Е.А. СУХАНОВ

КОММЕНТАРИЙ К СТ. 65.1 - 65.3 ГК РФ

(В РЕД. ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 5 МАЯ 2014 Г. N 99-ФЗ)

Е.А. СУХАНОВ

Суханов Е.А., доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

В настоящем номере журнала публикуется комментарий Е.А. Суханова к ст. 65.1 - 65.3 ГК РФ, вступающим в силу с 1 сентября 2014 г. Автор комментария освещает основные теоретические и практические проблемы, связанные с закреплением в ГК РФ разделения юридических лиц на корпоративные и унитарные организации, а также анализирует изменения, касающиеся прав и обязанностей участников корпорации и порядка управления ею.

Ключевые слова: корпорация; унитарная организация; корпоративные отношения.

Commentary on articles 65.1 - 65.3 of the Civil code of the Russian Federation (as revised by the Federal Statute No. 99-FZ (5th of May 2014))

E.A. Sukhanov

Sukhanov E.A. (Moscow), Professor, Dr. habil.

This volume of the Journal contains the commentary of E.A. Sukhanov, which is devoted to the Articles 65.1 - 65.3 of the Russian Civil Code, coming into force in September 2014.

The author of the commentary appeals to the most actual theoretical and practical problems, regarding the division of legal personalities into corporations and unitary enterprises. The commentary deals also with the issues concerning the rights and duties of the corporation's members and the basic regulations for the management.

Key words: corporation; unitary enterprise; corporate relationships.

Статья 65.1. Корпоративные и унитарные юридические лица

Комментарий к статье 65.1

1. Правила комментируемой статьи раскрывают провозглашенное абз. 2 п. 3 ст. 48 ГК РФ деление юридических лиц на корпоративные и унитарные организации. Появление этих правил является прямым следствием включения "отношений, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративных отношений)" в предмет гражданского законодательства (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ в ред. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ), т.е. гражданского (частного) права. Восстановление в отечественном гражданском праве такого деления юридических лиц, традиционного для большинства правопорядков, было одним из ключевых положений Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации и Концепции развития законодательства о юридических лицах <1>, лежащих в основе многих новелл новой редакции гл. 4 ГК РФ.

--------------------------------

<1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А.Л. Маковского. М.: Статут, 2009. С. 48 - 49; Концепция развития законодательства о юридических лицах. Проект // Вестник гражданского права. 2009. N 2. Т. 9. С. 19.

Следует отметить, что еще в соответствии со ст. 13 ГК РСФСР 1922 г. юридические лица подразделялись на "объединения лиц" (т.е. корпорации) и "учреждения" (унитарные организации). Однако в условиях огосударствленного планового хозяйства надобность в корпорациях и в корпоративном праве отпала в силу господства в нем государственных предприятий (неизвестных никаким другим правопорядкам унитарных юридических лиц, не являющихся собственниками своего имущества). В рыночном имущественном обороте преобладающим видом юридических лиц являются корпорации, причем только они постоянно участвуют в предпринимательских отношениях, поскольку унитарные организации (к которым здесь относятся только фонды и учреждения) обычно действуют с некоммерческими ("идеальными") целями. Поэтому признание корпораций самостоятельным и притом основным видом юридических лиц (вытекающее из признания корпоративных отношений неотъемлемой составной частью предмета гражданского права) представляет собой важный шаг на пути реального преобразования отечественного имущественного оборота в гражданский оборот рыночного типа, тогда как сохранение в качестве его профессиональных участников унитарных организаций коммерческого характера (государственных и муниципальных предприятий) свидетельствует о сохранении элементов прежнего правопорядка и переходном характере экономических отношений и их гражданско-правового оформления.

2. В абз. 1 п. 1 настоящей статьи содержится законодательное определение понятия корпорации, закрепляющее две главные особенности (два признака) этого вида юридических лиц: 1) участие (членство) в них их учредителей (участников) и 2) формирование ими высшего органа юридического лица.

Первый - традиционный и общепризнанный - признак корпорации вытекает из существа корпоративных отношений как отношений участия (членства), прямо закрепленного в абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ). В этих отношениях общий принцип отделения имущества юридического лица от имущества его учредителей (делающее возможным выступление юридического лица в качестве самостоятельного участника гражданских правоотношений) приобретает необходимое своеобразие: хотя имущество, переданное корпорации ее участниками (учредителями), перестает быть объектом их права собственности (даже долевой), они, однако, остаются ее членами, имеющими возможность участвовать в формировании воли созданного ими юридического лица, в том числе по поводу использования уже не принадлежащего им имущества корпорации.

Второй признак корпорации неизвестен традиционной теории корпоративного права. Он не был предусмотрен первоначальной редакцией ст. 65.1 и появился лишь в окончательной редакции Федерального закона от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ. При этом он вызывает сомнения в своей обоснованности, поскольку, с одной стороны, учредители (участники) корпорации формируют не только ее высший орган, но и иные ее органы, а с другой стороны, учредители унитарных организаций обычно также формируют высшие (или единственные) органы этих юридических лиц.

Возможно, слово "формируют" в данном случае следует понимать не в смысле "создают", а в смысле "составляют". Иначе говоря, особенностью гражданско-правового статуса корпорации, по мысли отечественного законодателя, является еще и то обстоятельство, что ее учредители (участники) по существу автоматически составляют ее высший орган (общее собрание). Возможно, этим также хотели отметить особенность второй составной части корпоративных отношений - отношений по управлению корпоративными организациями (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ в ред. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ). Вряд ли, однако, такое дополнение можно считать вполне удачным.

3. Во втором предложении абз. 1 п. 1 комментируемой статьи закреплен исчерпывающий перечень (numerus clausus) отдельных видов корпораций. Наряду с традиционными для всякого правопорядка пятью видами корпораций - хозяйственными товариществами, хозяйственными обществами и кооперативами, а также некоммерческими корпорациями - общественными организациями и ассоциациями (союзами) - здесь названы еще и пять новых самостоятельных видов корпораций, ранее неизвестных отечественному праву, а в большинстве случаев - и каким-либо иным правопорядкам:

1) крестьянские (фермерские) хозяйства (см. ст. 86.1 ГК РФ в ред. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ);

2) хозяйственные партнерства <1>;

--------------------------------

<1> См.: Федеральный закон от 3 декабря 2011 г. N 380-ФЗ "О хозяйственных партнерствах" // СЗ РФ. 2011. N 49 (ч. V). Ст. 7058.

