Читайте также:
|
Несколько минут сидим в молчании, и ты тихо шепчешь мне немного осипшим голосом:
- Еще молодой совсем был… - киваю тебе и тихо подтверждаю:
- Ему и 30 не было.
- Он тот самый близкий человек? – киваю. – Кто он тебе?
- Брат. Родной. Я знал его несколько месяцев, а потом его убили, – делаю глоток кофе и тушу окурок о прозрачную пепельницу.
-Ты уверен…
-Его убил наш отец. Родной. Тот, кто живет сейчас с нами, сводный. Это его перчатки ты тогда видел. Награды, которые он получал, сейчас хранятся у бабушки. Я мог предотвратить это и не сделал ничего. Понимаешь? Я мог спасти своего брата, – смотрю на мороженое. – Не люблю сладкое.
-Да? А когда я нечаянно уронил твой плащ в прихожей, из карманов посыпались конфеты. Я слышал, как ты разговаривал с ним… Если хочешь, расскажи мне о нем, - делаешь глоток горячего кофе.
-Дави появился в моей жизни за пару месяцев до его смерти. Он сын моих матери и отца, который во время моего рождения сидел в тюрьме за воровство. Он обворовал бабушку и дедушку, а когда появился я, он спокойно подписал документы об отказе. Давид жил с бабушкой, мама тогда уже встретила моего отца, того, кто меня воспитывал. И о бывшем муже она ничего не хотела знать, и так же ничего не хотела знать о Давиде. А он пришел к нам, и получилось так, что я познакомился с собственным братом…
-А ты даже не догадывался, что у тебя есть родные люди? – робкая улыбка в поддержку.
-Нет, он не появлялся, а мама ничего не говорила. Знаешь, я впервые… - по щекам льются слезы, и я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. – Я впервые понял, что это такое, когда ты кому-то нужен. Маленькая семья, но эта семья была моей. И зачем я тебе это все говорю? - откидываюсь на спинку стула и чувствую тошноту от кофе на голодный желудок.
-Ты открываешься, это же… Хорошо? – приподнимаешь бровь, смешивая два шарика мороженого в одну бесформенную массу.
-А смысл? Кто ты мне? Ты же….
- С чего ты взял, что его убили? – резко переводишь тему, не желая слышать мое безразличное хамство.
- Он увидел поставку отца, он наркоту поставлял. Появился у меня, под кайфом, а через неделю его нашли скончавшимся от передоза. Он, как и ты, был боксером, ездил на сборы, чемпионаты и постоянные осмотры. И там витамины были под подозрением, какая там наркота, и вдруг парень, у которого отменное здоровье, который укладывал противников несколькими ударами, умирает от передоза. Хотя за неделю до этого у него была проверка, и тест показал полный отрицательный показатель на химические препараты. В морге даже вскрытия не делали. Просто поставили штамп: самоубийца и все. А теперь ко всему прочему, на мою голову грохнулся ты. Улавливаешь связь? – закрываю глаза и шумно вдыхаю воздух. – Прости, сорвался.
-Какого черта ты куришь, если у тебя такие приступы?
-Уверен, что разговор у могилы слышал? – отвожу глаза и допиваю кофе.
-Ты хочешь покончить с собой?
-Нет, самоубийцы слабые люди, они спокойно умирают, не думая о родных, друзьях, они не пытаются бороться за свою жизнь. Я хочу отравиться, чтобы хотя бы на короткий промежуток времени заснуть и не видеть того, что наблюдаю столько лет. Наверное так, сам еще не знаю.
-Я понимаю, что ты ставишь Давида, как идеал. Что он сильный, и все такое… А ты не думал, какого ему было, пока тебя не было? Думаешь, он не понимал, как тебе плохо? Я уверен, что он гордился тобой.
-С чего ты взял? – глаза опять слезятся.
-Жить в таком хаосе и не сломаться - это достойно уважения и гордости. Можешь плакать, убегать. Но ты терпишь, Билл.
-Один раз чуть не сорвался, – тихо.
-В каком смысле? – напряженно смотришь на меня, видя, что моя порция мороженого уже заканчивается. Когда я успел ее съесть?
-Я вскрыл себе вены на левой руке, и, ко всему прочему, задел сухожилия, – голос сипит от сигаретного дыма. – Я тогда рукой двигать не мог, точнее, мог, но пальцы плохо работали. Я впервые тогда испугался за себя.
-И ты думаешь, он в тот момент гордился бы своим младшим братом? Он умер не своей смертью, но он был сильным. Столько всего в жизни пережил, и к тому же стал боксером. Знаешь, я, когда только начинал, думал, брошу. Постоянные тренировки, все тело болело, кости хрустели. Ранки на костяшках даже обветриваться не успевали, как я снова раздирал их в кровь. Это сложно, но терпимо. Меня никто не поддерживал. А я смог, хотя все были уверены, что я сломаюсь. Я и сам так думал, но потом увидел, как это, когда ты идешь к цели и бросаешь все на полпути. Унижения становится больше, ты ненавидишь себя и считаешь трусом. Хотя это не так. Ты сам говорил, что ты, наверное, трус и слабак. Каждый день бороться со страхом, который наводят собственные родители… Ты, может, и трус, но о слабости даже не думай говорить. Ты нужен тем считанным людям, сестре, бабушке, да даже тому мутанту-пауку, который ждет тебя дома. Ты нужен, просто тебе это редко говорят, – пожимаешь плечами, заканчивая свою реплику.
