17 страница. - Мы не можем задерживать здесь эсминец, который ждут катера у Венеры

- Мы не можем задерживать здесь эсминец, который ждут катера у Венеры, - немного смутившись под её взглядом, ответил Стивенс.

- Да, у вас тут как-то скучновато, - поддержал его Дюгари, - вот когда обустроите всё, наладите нормальный процесс жизни, тогда мы ещё раз к вам в гости приедем. Тогда и отпразднуем это событие. А сейчас рановато праздновать. А что касается слова гуманоид, так я где-то встречал толкование, что это - идеальная вершина эволюции человека. Разве мы похожи на идеалов? Поэтому правильнее нас называть - нашей вершиной идеального человека, то есть гуманонами. Причём, брать это слово надо в кавычки, ибо мы и до этой вершины ещё не доросли. Хотя конечно, каждый может себя называть, как угодно, особенно земляне. Им без разницы, гуманоиды мы, или гуманоны. Но мы, во всяком случае руководство, должны отражать смысл слов, и потому говоря о себе, относится к себе критично и иметь в виду, что мы «гуманоны». Но это так, отвлечение от темы. Нам не хотелось бы, руководство города отвлекать от встреч с новыми поселенцами. Не будем мешать вам, оказывать им помощь в обустройстве на новом месте.

- Эльза, а почему вы назвали ваш город, «Городом Солнца», а не как–то иначе, одним словом? – Спросил вдруг Эль-Хали.

- Не знаю. Не я его так назвала. Кто, не помню. Но нам всем нравится это название. Во-первых, город наш предназначен для изучения Солнца. Во-вторых, солнце - это яркое, светлое, теплое, всем нужное. Нам приятно сознавать, что мы нужны людям. И в-третьих, если бы не Солнце, нашего города не было бы. Наш город предназначен ему, поэтому он его. И это тоже заложено в названии города, - дала простые пояснения Курбах.

Всё-таки, по настоянию Курбах, поздравив друг друга с этим событием в кабинете коменданта города за бокалами с шампанским и поговорив о перспективах развития города ещё пару часов, члены приемной комиссии, вопреки скрываемому не желанию Стивенса, покинули планету.

Когда они появились в «Меркурии», тут же он исчез с орбиты планеты, устремившись ко второй от Солнца планете, Венере.

- Командир, когда вы приступите к исследованиям Венеры? За пару суток мы сможем преодолеть сто двадцать миллионов километров? – Поинтересовался Стивенс у Гейнеца.

- Почему сто двадцать, а не сорок миллионов? – Удивился Дюгари.

- Потому Хельмут, что сорок миллионов километров, это ближайшее расстояние от Венеры до Меркурия. Венера сейчас заходит за солнечный диск, и пока это ещё не самое большое расстояние между планетами. По кратчайшему расстоянию мы покрыли бы путь за двенадцать часов. А так, нам потребуется сорок три часа при скорости в полторы тысячи километров в секунду, - ответил Гейнец.

- А почему такая низкая скорость? А, извини, забыл, что мы не в крейсере, – поправился Дюгари.

- Да вы не в крейсере, но и потому, что мы уже приступили к сканированию Венеры. Пока катера это делают с ближней орбиты, мы начали издалека. При большей скорости, а это вплоть до десяти тысяч километров в секунду, наши учёные не успеют получить необходимый объём информации, - ответил Гейнец.

- Господин Ларин, а чем будут заниматься учёные сорок часов, пока мы не выйдем на орбиту Венеры? - Поинтересовался Стивенс у главы науки космоэсминца.

- О, не беспокойтесь, они уже все занимаются съёмкой и анализом данных, получаемых сенсорами эсминца с дальних подступов к планете. Важно владеть не только конкретной и детальной информацией, но и иметь общую картину, которую можно себе представить, только глядя на изучаемый объект со стороны, издали. Исследование фактически началось, но исследуется не сама планета, а её местоположение в Солнечной системе. Условия воздействия на неё потоков излучения Солнца, в которых мы сейчас с вами движемся. А так же выясняем взаимодействие Венеры с Землей и Меркурием, особенно с Солнцем. И ещё с двумя, приближающимися к орбите планеты кометами, со стороны созвездий Змееносца и Льва. Так что, для составления общего представления по этим вопросам, скорость даже в полторы тысячи километров в секунду, мне представляется великоватой. Мы можем, не успеть, всё понять, - ответил Ларин.

