Глава вторая. На маленьком диване в прихожей сидели Дженнифер и Йен

На маленьком диване в прихожей сидели Дженнифер и Йен. Перед ними нервно ходил отец Джеймс, взявшись руками за голову.

- О чем ты думала? Зачем ты привела его сюда?

- Отец, я...

- Ты разве не видишь... Кто он? Разве не знаешь, кто они такие? Посмотри на него!

- Отец, у меня были видения во сне... Странные, очень странные видения. Такого не было уже много лет... Кажется, я видела его во сне...

- Господи, Джен, опять видения? Вы разве знакомы?

- В том то и дело, что нет. Таких видений у меня еще не было.

- Да ты хоть знаешь кто он такой?

- Я ведь уже говорил, - опрокинув голову, в разговор встрял Йен. – Я пострадал в перестрелке в соседнем квартале... Я ничего не...

- Брось, парень! Я знаю кто ты такой. Я смотрю телевизор. Меня ты уж точно не обведешь вокруг пальца. «Пострадавший» с набором ножей на ноге, с искусственной рукой, всей этой злополучной экипировкой... - Отец Джеймс презрительно смотрел на Йена.

- В каком вообще вы живете мире, святой Отец? Да я даже спать ложусь с револьвером под подушкой, не говоря о других вещах...

- Как тебя угораздило попасть в такую перестрелку? – Дженнифер нервно держалась за его раненную руку и с видимым переживанием осматривала раны.

- Это сейчас совсем неважно. Сколько я спал?

- Чуть больше трёх суток. Я прятала тебя от отца в подвале, который мы используем как медпункт.

- Черт побери. - Выругался Йен.

- Послушайте, Йен. – Отец Джеймс протёр лысину и положил руки на рукоять стоящего около дивана дробовика. – Моя дочь помогла вам. Она спасла вас. Видит Бог, мы не хотим вам зла. Но, боюсь, вам нельзя оставаться здесь. Я буду настаивать на том, чтобы вы как можно быстрее покинули нас. Нам ничего от вас не нужно. У вас... Рука...

- Из литой стали? Искусственная? Со встроенными имплантами? А, всё, понял. Неохристиане. Противники трансгуманизма. Живете в своем маленьком мире, не в состоянии даже представить, что же на самом деле происходит за дверью вашей церкви... Да бросьте. Не мне судить вас. Верните мне мои вещи и больше мы никогда не увидимся. Обещаю вам.

***

Сонный город. Раннее утро. Покинув дом священника через черный ход, Йен нырнул во дворы гетто, и растворился в вездесущей толпе.

«Черт возьми, Йен. Нео-христиане. Фанатики. Ущербные, закрытые в своей клетке птенцы, верующие в бессмысленные и бесполезные сказки. Кто бы мог подумать, что такие люди когда-нибудь спасут ему жизнь? Кто угодно, но не они. Может быть это сон? Галлюцинация в предсмертном порыве? Ступени перед входом в адские ворота? Или быть может это и есть настоящий, неподдельный ад? Может он остался жив, до сих пор дышит и шагает в никуда...».

Йен понял, что наступает утро, только когда увидел перед входом в подземное метро большие голографические часы на крыше муниципального здания. Солнца здесь не бывает. Порой его видно сквозь сотни многоэтажных зданий в прорезь горизонта на границе колонии. Оно редкой рябью проникает в пограничные переулки и площади, а на стальном небе над головой отключается большинство огней.

Стараясь не попадаться никому на глаза, Йен остановился у вереницы мусорных баков, сбросил рюкзак с вещами, снял экипировку и попытался навести порядок. Бронежилет, похожий на решето, защитный жилет с запахом пороха, пластиковая маска разломанная пополам, компьютерное барахло – всё это отправилось прямиком в мусорный бак, оставив над поверхностью запах кровавой бойни.

