Глава 17. Ночь в самом сердце Флоренции

Ночь в самом сердце Флоренции. Исторические здания старого города украшены художественной подсветкой.

Поднимающийся из тьмы площади, залитый светом палаццо Веккьо с его сводчатыми окнами и мощными стенами казался воплощением средневековья. Зубцы стены по периметру крыши светились так, как светятся в ночь Хеллоуина прорези в тыкве со свечой внутри. Темноту неба пронзала освещенная сторожевая башня.

Перед светящимся белым циферблатом башенных часов охотились на москитов летучие мыши. Они будут это делать до тех пор, пока в воздух не взовьются разбуженные колокольным звоном ласточки.

Главный следователь Квестуры[21]Ринальдо Пацци, чей плащ казался черным на фоне белых статуй, изображающих главным образом сцены убийств и изнасилований, вышел из тени Лоджии и зашагал по площади. Его бледное лицо словно цветок подсолнечника все время было обращено на залитый светом дворец. На том месте, где на костре был сожжен церковный реформатор Савонарола, Главный следователь остановился и взглянул на окна дворца, за которыми нашел свою смерть один из его предков.

Вон из того высокого окна был выброшен голым и с петлей на шее Франческо де Пацци. Под этим окном он умирал, дергаясь, вращаясь и ударяясь о шершавые стены. Архиепископ во всем своем облачении, повешенный рядом с Пацци, духовного утешения тому не принес. С вылезшими из орбит глазами хрипящий пастырь в предсмертной судороге вцепился зубами в плоть предка следователя Ринальдо.

Убийство Джулиано Медичи 26 апреля 1478 года во время воскресной литургии и покушение на жизнь Лоренцо Великолепного положили конец благополучию славного семейства Пацци.

И вот теперь Ринальдо Пацци — из рода тех самых Пацци, — ненавидящий правительство не меньше, чем его предок, обесчещенный и обездоленный, пришел на это место, чтобы решить, как лучше воспользоваться выпавшей ему наконец удачей.

Главный следователь был уверен в том, что доктор Ганнибал Лектер живет во Флоренции. У него появился шанс, схватив этого врага человечества, вернуть себе утраченную репутацию и получить все связанные с его профессиональной деятельностью награды. Правда, у него имелась и иная возможность: продать Ганнибала Лектера Мейсону Вергеру (если подозреваемый действительно окажется Лектером) и получить за это денег больше, чем можно вообразить в самых безумных мечтах. Естественно, что в этом случае в придачу к Ганнибалу Пацци продаст и остатки своей изрядно потрепанной чести.

Пацци не случайно возглавил следственный отдел Квестуры. Он был одаренным следователем и в свое время с нечеловеческим упорством делал все, чтобы как можно выше вскарабкаться по профессиональной лестнице. В то же время его украшали шрамы, которые бывают у человека, который в честолюбивом порыве поспешно хватается за свой дар так, как воин по ошибке хватает рукой обнаженный клинок.

Ринальдо Пацци явился на пьяцца Синьориа, потому что именно там у него было видение, которое вначале принесло ему славу, а затем погубило.

У Главного следователя была весьма развита присущая итальянцам ироничность. Разве не забавно, думал он, что откровение осенило его в том самом месте, где озлобленный дух предка, возможно, все еще бьется о стены дворца? Вот и сейчас он здесь примет решение, способное снова вернуть удачу семье Пацци.

Охота за другим серийным убийцей по прозвищу Монстр вначале принесла ему славу, а затем позволила воронью расклевать его сердце. Именно приобретенный в то время опыт теперь привел Главного следователя к новому открытию. Однако горький привкус пепла, оставшийся во рту у Пацци после дела Монстра, побуждал его к опасным играм вне рамок закона.

Монстр, или Флорентийский монстр, истреблял влюбленных по всей Тоскане в восьмидесятых и девяностых годах целых семнадцать лет. Он нападал на пары, когда те сплетались в объятиях в темных аллеях любви, которых так много в этой провинции Италии. Как правило, он убивал возлюбленных из малокалиберного пистолета, украшал их цветами и укладывал в живописную позу, обнажив у женщины левую грудь. В положении мертвецов было нечто неуловимо знакомое: у всех, кто их видел, возникало чувство дежа-вю.

Монстр всегда уносил в качестве трофея и кое-какие части у одного из тел. Единственным исключением явилась лишь пара длинноволосых немцев-гомосексуалистов, которых он прикончил явно по недоразумению.

Общественность столь яростно требовала от Квестуры поимки Монстра, что предшественнику Пацци пришлось уйти в отставку. Заняв пост Главного следователя, Ринальдо сразу стал похож на человека, отмахивающегося от пчел. Журналисты при первой возможности, жужжа, влетали в его кабинет, а фотографы роем вились на виа Зара, рядом со штаб-квартирой Квестуры.