3) реестровые казачьи общества (см. ст. 123.15 ГК РФ и комментарий к ней);

4) общины коренных малочисленных народов (см. ст. 123.16 ГК РФ и комментарий к ней);

5) товарищества собственников недвижимости (см. ст. 123.12 ГК РФ и комментарий к ней).

Объявление большинства этих организаций самостоятельным видом юридических лиц не вызывалось какой-либо настоятельной практической (экономической или политической) необходимостью. Так, крестьянские (фермерские) хозяйства как таковые в принципе не нуждаются в самостоятельной юридической личности (при необходимости их участники могут объединяться в обычные товарищества, кооперативы или в общества с ограниченной ответственностью). Из этого исходил и первоначальный вариант новой редакции гл. 4 ГК РФ. Однако впоследствии под лоббистским давлением они были признаны особым видом юридических лиц - коммерческих корпораций (по сути - разновидностью хозяйственных товариществ) Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ, включившим в ГК РФ новую ст. 86.1.

Гражданско-правовой статус казачьих обществ как юридических лиц - участников гражданских правоотношений - принципиально ничем не отличается от гражданско-правового статуса других общественных организаций граждан. Общины коренных малочисленных народов, как следует из норм специально посвященного их статусу Федерального закона, в действительности представляют собой разновидность потребительских кооперативов <1>. Единственным формальным основанием "обособления" тех и других является специальное упоминание о них как об особых организационно-правовых формах некоммерческих организаций в Федеральном законе "О некоммерческих организациях" <2>, нормы которого законодатель предпочел положениям, содержавшимся в первоначальной редакции проекта изменений гл. 4 ГК РФ.

--------------------------------

<1> См.: ст. 8, 10 - 17 Федерального закона от 20 июля 2000 г. N 104-ФЗ "Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации" // СЗ РФ. 2000. N 30. Ст. 3122.

<2> См.: ст. 6.1 и 6.2 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ "О некоммерческих организациях" (СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 145) в ред. Федерального закона от 1 декабря 2007 г. N 300-ФЗ (СЗ РФ. 2007. N 49. Ст. 6061) и в ред. Федерального закона от 3 июня 2009 г. N 107-ФЗ (СЗ РФ. 2009. N 23. Ст. 2762).

Хозяйственные партнерства, не имеющие аналогов не только в российском праве, но и ни в одном из развитых зарубежных правопорядков, были искусственно созданы якобы специально для нужд развития "инновационной экономики" (первоначально речь шла о "товариществах на вере, создаваемых для осуществления инновационной предпринимательской деятельности"). Однако в окончательной редакции посвященного им Федерального закона они утратили всякую связь с инновациями и стали настолько одиозной организационно-правовой формой <1>, что законодатель не включил нормы об их статусе непосредственно в ГК РФ, хотя и вынужден был упомянуть о них, соблюдая принцип исчерпывающего перечня юридических лиц, закрепленный в новой редакции п. 2 ст. 48 ГК РФ.

--------------------------------

<1> Критический анализ гражданско-правового статуса хозяйственных партнерств содержится в заключениях Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, посвященных соответствующим законопроектам (см.: Вестник гражданского права. 2011. N 2. Т. 11. С. 214 - 217; N 4. С. 211 - 223).

Более того, все эти новые виды корпораций без всякой нужды резко расширили перечень признаваемых законом видов юридических лиц, тогда как задачей законодателя должно быть его сужение: ведь сама конструкция юридического лица как "корпоративного щита", ограничивающего или исключающего ответственность его учредителей (участников) перед его кредиторами, является опасной для других участников гражданского оборота, которые по общему правилу отвечают по своим гражданско-правовым обязательствам всем своим имуществом.

Единственной оправданной в этом отношении новеллой можно считать появление товариществ собственников недвижимости, по сути объединивших в один вид юридического лица товарищества собственников жилья и садоводческие, огороднические и дачные некоммерческие объединения граждан. В таких некоммерческих корпорациях отсутствуют паевые отношения (что препятствует их отнесению к разновидностям потребительских кооперативов), но имеются весьма своеобразные отношения общей долевой собственности (подробнее см. ст. 123.13 ГК РФ и комментарий к ней).

4. В абз. 2 п. 1 комментируемой статьи закреплено определение унитарной организации, а также дан исчерпывающий перечень (numerus clausus) таких видов юридических лиц, включающий шесть разновидностей.

В данном перечне прежде всего названы государственные и муниципальные унитарные предприятия, являющиеся реликтами прежнего правопорядка (огосударствленной плановой экономики) и отсутствующие в подавляющем большинстве современных правовых систем (не только высокоразвитых, но и, например, восточноевропейских). Первоначальный вариант изменений в гл. 4 ГК РФ предусматривал запрет на создание новых унитарных предприятий (кроме казенных), однако Федеральный закон от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ такого запрета не содержит. Тем самым не исключается дальнейшее развитие этой нерыночной организационно-правовой формы (см. ст. 113 ГК РФ и комментарий к ней).

Изложенное относится и к учреждениям-несобственникам, ибо в классическом понимании учреждения - унитарные юридические лица, являющиеся собственниками своего имущества и управляемые их учредителями (последнее обстоятельство отличает их от фондов). Новая редакция гл. 4 ГК РФ сохраняет учреждения в их прежнем понимании, присущем исключительно правопорядку, основанному на огосударствленной, а не рыночной экономике (см. п. 1 ст. 123.21 ГК РФ и комментарий к ней). Наряду с сохранением унитарных предприятий это обстоятельство также свидетельствует о сохранении нерыночных элементов, присущих экономике переходного типа.