Из внутреннего кармана рюкзака Йен достал черный плащ из прорезиненной ткани и черные свободные штаны. Наконец-то вещи для плана Б пригодились. Оглядев свою винтовку Йен понял, что если она и подлежит ремонту, то очень дорогостоящему и длительному, поэтому винтовка тоже отправилась в мусорный бак. Из оружия он оставил лишь связку гранат, привязанную к ноге, нож в чехле, спрятанный в голенище ботинка и небольшой, но горячо любимый револьвер в кобуре подмышкой. От всего остального нужно было срочно избавится, так как это, мало того, что могло погубить его при осмотре, так еще и тяготило его и так истощенное тело.

Далее Йен проверил импланты. Диагностика показала, что механических повреждений не обнаружено, но из-за полученных ранений и нервного срыва, процессор импланта теперь вполне возможно будет с перебоями выполнять нужные действия. Также обнаружились некоторые несостыковки с искусственной рукой – мышечный гель ослаб, рука слушалась, но движения были словно чужими и туговатыми. Но умно ли сейчас мчать в клинику?

Содержание мусорного бака охватил огонь от старой фирменной зажигалки, а сам Йен снова растворился в толпе, накинув на голову капюшон.

Раннее утро, а город уже был наполнен всё той же «фауной» - на обочинах велись карточные поединки, псевдофокусники устраивали шоу в своих уголках, всё те же дешевые шоу, ставшие им доступны благодаря небольшим улучшениям их имплантов. Шагая по рынку, Йен лицезрел столики с химикатами, изготовленными самоучками «на свой страх и риск», ряды с горами дешевой одежды. Перекупщики-торгаши выкрикивали названия фирм дорогих приборов бытовой техники и всякой всячины, держа в руках откровенный, никому не нужный хлам. Миновав рынок, Йен вышел на просторную площадь, где величественно, в мозаическом стиле, были выставлены напоказ десятки архитектурных экспонатов из «мертвых» американских городов. Точнее копии. Мало кто верил, что Чикагский Клауд-Гейт отблескивающий перед людьми, на самом деле притащили прямо из мертвого и зараженного Чикаго. Всюду копии. Всюду подделки.

Йен двигался в сторону 5 сектора. Гул толпы только усиливался, один из карточных шулеров в псевдо-дорогом костюме дернул его за рукав, призывая «всего за доллар, срубить целую кучу денег». Йен ему ответил лишь многозначительным убийственным взглядом и зашагал дальше. Кое-где, среди бесконечной толпы, мелькали Надзирательные фуражки на головах людей-закона. В такие моменты Йен зигзагами просачивался сквозь толпу, пряча лицо под тканью капюшона. На углу он мельком увидел людей «Мясника», ведущих не очень приличные беседы с хозяином дешевого ресторанчика. Вскоре Йен растворился в метро.

Паутина железнодорожных путей разлеталась на сотни километров под городскими трущобами. Поезда двигались с молниеносной скоростью, в любой уголок города можно было попасть не более чем за десяток минут. Подземное метро спустя годы после основания превратилось в свой собственный подземный мир, со своими законами и правилами, а поездки стали практически бесплатными.

Несколько отрядов Надзирательных Полицеских патрулировали площадь перед посадочной линией. Они словно окружали его с двух сторон, хотя он был уверен, что они не заметили его. А, возможно, даже до сих пор не охотятся за его шкурой.

Пустив сигаретный дым от только что подкуренной сигареты, Йен начал перекатывать зажигалку в ладони, задумавшись обо всем. Казалось, только сейчас до него начало доходить, что произошло и как. На вездесущих плазменных экранах под потолком показывали новости: теракт в двенадцатой колонии, нападение на межколониальный караван, и... На экране мелькнула ведущая новостей, кадры последствий взрыва на Бейер стрит, последствия, интервью с Надзирательными офицерами. Затем полоса из десятка фотографий опознанных пострадавших. Называли имена, адреса, род занятий. Никого из его собратьев-рейдеров не показали. Но Йен заметил другое. Сердце закололо невыносимой болью, горло сжалось, перекрыв доступ кислорода. На одной из фотографий погибших, Йен заметил очень знакомое лицо немолодой женщины... Это была его мать.

