Читайте также:
|
- Ты не шути этим, Фира, - сказал он строго. - Какие тут шутки. Дела и материалы в порядке содержать - это же не самоцель, не бюрократизм варварский. В прежние времена, говорят, бывало так и у нас: не важно, что за бумажками стоит, что скрывается, лишь бы сами бумажки все были одна к одной, дабы комар носу не подточил. Не столько делами люди занимались, сколько гладкостью документальной. А так - сама прикинь: мы ж таким манером историю пишем.
- Золотые слова, - размашисто покивал Мокий Нилович. - В точку.
- Минфа! - задорно ввернула Рива, явственно ерничая, и опять сверкнула на Богдана взглядом.
- То-то и оно, дочка, минфа! - серьезно подтвердил Великий муж. - Богдан Рухович - человек ответственный. В Цветущей Средине еще когда было учреждено, чтобы между предметом или событием, объективно существующим, и его отображением информационным - на бамбуковой ли дощечке, на бумажном ли листу, на диске ли жестком - было полное и предельно возе соответствие. Про выпрямление имен слыхала? И об историках будущего Богдан правильно дал понять. Им в своем веке двадцать каком-нибудь про наши времена диссертации защищать - и горюшка не будет: что на самом деле случалось, то все записано во всех подлинных подробностях, а чего не было - про то и сказу нет...
- Да я же не спорю, - с готовностью сдалась верная Фирузе. - Только жалко мне его очень.
- Ты не жалей, ты гордись им, - посоветовал Раби Нилыч.
Фирузе вздохнула:
- Одно другому не мешает... Мне порой кажется, что для жены это вообще одно и то же. Если мужем гордиться не из-за чего - так и жалеть его причины не найдешь...
- А я, - заявила Рива, - когда замуж выйду, ни под каким видом не стану унижать своего избранника жалостью!
- Эка! - сказал Мокий Нилович. - Вот еще новости!
- Отчего же сразу унижать, милая? - негромко спросила Фирузе.
- Ну как же! - Рива дернула плечиком, затянутым тонкой тканью яркого шелкового халата. - Это дуцзи всяких жалеть, а не мужчину, с которым... ну... - Она опять покраснела.
- А вот скажи-ка нам, дочка, кто такие есть дуцзи? - с некоторой суровостью (вполне, впрочем, напускной) велел Мокий Нилович.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 83 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Раби Нилыч улыбнулся добродушно и так широко, что даже косматые брови его, казалось, еще больше встопорщились и слегка задрались кверху. | | | Сановник снова повернулся к Богдану. |