- Вообще-то, насколько я знаю, максимальная скорость эсминца всего тысяча километров в секунду, а мы ведь летим быстрее. Почему? – Задавал вопросы глава административного совета космокрейсера.

- Вблизи крейсера, я уже сказал, возможно и больше, он нас разгоняет. А насчёт того, что можете не успеть, всё понять из того, что вам нужно, не беспокойтесь. Как только мы изменим направление движения, и оставим Солнце позади себя, то сбросим скорость до семисот километров в секунду, - успокоил всех Гейнец.

- Да, это было бы кстати. И ещё нам бы хотелось, выпустить четыре группы исследователей задолго до выхода на дальнюю орбиту планеты. И с разных сторон, замерив данные орбитальных траекторий, составить объёмную картину, - заметил Ларин.

- Это тоже запланировано. За десять миллионов километров до планеты, к нам подойдут четыре катера, погрузите в них своих людей и исследуйте на здоровье всё, что вам надо, - ответил Гейнец.

- Отлично. Моё дело - организация и анализ, а так как я это выполнил, то, пожалуй, пойду, вздремну несколько часов. За тринадцать миллионов километров до планеты разбудите меня. А то набили эсминец на два дня тремя сотнями человек, что даже поспать, толком негде было.

- Хорошо, спите спокойно, - успокоил его Гейнец.

Ларин ушёл из центра управления. И на самом деле двое суток в набитом людьми космоэсминце экипаж чувствовал себя не комфортно, как и сейчас, в казавшемся опустевшем космоэсминце. Но во всех помещениях, связанных с обзорными сенсорами космоэсминца, наполненных учёными разных областей знаний, шла работа по сбору научных данных. По сложившейся привычке, шла их фиксация и составление общей картины, для предугадывание перспектив, возможных результатов. Детальный анализ оставлялся на потом «Мозгу» космокрейсера. Во всех отсеках космоэсминца царило неброское оживление и деловая атмосфера.

В это время другой космический эсминец подошёл к ближней орбите Марса, закончив изучение планеты с дальних орбит.

- Командир! – Заместитель командира космоэсминца Жюли Анри дала команду, и все навигаторы встали при появлении Егорова, но, не дожидаясь его реакции, снова сели за свои пульты.

- Командир, мы вышли на рубеж запуска катеров. Их экипажи уже завершают погрузку десанта. Какие будут указания? – Поинтересовалась Анри.

- Пусть летят, раз надо. Сбавить скорость до ста километров в секунду, - распорядился Егоров.

- Есть, заданная скорость. Командирам космокатеров, старт разрешён, - доложил дежурный навигатор.

После получения разрешения, одновременно четыре космических катера покинули космоэсминец «Венера». Разлетевшись в разные стороны, постепенно стали огибать Марс, в виде большого, красного шара, отчетливо видимого прямо по курсу. Хорошо различима была его белая, полярная шапка и красноватая поверхность, изрезанная тёмными и светлыми полосами. Более детально поверхность Марса можно было разглядывать на голограмме, позволявшей увеличивать изображение до требуемого масштаба. Егоров уже видел с такого расстояния Марс и на него особого впечатления вновь эта картина не произвела. Но большинство обновлённого экипажа, так близко планету не видели. Чтобы люди не толпились у центральной голограммы, Егоров дал команду сделать корпус космоэсминца прозрачным. И тут же все оказались, как бы в открытом космосе. Это произвело, неизгладимое впечатление на тех, кто прежде не оказывался в такой ситуации.

- Скорость, двести километров в секунду, - скомандовал Егоров.

И тут же космокатера, следовавшие с боков неподалеку от космоэсминца, быстро отстали и стали невидимыми для глаз, но не для систем слежения космоэсминца. На голограммах было видно, как космокатера всё больше расходились в стороны, и, двигаясь в направлении планеты, тем ни менее не торопились сближаться, исследуя дальние подступы к Марсу.

- Чем сейчас занимаются ваши учёные? - Задал Егоров вопрос Чарльтону.

- Съёмкой и анализом данных, получаемых эсминцем с дальних подступов к планете. Сейчас исследования, фактически заканчиваются, поэтому мы перешли к исследованию не самой планеты, а её местоположения в Солнечной системе. Изучаем, воздействие на неё излучения Солнца. А так же, взаимодействие Марса с Землей и с ближайшими астероидами. Либрацию и видоизменения орбиты планеты и её двух спутников-астероидов. И ещё шести пылевых спутников, которые тоже, оказывается, существуют на разных орбитах вокруг планеты. Нужно установить коэффициенты для математической корректировки имеющихся данных орбиты Марса, меняющиеся постоянно под воздействием притяжения Юпитера.