***

Над городским кладбищем первого уровня целым облаком витали вороны. Практически весь двенадцатый сектор был выделен под территорию падших. Кладбище было ограждено двухметровым забором с колючей проволокой, а за всей огромной территорией следил загадочный мрачный старик. Он развел на территории целый выводок дворняг, которые практически никогда не покидали старика и служили ему ушами, глазами и нюхом.

К старинным каменным воротам подьехал наземный старый катафалк. Из полуразваленного домика с прогнившей крышей за воротами, вышел силуэт. Огромный старик в старой коричневой шинели, широких брюках и резиновых валенках, почесал затылок, достал из кармана связку старых ржавых ключей и открыл старый замок. Около него тут же засуетились собаки.

- Доброго вам дня! – Прохрипел старик. – Пополнение? – Едкая, необъяснимая улыбка родилась на его физиономии, он погладил одну из собак и впустил катафалк на территорию кладбища. У бокового переднего сиденья опустилось стекло окна и показался парень с металлической зубочисткой в зубах.

- Доброе, Фрэнки. Как твой глаз?

- Опять барахлит. Думаю что-то не так с проводкой. Вот думаю подсобирать немного наличных и сходить в клини...

- Да-да-да... - С заметным безразличием кивнул парень на сидении. – Уже который месяц собираешься.

Искусственный глаз старика зажужжал. Тот рукой протёр красный глазок устройства и стукнул себя ладонью по голове.

- Э-э-э, к черту. Так-с, ребятки... 244-С. – Старик пролистнул свой старый желтый блокнот, из-за уха к живому глазу выехало увеличительное стекло. – Да, точно, место 244-С.

- Спасибо, Фрэнк. И это... Попридержи своих шавок, в прошлый раз одна из них чуть ногу мне не прокусила...

Стекло закрылось, катафалк сорвался по глиняной дороге, а Фрэнк провел их взглядом и истерическим хохотом.

- И всё-таки, Джимми, чёрт бы побрал весь этот долбанный зверинец «Мясника». Развели по городу блядоспектакль с униформой, повязками, ритуалами, еще и слухи про этот каннибализм. Что это вообще за ахинея? – Худощавый парень сбоку от водителя разрывался в эмоциях, пожевывая зубочистку и размахивая руками в воздухе. В катафалке сидело четверо, трое из них общались, обменивались крепкими словечками, проверяли дорогу на встроенном в машину сенсорном мониторе и кружили по кладбищенскому лабиринту. Четвертый сидел молча, устремив взгляд в тонированное окно.

- Двенадцать женщин и четверо мужчин. Плюс водила. Когда еще такое было? Ладно когда эти стычки не выходят за пределы бандгрупирований, но это уже совсем перебор. Даже если это случайность.

- Я слышал, что это фанатики из десятой колонии. Помоему «радикалы». Они ведь постоянно взрывают клиники имплантов, разве нет? Я слышал, что «Мясник» здесь вообще не причем.

- Кобб, какие «радикалы» здесь, у нас? Не неси чушь. Наших, из семнадцатой, давно позакрывали, это не могут быть они. Тем более, как ты объяснишь наличие обгоревших этнических знаков «Мясника» на месте преступления?

Катафалк остановился. В течении десяти минут давно отлаженная процедура была закончена, гроб с покойной женщиной погрузился в землю с помощью пневмотрактора, а на мраморной табличке с обьемной фотографией загорелась надпись «Джоан Андерсон. Покойся с миром.» Трое работников подкурили у катафалка, оставив четвертого пассажира у могилы.

Мужчина под шестьдесят, в шахтерской одежде, с большой сумкой инструментов, не пустив ни слезы, ни всхлипа, уселся на теплую землю, лишь рукой поглаживая свежий мрамор.

- Вас подвезти, мистер? – спросил водитель катафалка. Кобб махнул рукой на разбитого шахтера, все трое уселись в автомобиль и уехали.

