Судьба бесценного дара

Общеизвестно, что в основе многих крупнейших музеев мира ле­жат частные коллекции. Достаточно вспомнить П.М. Третьякова, подарившего Москве Третьяковскую галерею, А.А. Бахрушина, создавшего Театральный музей, названный впоследствии его име­нем. Да и сегодня из подаренной частной коллекции возник Музей Тропинина в Москве, Музей Блока в Ленинграде, Музей русской живописи в Ереване, целиком созданный из собрания Героя Социа­листического Труда профессора Арама Абрамяна. Впрочем, и мы, одесситы, помним, что Музей фарфора в Ильичевске, которым так гордится этот город-порт, — дар нашего земляка, коллекционера А. Белого. Жаль, конечно, что не смогли тогда найти этой коллекции место в Одессе... Но все же, у этого собрания судьба сложилась сча­стливо — продолжает оно существовать, радовать людей.

Увы, не всегда так происходит даже в том случае, когда дарители пытаются передать собранные ими за долгие годы жизни художест­венные ценности государству. О судьбе некоторых рассыпавшихся, исчезнувших собраний рассказал в статье "Невосполнимое?" на страницах "Литературной газеты" наш земляк, профессор Илья Зильберштейн. И призвал создать Музей личных коллекций.

Читая эту статью, я вспомнил свою публикацию пятилетней дав­ности, напечатанную в "Вечерней Одессе" в апреле 1980 года. Тогда в Музее западного и восточного искусства состоялась выставка лич­ной коллекции, собранной почти за полвека Александром Владими­ровичем Блещуновым. Коллекция эта тогда же была завещана соби­рателем нашему городу. И вот теперь, читая появившуюся серию статей в центральной печати, размышляя о судьбах коллекций, я по­думал, а не слишком ли общей формулировкой я обошелся тогда в статье: кому, какому музею завещал собиратель бесценные сокро­вища? будут ли они выставлены или будут храниться в фондах? ощутит ли зритель обаяние, богатство души удивительного челове­ка, изучившего все эти произведения искусства и этнографии, атри­бутировавшего их, сохранившего для людей?..

Расскажу — хоть самым кратким образом — об Александре Влади­мировиче Блещунове.

В прошлом году А.В. Блещунову минуло 70 лет. Он родился в Одес­се, здесь окончил Институт инженеров морского флота. Много лет ру­ководил сооружениями инженерных комплексов для исследований в области науки (и отсюда его дружба, продолжающаяся до сих пор, со многими выдающимися советскими учеными). Лишь на четыре го­да войны прервал он свою научную работу. И об этой странице его биографии напоминают пять боевых орденов и десять медалей. Его страстью был альпинизм. И сотни людей этот человек вывел в горы. Не случайно ученики назвали одну из вершин и перевал на Памире его именем. И теперь фамилию нашего земляка можно прочесть на географических картах: есть на Памире пик Блещунова. А параллель­но жила в нем тяга к собиранию самых разнообразных предметов ма­териальной культуры, я бы сказал, духовного быта всех эпох. И стрем­ление передать впоследствии коллекцию своим согражданам. Это бес­корыстное движение души тогда в статье я назвал "вторым пиком" этого человека, покоренной им нравственной вершиной.

Коллекция Блещунова. Пожалуй, это не точно. Двадцать неболь­ших, но емких, интереснейших коллекций собраны этим увлечен­ным человеком.

И вот я вновь пришел в гостеприимный, буквально — открытый дом Александра Владимировича.

— Что чаще всего коллекционировали? Предметы искусства, — говорил он мне, продолжая разговор, который мы ведем годы. — А вот быт, интерьер обыкновенного человека как-то исчезал. Им не интересовались ни музеи, ни коллекционеры. Это особенно хорошо видно, когда сегодня кино или театр пытаются воссоздать "дух вре­мени" не в замках, а в жилище ремесленника, рабочего, крестьянина, мелкопоместного дворянина. Такова была моя главная предпосылка в коллекционировании.

А потом Александр Владимирович начинает показывать предметы вроде бы заурядные, но сегодня кажущиеся загадочными. Вот как, оказывается, выглядела подставка для установки на ночь карманных часов. А вот эти ножницы, оказывается, специально предназначены для снятия нагара со свечей. Мы привыкли к деревянным качалкам для теста, а в XIX веке они были фаянсовыми...

Двадцать коллекций. Каждая небольшая. Но интересны они имен­но в своей целостности. Вот флаконы для нюхательного табака, вот коллекция печатей — гербовых, семейных, личных. Вот коллекция вееров — русских, западноевропейских, дальневосточных...