- Когда ваши люди полноценно спали? – Задал отвлекающий вопрос командир.

- Исследования круглосуточные. Мы работаем, так сказать, в две смены, пока одни заняты - другие отдыхают. О людях мы думаем.

- Командир, четырнадцатый катер на подходе, запрашивает разрешение на вход в эсминец, - сообщил дежурный навигатор.

- Добро, пусть заходит, - распорядился тот.

Когда Егоров принял командование космоэсминцем, то сразу почувствовал, что внутренняя обстановка в нём не такая, как в крейсере. Здесь чувствовалось какое-то, не понятное, нервное напряжение. Это сказывалось на всех членах нового экипажа, чаще всего не благоприятно. Не зная, как с этим бороться, он создал такие условия работы экипажа, что люди работали почти на износ, отводя им время на отдых не более четырёх часов. И это принесло положительные результаты. Склок стало меньше. Но он понимал, что эта мера временная, и с нетерпением ждал прибытия группы психологов с космокрейсера. И они, наконец, прибыли. Он понимал, что теряет контроль над экипажем, но никаких мер пока не предпринимал, присматриваясь и прислушиваясь к различным мнениям по этому поводу. Поэтому обрадовался, приходу космического катера с космокрейсера ещё и потому, что появилось конкретное дело, после скуки недельного полёта к Марсу. Но радости, он не показывал. Его тон в разговорах остался жёстким и требовательным.

- Намеченные, научные группы для работы на планете ещё раз проинструктировать о мерах безопасности. Катера перевести на режим автоматического управления с эсминца. Психологов разместить, и сразу дать им работу, они сюда не отдыхать приехали, - раздавал он распоряжения навигаторам.

Космокатер, войдя в космоэсминец, пробыл в нём не долг. Забрав группу исследователей, покинул его в направлении планеты, где вместе с остальной четвёркой участвовал в исследовании Марса. При подлёте к затянутой пылевыми облаками атмосфере, космокатера скрылись в густых, бурых облаках.

- Командиров катеров предупреждаю, что вы работаете в режиме невидимок. Ближе тысячи километров к марсианской станции землян не приближаться. Её исследованием займёмся мы, сами, - отдал последнюю команду Егоров и присоединился к группе учёных, обсуждавших правильность выбранных направлений движения космокатеров, и предполагаемые результаты их целевого исследований.

- Профессор, что вы ожидаете обнаружить нового на спутниках Марса? – Поинтересовался Егоров у самого пожилого члена научного совета.

- Нас, в большей степени интересует их структура, то есть, внутренняя схема, которая позволит при исследовании пояса астероидов, сэкономить время на обработку информации. Как вы знаете, в две тысячи двести семьдесят шестом году на Фобосе хотели оставить научную станцию для наблюдения за планетой. Но эта попытка закончилась трагично, и с тех пор никто на Фобос не приземлялся. Вернее, не прифобосилялся, - шутя, ответил тот.

Такое необычное выражение вызвало у присутствовавших улыбки и смех, целебные в их положении.

- Правильнее было бы сказать, не опускался на поверхность, - поправил Чарльтон.

- Это я пошутил. Но продолжу. Так вот, мы хотим исследовать останки станции, и понять причины, случившейся тут двести пятьдесят лет назад катастрофы. А так же изучить оставленную на спутниках и ещё действующую кое-где, научную аппаратуру. По нашим сведениям, семь лет назад военное ведомство Евроконфедерации сбросило на Фобос новейшие образцы аппаратуры. Всё-таки интересно, насколько они более совершенны, чем, к примеру, на объедённой, космической станции на Луне.

- Ну, а у сейсмологов что? – Продолжал входить во все детали обстановки Егоров.