Автономные некоммерческие организации (далее - АНО) в новой редакции ГК РФ по существу стали учреждениями в традиционно общепринятом понимании, т.е. унитарными организациями-собственниками, которыми (в отличие от фондов) управляют их учредители (см. особенно ст. 123.25 ГК РФ и комментарий к ней). Ранее существование АНО как особого вида юридических лиц вызывало сомнения в своей обоснованности, ибо из сравнения содержания п. 1 ст. 7 и п. 1 ст. 10 Федерального закона "О некоммерческих организациях" вытекала полная идентичность их гражданско-правового статуса и статуса фондов. Теперь эта несуразность устранена, а существование АНО как самостоятельного вида юридических лиц стало вполне оправданным.

Кодекс не упоминает о существовании некоммерческих партнерств (далее - НП), что в соответствии с п. 2 ст. 48 ГК РФ означает прекращение существования названной формы юридических лиц, которое и ранее не вызывалось какой-либо особой необходимостью. В соответствии с п. 3 и 4 ст. 8 Федерального закона "О некоммерческих организациях" НП по своей юридической природе принципиально ничем не отличалось от ассоциации (союза), имея лишь одну важную особенность: при его ликвидации (либо исключении участника из НП) члены НП могли получить соответствующую часть его имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами (ликвидационную квоту). Данное обстоятельство противоречило статусу НП как некоммерческой организации и могло служить лишь основой для различных злоупотреблений. Поэтому подп. 5 п. 8 ст. 3 Федерального закона от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ установил, что со дня вступления его в силу к некоммерческим партнерствам применяются нормы ГК РФ об ассоциациях (союзах).

Уточнение статуса АНО и фактическое преобразование некоммерческих партнерств в ассоциации (союзы), несомненно, относятся к числу достижений новой редакции гл. 4 ГК РФ. Этого, к сожалению, нельзя сказать об упомянутых в абз. 2 п. 1 ст. 65.1 ГК РФ публично-правовых компаниях, ставших еще одной новой, самостоятельной разновидностью унитарных юридических лиц.

ГК РФ пока нигде не раскрывает их статус более подробно, ибо предполагается принятие специального Федерального закона "О публично-правовых компаниях" (первые варианты которого уже получили отрицательную оценку Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства <1>). По существу речь идет о попытках сохранения под видом "публично-правовых компаний" государственных корпораций и государственной компании, правовой статус которых определяется специальными законами (а также ст. 7.1 и 7.2 Федерального закона "О некоммерческих организациях") и практически полностью выведен из-под действия общих норм ГК РФ о юридических лицах. Критика этой ситуации содержалась в Концепции развития гражданского законодательства РФ <2>, однако п. 6 ст. 3 Федерального закона от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ сохранил ее в неизменном виде. Один из вариантов законопроекта "О публично-правовых компаниях" предполагал включение в эту категорию еще и некоторых акционерных обществ со 100-процентным государственным участием, которым могли бы передаваться отдельные публично-правовые функции.

--------------------------------

<1> См.: Вестник гражданского права. 2012. N 5. Т. 12. С. 139 - 144; 2013. N 2. С. 126 - 132.

<2> См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 70 - 71.

Несмотря на неясность понятия "публично-правовая компания" (и судьбы посвященного ей законопроекта), законодатель счел необходимым заранее упомянуть о нем в обновленном ГК РФ, что невозможно отнести к числу его достоинств. Положительным можно считать лишь то обстоятельство, что этим законодатель фактически продекларировал отказ от активно навязывавшейся современному отечественному законодательству категории "юридические лица публичного права" (что могло повлечь за собой лишь новые, дополнительные трудности и вопросы).

Религиозные организации отнесены к унитарным юридическим лицам, несмотря на то что в некоторых конфессиях они могут формироваться на началах фиксированного членства. Дело в том, что и в этих (относительно немногочисленных) случаях они (как и, например, государственные академии наук) все равно не становятся корпорациями в гражданско-правовом смысле, ибо не являются объединениями отдельных лиц, добровольно созданными ими на основе имущественных взносов для достижения общей цели. Вместе с тем следует подчеркнуть, что в гражданско-правовом статусе религиозных организаций не произведено (и не предполагалось производить) никаких изменений в сравнении с действующим законодательством.

5. Правило п. 2 комментируемой статьи является продолжением общего правила, установленного в п. 3 ст. 48 ГК РФ, которым закреплена традиционная для отечественного права классификация юридических лиц в зависимости от характера и наличия прав учредителей (участников) на имущество созданных ими организаций.

Необходимость в таких правилах первоначально возникла из-за того, что предшествовавший ГК РФ Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. "О предприятиях и предпринимательской деятельности" <1> исходил из того, что имущество хозяйственных товариществ и обществ (кроме акционерных обществ открытого типа) принадлежит их участникам на праве общей долевой собственности (п. 2 ст. 9, п. 2 ст. 10, п. 3 ст. 11). Поэтому в ГК РФ было изначально и прямо (expressis verbis) установлено, что в отношении имущества хозяйственных обществ и товариществ их участники (учредители) имеют не вещное право собственности, а лишь права требования, которые тогда были названы обязательственными. Разумеется, при этом имелись в виду прежде всего корпоративные права (хотя некоторые из них, например право участника корпорации на получение объявленного дивиденда или определенной ликвидационной квоты, с равным основанием могут считаться обязательственными правами). Однако ни тогдашнее законодательство, ни доктрина не имели ясности относительно понятия корпоративных отношений, корпоративных прав и их юридической природы и даже прямо не включали их в предмет гражданского права.

--------------------------------

<1> Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. N 30. Ст. 418.

С восстановлением корпоративных отношений в качестве составной части предмета гражданского законодательства в абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ) природа прав учредителей (участников) корпораций на имущество этих юридических лиц получила необходимую ясность. В свою очередь это потребовало принципиального изменения формулировок ст. 48 ГК РФ, ранее неточно (и, следовательно, неправильно) говоривших об "обязательственных правах" участников хозяйственных обществ и товариществ, а также кооперативов на имущество этих юридических лиц (корпораций). Более того, указание на корпоративную природу названных прав теперь относится ко всем видам корпораций, включая и некоммерческие корпорации.

