ПАРТИЗАНЫ 8 страница

Не смотря на оптимизм в словах Светланы, Анка была разочарована. Очевидно, эта минская амазонка рассчитывала уже в ближайшее время организовать победоносное наступление объединенных партизанско-уновских отрядов против своих врагов. Она слушала, стиснув зубы, и когда Светлана окончила, в помещении застыла тишина. Потом она медленно и устало проговорила:

- Мы преклоняемся перед мужественными москвичами, которые пришли в наше метро. Не смотря на то, что я не могу понять смысла вашей миссии, я клянусь, что Первомайцы будут оказывать вам помощь во всех ваших делах. И да хранит вас Бог.

После этих слов Партизанские командиры и Светлана перекрестились и направились к выходу. Дехтер тоже хотел идти, но Анка остановила его. Когда остальные удалились, Анка подошла к Дехтеру, мягко опустила руку на его голову и стала стягивать маску. Дехтер схватил её руки, но Анка настояла:

- Я предпочитаю разговаривать, видя лицо человека.

Она стащила маску, спокойно посмотрела на изуродованное лицо Дехтера, провела по своему рубцу на щеке и с теплой улыбкой сказала:

- Видишь, мы с тобой похожи.

Потом она протянула руку к лицу Дехтера. Он сделал шаг назад и хотел отвернуться, но Анка ступила за ним и все-таки провела влажной ладонью по увечной шершавой щеке Дехтера. Затем она серьезно, не опуская руки, произнесла:

- Поклянись, солдат, передо мной и пред Богом. То, что сказала Светлана – это правда?

Дехтер словил себя на мысли, что его второй раз просят поклясться на верность этому народу. Но теперь он спокойно, уверенно и абсолютно искренне сказал:

- Да, Анка.

Анка пристально посмотрела в глаза Дехтера. В разучившихся плакать глазах появились слёзы. Она обняла и прижалась к мощной груди Дехтера и прошептала:

- Я верю тебе, солдат. Не обмани меня.

К краю платформы уходивший отряд вышли провожать все Первомайцы, не задействованные в дозорах. Они были не так эмоциональны, как Пролетарцы. Но ощущалось, что приход москвичей принес и на эту Богом забытую станцию огонёк надежды. Анка не отходила от Дехтера. Сейчас она больше была похожа не на грозную атаманшу, а на обыкновенную женщину, провожающую на войну своего мужа. Дехтер в семистах километрах от своего дома неожиданно нашёл близкого человека. Они с Анкой провели в её хижине, сложенной из ржавых закопченных листов жести, несколько часов. Они не объяснялись в любви, не углублялись в сентиментальности и их близость не была бурной. Сложилось так, что они сразу стали семьёй, как будто провели десятитысячную ночь в одном доме. И почему-то, ни Первомайцев, ни других Партизан, ни даже москвичей это не удивило. Дехтер ясно осознал для себя, что в Москву он уже никогда не вернётся. И он также ясно понял, что и в Муосе у него не будет счастья, и жить ему осталось совсем недолго. Но осознание этого совсем не испугало его. Он смело шёл навстречу своей судьбе, навстречу смерти. И у него на шее висел нательный крестик на толстой бечевке, который ему подарила его женщина - Анка. Он раньше никогда не верил в Бога, просто не задумывался об этом, посмеивался над разными сектантами и суеверцами. Сейчас же, после встречи Талаша и Анки присутствие Бога в его жизни для него стало очевидным.

Радист, наоборот, уходил с этой станции разочарованным. Он стыдился себе признаться в том, что с нетерпением ждал отбоя на станции. Он со Светланой занял свободное жилище. Но та притащила с собой Майку, да ещё уложила её между собой и Радистом. Вообще, с появлением Майки Радист стал чувствовать себя лишним для Светланы. Лишенная возможности иметь своих детей, Светлана нашла объект для излития своего материнского инстинкта. Она ухаживала за девочкой, а та всеми силами отвечала ей на ласку. Если она и вспоминала о Радисте, то только за тем, чтобы он что-нибудь принес для Майки или в чем-нибудь помог им с Майкой.

Когда обоз собирался отходить, девочку хотели оставить на Первомайской, чтобы потом её вернуть на Пролетарскую или на Тракторный. Но она подняла крик и неожиданно начала рваться к Светлане, взахлёб плача и крича: «Мама! Мама!». Кто-то из Первомайцев пытался удержать девочку, но та искусала воину руки, вырвалась и повисла на руках Светланы. Светлана потребовала, чтобы девочку оставили ей. Ходоки начали отговаривать её, утверждая, что предстоящий переход очень опасен для девочки, но Светлана заявила, что Первомайская – не менее опасна, и что без девочки никуда не пойдёт. Светлане разрешили взять девочку, слишком Светлана была важным человеком в их походе.

Вот и теперь Светлана даже не глядела на Радиста, который злобно и тяжело пыхтя, крутил педали. Она шла рядом с сидевшей на дрезине Майкой и о чём-то с ней ласково шепталась.

Дата добавления: 2015-07-25