|
Читайте также: |
Вечером в 7:17 Эмили въехала на свою подъездную дорожку.
После того, как она сбежала из бассейна, она блуждала по птичьему заповеднику Розвуда несколько часов.
Деловито щебечущие воробьи, счастливые маленькие утки и ручные попугаи действовали на нее успокаивающе.
Это было хорошее место, чтобы сбежать от реальности… и от определенных компрометирующих фото.
Каждая лампа в доме была включена, даже в спальне, которую делили Эмили и Кэролин.
Как она объяснит это фото своей семье? Она хотела сказать, что поцелуй с Майей на той картинке был шуткой, что кто-то разыграл ее.
Ха, ха, целующиеся девчонки на траве!
Но это не было правдой, и от этого щемило сердце.
Дом был теплым и манящим, как смесь кофе и сухих ароматических растений.
Ее мать уставила прихожую статуэтками Хаммела.
Маленькие фигурки мальчика, доящего корову, и девочки, одетой в ледерхозен, толкающей тележку, медленно поворачивались.
Эмили прошла через прихожую, оклеенную обоями в цветочек, в гостиную.
Ее родители сидели на диванчике с цветочным узором.
На двухместной софе сидела пожилая женщина.
Ее мать слабо улыбнулась ей.
– Ну привет, Эмили.
Эмили несколько раз моргнула.
– Мм, привет… – она переводила взгляд с родителей на незнакомку на двухместном диванчике.
– Хочешь войти? – спросила ее мама.
– Тут кое-кто хочет увидеть тебя.
Пожилая женщина, одетая в черные слаксы с высокой талией и мятно-зеленый блейзер, поднялась и предложила руку.
– Я Эдит.
Она усмехнулась.
– Приятно видеть тебя, Эмили.
– Почему бы тебе не присесть?
Отец Эмили засуетился и притащил из столовой еще один стул для нее.
Она нерешительно присела, ощущая себя на взводе.
Это было такое же чувство, какое возникало у нее, когда ее старые друзья играли в игру с подушками – одна из них ходила кругами по гостиной с завязанными глазами и в какой-то момент остальные бомбардировали ее подушками.
Эмили не любила играть – она ненавидела этот напряженный момент как раз перед тем, как они начинали шлепать ее – но она всегда так или иначе играла, потому что Эли это обожала.
– Я из программы под названием Три Шага, – сказала Эдит.
– Твои родители рассказали мне о твоей проблеме.
Тазовые кости Эмили придавили ее к неотделанному деревянному стулу в столовой.
– Проблеме?
Ее желудок опустился.
У нее было ощущение, что она знает, что подразумевалось под проблемой.
– Конечно, это проблема.
У ее мамы был глухой голос.
– Эта фотография – с той девочкой, с которой мы запретили видеться – это происходило больше одного раза?
Эмили нервно дотронулась до шрама на левой ладони, который она получила, когда Кэролин случайно вонзила в нее садовые ножницы.
Она росла, стараясь быть настолько послушной и так хорошо вести себя, как только возможно, и она не могла лгать своим родителям, по крайней мере, не настолько хорошо.
– Думаю, больше одного раза, – пробормотала она.
Ее мать издала слабый болезненный стон.
Эдит поджала свои морщинистые, подведенные карандашом цвета фуксии губы.
От нее исходил нафталиновый запах старой леди.
– То, что ты чувствуешь, не постоянно.
Это болезнь, Эмили.
Но мы в Трех Шагах можем вылечит тебя.
Мы привели в порядок многих экс-геев с тех пор, как началась программа.
Эмили закашлялась смешком.
– Экс-геев?
Мир начал вращаться, затем отступать.
Родители Эмили смотрели на нее с уверенностью в своей правоте, держа руки вокруг кофейных чашек.
– Твой интерес к молодой девушке не генетический или научный, но вызван внешними условиями, – пояснила Эдит.
– С консультированием мы поможем тебе избавиться от твоего… влечения, скажем так.
Эмили вцепилась в свое кресло.
– Это звучит…странно.
– Эмили! – одернула ее мать – она учила своих детей никогда не выказывать неуважения взрослым.
Но Эмили была слишком изумлена, чтобы смутиться.
– Это не странно, – защебетала Эдит.
– Не волнуйся, если ты не поймешь сейчас всего.
Многие новобранцы не понимают.
Она посмотрела на родителей Эмили.
– У нас превосходная репутация по части реабилитации в большей части Филадельфии.
Эмили захотелось проблеваться.
