто сводило с ума то чувство, что эта женщина принадлежит мне. В тот момент мне столько всего хотелось с ней сделать, но в нос ударил резкий запах, а за спиной Блисс от печки пошел дым. Я подался к сковороде, где обнаружил обуглившийся, непонятный кусок чего-то. Убрал сковороду в сторону и услышал как за моей спиной Блисс чуть задержала дыхание.

Еще один плохой знак.

Быстро выкинул «оладьи» в мусорное ведро, сковороду убрал в раковину и сказал:

— Может, где-нибудь позавтракаем?

Блисс улыбнулась, но это была одна из тех улыбок со слезами на глазах и трясущимися губами, которые у каждого мужчины вызывали желание убежать как можно дальше. Я уже был хорошо знаком с приступами истерики Блисс, но плач… для меня до сих пор это что-то ужасное и неизвестное.

Она упала на рядом стоящий стул, а голову уронила на стол. Я просто стоял, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь решить, как лучше поступить. Она повернула голову на бок, теперь ее щека была прижата к столу и посмотрела на меня. Ее волосы торчали в разные стороны, нижняя губа зажата между зубами, а от взгляда в ее глазах у меня сердце сжималось в груди. Все что я знал наверняка — что-то было не так, и я хотел выяснить что. Вопрос был в том, как это сделать.

Я опустился на колени рядом с ее стулом. Красные глаза, ее кожа была бледнее, чем обычно.

— Как давно ты не спишь? — спросил ее.

Блисс пожала плечами.

— Где-то с четырех. Или с трех.

Я вздохнул и провел рукой по ее волосам.

— Блисс…

— Я почитала, загрузила стирку и убралась на кухне.

Она посмотрела вокруг.

— Здесь было чисто. Клянусь.

Я засмеялся и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Пододвинул еще один стул и сел рядом с ней, положил свою голову рядом с ее, но она закрыла глаза и развернула свою голову в другую сторону.

— Не смотри на меня, я ужасно выгляжу!

Я не собирался позволить ей отстраниться от меня таким образом, подсунул руку под ее колени и перетащил к себе. Она прохныкала мое имя, а потом уткнулась лицом мне в шею. Взял ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза. Вряд ли это случайность, что все это происходит как раз в тот день, когда мы отправляемся в Лондон знакомиться с моими родителями. Блисс была на удивление спокойна до настоящего момента.

— Все будет хорошо, любимая. Я обещаю.

— Вдруг она меня возненавидит?

Так вот в чем дело. Моя мать. Блисс кое-как выдерживает свою чрезмерно контролирующую мать и это кажется вселенской несправедливостью, что нам досталось две таких. Но я сильнее беспокоюсь о том, что подумает Блисс, нежели о том, что скажет моя мать. Блисс была честной, прекрасной, умной девушкой, а моя семья… в общем, совсем не такой.

Я заставил себя улыбнуться и сказал:

— Это невозможно.

— Гаррик, я услышала достаточно телефонных разговоров с твоей матерью, чтобы понять, что она очень… категорична. Было бы глупо не волноваться о том, что она подумает обо мне.

— Было бы глупо считать, что то, что скажет моя мать, будет иметь большое значение.

И это будет неважно для меня, но будет важно для Блисс. Поздно вечером, когда в нашем доме все стихло, образ моей матери, как хищницы, и Блисс в качестве жертвы так и всплывал в моей голове. Неделя. Нам надо продержаться всего одну неделю. Я провел своей рукой по ее лицу и сказал:

— Я люблю тебя.

Меня это пугало, а меня не так-то просто испугать.

— Я знаю… просто…

— Хочешь ей понравится. Я знаю. И ты ей понравишься.

Господи, пожалуйста, пусть мама ее полюбит.

— Она тебя полюбит, потому что я люблю тебя. Она может быть грубоватой, но, как и любая мать, она хочет, чтобы я был счастлив.

По крайней мере, я надеюсь, что она именно так будет смотреть на эту ситуацию.