Мужчина достал из сумки две бумажные розы. Одну положил на могилу Джоан Андерсон, а вторую, привстав, отнес на соседнюю, где на мраморной табличке горела надпись «Йен Андерсон. Любимый сын и внук.». Мужчина пустил скупую слезу, развернулся и неспешно поплёлся куда глаза глядят.

***

- Алло, мистер Андерсон?

- Хм-м... Да, да, это я. Слушаю.

- Мистер Андерсон, это Дэниел Риггс. От всего руководства «Моунтейн Констракшнс» примите наши глубочайшие соболезнования. Также начальство учредило меня выделить вам месяц оплачиваемого отпуска.

- Эм-м... Спасибо, и... Не стоит, завтра я уже выйду на смену.

- И всё же, мистер Андерсон, руководство очень обеспокоено вашим состоянием, и настаивает на отпуске. Вам будут выплачены...

Габриель Андерсон убрал трубку от уха и сделал несколько крепких глотков виски из бутылки. Голос в трубке продолжал рассказывать о вещах, которые совсем не беспокоили Габриеля. Трубка вместе с телефоном улетела в сторону спальни и разбилась о стену.

Сквозь маленькое окно у потолка в темной маленькой комнатушке еле-еле пролезал свет с улицы. Сквозь мини-жалюзи, полоски фонарного света освещали летающую в воздухе пыль, оседающую на мебель. Габриель протёр лысеющий затылок, допил остатки виски, и откинул бутылку в кучу мусора у кровати.

В квартире царил неимоверный беспорядок, повсюду разбросанные вещи, разваленный шкаф. Стулья, откинутые в порыве ярости, по кускам валялись в разных комнатах. Из кухни доносился едкий запах немытой посуды и испорченной еды.

Входная дверь резко открылась. На пороге появилась тень.

Йен, с красным лицом, тяжелой одышкой и измотанным видом, вошел в квартиру, осматриваясь по сторонам. Датчики имплантов сходили с ума, сообщая хозяину о повышенном пульсе, легкой пневмонии и возможной угрозе инсульта.

Габриель, лишь повернул голову и увидев гостя, безумно улыбнулся.

- О-о-о... Ну только этого мне не хватало. – Он рассмеялся и достал из тумбочки еще одну бутылку виски. – Привет сынок. А ты откуда? Оттуда? – Габриель указал пальцем вниз. – Или Оттуда? – Затем указал пальцем вверх.

- Где она похоронена?

- Знаешь, сын, у меня никогда не было галлюцинаций. Ик!.. Никогда! Представь себе, насколько я сошел с ума, если сейчас и здесь вижу тебя...

Йен вбежал в комнату, и ухватил отца за воротник рабочей рубашки.

- ГДЕ ОНА ПОХОРОНЕНА? А? Просто скажи мне! – Кричал он на отца.

Габриеля охватила паника, затем Йен уловил безумные очертания страха в пропитых зрачках глаз. Отец вырвался из цепких рук Йена, перевалился на кровать и, истерически смеясь, начал безустанно заливать алкоголь себе в горло. У Йена градом котились слёзы, он хватал и тряс отца с еще большим усердием, но всё бесполезно.

Хаос. Бесконечный, сплошной, и непреодолимый хаос.

Поняв, что от отца ничего не добиться, Йен начал перерывать разбросанные вещи, бумаги, документы на полу... Наконец у входной двери, на тумбочке, среди упаковки с семейными фотографиями, он нашел документ о покупке земельного участка на Кладбище «Броувик» с номером места. Бросившись наружу, он хлопнул дверью, оставив отца наедине со слезами и алкоголем.

***

Глубокая мрачная ночь. Вне территории колонии уже правила кромешная тьма.

Над территорий кладбища лишь изредка пролетали небольшие дроиды. Порой по соседней трассе проезжал один-два автомобиля, за которым пристально наблюдали собаки. Охранник Френки тихо сопел в деревянном кресле-качалке внутри охранного домика. Сквозь дыру в прогнутой крыше задувал холодный ветер, создавая странные звуковые образы.