Туристы, побывавшие во Флоренции в то время, навсегда запомнили расклеенные по всему городу плакаты, с которых, предупреждая парочки о зверствах Монстра, пялился на людей почему-то единственный глаз.

Пацци работал как одержимый.

Он обратился в ФБР в Отдел изучения моделей поведения с просьбой разработать для него психологический портрет убийцы и читал все, что мог найти, о разработанной в Бюро методике составления подобных портретов.

Прибегал он и к так называемым провокационно-активным мерам. В излюбленных местах свиданий в темных аллеях и на кладбищах в машинах сидело больше полицейских пар, нежели подлинных влюбленных. В полиции для этой цели уже не хватало женщин. В жаркое время года мужчины во время дежурства были вынуждены по очереди надевать парик, а многим из них пришлось даже пожертвовать усами. Пацци подал всем пример, сбрив поросль на своей физиономии, Монстр был крайне осторожен. Он, конечно, наносил удары. Однако у него не было потребности делать это часто.

Пацци обратил внимание на то, что имелись периоды, когда о Монстре вообще ничего не было слышно. Один из таких периодов продолжался целых восемь лет. Пацци решил использовать это как зацепку. С невероятным трудом, вышибая помощь из всех бюрократических учреждений, которые мог запугать, и конфисковав в помощь единственному компьютеру Квестуры машину племянника, Пацци составил список всех преступников Северной Италии, сроки заключения которых совпадали с периодами затишья в смертельной деятельности Монстра. Таковых оказалось девяносто семь.

Пацци, получив в распоряжение конфискованный у сидящего в тюрьме банковского грабителя быстрый, спортивный и очень комфортабельный автомобиль «альфа-ромео» и проезжая не менее пяти тысяч километров в месяц, нашел и лично допросил девяносто четырех бывших заключенных. Остальные либо стали инвалидами, либо уже успели скончаться.

На месте преступления не оставалось почти никаких улик, позволявших сузить список подозреваемых. Ни отпечатков пальцев преступника, ни следов его спермы или слюны. Лишь на месте убийства в Импрунете была обнаружена единственная гильза, произведенная фирмой «Винчестер-Вестерн», двадцать второго калибра, со следами от выбрасывателя на ободке. Следы соответствовали тем, которые оставляет выбрасыватель гильз полуавтоматического «кольта», возможно, марки «Вудсмен». Все пули, обнаруженные на других местах преступления, были двадцать второго калибра и были выпущены из одного и того же оружия. Хотя следов от глушителя на пулях не имелось, исключать его использование было нельзя.

Пацци, Ринальдо Пацци из рода тех самых знаменитых Пацци, был крайне честолюбив. Кроме того, у него имелась молодая красивая супруга, которая чем-то напоминала подросшего птенца с вечно открытым клювом. Одним словом, в результате чрезмерных затрат энергии и без того худощавый Ринальдо потерял еще пять с лишним килограммов и, по утверждению более молодых сослуживцев, стал очень походить на Уайла Е. Койота — персонажа знаменитого мультика. Когда какие-то юные хулиганы запрограммировали компьютер Квестуры так, что появляющиеся на нем человеческие лица последовательно превращались в морды осла, свиньи и козла, Пацци стало казаться, что это он сам постоянно меняет свой облик.

В Квестуре на окне лаборатории висела гирлянда чеснока, призванная отгонять злых духов. После того как допрос последнего подозреваемого не принес желаемых результатов, отчаявшийся Пацци стал часто стоять у этого окна, тупо глядя на пыльный двор.

В это время он думал о своей новой молодой супруге, о твердых икрах ее ног и о ложбинке на спине, убегающей вниз к крестцу. Пацци вспоминал о том, как трясутся груди жены, когда та чистит зубы, и о том, как она хохотала, заметив, что он за ней наблюдает. Он думал о вещах, которые следовало бы ей подарить. Думал Ринальдо образами. Супруга, естественно, благоухала и была весьма приятна на ощупь, но на первом месте у Пацци всегда были зрительные образы.

Он размышлял о том, как ему хотелось бы выглядеть в ее глазах. Ну уж конечно, не в роли той задницы для битья, которой он сейчас является для прессы. Штаб-квартира Квестуры Флоренции размещалась в здании бывшей психиатрической лечебницы, чем в полной мере пользовались карикатуристы.

Пацци считал, что успех пришел к нему в результате приступа вдохновения. Он обладал великолепной зрительной памятью и, подобно многим людям, у которых зрение было доминирующим чувством, верил, что откровение явилось ему в образном воплощении, вначале туманном, а затем все более и более ясном. Ход его мыслей строился так, как думаем мы, разыскивая потерянный предмет. Мы воссоздаем в уме образ предмета и сравниваем его с тем, что видим, мысленно освежая этот образ несколько раз в минуту и перемещая его в пространстве.

Взрыв в Галерее Уффици отвлек внимание публики от дела Монстра и вынудил Главного следователя Пацци сосредоточиться на расследовании этого политического преступления.