Блисс чуть подняла голову, так что ее губы оказались рядом с моими. Я почувствовал ее дыхание на своих губах, и мое тело мгновенно отреагировало. Я выпрямил спину и обратил внимание на ее обнаженные ноги поверх моих коленей.

— А ты? Счастлив?

Господи, иногда мне хочется встряхнуть ее. По-разному она преодолевала самые ужасные проявления своей неуверенности, но в условиях стресса, все ее страхи возвращались назад. Вместо того чтобы тратить силы на ответ, я поднялся с ней на руках и отправился в коридор.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Я остановился на мгновение, чтобы поцеловать ее. Блисс обхватила меня за шею, но я отклонился до того, как она успеет отвлечь меня от задуманного.

— Я показываю тебе какой я счастливый.

Толкнул дверь ванной и наклонился к душевой шторке. Блисс завизжала и крепче взялась за мою шею, когда я включил душ все еще с ней на руках. Она повела бровью, а лукавая улыбка растянулась на ее лице.

— Тебя делает счастливым наш душ?

— Меня делаешь счастливым ты! А душ — всего лишь моя сопутствующая задача!

— Ты такой ответственный!

Я поцеловал ее в щеку, как раз в то место, где засохло тесто от оладьев, и улыбнулся.

— Да, так и есть!

Я поставил Блисс на ноги, но ее руки оставались на моей шее. Когда она так улыбалась, я тут же забывала о ее грязном лице и волосах торчащих в разные стороны, ее улыбка пробиралась сквозь меня и оседала где-то внутри.

Я поцеловал ее в лоб и сказал:

— Давай помоем тебя!

Взялся за край слишком большой для нее футболки и начал поднимать ее вверх. Не уверен когда закончилась футболка, потому что как только я понял, что под футболкой больше ничего нет, мой взгляд сосредоточился только на ее теле.

Боже, она была шикарной.

Если бы пару лет назад мне кто-нибудь сказал, что я соберусь жениться на девушке, с которой буду знаком всего лишь год, я бы назвал того человека идиотом. Я далеко не романтик, никогда не относил себя к тому типу мужчин, которые готовы жениться. Пока не повстречал Блисс.

Блисс кашлянула, и я снова посмотрел ей в глаза. Потом на ее губы, грудь, тонкую талию, которая так совершенно смотрелась в моих руках.

С Блисс не соскучишься. Я никогда не подозревал, как это встретить до такой степени веселую девушку, что просто находясь рядом с ней, я становился счастливее. Никогда еще мне не доводилось быть с кем-то, кто настолько завладел каждой частичкой меня — разумом, телом и душой.

В данный момент я, конечно, сфокусировался на теле.

Блисс оттопырила свою нижнюю губку, тем самым зазывая меня, и сказала:

— Долго ты еще будешь заставлять стоять меня здесь абсолютно голой, пока сам полностью одет?

Я присел на унитаз, нагло ей улыбнулся, отклонился назад и закинул свою ногу на колено другой и сказал:

— Я бы мог заниматься этим весь день!

И я не лгал. Мне хотелось изучать ее, запомнить ее, так, чтобы когда я закрывал глаза, я мог четко видеть ее такой.

Она закатила глаза.

— Да, знаешь, как-то немного нелепо стоять здесь голой весь день. Хотя в аэропорту будет намного проще пройти через контроль.

Я рассмеялся, а Блисс добавила:

— Разве твоей целью не было отвлечь меня и избавить от застенчивости? Вы плохо справляетесь со своей работой, мистер Тэйлор!

Что ж, я просто не мог такого допустить, только не сейчас?

Схватил ее за талию и притянул к себе так, что мой подбородок упирался ей в кожу чуть ниже пупка. Она вздрогнула в моих руках, отчего в моих венах забурлила кровь. Прошелся по ней губами и сказал:

— Тебе нечего стесняться!

Блисс запустила свои руки мне в волосы и посмотрела в мои глаза. В этот раз сильнее прошелся губами по коже поверх ее пупка к впадинке на ее теле. Почувствовал вкус муки на ее коже даже здесь и засмеялся.