6. В качестве исключения, прямо предусмотренного нормами ГК РФ, его п. 2 ст. 65.1 допускает отдельные ситуации отсутствия у участников корпорации некоторых корпоративных прав. Так, вкладчики товарищества на вере (коммандитного) в соответствии с п. 2 ст. 84 ГК РФ не вправе участвовать в управлении его делами (поскольку они рискуют лишь своими вкладами в имущество коммандиты, тогда как полные товарищи (комплементарии) несут неограниченную ответственность по ее долгам всем своим имуществом, а потому только они получают право на управление ее делами). Таким образом, данное исключение вытекает из особенностей юридической природы коммандиты.

К сожалению, абз. 2 п. 1 ст. 66 ГК РФ теперь допускает и общую возможность закрепления в уставе хозяйственного общества или в корпоративном договоре его участников отступления от принципа пропорциональности объема их прав их долям в уставном капитале общества. В этих случаях "иной объем прав" участников корпорации не исключает как их "отказа" от некоторых из своих корпоративных прав, так и возложения на отдельных участников корпорации определенных дополнительных обязанностей. Особенно ясно эта возможность вытекает из новых правил о содержании корпоративных соглашений (п. 1 ст. 67.2 ГК РФ) <1>, причем такие ограничения или лишения могут теперь предусматриваться и договором участников хозяйственного общества с его кредиторами и даже иными третьими лицами (п. 9 ст. 67.2 ГК РФ), и учредительным договором о создании хозяйственного общества (п. 10 ст. 67.2 ГК РФ).

--------------------------------

<1> Которые весьма далеко отошли от первоначальных предложений (ср.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А.Л. Маковского. С. 60 - 61; Концепция развития законодательства о юридических лицах. Проект. С. 49 - 51).

Прообразом этих правил стали нормы ст. 6 действующего Федерального закона "О хозяйственных партнерствах", которые допускают установление в соглашении об управлении партнерством не только любых отступлений от принципа пропорциональности, но и введение любых "иных прав и обязанностей" (помимо предусмотренных законом), причем не только для участников партнерства, но и для третьих лиц, согласившихся участвовать в таком соглашении. В результате этого становятся возможными, например, управление таким партнерством не участвующими в нем (и не вносившими никакого имущества в его складочный капитал) третьими лицами и получение ими прибылей от его деятельности при одновременном освобождении их от обязанности нести какие-либо убытки. Названным Федеральным законом запрещено только полное устранение всех участников такого партнерства от управления его деятельностью (п. 3 ст. 5), а также отказ или ограничение их права знакомиться с документацией партнерства (п. 4 ст. 5).

Опасность и заведомая несправедливость таких правил для обычных участников гражданского оборота очевидны, однако законодатель согласился на их введение, преследуя цели "улучшения инвестиционного климата", максимального содействия свободе различных форм предпринимательства, а также повышения занимаемого Российской Федерацией места в различных зарубежных кредитных рейтингах. Обоснованность такого подхода, на котором при обсуждении проекта изменений в гл. 4 ГК РФ самым активным образом настаивали представители Министерства экономического развития РФ и Рабочей группы по созданию Международного финансового центра, может показать только практика применения названных норм. Вместе с тем стоит заметить, что ничего подобного не предусматривает ни один из современных европейских гражданских кодексов, совершенствование которых никогда не определялось такого рода задачами. Едва ли поэтому рассмотренные новеллы можно отнести к числу наиболее передовых законодательных решений, украшающих кодифицированный акт.

Статья 65.2. Права и обязанности участников корпорации

Комментарий к статье 65.2

1. В п. 1 комментируемой статьи перечислены основные корпоративные права участника всякой, в том числе некоммерческой, корпорации. Права участников коммерческих корпораций, в первую очередь хозяйственных обществ, дополнительно урегулированы специальными нормами ГК РФ (п. 1 ст. 67), а также нормами специальных законов <1>, которые в качестве специальных норм имеют преимущество в применении перед общими нормами ГК РФ (lex specialis derogat lex generali).

--------------------------------

<1> См. особенно: Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (СЗ РФ. 1998. N 7. Ст. 785); Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1); Федеральный закон от 19 июля 1998 г. N 115-ФЗ "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)" (СЗ РФ. 1998. N 30. Ст. 3611).

Все перечисленные здесь права, кроме права на участие в управлении корпорацией, являются новеллами, тем более что теперь они прямо распространяются и на участников некоммерческих корпораций. Так, право получать информацию о деятельности корпорации, ранее предусматривавшееся п. 1 ст. 67 ГК РФ только для участников хозяйственных товариществ и обществ, теперь принадлежит участнику любой корпорации, что вытекает из Концепции развития гражданского законодательства РФ <1>. Правда, оно может быть реализовано только "в случаях и в порядке, которые предусмотрены законом и учредительным документом корпорации" (например, право акционеров на информацию о деятельности общества в соответствии с п. 1 ст. 91 Федерального закона "Об акционерных обществах" предоставляется лишь акционерам, в совокупности имеющим не менее 25% голосующих акций общества).

--------------------------------

<1> См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А.Л. Маковского. С. 49; Концепция развития законодательства о юридических лицах. С. 19 - 20.

Участникам корпораций принадлежит право обжаловать решения органов своих корпораций, которые влекут гражданско-правовые последствия. Это право особенно важно для участников некоммерческих корпораций, в том числе членов различных общественных организаций. При этом закон прямо указывает на то, что речь идет о возможности обжаловать лишь решения гражданско-правового характера, а не решения, касающиеся основной сферы деятельности некоммерческих корпораций, причем и это возможно лишь в случаях и в порядке, специально предусмотренных законом.

Право участников корпорации требовать возмещения убытков, причиненных ей лицами, уполномоченными выступать от ее имени, либо членами ее коллегиальных органов, либо лицами, фактически определяющими ее действия, является важным дополнением правил, предусмотренных ст. 53.1 ГК РФ, ибо по существу именно оно устанавливает реальный механизм их действия. Участник корпорации вправе предъявить соответствующие требования в интересах и в пользу корпорации, причем закон рассматривает эти действия как совершаемые от имени корпорации в качестве ее представителя (п. 1 ст. 182 ГК РФ).