Реабилитация? Она поискала лица родителей, но они ничего не выражали.
Она выглянула на улицу.
Если следующая машина, которая проедет мимо, будет белой, этого не произойдет, подумала она.
А если красной, то произойдет.
Машина проехала мимо.
Конечно же, она была красной.
Эдит поставила свою кофейную чашку на блюдце.
– Мы собираемся прислать наставницу поговорить с тобой.
Кого-то, кто непосредственно принял участие в программе.
Она старшекурсница Розвуд Сеньор Хай и ее зовут Бекка.
Она очень хорошая.
Вы просто поговорите.
И после этого мы обсудим твое участие в программе как следует.
Ладно?
Эмили посмотрела на своих родителей.
– У меня нет времени с кем-либо разговаривать, – упрямо твердила она.
– Я плаваю по утрам и после школы, а потом делаю домашнюю работу.
Ее мама натянуто улыбнулась.
– Ты найдешь время.
– Как насчет ланча завтра?
Эдит кивнула.
– Уверена, это будет чудесно.
Эмили потерла свою пульсирующую голову.
Она уже ненавидела Бекку и она даже не хотела встретиться с ней.
– Ладно, – согласилась она.
– Скажите ей встретиться со мной в часовне Лоуренс.
Эмили ни за что не хотела говорить с маленькой мисс Тритопс в кафетерии.
Школа завтра будет весьма отвратительной, как она и была.
Эдит легко коснулась руками друг дружки и поднялась.
– Я все согласую.
Эмили стояла напротив стены вестибюля, пока ее родители подавали Эдит ее пальто и благодарили за визит.
Эдит направилась по каменной дорожке Филдсов к своей машине.
Когда родители Эмили повернулись к ней, на их лицах было усталое, хладнокровное выражение.
– Мам, пап… – начала Эмили.
Ее мать обернулась вокруг.
– У это девочки Майи оказалось несколько тузов в рукаве, ага?
Эмили отступила.
– Майя не рассылала эту фотографию.
Миссис Филдс осторожно посмотрела на Эмили, потом присела на диван и обхватила голову руками.
– Эмили, что мы должны сейчас делать?
– Что ты имеешь в виду под «мы»?
Ее мама подняла взгляд.
– Разве ты не видишь, что это отразилось на всех нас?
– Я не делала этого объявления, – запротестовала Эмили.
– Не имеет значения, как это произошло, – перебила ее мама.
– Имеет значение, что это вышло наружу.
Она поднялась и осмотрела диван, потом подхватила декоративную подушку и шмякнула ее кулаком, чтобы взбить.
Она опустила ее вниз, подхватила следующую и повторила все заново.
Хлоп.
Она била ее сильнее, чем было нужно.
– Это было таким шоком, увидеть твою фотографию, Эмили, – сказала миссис Филдс.
– Ужасным шоком.
И услышать, что кое-что, что ты делала, было больше одного раза, что ж…
– Мне жаль, – прохныкала Эмили.
– Но, может, это не…
– Ты хотя бы подумала, как это тяжело для всех нас остальных? – перебила миссис Филдс.
– Мы все… Кэролин пришла домой плача.
И твои брат и сестра оба позвонили мне, предлагая прилететь домой.
Она подхватила следующую подушку.
Хлоп, хлоп.
Несколько перьев вырвались и поплыли по воздуху, прежде чем опуститься на ковер.
Эмили задалась вопросом, что подумает кто-нибудь, проходя мимо окна.
Может быть, они увидят парящие перышки и подумают, что тут происходит что-то глупое и смешное, вместо того, что было на самом деле.
Язык Эмили налился свинцом во рту.
Ноющая боль в провале ее живота пребывала в прежнем состоянии.
– Мне жаль, – прошептала она.
Глаза ее матери сверкнули.
Она кивнула отцу Эмили.
– Иди принеси это.
Ее отец исчез в гостиной и Эмили услышала как она роется в выдвижных ящик их старого антикварного комода.
Секунду спустя он вернулся с распечаткой из Экспедии.
– Это для тебя, – сказал мистер Филдс.
Это был график полетов из Филадельфии в Дес Мойнес, Айова.
С ее именем.
– Я не понимаю.
Мистер Филдс прочистил горло.
– Просто чтобы абсолютно все прояснить, или ты идешь в Три Шага – результативно – или отправляешься жить со своей тетей Хелен.
Эмили моргнула.
– Тетя Хелен…которая живет на ферме?