Порой, Френки просыпался от постукивания старой скрипящей деревянной двери, но почти сразу же отключался.

Охранный домик Френка казался белой вороной среди стальной инфраструктуры города. Под стальной крышей первого уровня, величественно, день и ночь горели окна футуристических высокоэтажек, вокруг которых кружились колонны аэромобилей, дирижаблей, рекламных ботов... Но даже здесь, на кладбище «Броувик», из всего фантастического окружения, эдаким «гадким утенком», выделялся охранный домик старика Фрэнка.

Френк уснул со старой потрепанной книгой в руках. И когда его будил ветер или стук двери, он судорожно прятал ее под пальто. В домике было всего одно окно с треснутым стеклом. Под ним стояли стол и стул, а в углу, в приоткрытой тумбочке, встроенной в стену, выглядывали еще больше десятка различных книг. Возле стула качалки стоял бутыль с дешевым пойлом, о содержании которого не догадывался даже сам Френк.

Послышался топот собачьих лап. Затем странный писк. Френк, не двигаясь, приоткрыл глаза. Правый искусственный слегка затрещал и выплеснул поток искр наружу. Мимо охранной будки пробежали еще несколько собак. Послышался тяжелый хрип. Френк вскочил, ухватил винтовку со стола и, прихрамывая на одну ногу, вышел за дверь. Темнота немного сбила с его с толку. Он протер левый глаз ладонью и включил на искусственном прибор ночного виденья.

В ста метрах от старика в разные стороны носились собаки. Они прыгали куда-то в пустоту, злостно гавкали и рычали. Френк взвел винтовку и попытался прицелиться. Наконец, он заметил то исчезающий, то появляющийся силуэт, при столкновении с которым собаки отлетали в разные стороны от ударов и выстрелов.

Силуэт снова появился и исчез уже достаточно далеко, чтобы Френк не смог отсюда в него попасть. К тому же, Френк слишком переживал о том, чтоб не поранить своих собак. Он опустил длинную винтовку, пестреющую знаками, выцарапанными словами и фразами.

Силуэт мелькал между могилами, запутывал пути, но собаки всё равно подходили вплотную и не отставали. Он не убивал собак – лишь отбрасывал в сторону ударами либо стрелял в землю, чтобы испугать их.

Выбежав на новый сектор кладбища, силуэт завернул за склеп и замер. Собаки больше не преследовали его. Странно. На мгновенье отдышавшись, он завернул за угол склепа и наткнулся на дуло охотничьей винтовки в руках огромного бородатого старика. За спиной Френка покорно стояли дворняги, в любой момент готовые набросится на непрошеного гостя.

Перед стариком стоял парень, части тела которого переливались с окружающей средой. Он то становился абсолютно прозрачным, то чернее смолы, то поверхность его тела моргала как рождественские огоньки.

Парень с маскировочным прибором ухватил с пояса револьвер, но Френк, среагировав быстрее, выстрелил парню прямо в грудь, и столь сильная ударная волна снесла парня на десяток метров от старика Френка.

***

- Тяжелый же, чёрт возьми! – Прохрипел Френк, волоча за собой тело подстреленного парня. Вокруг бессознательного тела со страхом бегали собаки, обнюхивая и пытаясь ухватить зубами конечности. Френк ругался и отгонял их ногой. Из последних сил Френк затащил его в охранный домик, усадил около дальней стены со стальной трубой, протяжностью во всю стену, и начал обыск. Расстегнув плащ, он увидел бронежилет, в котором торчала вогнутая пуля, испускающая волну белого дыма. Френк вздохнул и перекрестился.

Прошло несколько часов, прежде чем Йен очнулся. В груди ныла острая боль. Левая рука, прицепленная пластиковыми наручниками к трубе, затекла и онемела. Йен попытался размять кисть. Протерев механической рукой глаза, он увидел в другом конце помещения двух грязных бездомных, также прицепленных наручниками к трубе. Один из них хропел во сне, пуская слюну по щеке, второй со страхом наблюдал за Йеном. От них несло ужасной вонью. Прикрыв нос рукой, Йен осмотрелся.