В окончательном варианте п. 1 ст. 65.2 ГК РФ появилось также специальное право участника корпорации оспаривать совершенные ею сделки, в том числе сделки, совершенные уполномоченными лицами от ее имени с выходом за пределы имевшихся у них полномочий и в ущерб интересам корпорации (ст. 174 ГК РФ), а также, например, крупные сделки и сделки с заинтересованностью, совершенные акционерным обществом с нарушением установленного порядка их одобрения (ст. 79 и 83 Федерального закона "Об акционерных обществах"). При этом участник корпорации, оспаривающий ее сделки в ее интересах, также считается ее представителем, действующим от имени корпорации в силу прямого указания закона (п. 1 ст. 182 ГК РФ).

Таким образом, можно считать сформированным механизм защиты имущественных интересов как корпораций в целом, так и их отдельных участников, включая миноритариев, от причинения им ущерба лицами, уполномоченными выступать от имени корпорации, в том числе ее единоличными или коллегиальными органами. Ранее недостатки такого механизма порождали практические трудности применения правил о возможности возмещения убытков, причиненных корпорациям их же органами или иными лицами, уполномоченными действовать от их имени (ср. п. 3 ст. 53 ГК РФ в ранее действовавшей редакции), и делали их в известной мере декларативными.

Предусмотренный п. 1 ст. 65.2 ГК РФ перечень прав участников корпораций не является закрытым (исчерпывающим), поскольку иные их права могут быть предусмотрены как специальными законами, так и учредительными документами конкретных корпораций (товарищескими договорами и уставами). Они могут устанавливаться корпоративным соглашением (п. 1 ст. 67.2 ГК РФ), в том числе соглашением об управлении хозяйственным партнерством (п. 1 ст. 6 Федерального закона "О хозяйственных партнерствах"), а также учредительным договором о создании хозяйственного общества (п. 10 ст. 67.2 ГК РФ).

2. В п. 2 комментируемой статьи регулируются особенности реализации принадлежащих участникам корпораций прав на возмещение убытков, причиненных корпорациям действиями лиц, уполномоченных выступать от их имени, и на оспаривание сделок, заключенных такими лицами от имени корпораций. Поскольку такие права принадлежат всем участникам корпорации, а реально использовать их в конкретной ситуации могут пожелать лишь некоторые из них, эти последние обязаны заблаговременно информировать других участников корпорации, а при необходимости - и корпорацию в целом о своем намерении предъявить соответствующие требования (иски), а также предоставить им информацию, имеющую отношение к делу (о конкретном содержании требований, имеющихся в их распоряжении доказательствах и т.п.). Порядок такого уведомления может быть предусмотрен законом или уставом корпорации.

После получения уведомления другие участники корпорации вправе присоединиться к предъявляемым требованиям в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством (п. 1 ст. 46 АПК РФ и ст. 40 ГПК РФ называют эту ситуацию процессуальным соучастием; иногда она также именуется "коллективным иском"). При отказе от присоединения к иску другие участники корпорации по общему правилу лишаются возможности последующего обращения в суд с аналогичными (тождественными) требованиями (если только суд при последующем обращении к нему не сочтет уважительным первоначальный отказ от участия в коллективном иске). Очевидно, что отсутствие таких правил в ряде случаев могло бы породить практически бесконечную череду однородных исков участников корпораций.

3. В п. 3 комментируемой статьи закреплен выработанный арбитражно-судебной практикой институт "восстановления корпоративного контроля" (восстановления нарушенных корпоративных прав). Необходимость в нем обнаружилась в связи с распространением в отечественном предпринимательском обороте различных форм "рейдерских захватов", связанных с неправомерным завладением пакетами акций (долей участия) хозяйственных обществ. Последующее их истребование управомоченными лицами в порядке "виндикации" (само по себе крайне сомнительное, ибо объектами таких "вещных" исков были не индивидуально-определенные вещи, а обезличенные "бездокументарные ценные бумаги", т.е. фактически определенные права требования) нередко не приводило к восстановлению нарушенных прав и интересов потерпевшего, ибо за период их нахождения у неуправомоченных лиц такие "бумаги" обесценивались или "конвертировались" в иные права, эмитировавшие их корпорации исчезали в порядке ликвидации или реорганизации и т.д.

Восстановление корпоративного контроля формально представляет собой частный случай восстановления положения, существовавшего до нарушения права (ст. 12 ГК РФ), а фактически является комплексным способом защиты гражданских прав, который в зависимости от конкретной ситуации может включать в себя признание права собственности и виндикацию имущества, признание сделки недействительной и реституцию, защиту нарушенного преимущественного права покупки, признание недействительными корпоративных актов (решений общих собраний и (или) других органов корпорации) и (или) записей в Едином государственном реестре юридических лиц, признание недействительными реорганизации юридического лица и его учредительных документов и т.д., что делает возможной защиту корпоративных прав "наиболее прямым, коротким путем, в обход многостадийного, последовательного применения совокупности других способов защиты" <1>. Возможность восстановления по суду участником юридического лица утраченного корпоративного контроля была предусмотрена в Концепции развития гражданского законодательства РФ и в Концепции развития законодательства о юридических лицах <2>.

--------------------------------

<1> Сарбаш С.В. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. N 4. Т. 8. С. 75.

<2> См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А.Л. Маковского. С. 56; Концепция развития законодательства о юридических лицах. С. 31 - 32.