Она вздохнула и сказала:

— Ты опять возобновил свои попытки меня отвлечь.

Вдруг нетерпеливо, я поднялся, стянул с себя рубашку и в награду получил вздох и прикушенную губу. Стало невыносимо тяжело не обнаглеть и не взять ее прям там.

Она сглотнула, что притянуло мой взгляд к ее шее. Господи, я не знал, что такого было в ее шее, но это была моя слабость. Чувствовал себя подростком, который хотел снова и снова наставить отметин на этой бледной безупречной коже. Провел большим пальцем по тому месту, где бился пульс, она снова сглотнула, глаза широко раскрыты. Запустил свои пальцы в ее запутанные ото сна завитки и оттянул ее голову назад.

— Как на счет сейчас? — спросил я.

Если бы она хоть на половину была отвлечена, так как я, я бы сказал, что справился со своей работой. Она отвела взгляд от моей обнаженной груди и сказала:

— Умм… что?

Я засмеялся, но смех застрял у меня в горле, когда она провела своими тонкими пальцами вниз по моей груди к поясу моих пижамных штанов, пальчиками зацепилась за край штанов и сглотнула. Посмотрев вниз, я мог видеть, как изгибы ее тела подались к моему телу, и мне больше ничего не хотелось, только слить воедино наши тела.

До того, как я полностью утратил нить мысли, я сказал:

— Больше никаких переживаний насчет моей матери, хорошо?

Это касалось нас обоих.

Она одарила меня полу затуманенным взглядом.

Одной рукой притянул ее ближе, а другой обхватил ее грудь. Потом повторил:

— Больше никаких волнений!

— Обещаешь проделывать такое каждый раз, когда я буду волноваться?

Слегка ущипнул ее за кончик груди. Блисс вздрогнула и простонала, закрыла глаза и качнулась ко мне.

— Никаких волнений! — выдохнула она.

Все о чем подумал я Спасибо Господи.

Потому что я больше не мог ждать.

Обрушил свои губы на ее, в сотый раз желая, чтобы наши губы всегда вот так и оставались. Она вся на вкус была божественной, но ее губы я любил больше всего. Было так просто забыться в ее поцелуе, потому что с ней происходило то же самое. Она прижималась ко мне своим телом, ее ноготки впивались в мои плечи, будто она пыталась удержаться за обрыв и это единственное, что ее удерживало от падения. Чем крепче я ее целовал, те сильнее ее ногти впивались в мою кожу. Провел рукой от ее шеи вниз по спине, а она оторвала свои губи от моих. Она задрожала в моих руках, ее глаза были закрыты.

Прислонился своим лбом к ее, и прижал обнаженную грудь к себе. От жара ее тела и пара от душа в нашей крошечной ванне было как в топке. Никогда бы не подумал, что можно чувствовать такое спокойствие, в то время как сердце колотится, а кожа горит, но всему виной была Блисс. Всегда думал, что любовь — это так сложно, запутанно и, откровенно говоря, ужасно. Может все потому, что у меня, пока я рос, не было примера того, какими должны быть настоящие отношения. Я не знал, что это может быть по-другому. Но Блисс развеяла серость, добавила других красок. Без разницы, какой вопрос возникал, она на все была ответом.

Она была мое все — легкие, которыми я дышал, сердце, которое билось, глаза, которыми я мог видеть. Она стала частью меня, остался только кусочек бумаги, который подтвердит всему миру, что мы настолько неразлучны, насколько я это ощущаю.

Это всего лишь бумажка, чувства имели намного большее значение, но часть меня нервно напевала сделать все официальным. Скоро. Та же часть меня переживала, как Блисс среагирует на мою семью… на то, как я рос.

Она высвободилась из моих рук, прикусывая свою уже красную и опухшую нижнюю губку. Потом отодвинула душевую шторку и ступила в ванну.

Я ненавидел страх, который наступал на пятки моей любви к Блисс.