Несмотря на всю важность расследования взрыва в музее, образы, порожденные Монстром, продолжали жить в сознании Пацци. На созданные Монстром композиции из трупов Главный следователь смотрел боковым зрением; так иногда смотрим мы, направляя взгляд чуть в сторону от объекта, чтобы лучше разглядеть его в темноте. Особенно часто он вглядывался в пару, убитую на сиденье пикапа в Импрунете. Монстр тщательно и со вкусом уложил тела, усыпав их цветами и украсив гирляндами. Левая грудь женщины была обнажена.

Пацци вышел из Галереи Уффици вскоре после полудня. Шагая по пьяцца Синьориа, он вдруг вспомнил цветную картинку, которую случайно увидел на прилавке торговца сувенирами.

Не помня точно, где располагался тот торговец, Пацци остановился точно на том месте, где был когда-то сожжен Савонарола. Главный следователь внимательно огляделся вокруг. Площадь кишела туристами. «Неужели это всего лишь моя фантазия, — похолодев, подумал Пацци. — Неужели картинка мне пригрезилась?»

Тем не менее он развернулся и зашагал в обратном направлении.

Вот она! Небольшая, засиженная мухами и несущая на себе следы дождя репродукция картины Боттичелли «Весна». Оригинал находился за его спиной, в Галерее Уффици. «Весна». Украшенная гирляндами цветов нимфа справа и тянущийся к ней из леса бледный Зефир. Из очаровательных губок нимфы сыплются цветы, а левая грудь обнажена. Все совпадает.

Именно здесь, в том месте, где его задыхающийся предок дергался на веревке, ударяясь о стену, к нему явилось главное видение его жизни. Это был образ, созданный пять сотен лет тому назад Сандро Боттичелли — тем самым художником, который нарисовал на стене тюрьмы Барджелло повешенного голым Франческо де Пацци, не забыв при этом воспроизвести натуралистические подробности. Разве можно пройти мимо такого озарения, особенно учитывая его великое историческое происхождение?

Ему захотелось присесть. Все скамьи были заняты, и Пацци пришлось показать свой значок, чтобы прогнать с места какого-то старикана. Старикан оказался одноногим инвалидом на костылях, что Главный следователь заметил, лишь когда ветеран, громогласно и весьма грубо проклиная Пацци, заковылял прочь.

У Ринальдо было два повода для волнения. Во-первых, триумфом было уже то, что сумел сообразить, какой образ положил в основу своих композиций Монстр. Во-вторых, и это было самое главное, во время своих объездов подозреваемых он видел репродукцию «Весны».

Пацци знал, что подгонять память плетью нельзя. Ее следует вежливо приглашать. Он откинулся на спинку скамьи и попытался расслабиться. Затем Главный следователь прошел в Галерею Уффици и постоял перед оригиналом. Впрочем, не очень долго. После этого, заскочив на Новый рынок, он на счастье прикоснулся к пятачку бронзового кабана, сел в машину и покатил в Иппокампо. Там Пацци вышел из автомобиля, облокотился на пыльный теплый капот и, вдыхая запах горячего машинного масла, стал наблюдать за мальчишками, играющими в футбол…

Вначале перед его мысленным взором возникли ступени, лестничная площадка наверху. Он начал подниматься по ступеням и увидел, как перед его глазами возникает большая репродукция «Весны». Пацци мысленно оглянулся, но не узрел ничего, кроме входной двери. Он не мог определить улицу. Лица тоже не возникали.

Поднаторев в ведении допросов, Ринальдо Пацци стал задавать вопросы самому себе:

«Что ты слышал в тот момент, когда впервые заметил картину? …Звон посуды в расположенной на первом этаже кухне. Что ты слышал в тот момент, когда поднялся на площадку и стоял перед репродукцией? Телевизор. Телевизор в гостиной. Роберта Стэка в роли Элиота Несса в „Неприкасаемых“. Ты ощущал запах кухни? Да. Именно кухни. Другие запахи были? Я видел картину… Я не спрашиваю, что ты видел. Ты улавливал другие запахи? Я все еще чувствовал запах „альфа-ромео“. В машине было очень жарко… В ноздрях еще стоял запах горячего масла. Оно разогрелось от езды по… Раккордо. Я гнал по автомагистрали Раккордо. Но куда? Сан-Касьяно. Я слышал, как в Сан-Касьяно лаяла собака. Там жил грабитель и насильник по имени Джироламо… Фамилию не помню».

В тот момент, когда все наконец стало на свои места, Ринальдо Пацци ощутил триумф свершения — триумф, который, как он считал, испытывает гонщик Формулы-1, пересекая первым линию финиша. Это был счастливейший миг в жизни Главного следователя.

Уже через полтора часа Пацци произвел задержание Джироламо Токка. Синьора Токка принялась бросать камни вслед кортежу, умчавшему прочь ее супруга.

Дата добавления: 2015-08-10