Вместе с тем в окончательной редакции п. 3 ст. 65.2 ГК РФ правила о восстановлении корпоративного контроля получили несколько важных уточнений. Во-первых, они касаются только участников коммерческих корпораций. Во-вторых, они действуют, если нормами ГК РФ не установлен иной порядок защиты утраченных корпоративных прав. В-третьих, учтены интересы добросовестных приобретателей корпоративных прав (первоначально неправомерно отчужденных у управомоченных лиц). В зависимости от конкретной ситуации такие приобретатели могут претендовать на справедливую компенсацию утраченной ими доли участия в корпорации, размер которой определяется судом и, следовательно, не подлежит доказыванию истцом (в отличие от размера причиненных убытков). Однако указанная компенсация выплачивается добросовестным приобретателям за счет потерпевшего - первоначального обладателя корпоративных прав (иначе становится невозможным полное исключение случаев неосновательного обогащения потерпевшего; при этом разумеется, что свои убытки, в том числе связанные с выплатой указанной компенсации, он в любом случае вправе истребовать от лиц, виновных в утрате им соответствующей доли участия). В исключительных случаях добросовестные приобретатели чужих корпоративных прав могут претендовать даже на их сохранение за собой. В таких случаях лицу, которое утратило свои корпоративные права помимо воли, предоставляется право на справедливую компенсацию, выплачиваемую ему за счет лиц, виновных в утрате им своей доли участия. Поскольку размер этой компенсации определяется судом, потерпевшему не требуется его обосновывать (что было бы необходимым, если бы речь шла о компенсации причиненных ему убытков).

4. В п. 4 комментируемой статьи перечислены основные корпоративные обязанности участников корпораций. Этот перечень также не является исчерпывающим (закрытым), поскольку участники корпораций могут нести и другие обязанности, предусмотренные специальными законами об отдельных видах корпораций или уставами конкретных корпораций (в частности, обязанность осуществлять дополнительные взносы в имущество корпорации, как это, например, предусмотрено п. 2 ст. 106.1, ст. 123.3, п. 2 ст. 123.6 и п. 2 ст. 123.11 ГК РФ). Иные обязанности участников корпораций также могут быть предусмотрены их корпоративным соглашением, в том числе соглашением об управлении хозяйственным партнерством, и учредительным договором о создании хозяйственного общества (ст. 67.2 ГК РФ).

К традиционным обязанностям участия в образовании имущества корпорации и неразглашения конфиденциальной информации о ее деятельности добавлены новые обязанности - по участию в принятии некоторых корпоративных решений и по несовершению вредоносных для корпорации действий. Первая из них стала следствием появления ситуаций, в которых участник корпорации (например, один из двух участников общества с ограниченной ответственностью, обладающий половиной долей в его уставном капитале) сознательно отказывается от участия в общих собраниях и (или) в работе других коллегиальных органов корпорации и тем самым фактически парализует ее деятельность (что принципиально не исключено и в некоммерческих корпорациях, где несколько участников таким же способом также могут "блокировать" их работу). Отсутствие подобной обязанности ранее создавало безвыходные ситуации, тогда как теперь такого рода участники могут быть исключены из корпорации, как систематически не исполняющие одну из своих основных корпоративных обязанностей.

Обязанность члена корпорации не совершать действий, заведомо направленных на причинение ей имущественного вреда, является логическим дополнением аналогичной обязанности, давно установленной для органов корпорации и их членов (п. 3 ст. 53 ГК РФ в ранее действовавшей редакции и ст. 53.1 ГК РФ в новой редакции). В ее отсутствие имелись некоторые основания говорить об отсутствии для рядового участника корпорации прямого запрета намеренно причинять ей вред своими действиями (хотя, строго говоря, такие действия все равно следовало бы считать противоправными в силу закрепленного в п. 1 ст. 1064 ГК РФ принципа генерального деликта). С появлением этой новой обязанности виновный член корпорации может быть не только обязан к возмещению причиненного ей вреда, но и исключен из нее за грубое нарушение одной из своих основных обязанностей.

В окончательной редакции п. 4 ст. 65.2 ГК РФ появилась и еще одна новая обязанность участника корпорации - не допускать действий или бездействия, затрудняющих или исключающих достижение целей, ради которых соответствующая корпорация была создана. Речь при этом идет не о причинении вреда имуществу корпорации, а о воспрепятствовании участником корпорации достижения ею основной цели ее создания. При этом имеются в виду как получение прибыли - основная цель деятельности всякой коммерческой корпорации, так и различные "идеальные цели", для достижения которых создаются некоммерческие корпорации. Нарушением указанной обязанности можно, в частности, считать попытки участника (участников) некоммерческой корпорации направить ее деятельность в иную сферу, чем та, которая была предусмотрена при ее создании (например, в общественно-политическую, а не в благотворительную). Такого рода действия (бездействие) участника корпорации вредоносны не с точки зрения деликтного права, а с точки зрения самого смысла существования конкретной корпорации, обусловленного общей целью ее участников.

В целом же обновленную систему основных обязанностей участников корпораций можно считать одной из удачных законодательных новелл.

Статья 65.3. Управление в корпорации

Комментарий к статье 65.3

1. Комментируемая статья в общем виде устанавливает систему органов корпорации как юридического лица. Следует иметь в виду, что особенности управления, в том числе система органов отдельных видов корпораций, предусмотрены также как специальными нормами самого ГК РФ, так и законами об отдельных видах корпораций. В частности, ст. 67.1 ГК РФ предусматривает такие особенности для хозяйственных товариществ и обществ, п. 3 и 4 ст. 66.3 ГК РФ - для непубличных хозяйственных обществ, а п. 3 ст. 97 ГК РФ - для публичных акционерных обществ, ст. 106.4 ГК РФ - для производственных кооперативов, ст. 123.7 ГК РФ - для общественных организаций; ст. 123.10 ГК РФ - для ассоциаций и союзов, ст. 123.14 ГК РФ - для товариществ собственников недвижимости, ст. 18 и 19 Федерального закона "О хозяйственных партнерствах" - для хозяйственных партнерств и т.д. Эти нормы, как специальные, имеют преимущество в применении перед общими правилами ст. 65.3 ГК РФ (lex specialis derogat lex generali).

2. ГК РФ объявляет общее собрание участников любой корпорации ее высшим органом. Однако законодательство о хозяйственных обществах (коммерческих корпорациях) последовательно сужает компетенцию их общих собраний, особенно специальными законами и уставами этих корпораций, а теперь еще и с помощью корпоративных соглашений (см., например, ст. 65.3, п. 3 ст. 66.3, п. 2 ст. 67.1, ст. 67.2 ГК РФ). Поэтому рассмотрение общих собраний в качестве высших органов таких корпораций все в большей мере становится символическим.