В каком же музее, в каких музеях будут выставлены эти своеобраз­ные осколки зеркала, как бы запечатлевшие времена и эпохи?

— Завещание о передаче коллекций музеям оформлено у нотариу­са, но содержит в себе следы спешки, недодуманности с моей сторо­ны, теперь я это понимаю. Веера китайские и японские отойдут в от­дел Востока, веера европейские — в отдел Запада Музея западного и восточного искусства, а русские веера пойдут в Художественный музей. И та маленькая коллекция вееров, которую я собрал (их око­ло 30), окажется распыленной, и будут существовать отдельные предметы, а не коллекция. Это, вероятно, плохо.

Кумганы, чайдыши Средней Азии должны пойти Художественно­му музею, а афтобы, чилимы Ирана и Афганистана — Музею Запада и Востока. Коллекция металлических сосудов Ближнего Востока так­же распалась. Серебряные пояса Грузии, Армении и Азербайджана — это материал Художественного музея, а серебряные пояса и нагруд­ные украшения Ирана — Музея Запада и Востока, при этом набор женских украшений Туркмении вообще неизвестно, куда отнести.

Настенные тарелки, декоративные украшения закарпатских, хат, вышитые до революции фрагменты узбекской паранджи, старинная колода европейских карт, гуцульские писанки или коллекция евро­пейских и русских печатей (их около 70, камень и металл) в Одессе вообще никого не интересуют, и любому музею они окажутся не нужны. Значит, уйдут в подвалы...

И вновь мы возвращаемся в разговоре к идее музеев личных кол­лекций. Кстати, несколько дней назад в "Известиях" промелькнуло сообщение, что рижане уже готовят помещения, чтобы открыть в них первые в республике музеи частных коллекций. А тут даже искать помещение нет нужды. Сама квартира А. В. Блещунова, находящая­ся в центре города, на первом этаже, как бы рождена для такого уни­кального музея прикладного искусства. Только что под ней высвобо­дили подвалы — люди с радостью ушли в новые квартиры, а такому музею эти подвалы так были бы необходимы. Там можно хранить картотеки, справочники, вести научную работу.

Когда мы прощались, Александр Владимирович просил меня: пи­шите не обо мне, пишите о проблеме. Коллекции не нужно распы­лять, чем больше будет в городе маленьких музеев, чем они будут разнообразнее, тем ярче станет культурная жизнь города и горо­жан. Конечно, если эти коллекции заслуживают того, чтобы их по­казали зрителю.

Писать о проблеме и не написать о человеке мне показалось непра­вильным (надеюсь, простит меня А.В. Блещунов). Я понимал, что такая же ситуация может возникнуть завтра у любого другого кол­лекционера, который захочет подарить землякам свое собрание.

Давайте же бережнее заботиться о судьбах бесценных даров. Хочу напомнить статью в "Правде" художника И. Воробьева: "Знаю нема­ло людей, готовых безвозмездно передать или завещать музеям свои собрания. Что же сдерживает их? Музеи не обещают выполнить их единственное условие: чтобы коллекция реально стала общим до­стоянием, экспонировалась".

Действительно, как правило, у музеев, давно существующих, не хватает для этого помещений. Поэтому не лучше ли создавать на основе личных коллекций, которые тогда охотнее будут дарить зем­лякам, новые музеи при уже существующих, как было осуществлено с собранием фарфора А. Белого, как, думаю, нужно поступить с со­браниями А. Блещунова и всех тех, кто бы захотел оставить свой по­движнический труд в благодарной памяти людей.

Статья уже была подготовлена к печати, когда 18 июня в "Правде" появилась статья "Пришло время дарить", где сообщается, что Ми­нистерство культуры СССР приняло решение об организации в Москве "Музея личных коллекций, переданных в дар государству". Первым собранием, которым откроется этот музей, будет коллекция лауреата Государственной премии СССР, доктора искусствоведения Ильи Зильберштейна.

Комментирует это сообщение в той же статье директор Музея изоб­разительных искусств И.А. Антонова: "Надо отметить, что в нашей стране сейчас ширится движение за передачу государству личных коллекций. Думаю, что оно и дальше будет расти, и наш новый музей не останется в единственном числе. Подобные ему еще возникнут в различных городах нашей страны. Словом, пришло время настоя­щей заботы о личных коллекциях".

Евгений ГОЛУБОВСКИЙ

"Вечерняя Одесса", 20.07.85

Дата добавления: 2015-07-20