ГЛАВА XLII 7 страница

запрещает им избирать иноземца. Отсюда Беллармин заключает, что христиане не

имеют права избирать короля, который не является христианином. И верно,

конечно, что христианин, т. е. человек, который уже обязался принять царем

нашего Спасителя, когда он придет, будет слишком искушать Бога, избирая

королем в этом мире человека, о котором он знает, что он террором и

убеждением будет стараться заставить его изменить своей вере. Но, говорит

Беллармин, одинаково опасно как избрать королем нехристианина, так и не

низложить его, когда он уже избран. На это я отвечаю, что вопрос не в том,

опасно ли не низложить такого короля, а в том, правомерно ли низложить его.

Избрать такого короля, может быть, в некоторых случаях неправомерно, но

низложить его, когда он уже избран, ни в коем случае не является

правомерным. Ибо низложение в этом случае было бы нарушением верности и,

следовательно, противоречило бы естественному закону, являющемуся вечным

Божественным законом. Да и откуда видно, чтобы такое учение считалось

христианским в эпоху апостолов или в эпоху римских императоров до того

момента, когда гражданская власть в Риме перешла к папам. На это, правда,

Беллармин отвечает, что древние христиане не свергли ни Нерона, ни

Диоклетиана, ни Юлиана, ни арианина Валента исключительно но той причине,

что им для этого не хватало сил. Это, может быть, и так. Но разве нашему

Спасителю, которому стоило лишь потребовать, как к Его услугам были бы

двенадцать легионов бессмертных, неуязвимых ангелов, разве Ему не хватало

сил, чтобы убить Цезаря или по крайней мере Пилата, который противозаконно

(ибо не признавал за ним никакой вины) выдал Христа евреям, чтобы те распяли

Его на кресте? Или если апостолы не имели сил, чтобы свергнуть Нерона, то

разве необходимо было поэтому, чтобы они в своих посланиях к новообращенным

христианам проповедовали им, как они это делали, что они должны повиноваться

поставленным над ними властям (в числе которых был и Нерон) и что они должны

это делать не из боязни их гнева, а по совести? Можем ли мы сказать, что по

причине своего физического бессилия апостолы не только повиновались, но и

учили чему-то, что шло против их собственного убеждения? Поэтому христиане

обязаны терпеть своих языческих суверенов или суверенов, поощряющих

какое-нибудь ложное учение (ибо я не могу называть еретиком никого, чье

учение имеет за собой авторитет государства), не только по причине своего

бессилия, но и для успокоения совести. И если Беллармин приводит далее тот

довод в пользу мирской власти папы, будто апостол Павел (1 Коринф. 6) при

языческих властителях того времени назначил таких судей, которые не были

утверждены теми властителями, то это неверно. Ибо апостол Павел только

посоветовал выбрать лучше некоторых из своих братьев, чтобы улаживать свои

конфликты, чем судиться друг с другом у языческих судей,- спасительное и

благое правило, которое целесообразно было бы проводить также в лучших

христианских государствах. А что касается опасности, которая может

возникнуть для религии от того, что подданные будут терпеть языческого или

заблуждающегося властителя, то насчет этого пункта подданный не является

знающим судьей, а если он является таковым, то и мирские подданные папы

могут быть судьями его учения. Ибо всякий христианский властитель, как было

раньше доказано, не в меньшей степени верховный пастырь своих подданных, чем

папа по отношению к своим.

Четвертый довод Беллармин выводит из крещения королей. При крещении

короли, для того чтобы они могли сделаться христианами, подчиняют свои

скипетры Христу и обещают соблюдать и защищать христианскую веру. Это верно,

ибо христианские короли являются лишь подданными Христа. Однако они могут

при всем том быть равноправными папе, так как они являются верховными

пастырями их собственных подданных, и папа даже в самом Риме не больше чем

король и пастырь.

В качестве пятого довода Беллармин приводит слова Спасителя: Паси овец

Моих. Этими словами апостолу Петру, по мнению Беллармина, дана вся власть,

необходимая пастырю, как, например, прогонять волков, каковы еретики,

запирать баранов, ставших бешеными или бодающих рогами овец, каковы дурные

(хотя и христиане) короли, а также власть давать пастве надлежащий корм.

Отсюда Беллармин заключает, что апостол Петр получил эту тройную власть от

Христа. На это я отвечаю, что последняя из этих властей есть не больше, чем

власть или, вернее, заповедь учить. В отношении первой власти, а именно

власти прогонять волков, т. е. еретиков, он цитирует следующее место (Матф.

7, 15): Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а

внутри суть волки хищные. Однако еретики не являются ни лжепророками, ни

вообще пророками, и (даже допустив, что под волками подразумеваются еретики)

апостолы не велели убивать их или низлагать, если бы они были королями, а

лишь остерегаться их, бежать от них и избегать их. Да и совет избегать

лжепророков был дан не апостолу Петру, а толпе евреев, следовавших за

Христом на гору, причем большая часть этой толпы состояла из людей, еще не

обращенных. Таким образом, если этими словами дано право прогонять королей,

то это право дано не только частным лицам, но и людям, которые вовсе не были

христианами. А что касается власти отделять и запирать бешеных баранов (под

которыми он подразумевает христианских королей, отказывающихся подчиниться

римскому пастырю), то сам наш Спаситель отказался взять на себя эту власть в

этом мире, а советовал до дня Суда дать расти хлебному злаку вместе с

плевелом. Тем паче не мог он дать такой власти апостолу Петру, и не мог дать

ее апостол Петр папам. Апостолу Петру и всем другим пастырям было приказано

рассматривать тех христиан, которые не повинуются церкви (т. е. не

повинуются христианским суверенам), как язычников и мытарей. Ввиду того что

люди не требуют для папы власти над языческими властителями, они не должны

требовать для него также власти над теми, кого приходится рассматривать как

язычников.

Однако из данной папе власти учить Беллармин выводит также

принудительную власть папы по отношению к королям. Пастырь (говорит он)

должен давать своей пастве надлежащий корм, поэтому папа может и должен

заставить королей исполнять свой долг. Из этого следует, что папа, как

пастырь всех христиан, является царем царей. Тогда, в самом деле, или же все

христианские короли должны признать это положение, или же они должны взять

на себя обязанности верховного христианского пастыря каждый в своем

собственном владении.

Шестой, и последний, довод Беллармина составляют примеры. На это я

отвечаю, что, во-первых, примеры ничего не доказывают; во-вторых, примеры,

на которые он ссылается, не создают даже и подобия права. Убийство Иодаем

Гофолии (4 Цар. 11) было совершено или по поручению царя Иоаса, или же это

было страшным преступлением со стороны первосвященника, который (во всяком

случае после избрания царя Саула) был простым подданным, а отлучение от

церкви императора Феодосия св. Амвросием (если верно, что последний это

сделал) было уголовным преступлением. А что касается пап Григория I,

Григория II, Захария и Льва III, то их суждения не имеют никакого значения,

так как они являются судьями в своем собственном деле, а действия,

совершенные ими в соответствии с этим учением, есть величайшие преступления

(особенно действия Захария), до которых только может опуститься человек. И

этим довольно сказано о церковной власти. Я бы менее распространялся на эту

тему и обошел бы молчанием приведенные взгляды Беллармина, если бы это были

взгляды частного лица, а не борца за папство против всех других христианских

властителей и государств.

Дата добавления: 2015-08-10