В больших по числу участников некоммерческих корпорациях и производственных кооперативах высшим органом может являться не общее собрание, а иной коллегиальный орган, непосредственно представляющий всех их участников. В соответствии с п. 1 ст. 23 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. N 193-ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации" <1> общее собрание членов кооператива, число которых превышает 200, "может проводиться в форме собрания уполномоченных", которое таким образом объявлено формой общего собрания участников такого кооператива. Для других видов коммерческих корпораций, включая хозяйственные общества (в том числе публичные акционерные общества), такая возможность исключена.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1995. N 50. Ст. 4870.

3. В п. 2 ст. 65.3 ГК РФ перечислены вопросы, входящие в исключительную компетенцию общего собрания. Речь идет о наиболее важных вопросах деятельности корпорации, включая само ее существование (реорганизацию и ликвидацию), утверждение и изменение ее учредительных документов, формирование иных органов корпорации, установление порядка приема и исключения членов корпорации (если он не предусмотрен законом), определение основных направлений деятельности корпорации и принципов использования ее имущества, а также утверждение годовых отчетов о деятельности корпорации и принятие решений о создании других юридических лиц (или участии в них), филиалов и открытии представительств. Помимо вопросов, прямо перечисленных в указанной норме, к исключительной компетенции общего собрания могут быть отнесены и иные вопросы, если это предусмотрено специальным законом и принятым в соответствии с ним уставом конкретной корпорации. По общему правилу все перечисленные вопросы не могут быть переданы в компетенцию других органов корпорации даже по решению самого общего собрания (что и позволяет говорить об исключительности этой компетенции, а само общее собрание объявлять высшим органом корпорации).

Однако на практике данная компетенция постоянно сужается, особенно в акционерных и других хозяйственных обществах. Эта тенденция отчетливо проявляется и в правилах п. 2 ст. 65.3 ГК РФ. Во-первых, сам общий перечень вопросов, входящих в исключительную компетенцию общего собрания корпорации, может быть иным (как правило, более узким), если это прямо предусмотрено ГК РФ или специальным законом (в особенности это касается Федерального закона "Об акционерных обществах"). Во-вторых, многие из названных здесь правомочий снабжены оговорками: "если иное в соответствии с законом не отнесено к компетенции иных коллегиальных органов корпорации" (например, образование других органов корпорации, утверждение ее годовых отчетов, принятие решений об участии в других юридических лицах и др.). Поэтому нормами специального закона (например, Федерального закона "Об акционерных обществах") можно изъять эти вопросы из исключительной компетенции общего собрания. В-третьих, последний абзац п. 2 ст. 65.3 ГК РФ устанавливает общее правило, в соответствии с которым ГК РФ или другой закон (прежде всего, конечно, законы о хозяйственных обществах) могут допустить передачу вопросов, входящих в исключительную компетенцию общего собрания корпорации, по его собственному решению другим органам корпорации, причем уже необязательно коллегиальным. Все это подтверждает положение предыдущего пункта комментария о становящейся во многом формально-символической роли общего собрания как высшего органа корпорации (особенно акционерного общества) и исключительном характере его компетенции.

4. В соответствии с п. 3 комментируемой статьи в корпорации всегда создается единоличный орган, который становится органом этого юридического лица, уполномоченным выступать от его имени в гражданском обороте (п. 1 ст. 53 ГК РФ), в том числе заключать сделки, подписывать тексты договоров и т.д. Коллегиальные органы корпорации создаются ею в тех случаях, когда это предусмотрено ГК РФ, иным законом или уставом корпорации (т.е. волей ее учредителей (участников)). С этой точки зрения можно сказать, что коллегиальные органы корпорации чаще всего являются ее волеобразующими органами, а единоличный орган корпорации - ее волеизъявляющим органом <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица. Органы и представители юридического лица // Труды по гражданскому праву. М.: Статут, 2001.

В роли единоличного органа корпорации может выступать не только физическое, но и юридическое лицо ("управляющая компания"). Важной новеллой в этом отношении является правило о возможности предусмотреть в уставе конкретной корпорации наличие в ней нескольких лиц, наделенных полномочиями ее единоличного органа и действующих в соответствии с ее уставом либо совместно, либо даже независимо друг от друга (см. также абз. 3 п. 1 ст. 53 ГК РФ). Такое положение давно известно многим развитым зарубежным правопорядкам. Оно, например, делает возможным одновременное существование в обществе с ограниченной ответственностью двух равноправных руководителей (директоров), назначенных двумя его участниками, имеющими равные доли участия (в том числе когда один из них является иностранным лицом, а само общество - предприятием с иностранными инвестициями).

В соответствии с абз. 3 п. 3 комментируемой статьи компетенция единоличного и коллегиального исполнительных органов корпорации формально определяется по "остаточному принципу": она охватывает вопросы, не вошедшие в компетенцию высшего органа корпорации (а также ее контролирующего органа - наблюдательного совета, создание которого теперь предусмотрено п. 4 комментируемой статьи). Однако именно компетенция исполнительных органов корпорации, которые управомочены на решение всех (любых) вопросов, не только не отнесенных прямо к исключительной компетенции общего собрания, но и изъятых из нее по указанию закона или устава корпорации (либо даже по решению ее общего собрания, что также предусмотрено законом), фактически становится основной и определяющей всю ее деятельность, тем более что компетенция ее высшего органа, как отмечено выше, постоянно сужается (что особенно характерно для акционерных и других хозяйственных обществ).

В корпорациях в соответствии с законом или уставом могут создаваться и иные их органы (помимо прямо названных в ст. 65.3 ГК РФ), не становящиеся, однако, ни волеобразующими, ни волеизъявляющими, т.е. не являющиеся органами корпорации как юридического лица (п. 1 ст. 53 ГК РФ), способными выступать или принимать корпоративные решения от ее имени. Таким органом, например, в соответствии с п. 2 ст. 65.3 ГК РФ является ревизионная комиссия (ревизор), образуемая корпорацией в соответствии с указаниями закона. К числу такого рода органов корпорации, образуемых исключительно по решению ее участников и в соответствии с уставом конкретной корпорации, относятся постоянно действующие или создаваемые для конкретной ситуации (ad hoc) различные комитеты, комиссии, советы и т.п.