– А ты знаешь другую тетю Хелен? – спросил он.
Эмили почувствовала головокружение.
Она посмотрела на свою маму.
– Вы собираетесь отослать меня?
– Давай надеяться, что до этого не дойдет, – ответила миссис Филдс.
На глаза Эмили навернулись слезы.
Какое-то время она не могла говорить.
Она чувствовала как будто на ее грудь поместили цементный блок.
– Пожалуйста, не отсылайте меня, – прошептала она.
– Я… я пойду в Три Шага.
Ладно?
Она опустила взгляд.
Это ощущение было похоже на то, как когда они с Эли устраивали армрестлинг – они были равны по силе и могли делать это часами, но в конечном итоге Эмили сдавалась, позволяя своей руке обмякнуть.
Может, она слишком легко сдавалась, но она не могла с этим бороться.
Слабая улыбка облегчения проскользнула по лицу ее матери.
Она положила график полетов в карман своего кардигана.
– Что ж, это было не так уж и трудно, верно?
Прежде, чем она смогла ответить, родители Эмили покинули комнату.
СПЕНСЕР КРУПНЫМ ПЛАНОМ
В среду утром Спенсер смотрела на себя в свое зеркало из красного дерева в стиле чиппендель.
Трюмо и туалетный столик были в семье Хастингсов уже двести лет, и пятно от стакана на столешнице предположительно было оставлено Эрнестом Хемингуэем – он поставил свой запотевший стакан с виски во время одного из котильонов пра-пра-прабабушки Спенсер.
Спенсер подхватила свою круглую расческу с кабаньей щетиной и начала до боли расчесывать волосы.
Скоро должна была появиться Джордана, репортер из «Филадельфия Сентинел», для своего большого интервью и фотосессии.
Стилист принес целый гардероб одежды, а парикмахер Спенсер, Ури, должна была с минуты на минуту сделать ей укладку.
Она только что завершила свой макияж, стремясь к нежному, утонченному, свежему облику, который, как она надеялась, покажет ее умной, собранной – и абсолютным не-плагиатором.
Спенсер сглотнула и посмотрела на фотографию, которую держала прикрепленной к углу зеркала.
На ней были ее старые друзья на яхте дяди Эли в Ньюпорте на Род-Айленде.
Они все собрались вместе, одетые в одинаковые джемпера.
В бикини судовой команды и широкополых соломенных шляпах, улыбающиеся, как-будто они были морскими богинями.
– Все пройдет прекрасно, – сказала Спенсер зеркалу, делая глубокий вдох.
Статья, вероятно, закончится короткой заметкой в разделе моды, которую никто даже не увидит.
Джордана может задать ей два или три вопроса максимум.
Вчерашнее сообщение Э, – «Я знаю, что ты сделала», – всего лишь должно было ее напугать.
Она попробовала проникнуть в глубь своих воспоминаний.
Внезапно ее сайдкик засигналил.
Спенсер подхватила его, нажала несколько кнопок, чтобы войти во входящие сообщения, и искоса глянула на экран.
«Нуждаешься еще в одном предупреждении, Спенс? Убийца Эли прямо перед тобой.
– Э».
Телефон Спенсер упал на пол.
Убийца Эли? Она уставилась на отражение в зеркале.
Затем на фотографию своих друзей в углу.
Эли держала рулевое колесо яхты, а остальные улыбались позади нее.
А затем что-то за окном привлекло ее внимание.
Спенсер резко обернулась, но ничего не увидела.
Во дворе никого не было за исключением дикой утки, выглядевшей потерянно.
Во дворах ДиЛаурентисов и Кавано тоже никого.
Спенсер повернулась обратно к зеркалу и провела своими холодными руками вдоль лица.
– Привет.
Спенсер подпрыгнула.
Позади нее стояла Мелисса, прислонившись к кровати Спенсер под пологом.
Спенсер развернулась, не уверенная, было ли отражение Мелиссы реальным.
Она подкралась к Спенсер так… незаметно.
– Ты в порядке? – спросила Мелисса, поигрывая с раздражающим воротником свой зеленой шелковой блузки.
– Ты выглядишь так, как будто увидела привидение.
– Я просто получила странное сообщение, – выпалила Спенсер.
– Серьезно? И о чем там говорилось?
Спенсер взглянула на свой сайдкик на кремовом коврике, затем запихнула его подальше под туалетным столиком.
– Не важно.
– Ладно, в любом случае тут твой репортер.
Мелисса вышла из комнаты Спенсер.