-Больно, – это все, что я говорю, погружаясь в мирок сигаретного дыма, который я выпускаю из легких.
-А кто сказал, что в этом мирке будет легко? Хочешь жить? Карабкайся, Билл, так надо, – забираешь у меня сигареты. – Возьми еще один пример с брата и заканчивай с травлей организма никотином. Понятно?
-Том, прошу, не надо. Я сам…
-Ты доверил мне, наверное, самую большую тайну своей души, и я буду пытаться поддерживать тебя. Не смей бросать на полпути свое дело. Рвись дальше. Я бросил свое дело, и мне ничего хорошего это не дало, – сжимаешь челюсти, шумно выдыхая.
-Пора мне узнать, кто ты такой…
-Получилось так, что... Тебе все рассказывать? - хмуришься, немного стыдливо смотря на меня.
-Как ты себя чувствуешь?
-К чему этот вопрос?
-Почему ты уходишь от ответа? - приподнимаю бровь, взяв в рот ложку от мороженого.
-Просто вдруг такой вопрос... Хотя ты хотел узнать мою историю... - не понимаешь моей логики, но я опять повторяю свой вопрос:
-Как ты себя чувствуешь?
-Нормально. Голова только ноет, но, как видишь, ходить могу.
-Как ты оказался на кладбище? - черт, этот вопрос я должен был задать тебе в самую первую минуту.
-Пошел за тобой, ты в таком туманном состоянии был, что ничего не замечал, - пожимаешь плечами, вздыхая.
-Надо быть более внимательным, - опять начинается позыв рвоты, и я пытаюсь отвлечься на что-нибудь, кроме злосчастного кофе. Закрываю глаза и вдыхаю воздух, пытаясь успокоиться.
-Билл, давай тут пообедаем? Твой паук в комнате, тем более, он спит, волноваться не зачем. Соглашайся, я угощаю, - протягиваешь мне небольшую пластиковую карту, на которой синим маркером написаны блюда.
-Дело не в деньгах, - отвечаю немного грубо, беру меню и пробегаю взглядом названия.
-Тогда в чем? - не понимаешь и наклоняешься немного вперед.
-Я открылся тебе, и теперь буду стараться держаться от тебя подальше, - зову официантку, отдав тебе карту с блюдами.
-Какой интересный вывод, - скептически смотришь на меня, говоря девушке свой заказ. Официантка достаточно высокая, темно-синие глаза, тонкие губы.
-Мне стейк и салат, - девушка кивает, - и мультифруктовый сок.
-А поесть нормально тебе слабо? - усмехаешься.
-С чего ты взял? - злюсь, с легкостью выходя из себя.
-Ты практически ничего не ешь, это ненормально. Сколько не наблюдаю за тобой, понимаю, что ты на вечной диете, - недовольно смотришь на меня. - Если ты не заметил, твоя худоба уже начинает становиться болезненной, - ставишь меня перед фактом.
-Неправда, я нормально выгляжу, - качаю головой, упрямо смотря на тебя.
-Ты противоречишь сам себе. Говоришь, что не любишь сладкое, но уплетаешь его за обе щеки, говоришь, что ешь нормально, хотя сам понимаешь, что слишком худой, - пожимаешь плечами, благодарю официантку за заказ.
-А ты, я смотрю, чертов психолог, - шиплю, сжимая в руке принесенный нож.
-А ты был у психолога? - приподнимаешь бровь, полностью меняя выражение лица.
-Был, не помогло, - пожимаю плечами и начинаю есть, не смотря на тебя.
-Почему пошел? - разглядываешь меня в тусклом свете, наливая мне бокал сока.
-Испугался, - практически глотаю это слово, боясь признаться в очередной своей слабости. Хотя какой смысл? Он уже столько обо мне узнал, что не говорить бессмысленно.
- Я перед этим походом на кухне был, услышал очередные оскорбления от матери и тогда увидел кухонный нож. И в ту секунду появилась мысль взять нож и ударить ее. Вот поэтому испугался и пошел.
-Но ты не ударил, - хмуро смотришь на меня. - Или ударил?
Поджимаю губы и опускаю голову, понимая, что этот парень такой же, как и все. Никакого понимания, никакого предположения о том, что я нормальный. Просто иногда я становлюсь диким из-за одиночества. Но лишь одиночество учит нас любить, это лучший учитель для выживания. Хотя он и уничтожает все самое светлое, все краски жизни становятся только серыми.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Захожу на кладбище и медленно иду к могиле. Это, наверное, самое страшное, что есть на всем белом свете. | | | Вздыхаю и поднимаюсь с земли, плащ и джинсы полностью промокли. Пытаюсь застегнуть плащ и тихо всхлипываю, понимая, что под ним только футболка и я продрог до мозга костей. |