Глава 27

Утром, сев в джип Филиппа, я стала безостановочно зевать. Корсаков сперва молчал, потом осведомился:

– Поздно легла?

– Вроде нет. Но едва начала засыпать, как позвонила бабушка и разбудила, – пожаловалась я. – Она и Дима улетели на Мальдивы, там Барашков устраивает театрализованное представление для топ-менеджмента какой&то компании, готовой выкинуть около миллиона долларов, чтобы устроить праздник для своих служащих высшего звена. Я очень рада за бабулю – она поплавает в теплом океане, поест восхитительно свежие морепродукты. И вообще, на экзотических островах в начале весны намного лучше, чем в Москве. Но Белка забыла посмотреть на часы и лишила меня сна.

– Ага, – пробормотал Филипп. – Ты готова к разговору с Раисой?

– Нет, – призналась я.

– Надо, чтобы она рассказала нам подробности о том, как десять лет назад прошел юбилей агентства, – напомнил Корсаков.

– Основную задачу я помню. Но каким образом вызвать Самойлову на беседу? – пригорюнилась я. – Думаю, она вообще откажется принять незнакомцев.

– Вот тут ты ошибаешься! – весело воскликнул Филипп, припарковываясь возле старого московского особнячка. – Нас с нетерпением ждут в десять ноль-ноль. Слушай внимательно: я старший следователь ОБЭПа, Степанида Козлова моя помощница.

– Кто ты? – не поняла я.

– Аббревиатура ОБЭП расшифровывается как отдел борьбы с экономическими преступлениями, – уточнил Корсаков. – У Раисы Ивановны есть приятель, Владимир Куркин. Мужика арестовали за шантаж. Дело мутное, еле движется. Мы с тобой приехали задать Самойловой вопросы о вымогателе. Такова легенда.

– Откуда ты все это знаешь? – восхитилась я.

Корсаков округлил глаза.

– Забыла про радиопрограмму? У меня полно друзей во всех органах власти.

– Ты просто гений! – воскликнула я.

Фил открыл дверь джипа.

– Вылезай, потом поболтаем. Разговор с Самойловой поведу я, ты помалкивай.

– Такое поведение полностью соответствует моим желаниям, – обрадовалась я.

Первые десять минут в кабинете Раисы Ивановны ушли на приветствия и общие вопросы про ее знакомство с Куркиным. Затем Филипп сказал:

– Значит, ваши отношения с Владимиром Петровичем исключительно приятельские?

– Да, – кивнула Самойлова. – Мы дружим… э… лет десять… Вроде так, точно не помню. Владимир приятный человек. Я знаю, что он бизнесмен, торгует канцтоварами, о вымогательстве ничего не слышала.

С лица Филиппа исчезла вежливая улыбка.

– Хотите сказать, что никогда не помогали Куркину?

– Конечно, нет! – занервничала Самойлова.

– Дела о шантаже сложные, – вздохнул Филипп, – очень часто преступник остается на свободе, потому что его жертвы не хотят огласки и не рассказывают о том, как платили немалые суммы, поскольку боятся раскрыть собственные тайны. Но! – Корсаков вынул из сумки айпад и продолжил: – Но, на наше счастье, существуют банковские документы. Десять лет назад на счет госпожи Самойловой стали поступать регулярные платежи.

Лицо Раисы покрылось красными пятнами.

– Сначала взносы были скромные – сто, двести долларов, – спокойным тоном говорил «старший следователь ОБЭПа». – Затем суммы выросли – пятьсот, шестьсот, семьсот…

– Это не то, о чем вы подумали, – сказала Самойлова.

– Да ну? – прищурился Филипп. – Вы имели… впрочем, и сейчас тоже имеете… всего один источник дохода. Работали долгое время в агентстве «Кадр», потом перешли в «Лидо», зарплату вам перечисляют на карточку. Мужа у вас нет. Непонятно, откуда взялись суммы, которые перед вашим уходом из «Кадра» достигли двух тысяч баксов. Вы вносили их сами, через кассу своего банка, очень аккуратно, пятнадцатого числа каждого месяца. Замечу, что вы никогда не меняли деньгохранилище, пользовались более двенадцати лет одним и тем же. Интересная деталь! Куркин требовал от своих жертв расплачиваться с ним четырнадцатого числа. Почему он выбрал именно этот день, непонятно, да и неинтересно. Важно одно – вы пополняли счет пятнадцатого. Ситуация некрасиво выглядит! И напрашивается вывод: Владимир Петрович отдавал своей подельнице ее долю, а та сразу несла деньги в банк.

Я не понимала, куда клонит Фил, но решила подать голос:

– Да, именно так!

Теперь Самойлова стала стремительно бледнеть.

– У вас есть последний шанс спасти себя, – вкрадчиво продолжал журналист. – Куркин пока молчит, но очень скоро ему предложат сделку: он сдает сообщников и получает минимальный срок. А вот его подельникам тогда не поздоровится. Пятнадцать лет!

– Сколько? – прошептала хозяйка кабинета, сжимаясь в комок. – За что?

Филипп закрыл айпад и с сочувствием произнес:

– Раиса Ивановна, я вас хорошо понимаю. Вы тяжело и много работаете, имеете на руках двух внучек от дочери, которая бросила своих детей и усвистела невесть куда. Девочки растут, им хочется иметь то, что есть у других детей. Вам никто материально не помогает.

Глаза Самойловой наполнились слезами.

– Это так. Я из кожи вон лезу.

Корсаков закивал.

– Кстати, Куркин вас обманывал. Сам получал десятки тысяч, а помощнице сбрасывал крохи. А еще я понял, что вы устали ему прислуживать, ведь пару лет назад «левые» денежные поступления прекратились. Вы перешли из «Кадра» в «Лидо» и более не связываетесь с шантажом. Похвальное решение. Но ответ за старые прегрешения придется держать. И что будет с внучками? Расскажите обо всем честно, и сделку предложат не Куркину, а вам. Кто первый решится на откровенность, тот и будет в выигрыше.

– Я никогда не имела никаких дел с Володей, мы просто дружили, – простонала Раиса. – Ей-богу! Поверьте, клянусь собственной жизнью! Те доллары… они не от него.

Журналист встал. Я поднялась вслед за ним.

– Жаль, – печально покачал головой Корсаков. – Пятнадцать лет большой срок. Маленьким девочкам придется расти в детдоме, а там ой как не сладко. Мы хотели вам помочь, но, увы, не получилось. Козлова, уходим.

– Стойте! – выдавила из себя Самойлова. – Хорошо, я все расскажу. Но пообещайте… Это совсем не Владимир! Что будет со мной, когда вы узнаете правду? Мне просто… давал деньги хороший друг. Не Володя!

Филипп быстро сел на место.

– Раиса Ивановна, нас интересует исключительно Куркин, более никто. Если сейчас мы поймем, что вы ему не помогали, то спокойно уйдем, и вы никогда более об ОБЭПе не услышите. Ваши личные тайны никто не разгласит, нам только надо знать правду, дабы исключить вас из списка подозреваемых.

– Сейчас, сейчас… – пролепетала Самойлова. – Слушайте и постарайтесь меня понять…

Дата добавления: 2015-07-25