Не смотря на то, что наши отношения начались в довольно волнующей и невозможной ситуации — между учителем и студентом — все было прекрасно с тех пор. Мир в розовых тонах.

Но так не могло оставаться вечно. Логика, реальность и жизненный опыт моей матери — убедили меня в этом. Это чувство всегда появлялось внезапно из ниоткуда. Я наблюдал за Блисс, касался ее, целовал ее и вдруг, в какую-то долю секунды начинал чувствовать, что вот-вот все рухнет. Как будто мы балансируем над пропастью, и непременно упадем. Я не знал, как это случится. Ее неуверенность. Мое упрямство. Вмешается судьба (или моя семья). Но на какое-то мгновение я ощущаю, что к тому все идет.

Потом всегда, она выдергивает меня назад. Те секунды неизбежности и неопределенности растворяются в широкой гамме чувств, которые я испытываю по отношению к Блисс. Сомнения уходят от прикосновений ее рук или легкой улыбки и тогда приходит чувство, что мы всегда сможем удержаться от падения.

Она сделала это снова, последний раз выглянула из-за душевой шторки, абсолютно обнаженная, только улыбка на лице. По звукам, которые издавала вода, я понял, что она встала под душ. Отбросил все беспокойства ради более приятно времяпрепровождения.

Скинул с себя последнюю одежду и присоединился к Блисс. Мы пока еще не в Лондоне, поэтому я не собирался позволить страху отобрать у меня последние моменты блаженства. Пока мы оба вытягиваем друг друга назад, у нас все получится! Мы сохраним наш мир в розовом цвете.

Блисс

Наше утро в душе плавно переместилось опять в кровать и этот удивительный мужчина вылюбил из меня всякий стресс. Серьезно. Мне кажется, его язык обладает определенной способностью растопить мое тело, потому что я была настолько расслабленной, что в его объятиях растекалась лужицей. Просто Алекс Мак какая-то. (1)

— Это, мистер Тэйлор, был очень хороший ответ на мой вопрос.

Он пощекотал меня под коленкой, а его губы лениво касались моего плеча. Я вздрогнула, а он сказал:

— Напомни мне, какой был вопрос? — Его рука на моем колене начала двигаться по внутренней стороне бедра. — А то я отвлекся.

Я сглотнула. Мы так хорошо отвлеклись.

— Я спросила тебя, счастлив ли ты.

Его рука продолжала двигаться дальше до тех пор, пока его прикосновение не заставило меня выгнуть спину, а голову откинуть назад.

— Верно. Это был глупый вопрос.

Хотелось шлепнуть его, но неудивительно, что я не могла пошевелиться, все благодаря его сосредоточенным действиям.

— Ничего не глупый, — выдавила сквозь зубы. — Я же не могу читать твои мысли. Иногда мне просто надо это услышать.

Он склонился надо мной, волосы взъерошены, но взгляд задумчивый.

— И я плохо это выражаю?

— Только иногда.

Или мне просто надо слышать это почаще. Убеждаю себя, что все это глупости, но ненависть к своей неуверенности не дает от нее избавиться.

Гаррик подвинулся и устроился между моих ног. Я все еще остро ощущала прикосновения, поэтому, когда он прижался ко мне, я застонала.

— В таком случае, ты должна знать, что каждый раз, когда я так делаю, — он подался своими бедрами. — Я невероятно счастлив.

Несмотря на все чувства, что я испытывала в тот момент, мне все же удалось закатить глаза.

— Мы говорим про разное счастье.

Он покачал головой и наклонился губами к моему ушку:

— Есть только одно счастье, и не важно, нахожусь ли я в тебе или рядом с тобой, или прикасаюсь к твоим волосам или просто слышу твой смех — для меня это имеет одинаковое значение. Если я с тобой — я счастлив.

Боже, как он был хорош. Во всем.

Он достиг чувственной точки во мне и слово «хорошо» самом собой слетело с моих губ. Гаррик загадочно усмехнулся:

— Ты ставишь мне оценку? Я думал, что учитель здесь — я.

