Отец стал замечать, что фирма постепенно целиком и полностью переходит к нему. К 2010-му году он посчитал, что увидел директора – Льва Валерьевича – всего пять раз за три года своей работы. Владимир тоже появлялся всё реже и реже – в основном, он предоставлял бате план на неделю (либо в понедельник, либо в пятницу), а потом на целых семь дней исчезал. И это притом, что фирма была в самом расцвете! Доход был колоссальным – такому могли позавидовать даже некоторые иностранные брендовые производства! Но директора – нет, а Владимир теперь – очень редкий гость.
Итог у данной ситуации мог быть только один. Он и случился – в апреле 2010 года мой батя сам стал директором фирмы. Причём произошло это как-то неожиданно, но просто; даже не помню, кто его назначил. Но всё было подтверждено документально, - так что теперь мой батя стал полностью отвечать за все дела фирмы. Прежний директор вконец пропал, а Владимир появлялся уже раз в месяц. Замечу, что и некоторые молодые сотрудники, прежде работавшие в организации вместе с отцом, тоже вдруг куда-то исчезли. Поэтому в первые же дни своего главенствования бате пришлось заметно дополнить персонал фирмы. На работу нанимались уж совсем молодые люди – видимо, студенты, желавшие в свободное от учёбы время немного подзаработать.
В школе у меня дела шли средненько. Я быстро нашёл общий язык с заместителем директора – Чивер Тамарой Семёновной, – которая, как я быстро понял, тоже имеет с Барнштейн какие-то связи. С той, кстати, мы очень хорошо сработались – и понимали друг друга с полуслова.
А вот с остальными дела складывались туговато… Коллеги почему-то остерегались меня. Возможно, догадывались-таки по фамилии, чей я сын, может, чувствовали, что у меня есть определённые связи с директрисой… Хотя, наверно, дело во мне. Если они хотели дружить со мной, то видели что-то отрицательное. А сказать им, что я думаю о дружбе, я не мог. Что же до любви… О да, я продолжал считать любовь чем-то высшим, – но, видимо, настолько высшим, что познать её никак не мог.
Аналогично – и про учеников. Говорят, что хороший педагог должен быть другом для своих учащихся. Но я не мог себе этого представить. Ни за что. Возможно, потому они меня с первых дней и возненавидели. Ну, ещё, конечно, за строгость. Я спрашивал со всех много, был принципиальным и жёстким, давал много д/з. Но чего они ожидали?! Я был к ним настолько же требовательным, насколько требовательным когда-то был к себе, когда только ещё начинал грызть гранит науки. И всегда был таким! Я не прощал себе ошибок, особенно в химии – почему же я должен прощать их остальным?! Они думают, «химия – это на раз-два»? – ха, ошибаются. Для меня это легко? – да. Но сколько я практиковался! А то вот подходит ко мне как-то одна девятиклассница, - у неё химия вообще не шла, - и начинает обвинять в неправильных педагогических манерах, - типа она тоже собирается, когда вырастет, стать педагогом, - потому уже всё знает. Я ей тогда и отвечаю, что нифига она ещё не знает, и химию потому не может понять, - что возомнила себя слишком умной. Учить же меня манерам – бреду подобно, - я столько лет занимаюсь химией, что могу сам кого угодно научить. А если ты распи..дяй – то никто не поможет! И глупо искать виноватого. Да, я всегда был диктатором на уроках, никому не давал спуска. Но диктатором я был и для себя! Я никогда никого не бил и не наказывал, – а только оценивал! – по реальным знаниям, не выдуманным красивыми глазами или подарками ко дню учителя, а заработанным самостоятельной практикой. Да, меня все боялись и остерегались, даже коллеги – и пусть! Я не сторонник демократии. Демократия на уроках – бред. Пусть все знают, как добываются знания.
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Но я отвлёкся. Впереди – самая важная часть моего обращения. | | | Впрочем, я опять отвлекаюсь... Извини, Олег. |