– Мама хотела, чтобы я тебе сказала.
Спенсер поднялась и прошла к своей двери.
Она не могла поверить, что почти рассказала Мелиссе о сообщении Э.
Но что имела в виду Э? Как прямо перед ней мог быть убийца Эли, когда она уставилась в зеркало?
Перед ее глазами вспыхнуло видение.
– Да ладно, – злобно прокудахтала Эли.
– Ты прочла это в моем дневнике, не так ли?
– Я не читала твой дневник, – ответила Спенсер.
Мне все равно.
Затем несколько пятен и вспышек, и белый шквал движений.
А потом, пуфф, все прошло.
Спенсер несколько секунд неистово моргала, стоя одна, ошеломленная у лестницы в холл.
Это было как продолжение странного, расплывчатого недавнего воспоминания.
Но что это было?
Она медленно спускалась по лестнице, цепляясь за перила для поддержки.
Ее родители и Мелисса собрались вокруг дивана в гостиной.
У парадной двери стояли пухлая женщина с вьющимися темными волосами и черными пластиковыми очками типа «кошачьи глазки», тощий парень с оригинальной козлиной бородкой и гигантской камерой на шее и миниатюрная азиатка с розовой прядью в волосах.
– Спенсер Хастингс! – воскликнула женщина с вьющимися волосами, когда заметила Спенсер.
– Наша финалистка!
Она обхватила Спенсер руками и нос Спенсер уткнулся в спортивную куртку, которая пахла как вишня в ликере, которую Спенсер получала в своем Ширли Темплз в загородном клубе.
Затем она отступила, держа Спенсер на расстоянии вытянутых рук.
– Я Джордана Пратт, редактор «Филадельфия Сентинел», – воскликнула она.
Джордана указала на остальных двух незнакомцев.
– А это Бриджит, наш стилист, и Мэттью, наш фотограф.
– Так приятно познакомиться с тобой!
– Взаимно, – пролепетала Спенсер.
Джордана поприветствовала маму и папу Спенсер.
Она миновала Мелиссу, даже не взглянув на нее, и Мелисса прочистила горло.
– Мм, Джордана, полагаю, мы уже встречались.
Джордана прищурила глаза и сморщила нос, как будто в воздухе только что возник неприятный запах.
Она несколько секунд глазела на Мелиссу.
– Встречались?
– Вы брали у меня интервью, когда я пробежала Филадельфийский марафон пару лет назад, – напомнила ей Мелисса, выпрямляясь и заправляя волосы за уши.
– В Имс Овал, перед художественным музеем.
Джордана все еще выглядела растерянной.
– Отлично, отлично! – в смятении воскликнула она.
– Обожаю марафон! – она снова обратила внимание на Спенсер.
Спенсер заметила, что она носит часы Cartier Tank Americaine, – и не дешевую подделку из нержавейки.
– Итак.
Я хочу знать о тебе все.
– Как ты развлекаешься? Твои любимые блюда? Как, думаешь, кто победит в Американском Идоле? Абсолютно все.
– Возможно, однажды ты станешь известной. Все победители Золотой Орхидеи стали знаменитыми!
– Спенсер не смотрит Американского Идола, – пришла на помощь миссис Хастингс.
– Она слишком занята учебой и тренировками.
– В этом году она получила 2350 баллов на предварительных вступительных экзаменах, – добавила она гордо.
– Я думаю, что фантастическая девочка победит, – сказала Мелисса.
Все остановились и посмотрели на нее.
– В «Американском идоле», – уточнила Мелисса.
Джордана нахмурилась.
– Фактически, это был первый сезон.
Она повернулась обратно к Спенсер и поджала свои сверкающие красные губы.
– Итак.
Мисс Финалистка.
– Мы хотим передать, как ты фантастична, умна и чудесна, но не хотим, чтобы это было скучно.
Ты номинирована за эссе по экономике, что имеет отношение к бизнесу, верно? Я подумала, что снимки могут быть пародией на «Стажера» (прим. пер. – шоу с Дональдом Трампом).
Эти фото должны кричать «Спенсер Хастингс! Ты принята!» Ты будешь в узком черном костюме сидеть за большим столом, говоря человеку, что он уволен.
Или принят.
Или что хочешь, чтобы он сделал тебе мартини.
Мне все равно.
Спенсер моргнула.
Джордана говорила очень быстро и бешено жестикулировала руками.
– Стол из моего кабинета может подойти, – предложил мистер Хастингс.