На столе у окна тот самый бородатый старик перебирал вещи. Удивляясь найденному, он лишь цокал языком, поглядывая то на вещи, то на Йена.

-Ты какого хрена тут забыл, парень?

Йен тяжело вздохнул и попытался привстать.

-ПНВ, револьвер, связка гранат, элитный бронежилет и еще вот эти вот штуки... Черт знает для чего... - Френк приподнял бронежилет и осмотрел его со всех сторон. – Я такого не то что в армии, я такого нигде не видел. Только по-наслышке. Ты что, шпион какой-нибудь?

- Шпион... Кхе... -Прохрипел Йен. – Ты можешь меня отцепить отсюда?

- Ха-ха-ха! Конечно, сейчас, одну минуту. Может быть тебе еще деньжат подкинуть, такси вызвать? – Френк хрипло рассмеялся. бездомный, который спал, тут же очнулся. Френк изменился в лице.

- Ты искалечил четверых моих собак. Чертов ублюдок. А мои собаки это тебе не ваши городские шавки...

Френк взял свою винтовку, подошел к Йену и присел на корточки.

- Да каждая из них стоит дороже, чем твоя вонючая жизнь.

Йен поднял на него исцарапанное и искусанное лицо.

- К таким-то я уже привык, - Френк указал пальцем на двух парней на другом конце трубы. – Это привычное дело. Но ты... Мне кажется, ты улов покрупнее.

- Послушай... - Перебил его Йен. – Старик, седьмой сектор, 245-С. Проверь.

- Хм-м... И что же я там должен найти?

- Это одна из причин, по которой я здесь.

Старик прищурил единственный живой глаз и осмотрел Йена с ног до головы. Затем подбежал к столу с обмундированием, открыл тумбочку и достал потрепанный блокнот. Найдя нужную страницу, он долго водил пальцем по именам и номерам мест. От удивления, он чуть было не уронил винтовку.

- Мое имя – Йен Андерсон. – Прокашлял Йен.

Френк почесал бороду, захлопнул блокнот и выбежал из домика. Свистнув псам и указав им охранять входную дверь, он, ковыляя, двинулся к седьмому сектору. Достигнув необходимого ряда, он подошел к могиле под номером 245-С.

- Не может быть. - Нашептывал он себе под нос, глядя то на свой блокнот, то на надпись на могильном камне. С виртуального портрета на него смотрело лицо парня, который прямо сейчас сидел в наручниках внутри охранного домика. Слева, со свежей мраморной плиты, на него смотрела мать этого же Йена Андерсона. Попятившись назад и неуклюже ворочая головой, он бросился обратно в домик. Старик спотыкался, кашлял, но продолжал как можно быстрее двигаться в дом к его пленникам.

У входной двери в охранный домик не было собак. Ни одной. Стояла бесконечная тишина. Лишь где-то изнутри дома слышался скрежет металла. Зарядив винтовку, он осторожно приоткрыл дверь.

Изнутри послышался запах плавленой пластмассы. Клубы дыма собрались под потолком, а у трубы двое бездомных пытались перегрызть наручники или перерезать куском стекла.

- А ну брось это дерьмо! Лежать! На пол! – прокричал Френк, наведя ствол винтовки на одного из бездомных. Те в ужасе отбросили стекло и забились в угол. На столе не осталось ничего из вещей Йена Андерсона. Взглянув в окно, Френк увидел всё тот же черный силуэт за территорией кладбища.

Выйдя наружу, Френк взвёл винтовку и прицелился в черное пятно вдалеке. Силуэт взобрался на земляное возвышение, остановился и повернулся лицом к Френку. Френк мягко положил палец на курок. Силуэт одел капюшон, покрылся кристаллами прозрачности, и скрылся за возвышением.

Дата добавления: 2015-08-20