Я дотянулась до его губ, чтобы заставить его замолчать и обвила его талию своими ногами.

— Я не оцениваю тебя. Ты итак высокого о себе мнения.

Он засмеялся и продолжал отвлекать меня от всяких мыслей все утро и значительную часть дня.

Этого хватило ненадолго, ну хорошо, может и надолго. Но когда мы приземлились в Лондоне той ночью, никакие заигрывания, касания и шепот мне на ухо не могли избавить мою голову от мыслей о поджидающих меня несчастьях.

Я почти ничего не знала о его семье, не считая того, что я боялась его матери. Она пугала меня заочно, стоило только взглянуть на лицо Гаррика, когда он разговаривал с ней по телефону и по ее голосу, доносящегося из трубки. Когда я видела ее имя на определителе номера, мне казалось, что над моим домом парит «Черная Метка». (2)

Что если ей достаточно будет одного взгляда на меня, чтобы понять то, что я и так знаю — Гаррик слишком хорошо для меня.

Не поймите меня неправильно. Я не занималась самоедством по этому поводу, потому что… хей, у меня есть парень! Я не жалуюсь! Но это не значит, что я настолько глупа, чтобы не понимать, что у него могла бы быть девушка красивее меня или выше или с менее вьющимися волосами.

Но он со мной. До тех пор пока я все не испорчу, конечно.

А Бог знает — я в этом профи. И вот так я сидела в самолете в своем кресле и пока все вокруг спали, включая Гаррика, сходила с ума от беспокойства.

Если бы мои переживания имели реальный вес, то этот самолет вряд ли смог лететь. Мы бы начали резко падать, кружиться до тех пор, пока какой-нибудь смельчак не выкинул меня за борт через запасный выход ради спасения остальных и не прокричал бы «Полегче!», пока я не разбилась на смерть.

А еще я могла бы разбиться на ступеньках к дому Гаррика. Подождите… а там есть лестница? Надо было заставить Гаррика рассказать мне все в деталях. Может, стоит его разбудить и спросить про лестницу, а также про описание всего дома. Узнать историю его родителей и всех, кого он когда-либо встречал. Ему просто стоило поболтать со мной, чтобы я перестала слушать свои мысли.

Я потянулась к нему, а потом тут же одернула руку и потерла свой лоб.

Серьезно, Блисс, расслабься.

И я повторяла это как мантру весь остаток полета. Повторяла в своей голове (а может и вслух) прижимаясь лбом к стеклу иллюминатора, и пыталась хоть немного поспать.

Мантра действовала так же, как и мои попытки заснуть. Я маялась между иллюминатором, столиком впередистоящего сидения, и плечом Гаррика, пытаясь найти место, чтобы пристроить свою голову, но чувствовала жуткое неудобство. Не понимаю, как я могла спать на плече у Гаррика дома, а сейчас, когда это было лучшим способом заснуть, оказалось все равно, что спать на подушке набитой стеклом и покрытой муравьями.

Я снова переместилась на столик, пытаясь на нем умоститься, когда Гаррик сел и отстегнул свой ремень безопасности.

Я его разбудила.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Он не стал разговаривать, а просто жестом попросил меня встать. Я завозилась, чтобы убрать столик и подняться в маленьком пространстве. Голову пришлось наклонить, чтобы уместиться под отсеками для багажа, а Гаррик поднял подлокотник и скользнул на мое место. Своими руками усадил меня на свое, развернулся ко мне, а спиной облокотился на окошко. Сонно улыбаясь, развел руки, а я с благодарностью упала ему в объятья. Вздохнув с облегчением, прислонилась своей головой к его груди.

— Так лучше? — спросил он хриплым ото сна голосом.

— Абсолютно!

Он скользнул своими губами мне по виску, а затем также безмятежно заснул, как и спал до этого.

Несколько часов спустя я проснулась от света, проникающего сквозь окошко самолета. Через несколько рядов от нас шептались две женщины с легким акцентом. И тут меня осенило. Мы почти что в Лондоне.

