Глава 5. Зачем на самом деле становятся членами клубов

Зачем на самом деле становятся членами клубов. Аэробика по‑английски. Телемаркетинг, автотелемаркетинг и автоответчики. Российские и украинские предки нынешних англичан. Расизм и что за него бывает. Преувеличивать здесь не принято

Англичанам трудно знакомиться и Дружиться с другими людьми просто так, это неприлично. Поэтому, чтобы обзавестись знакомыми, они вступают во всякие клубы и ассоциации: любителей цветов, пеших прогулок, игры в шары, обсуждения книг, всевозможные спортивные клубы – их здесь больше, чем можно себе представить. Там люди вынуждены общаться, у них просто нет выбора, и тогда это в порядке вещей. После четвертой‑пятой встречи в таком клубе они даже могут обменяться телефонами или пригласить друг дружку сходить вместе в паб. Одни наши приятели, переехав в новый район, сразу же стали членами нескольких клубов – просто чтобы завести новых знакомых. И мне, когда я сюда приехала, добрые души советовали сделать то же самое, пусть я и не интересуюсь конным спортом или полевыми цветами.

А сегодня снова идет дождь, делать особо нечего, и я решаю последовать этому совету и пойти в местный спортивный клуб – на разведку. Находится он в гостинице, но любой может оплатить групповое занятие аэробикой и здесь позаниматься. Девушка в приемной почему‑то смотрит на меня удивленно, потом без особых комментариев ведет меня показывать, где раздевалка и где будет проходить занятие.

Зал мне понравился сразу: всю стену занимает стеклянная стена с видом на зеленую лужайку, прямо за которой – пляж и море. Девушка предлагает мне заполнить и подписать форму о том, что занимаюсь на свой страх и риск, и указать, кому звонить, если мне вдруг станет плохо. Я несколько настораживаюсь, но начинаю понимать, в чем дело, когда народ подтягивается на тренировку: средний возраст дам, пришедших на аэробику, оказывается в районе 60 лет. Возраст инструкторши – в легинсах и спортивном купальнике а‑ля Мадонна – где‑то 55 (а может, просто хорошо сохранилась). Все они тут же принимаются шутить на тему, туда ли я попала, а инструкторша осторожно интересуется, почему я здесь – нет ли у меня каких‑нибудь особых травм. Я все же решаю эту чашу испить до дна и заявляю, что травм нет, попала туда и просто хочу немного привести себя в тонус.

Урок оказывается на редкость интенсивным (ничуть не хуже, чем в каком‑нибудь дорогом московском спортклубе), очень грамотно построенным методически, и под конец я с непривычки даже несколько отстаю от остальных. После занятия чувствую себя отлично, домой лечу как на крыльях, а из головы у меня не выходят эти доброжелательные бабульки, упражняющиеся под музыку ABBA. Я представляю свою маму и матушек моих московских друзей – был бы у них в Москве под боком такой клуб! Да, и знаете, сколько стоило часовое занятие аэробикой в непоследнем отеле в Корнуолле? 3 фунта (это примерно 150 рублей).

Прибегаю домой, и тут раздается звонок по телефону. Джеймс куда‑то запропастился, и я снимаю трубку. С сильным индийским акцентом мне вкрадчиво начинают что‑то впаривать. Я не разбираю ни слова, думаю, что это может быть что‑то важное, поэтому силюсь понять и без конца переспрашиваю.

На том конце провода начинают кипятиться. Я начинаю кипятиться тоже. Тут подоспевает на подмогу Джеймс, хватает телефон, задает какой‑то односложный вопрос и после краткого ответа говорит: «Нет, спасибо!» – и кладет трубку. А мне спокойно и насмешливо объясняет, что здесь постоянно могут звонить незнакомые люди с предложением какой‑нибудь услуги. Центры для таких звонков находятся где‑нибудь в Индии или еще дальше, и понять, что же все‑таки тебе предлагают, из‑за особенностей произношения даже ему не всегда удается, так что не надо заморачиваться и тратить на них время и нервы.

Тут снова раздается звонок, и Джеймс поощрительно кивает: давай, мол, ты. Я снимаю трубку, готовясь заявить: «Нет, спасибо!»– а там бодрым голосом начитывается заранее записанное сообщение с очередным дурацким предложением. Я тогда молча кладу трубку, смотрю на Джеймса, а он говорит: «Ну, вот и умница!»

Через пару минут Джеймс вспоминает, что ему самому нужно кое‑что уточнить по телефону в банке. Набирает номер, потом снова тычет пальцем в телефон, потом тычет еще и еще раз, потом потихоньку начинает свирепеть, потом впадает в бешенство, а потом яростно бросает трубку и бегает по дому, пыхтя от злости и полной беспомощности. Я решаю, что сейчас лучше не задавать вопросов и не попадаться ему под руку. Позже выясняется, что 10 раз автоматическим голосом ему предложили нажать на очередную кнопку, а потом, когда наконец дошла очередь до оператора и он прождал чуть ли не полчаса, звонок попросту сбросили. Я ехидно подумала: «Да, знакомая картина, а я и не знала, что здесь все точно так же…»

Сидим с Джеймсом дома, читаем – каждый свое. Я изучаю интересную статистику: из национальных меньшинств самое большое в Англии – индийцы. Полно пакистанцев, выходцев из Бангладеш и с Карибских островов. Кроме того, многие нынешние англичане имеют предков‑иммигрантов из России: в конце XIX – начале XX века была большая волна эмиграции из‑за ужасных еврейских погромов в Белоруссии, России и на Украине, и многие эмигранты осели в Англии. Больше всего британцев иностранного происхождения живет в Лондоне и его окрестностях – почти 30 % тамошнего населения.

Вечером мы идем ужинать с друзьями в паб, и я решаю похвастаться своими новыми познаниями, а под конец еще и рассказываю о сегодняшнем опыте общения с индийцем по телефону. Все мои англичане настораживаются и начинают незаметно озираться по сторонам. Я размышляю, что же такое сморозила, а один из наших приятелей осторожно так говорит: «Ты знаешь, конечно, что расизм здесь преследуется по закону…» Я удивляюсь: вообще‑то ничего особенно оскорбительного для индийцев в моем рассказе не было, я всего‑то навсего немножко посмеялась над их акцентом, ну и что с того? Тогда он с оглядкой доверительно рассказывает, как знакомый его знакомых попал в неприятную историю с полицией, судом и лишением работы в социальной сфере из‑за того, что назвал в ссоре какого‑то воришку «паки» (сокращенный и презрительный вариант от слова «пакистанец»). Я тогда тоже пытливо оглядываюсь по сторонам – кому охота нарываться на неприятности?

А когда вся наша компания наконец вывалилась на улицу и никто посторонний не мог нас слышать, все стали сетовать на то, что нынче опасно принародно шутить и рассказывать анекдоты на тему национальных меньшинств – ведь большая часть пресловутого английского юмора всегда базировалась как раз на шутках подобного рода. Ну и, кроме того, Англия раньше имела массу колоний по всему свету, и шутки, детские стишки и книжки на эту тему всегда были частью ее культуры. А теперь уже и не назовешь книжку, скажем, «Десять негритят»…

Преувеличивать, как у нас, у англичан не принято. Наоборот, если случилось что‑то совершенно и невозможно кошмарное и они вам об этом рассказывают, то вы не услышите ничего более яркого, чем выражения типа «не совсем приятная история». Вот и сегодня мои англичане весьма сдержанно замечают по поводу этих запретов: «Да! Не очень‑то все это весело…»

Дата добавления: 2015-07-20