La Bruyere. Les. Caracteres et les Moeurs de ce siecle. P., Nelson, s. d. p. 123.

Начало широкого развития подлинно демократического нравоописательного очерка во Франции датируется кануном буржуазной революции 1789—1794 гг. и связано с творчеством Себастьяна Мерсье и Ретифа де ла Бретонна. Оба эти автора, игнорируемые буржуазной историко-литературной традицией, были не только плодовитыми и универсальными писателями, работавшими во всех жанрах современной художественной литературы и публицистики, но и видными мыслителями-утопистами, представлявшими идеи левого крыла позднего французского Просвещения. Роман-утопия Мерсье "2440 год", вышедший в 1770 г. и, благодаря завоеванной им популярности, неоднократно переиздававшийся, — мечта интеллигента-демократа кануна Первой буржуазной революции о превращении Франции из страны феодального произвола в идеальное буржуазное государство в духе общественных принципов просветительной философии. Многочисленные утопические проекты, развернутые Ретифом де ла Бретонном в "Южном открытии" (1781), в "Развращенном крестьянине" (1775) и в других произведениях, так или иначе соприкасавшиеся с коммунистическими уравнительными теориями XVIII в. (Морелли, Мабли), тоже не переступали грани мелкобуржуазной идеологии. Оба писателя-утописта, вышедшие из философской школы Руссо, пережив Великую французскую буржуазную революцию, не приняли Франции якобинизма.

Однако лучшие произведения Мерсье и его друга Ретифа, созданные в обстановке предреволюционной "феодальной реакции" и массовых народных движений второй половины XVIII в., несли читателю прогрессивные, боевые, протестующие идеи, приближавшие грозу 1789 года. Утопическая мечта у них, как и у социалистов начала XIX в., соединяется с острой сатирической атакой на современность в интересах "самого многочисленного и самого бедного класса". Горячий гуманизм, устремленность в будущее, пылкая социально-преобразовательная тенденция характеризует и многочисленные очерковые серии обоих французских просветителей. Но главное их оружие как очеркистов — не романтическая мечта, а трезвая, реалистическая, воинствующая сатира.

Лучшие очерки Мерсье собраны в его двенадцатитомной "Картине Парижа" (1781—1789) 75, вызвавшей восторг прогрессивной Франции и запрещенной правительством Людовика XVI. Знаменитая серия Мерсье состоит более чем из 1000 очерков-набросков о жизни французской столицы 1780 гг. Мерсье не отразил в своей нравоописательной прозе всей остроты общественных противоречий, терзавших предреволюционную Францию. Он молчит о десятках выступлений городской и сельской бедноты против самодержавия феодального государства, имевших место в 1770—1780 гг. в Париже, Лионе, Бордо, Турени, Бретани и т. д. и нашедших отражение в революционных памфлетах тех лет.

75 Louis-Sebastien Мегсier. Tableau de Paris. В русском издании: Луи-Себастьян Мерсье. Картины Парижа, т. 1—11. М.—Л., Academia, 1935—1936.

Чрезвычайно пестрые по тематике очерки Мерсье, казалось бы, хаотически загромождают рамки томов. Однако внимательный читатель скоро обнаруживает в этом потоке субъективно зафиксированных впечатлений не только выразительную авторскую тенденцию, но и объективный облик живой действительности. Созданный Мерсье рисунок многообразных "общественных и частных нравов" парижского населения 1780 гг. интересен также вложенной в него "социальной философией" автора — еоретика и публициста французской демократии кануна Великой французской буржуазной революции. За пестрым своевольным хороводом зарисовок быта и нравов различных слоев населения столицы, за бесконечными описаниями улиц и домов, зрелищ и учреждений, профессий, занятий и сословий парижан отчетливо видна центральная проблема серии — оциальные контрасты абсолютистской Франции и основная задача автора — изображение народной нужды.

С помощью ярких зарисовок и лирических отступлений, политических намеков и немногосложных замечаний, на примерах повседневных фактов разворачивает Мерсье свои обвинения против политической системы и социальной верхушки абсолютистской Франции; он разоблачает королевский двор как главный источник законодательного произвола, разоряющего трудящиеся массы Франции, клеймит абсолютистское правосудие, "более страшное, чем само преступление", показывает упадок паразитарной и хищной аристократии и закат дворянской культуры, безжалостно обнажает пороки духовенства. Не ограничиваясь осуждением феодального общества, очеркист-просветитель проницательно подмечает классовые противоречия. возникавшие с развитием нового капиталистического уклада, рисует банкиров, откупщиков, представителей крупной буржуазии как социальный слой, враждебный народу.

Описание быта столицы Мерсье знаменательно начинает очерком о парижских чердаках, где обитают бедные труженики, которые "не в состоянии заработать на пропитание, благодаря беспощадному налогу"; он называет себя "оратором большинства", "оратором несчастных", который "должен защищать их интересы"76. Мерсье вместе с Ретифом де ла Бретонном впервые вводит во французскую нравоописательную литературу громадное количество народных типов парижской голытьбы, мелких ремесленников и полупролетарских элементов Франции XVIII века. Оставаясь в теории утопистом и филантропом, Мерсье, близко видевший, по его словам, "нищету огромного большинства населения того города, который слывет прекрасным и тонущим в изобилии"7?, практически приходил к выводу о неизбежности народного возмездия.

Дата добавления: 2015-08-02