Посреди, на металлическом столе, бросая неверные блики на стены, полыхал костер из бумаг.

Грохот падающей двери заставил замереть три фигуры в черном, но — только на мгнове­ние; ближайший выронил из рук очередную кипу, которую намеревался подбросить в жад­ное пламя; листы плавно заскользили в воз­духе, а сам он, выхватывая меч, кинулся к во­шедшим.

— А! Вэйтухаи! Инна!!! — повисли в воз­духе вопли, смысл которых ни Багу, ни Бог­дану до конца не открылся, да и не до того было: Баг схватился с первым нападающим, а следом торопились, хрустя битым стеклом, два других. Судья Ди, торпедой проскочив между ног дерущихся, вцепился в ляжку последнему.

— Кончайте инородцев духом! Иг ¹ Олег, иг Переславль, иг Ярославль! Себе — чести, а князю — славы! — донесся из дальнего угла тонкий, неприятный голос, но это мало что ре­шило в исходе скоротечной схватки: единым усилием освободив сознание от мыслей, Баг, не колеблясь — ну просто достали эти ниндзи запрограммированные, просто достали! — располосовал первого нападавшего — “Намо Амитофо... ”, вбил в стену второго и рукоятью меча оглушил третьего; скорой победе немало спо­собствовал боевой рыжий кот.

В несколько мгновений все было кончено; Баг метнулся к столу, подвернувшейся под ру­ку тряпкой сбивая пламя с горящей бумаги, а Богдан, выхватив из кармана ветровки писто­лет, уже был в углу: там, над закрытым “Яш­мовым Керуленом”, застыл с поднятым молот­ком в руке мужчина в белом халате.

— Остановитесь, подданный Архатов. — Бог­дан направил пистолет на кусальных дел мастера. — Положите молоток... Козюлькин.

Козюлькин будто в трансе, медленно, не глядя, уронил молоток на стол, рядом с ноутбуком. Взгляд его, полный нечеловеческой, звериной злобы, был устремлен на приближа­ющегося Багатура Лобо, которого он, судя по всему, и впрямь считал мертвым; казалось, не­счастный Архип не может оторвать глаз от честного человекоохранителя.

¹ В этом месте переводчики столкнулись с определенными трудностями. В оригинальном тексте то, что мы передаем как “иг”, в современном китайском языке дословно значит “одна штука” (первый иероглиф — числительное “один”, второй — универсальное счетное слово “шту­ка”); только контекст помог понять, что в данном случае мы имеем дело с сокращением в устной речи от слова “Игоревич”, на манер постоянно встречающегося “еч” от “единочаятель” и “прер” — от “преждерожденный”. Если бы не это озарение, посетившее переводчиков буквально в последний момент, они с чистой совестью перевели бы эту фразу как “Одна штука Оле­гов, одна штука Переславлей, одна штука Ярославлей!” Возмож­но, правда, что подобная трактовка была сознательно спровоци­рована X. ван Зайчиком и имеет глубокий смысл...

— Хитрый... хитрый... мумун... — брызгая слюной, вытолкнул меж редких зубов Козюлькин, сверля ланчжуна взглядом.

— От мумуна слышу, — ответил Баг, акку­ратно вытирая меч.

... Баг подошел к окну, осмотрел занавеску, выхватил боевой нож — Козюлькин, глядевший на него неотрывно, вздрогнул всем телом — и отрезал шелковый шнур. Внимательно его оглядел, помял в пальцах, кивнул своим мыслям, разрезал пополам. Подошел к Козюлькину и молча смерил его взглядом, что-то прикидывая. Сидящий на боевом посту Тальберг заинтересованно и с каким-то веселым пониманием на­блюдал за его действиями. Потом Баг со вздо­хом сожаления — не хотел, не хотел портить хо­рошую вещь! — отрезал от оставшейся части шнура кусочек поменьше, убрал нож и связал концы кусочка надежным, крепким узлом. По­дошел к Козюлькину и примерил ему получив­шуюся петельку на голову.

Дата добавления: 2015-07-20