Скоро я буду в Лондоне.

Господи, столько месяцев смотреть на фотографии Келси, слушать рассказы о ее путешествиях и сгорать от зависти. И вот теперь настала моя очередь.

Я хотела осторожничать при посадке в вагон в лондонской подземке, поедать фиш-энд-чипс (3), пытаться рассмешить часового у королевского дворца. Хотела увидеть Биг Бен и Глобус (4), Лондонский мост и Даму Джуди Денч(5). Или же Мэги Смит (6). А еще Алана Рикмана (7) или сэра Иана Маккеллена (8). Или еще какую-нибудь звезду, только по-настоящему британскую.

Вот черт! Это на самом деле происходит!

И я не была каким-то там туристом. Я приехала сюда с человеком, который здесь вырос. Со своим женихом.

Вот так то!

— Ты выглядишь счастливей!

Оторвалась от окна и посмотрела на Гаррика, который уже не спал, а смотрел на меня. Вскрикнула от радости и метнулась к нему. Слилась с ним в поцелуе, отчего на какой-то момент он шокировано замер, а потом закрыл глаза, обхватил меня за шею и так поцеловал, что я почти забыла о Лондоне. Почти.

С улыбкой прервала поцелуй, а Гаррик спросил:

— Не то, чтобы я жаловался, но что на тебя нашло? Ты немного опоздала, если твоей целью было вступить в Клуб Одной Мили (имеется ввиду занятие сексом на высоте не ниже одной мили над землей — прим. пер.)

В шутку шлепнула его по плечу, а затем не смогла устоять и снова чмокнула его в губы.

— Ты — Англичанин!

Он улыбнулся, несколько раз моргнул.

— Да. Да, он самый.

— И мы вот-вот окажемся в Англии!

Он медленно качнул головой. Я знаю, что выглядела глупой, но мне все равно.

— Да. Только мы планировали нашу поездку целый месяц.

— Я знаю… просто… я не осознавала этого до настоящего момента, что мы в Лондоне. Ну, или вот-вот прибудем. Я так переживала из-за твоей матери, что не задумывалась об этом раньше. Я еду в Лондон! Уиии!

Гаррик хихикнул и провел своими пальцами мне по губам, тем самым заставляя меня замолчать. И правда, вокруг спали люди. Потом он просто не сдержался и рассмеялся сильнее, полностью пренебрегая своими же призывами к тишине.

— Что смешного? — спросила я.

Постепенно подавляя свой смех, Гаррик притянулся меня к себе и припал своим лбом к моему. Наши губы слегка соприкасались, когда он сказал:

— Я счастлив с тобой!

Я улыбнулась, а он добавил:

— Выходи за меня?

Мое сердце совершило сальто в груди, точно так же как это должны были сделать мои утрешние оладьи.

— Ты уже задавал мне этот вопрос, и я ответила «да»!

— Я знаю. Но это не справедливо, что я спросил тебя об этом всего лишь раз.

Я таю. Очень сильно.

Прошлась своими пальчиками по его лицу. Он не брился несколько дней, и с этой щетиной выглядел так мужественно и невероятно сексуально. Гаррик закрыл глаза и прижался своим лицом к моей руке так, как это делал Гамлет, когда кто угодно, но только не я, играл с ним. Глупый кот.

— Я сказала «да». Таким мой ответ будет всегда.

Он убрал мою руку со своего лица и прошелся по ней губами, от чего внутри у меня все застыло. Гаррик поцеловал кольцо на моем безымянном пальце и кто бы мог подумать, что кольцо на помолвку может стать эрогенной зоной.

— Буду стараться следовать всему английскому. Я знаю, как ты любишь речь с акцентом, а здесь мне придется соревноваться в этом деле на много чаще.

Я рассмеялась.

— Я даже не думала об этом. Просто представь, полная страна Британских мужчин. Я бы могла…

Гаррик дернулся ко мне и заставил меня замолчать в моей любимой манере.