5. В п. 4 комментируемой статьи предпринята не вполне удачная попытка разграничить статус таких коллегиальных органов корпораций (главным образом хозяйственных обществ), как совет директоров и наблюдательный совет, которые были полностью отождествлены как в прежней редакции ГК РФ (п. 2 ст. 103), так и в законах о хозяйственных обществах (ст. 64 - 68 Федерального закона "Об акционерных обществах" и п. 2 ст. 32, ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью").

Между тем речь идет о двух совершенно разных коллегиальных органах с различными задачами и компетенцией. Наблюдательный совет появился в германском акционерном праве в качестве постоянно действующего (а не периодически созываемого) органа, контролирующего деятельность исполнительных органов общества (а также дающего согласие на совершение обществом определенных сделок и формирующего и изменяющего состав правления - коллегиального исполнительного органа). Наблюдательный совет в германской корпоративной модели состоит из представителей акционеров (а во многих случаях - еще и из представителей наемных работников) и вместе с общим собранием относится к высшим органам акционерного общества. Его наличие позволяет говорить о трехзвенной системе управления обществом: общее собрание - наблюдательный совет - исполнительные органы. Отечественное акционерное право изначально формировалось под определяющим влиянием американского корпоративного права, которому такой орган неизвестен: он считается здесь излишним и без необходимости связывающим инициативу совета директоров. Для постоянного контроля за деятельностью корпоративного менеджмента современное американское право использует категорию "независимых директоров" (являющихся, однако, членами контролируемого ими совета директоров).

Именно это положение и послужило основой для "компромиссного" решения об "объединении" германского наблюдательного совета и американского совета директоров в единый коллегиальный орган российских акционерных обществ. При этом деятельность такого совета директоров акционерного общества все равно ограничивалась "общим руководством" (п. 1 ст. 64 и п. 1 ст. 65 Федерального закона "Об акционерных обществах"), из чего следовала целесообразность создания других коллегиальных исполнительных органов общества (правления и т.п. (ср. ст. абз. 2 п. 2 ст. 66 Федерального закона "Об акционерных обществах")), т.е. трехзвенная система управления им (общее собрание - совет директоров (наблюдательный совет) - исполнительные органы), но при отсутствии в ней постоянно действующего контрольного органа. Концепцией развития гражданского законодательства РФ было предложено более четко разделить функции управления и контроля в акционерных и других хозяйственных обществах путем создания наблюдательного совета как контрольного органа при одновременном установлении запрета совмещения должностей в наблюдательном совете и в контролируемом им совете директоров (или в правлении) хозяйственного общества <1>. Однако реализовать эту идею полностью не удалось.

--------------------------------

<1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 60.

Пункт 4 ст. 65.3 ГК РФ допускает создание в корпорации наряду с исполнительными органами еще и особого "коллегиального органа управления", не называемого при этом исполнительным органом, - наблюдательного или иного совета - для контроля за деятельностью исполнительных органов корпорации, а также для осуществления иных функций, возложенных на него законом или уставом корпорации. Такой орган корпорации может создаваться в случаях, прямо предусмотренных либо ГК РФ (например, в п. 3 ст. 97), либо специальным законом (например, ст. 64 и сл. Федерального закона "Об акционерных обществах"), либо уставом корпорации (т.е. по ее усмотрению).

Фактически речь идет о традиционно понимаемом наблюдательном совете, который в качестве "органа управления" уже не включается в число "исполнительных органов" общества (корпорации) и потому не может более отождествляться с советом директоров. При этом квалификация наблюдательного совета в качестве "органа управления" (а не "исполнительного органа" или даже одного из высших органов общества, как это имеет место в германском корпоративном праве) дает основания говорить о том, что в российском корпоративном праве этот орган, подобно ревизионной комиссии, не относится к числу волеобразующих (и тем более волеизъявляющих) органов корпорации как юридического лица (в смысле п. 1 ст. 53 ГК РФ).

Вместе с тем, следуя действующему правилу абз. 2 п. 2 ст. 66 Федерального закона "Об акционерных обществах", абз. 1 п. 4 ст. 65.3 ГК РФ в окончательной редакции вновь допустил участие в таком коллегиальном органе (наблюдательном совете) членов контролируемых им коллегиальных исполнительных органов корпорации (хотя их число по-прежнему не может составлять более 1/4, и они не могут возглавлять наблюдательный совет в качестве его председателя, но могут участвовать в "контроле самих себя"). Очевидно, что такая ситуация все равно представляет собой принципиальное искажение контрольного характера деятельности наблюдательного совета корпорации.

В абз. 2 п. 4 комментируемой статьи установлена компетенция членов "коллегиального органа управления" (наблюдательного совета), которая не сводится только к праву на получение информации о деятельности корпорации и знакомству с ее бухгалтерской и иной документацией, но и позволяет им самостоятельно оспаривать некоторые совершенные корпорацией сделки и требовать применения последствий их недействительности. При этом оспаривание соответствующих сделок корпорации вправе совершать именно члены наблюдательного совета, но не сам этот "коллегиальный орган управления" в целом. Поскольку такое право в силу п. 1 ст. 65.2 ГК РФ теперь имеется у любого участника корпорации (и именно они в том или ином качестве входят в состав наблюдательного совета) и даже членами наблюдательного совета оно осуществляется в общем порядке, предусмотренном п. 2 ст. 65.2 ГК РФ (т.е. с предварительным извещением других его членов и т.д.), можно сделать вывод о том, что компетенция самого наблюдательного совета корпорации в такой трактовке принципиально не отличается от компетенции ее ревизионной комиссии, поскольку отечественный законодатель по существу так и не усмотрел в этом органе какой-либо особой надобности.

Дата добавления: 2015-07-20