Я повернулся к дону Хенаро, и он сказал, шутя, что самая важная рекомендация состояла в том, что мне следует научиться писать пальцем, чтобы сэкономить карандаши и показать себя.
Они еще некоторое время дразнили меня моими заметками, а затем я пошел спать.
Когда я проснулся на следующий день, дон Хуан и дон Хенаро выслушали детали сделанного мною по просьбе дона Хуана отчета о моем опыте.
Хенаро чувствует, что на этот раз с тебя достаточно, – сказал дон Хуан, когда я закончил свой рассказ.
Дон Хенаро отозвался кивком.
Какое значение имеет то, что я испытал прошлой ночью?
Ты бросил взгляд на важнейшую проблему магии, – сказал дон Хуан. – Прошлой ночью ты заглянул в целостность самого себя. Но это, конечно, бессмысленное заявление для тебя в настоящий момент. Прибытие к целостности самого себя, очевидно, не является делом собственного желания или согласия, или собственной готовности учиться. Хенаро считает, что твоему телу нужно время для того, чтобы позволить шепоту нагуаля погрузился в тебя.
Дон Хенаро опять кивнул.
Массу времени, – сказал он, качая головой. – Двадцать или тридцать лет, может быть.
Я не знал, как реагировать и взглянул на дона Хуана в поисках объяснений. Оба они казались серьезными.
У меня действительно есть двадцать или тридцать лет? – спросил я.
Конечно, нет! – закричал дон Хенаро, и они оба расхохотались.
Дон Хуан сказал, что мне следует вернуться, как только мне подскажет это внутренний голос, и что до тех пор я должен собрать[25] все те указания, которые они делали, пока я был расщеплен.