– Это внизу по коридору.
Джордана посмотрела на Мэттью.
– Хочешь пойти и проверить?
Мэттью кивнул.
– А у меня есть черный костюм, который она может одолжить, – высоким голосом произнесла Мелисса.
Джордана достала свой Блэкберри из набедренного чехла и начала что-то лихорадочно печатать на клавиатуре.
– В этом нет необходимости, – пробормотала она.
– Все уже готово.
Спенсер присела на полосатый шезлонг в гостиной.
Ее мама шлепнулась на скамеечку у пианино.
Мелисса присоединилась к ним, расположившись у старинной арфы.
– Это так волнующе, – проворковала миссис Хастингс, наклоняясь, чтобы убрать несколько волосков с глаз Спенсер.
Спенсер должна была признать, она любила быть в центре внимания.
Это было таким редким явлением.
– Интересно, о чем она собирается спросить меня? – задумчиво спросила Спенсер.
– О, ну возможно о твоих интересах, о твоем образовании, – нараспев сказала миссис Хастингс.
Обязательно расскажи ей о трех образовательных лагерях, в которые я отправляла тебя.
И помнишь, как я начала учить тебя французскому, когда тебе было восемь? Ты готова была перейти сразу на второй уровень благодаря этому.
Спенсер захихикала, прикрыв рот рукой.
– В субботнем Сентинел будет много историй, мам.
Не только моя.
– Может быть она спросит тебя о твоем эссе, – вдруг сказала Мелиса.
Спенсер резко подняла глаза.
Мелиса спокойно листала номер «Города и Провинции», выражение ее лица не выдавало никаких эмоций.
Станет ли Джордана спрашивать об эссе?
Бриджит притащила сумки с одеждой.
– Начни распаковывать их и посмотри, есть ли там все, что тебе нужно, – проинструктировала она.
Мне еще нужно сбегать к машине и принести кучу сумок с обувью и аксессуарами.
Она наморщила нос.
– Было бы здорово, если бы у нас сейчас был помощник.
Спенсер провела руками по виниловой сумке.
Ого, там наверное не меньше 25 комплектов!
– Все это для моей маленькой фотосессии?
– Разве Джордана не сказала тебе? – серые глаза Бриджит рассширились от удивления.
– Главному редактору понравилась эта история, тем более что ты местная.
Так что мы поместим тебя на первую страницу!
– В разделе стиля? – спросила Мелисса недоверчиво.
– Нет, всего журнала! – сказала Бриджит.
– О Боже, Спенсер!
– Миссис Хастингс схватила Спенсер за руку.
– Вот и отлично! – просияла Бриджит.
– Привыкай к этому.
Если ты победишь, то начнется просто что-то невообразимое.
Я была стилистом одной из победительниц Ньюсвик.
Ее график был просто сумасшедшим.
Бриджит зашагала обратно к входной двери. Запах ее жасминовых духов повис в воздухе.
Спенсер попыталась сделать «дыхание огня», как в йоге.
Она расстегнула первую сумку с одеждой и провела руками по темному шерстяному блейзеру.
Она проверила ярлычок.
Calvin Klein.
Следующий был Armani.
Ее мама и Мелисса присоединились к ней и начали распаковывать вещи.
На несколько секунд в комнате воцарилось молчанье. Оно длилось, пока Мелисса не сказала:
– Спенс, на этом пакете какая-то записка.
Спенсер оглянулась.
К пакету клейкой лентой был прикреплен сложенный пополам лист бумаги.
На передней стороне листка от руки было написано: «Для С».
Ноги Спенсер стали словно ватными.
Она медленно вытащила записку, повернулась так, чтобы ее мать и Мелисса не смогли увидеть записку, а затем развернула ее.
– Что там? – Мелисса отошла от стойки.
– Т-т-только указания для стилиста.
Ее слова прозвучали искаженными и тяжелыми.
Миссис Хастингс продолжила спокойно распоковывать сумки, но Мелисса задержала свой взгляд на Спенсер.
Когда она наконец отвернулась, Спенсер медленно развернула записку.
«Дорогая мисс Финалистка, как тебе понравится, если я расскажу твой секрет ПРЯМО СЕЙЧАС? Я могу, ты знаешь.
И если ты не проследишь за этим, возможно, я это сделаю.»
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 96 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| АХ, ЖИЗНЬ КОРТА | | | КОГДА НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ЧЕМУ-ТО СТОЛЬ УСТАРЕВШЕМУ, КАК ФАКС |