— Это не смешно, — сказал он, — с меня итак хватит того, что придется делить тебя со своей семьей.

Бррр. Я собиралась проигнорировать его слова о семье. Из меня итак уже получилась хорошая Дебби Даунер (9), чтобы и дальше так себя вести.

— А ты помнишь, когда мы встретились, ты говорил, что не ревнивец? Помнишь эту наглую ложь?

А вообще-то, ревность ему шла!

— Я не врал тогда. Просто до тебя я не встречал кого-то, кто бы удостоился моей ревности.

Я обняла его за пояс:

— Неужели все Британцы такие трепачи?

— Нет. Только я.

— И Джеймс Бонд.

— Точно.

— Ладно. Раз уж Джеймс Бонд вымышленный, придется мне держаться за тебя!

— Ты не сможешь от меня избавиться, даже если очень сильно этого захочешь.

— А я и не хочу.

Стюардесса похлопала меня по плечу и вежливо попросила нас приготовиться к посадке. Мне кажется, на самом деле, она хотела, чтобы я просто перестала приставать к своему парню на глазах у людей.

Ох уж эти авиакомпании. Вечно скупятся на вкусняшки и веселье!

Я и не сожалела, только раскраснелась, так мое лицо всегда меня выдавало. Я посмотрела вперед и как раз увидела, как на меня смотрит какая-то дама, сидящая через проход. Она подперла рукой свой подбородок, локоть был на подлокотнике, и таращилась на нас, будто мы специально пришли ее развлекать. Теперь я уже покраснела вся с ног до головы.

Может мы устроили там маленькое представление!

Гаррик сделал вид, что ничего не замечает, только его грудь содрогалась от немого смеха. Чуть хлопнула его по руке и попыталась игнорировать даму, пялящуюся на нас.

Гаррик снова предложил:

— Выходи за меня.

Оу, теперь он уже играл на публику.

Слышала, как женщина рядом с нами умилилась, и клянусь, я думала она уже достанет попкорн или что-нибудь в этом роде.

Я снова шлепнула его по руке, а он просто засмеялся! Отклонила голову на сиденье, когда самолет стал снижаться, и постаралась успокоить свое смущение. Гаррик же выглядел самоуверенно, пока мы не приземлились и самолет не вырулил на положенное место. А я радовалась, что мы сидели близко к выходу и теперь сможем быстренько схватить наши вещи и скрыться с глаз наших зрителей.

— Погоди, — окликнула меня та женщина. — Разве ты не собираешься ему ответить?

Гаррик усмехнулся и сказал:

— Да, ты собираешься мне дать ответ?

Моя челюсть отвисла, и я только и делала, что открывала и закрывала рот, как какая-то рыба.

Неужели он хотел, чтобы я отвечала, когда эта дама таращилась на нас? А после того, как она еще и заговорила, остальные пассажиры также стали обращать на нас внимание. Я просто сжала свои губы и посмотрела на него со злостью. Мне следовало бы лучше справиться с чужим внимание, я ведь актриса, но играть на сцене — это совсем другое. Пришлось отключить мозги и делать то, чего от меня ждали. Нехотя, я выдала:

— Да.

— Что ты там сказала, любимая? Я не расслышал!

Как по сценарию закатываю глаза:

— Я сказала «ДА»!

Гаррик повернулся к людям вокруг нас и чуть ли не закричал:

— Она сказала «ДА»!

Салон самолета рассыпался в овациях, а я одарила его одновременно я-тебя-сейчас-прибью-взглядом и вытащи-меня-отсюда-СЕЙЧАС-взглядом!!!

Гаррик наслаждался аплодисментами с очаровательной улыбкой на лице, я же выглядела не так привлекательно. Решила сбежать из салона самолета и обо что-то споткнулась, только не поняла, что это было. Пробравшись к выходу, чуть не пустилась вниз по трапу, но Гаррик успел меня поймать как раз в дверях самолета и обнял своей рукой за шею.

Дата добавления: 2015-08-20