О куклах И кукловодах

«Смерть – неприятная форма существования»

Макс Вебер

Хочется верить, что я ещё жив. Наверное, это желание верить появляется из понимания неизбежности наступления самого последствия – смерти. А может наоборот…

Люди играют друг другом, ломают друг другу души, это так просто сделать, а кто потом несёт ответственность?

… Она управляет мной. Да, да, я теперь ясно это понимаю. Она полностью контролирует меня. Это так незаметно, словно ты в игре и не понимаешь этого, не ведаешь ни правил, ни запретов, но слабо чувствуешь их, чуешь кожей, то куда можно, и что нельзя. Я не могу не подчиниться, иначе игра нарушится, а меня дисквалифицируют, может, я просто умру? Это контроль извне, чем он должен уравновешиваться? Контролем изнутри. Я стараюсь, очень стараюсь подчиниться, мне это нравиться, я вовлечён в сюжет игры, поглощен своей ролью. Это интересно, это сладко.

Она мной управляет. Этого не может быть, я не верю, но я просто знаю это и всё. Это как правила дорожного движения. Не соблюдаешь – пошёл вон с дороги. Я хотел бы избавиться от этого. Нет, не хотел бы, но я верю, что избавлюсь от влияния. Это паранойя, этого нет. Я кожей чувствую её наводящую руку, её желания, они сводят меня с ума. Я безумен, безумен от любви, это неосознанность, я не зрю причины. Ведь она контролирует моё поведение, мысли, желания, установки, жизнь, обуславливает всё. Я хочу этого. Эта любовь не может быть смертью, она может быть только жизнью. Это наша с ней игра. Я боюсь потерять её, толком не успев приобрести. Я боюсь, что она потеряет меня, просто закинув за диван, и забыв там. Я – КУКЛА в её руках. Выполняю всё что надо, улыбаюсь и плачу по сценарию. Вот по щеке моей потекли слёзы, значит, она так захотела. Всё для неё, всё для этой игры, я живу этим, эта любовь – жизнь. Иногда я имею право сымпровизировать. Сегодня утром я улыбнулся не по сценарию, а она обиделась. Мне стало немного легче. Мне не было так просторно, никогда, можно улететь, были бы крылья. Может, это произошло не зря?

Всё для неё. Я полностью в ней, в игре, в любви, я – любовь. А может любовь – это я, не важно. По-другому просто нельзя и всё.

«Куклы резали нитки резали нитки и умирали»

Театр Святого Витта

Хочется верить, что я ещё жив. Это неизбежное следствие – умирание меня, к этому всё идёт, а умирание любви - это причина. Глупая разница между действительностью и впечатлением, кто её придумал?

Завтра опять попытка импровизации, а что будет дальше? А что если мне это понравится? Я буду жить этим? Нельзя, тогда я просто умру, буду существовать в другом роде, мёртвым, без контроля, без её игры, своими мыслями.

Я – мысль, я – желание, но не любовь.

Я так привык к контролю, что не выдержу подобного. Хотелось бы больше свободы, но что мне с ней делать? Крыльев то у меня нет. Опять понимание меры, оно должно быть, иначе болтание между жизнью и смертью, игрой и импровизацией будет бесконечным.

«Только скажи – ты бы смог во мне всё изменить?

Ты ремонтировал кукол, машинки и пушки.

Очень боюсь, а вдруг я как все эти игрушки,

Завтра сломаюсь, а ты не захочешь чинить»

Настя Рогожина

Сломай меня! Я не способен выполнить роль! Я слишком свободолюбив для этого.

Я не способен любить, я – любовь, я не способен играть, я – импровизация, я не способен жить, я – жизнь.

Это всё так сложно, это непостижимо для меня. Она это знает, моя любовь это знает, управляя мной, она – моя игра, тесные рамки, квадрат Малевича, это мой закон, со своими санкциями. Сломай меня, это же так легко сделать! Забудь, закончим игру, забрось под диван эту любовь, и я прекращу эту форму существования, форма смениться, а содержание… останется? Сомневаюсь, я теперь во всём сомневаюсь, я понял это с третьей импровизации, она не была санкционирована. Я смухлевал, да, обманул свою любовь, я всё-таки хочу летать, я хочу умереть!

Я – мысли, я – полёт, я – полёт мыслей.

Вокруг слишком много пространства, можно облететь всё, можно вывернуть его наизнанку и облететь опять, делать это миллиарды раз, пока не надоест. Это пространство игры? Или это свобода действий? Где границы? Они где-то были, но стёрлись из-за многочисленного повторения сцен.

Взлететь и больше не садиться, умереть и больше не воскреснуть.

Я не хочу воскресать. Ведь я только научился летать. Хочется ещё свободы импровизации. Я оторвался от земли, я отошёл от игры, любовь зовёт меня обратно, она плачет, но свобода смеётся над ней. Не хочу воскресать, я же могу жить и летать? Любить и импровизировать? НЕТ! Таковы правила, это ведь игра моей любви, она держала надо мной верх.

Как же неприятна эта форма существования. Это умерщвление любви, значит, игра закончилась, но как же я буду дальше? Как мне нравилось вставать по утрам и улыбаться ей по сюжету. Как нравилось подчиняться её незатейливым движениям, выдавая их за свои. Как же мне нравиться сейчас рассекать пространство, выворачивая его наизнанку, существовать в не познанной ранее форме…

… Сегодня четвёртый день импровизации, мне не хочется импровизировать. Наверное, я оставлю это на следующий раз. Я так устал, мне нужно действие, сделай его за меня, я поверю.

Я – жизнь, я – игра, я – ЛЮБОВЬ…

Люди никогда не научаться летать, пока будут жить игрой в любовь, но они будут верить в то, что летают…

Дата добавления: 2015-08-02