- Как вам известно, сто шестьдесят лет назад на Марс упал астероид диаметром в двенадцать километров, и изменил не только скорость вращения планеты вокруг своей оси, но и скорость движения её по орбите вокруг Солнца. Это привело к тому, что Марс ежегодно сближается со светилом на три километра. Такими темпами, за двести миллионов лет он может выйти на орбиту Земли. Хотя угол его наклона больше, чем земной, но последствия такого соседства не предсказуемы. Кроме этого, произошло структурное изменение не только марсианской коры, но и ядра планеты. Их тоже надо исследовать. Если Марс всегда отличался сильными и продолжительными, ураганными ветрами, то после той катастрофы атмосфера планеты, обогатившись газами, выброшенными взрывом из недр коры и мантии, стала более плотная, менее ветреная.

Облачность увеличилась, не столько за счёт газа, сколько за счёт мелких пылинок. Теперь ветры дуют постоянно и не в разных местах планеты, а по всей поверхности. Из-за высокой концентрации песка в воздухе и плотности облаков, на планете сейчас заметен парниковый эффект. Если раньше температура на солнечной стороне достигала плюс тридцати градусов по Цельсию, а на теневой до минус ста тридцати, то сейчас она выровнялась, и составляет от ноля, до двадцати градусов мороза по всей поверхности. В то же время растрескавшаяся от мощного удара кора планеты, образовала пустоты и внутренние пещеры, тянущиеся на тысячи километров, местами выходящие на поверхность. Что и порождает в них, наличие воздушных потоков большой скорости и турбулентности, - пояснил Чарльтон.

Пояснения учёного прервало сообщение заместителя командира космоэсминца. И это привлекло внимание не только навигаторов, но и всех находившихся в командном центре.

36.

Жюли Анри, глядя на голограмму слежения, сделала это сообщение непроизвольно, сама для себя.

- А что делает сорок четвертый катер?

- Что именно вас интересует? - Уточнил сейсмосиноптик Гонсалез.

- Смотрите, как он шарахается из стороны в сторону, оставаясь, в общем-то на месте, - уточнила заместитель командира космоэсминца.

- А, это? Он постоянно переходит из одной струи воздушного потока в другую, измеряет происходящие изменения в пограничных зонах потоков. Так что, вы зря беспокоитесь.

- Командир, мы вышли в район сканирования марсианской научной станции, - доложил дежурный навигатор.

- Господа учёные, мы на месте, можете приступать к сканированию и изучению всего, что связано с этой станцией, - распорядился Егоров и уже собирался уйти в свою рубку, но его насторожила, появившаяся напряженность у группы научных специалистов.

- У нас какие-то проблемы? – Спросил он.

- У нас, нет проблем. Проблемы у землян на станции, - ответил Чарльтон.

- Какие?

- Концентрация кислорода в атмосфере, возле купола станции выше общего фона. Это свидетельствует об утечки его из станции. Более того, давление в ней значительно ниже нормы. Земляне находятся в скафандрах. Наши роботомедики фиксируют у них кислородное и энергетическое голодание. По данным их главного компьютера, из семидесяти трёх, находящихся сейчас там исследователей станции, тридцать четыре умерли по различным причинам только за последнюю неделю. За последний месяц умерло больше сотни.

- Мы можем, им помочь? – Спросил Егоров.

- Не только можем, а обязаны, - ответил Чарльтон.

- Как?

- Мы сканирует трещины в куполе и стенах станции. Имеются три большие, они заделаны землянами, но плохо. И выявлено двести восемь микротрещин, в основном, через них и происходит утечка воздуха. Учёные станции просто не могут своей, допотопной аппаратурой их обнаружить.

- Каким образом, их можно локализовать?

- С этим за пору часов вполне справится один катер. Мы сейчас снимем точные данные, составим карту повреждений и направим сорок шестой к ним. В режиме невидимки он устранит утечку, так что они даже этого не заметят. Но не результат его работы. Командир, а может, с катера во время этой работы снять режим невидимки? Ну, сначала они испугаются, а спустя пару часов поймут, из-за чего утечка пропала. Если ещё мы с помощью эсминца поднимем температуру в помещениях станции, скажем, от минус десяти до плюс десяти, у нас появится хорошая возможность, вступить с марсианскими землянами в дружеский контакт, - предложил Чарльтон.

- Идея не плохая, но нам, либо придётся подавить их лазерную систему защиты от внешнего воздействия, что их, наверняка, напугает ещё больше. Либо, катер будет вынужден всё время маневрировать, а это усложнит его задачу, - ответила за командира Анри.

- Но есть простое решение. На время работы катера, мы выведем из строя автономные системы питания их систем вооружения. Потом восстановим поврежденные, электронные микросхемы и процессоры их компьютеров, - тут же дополнила она.

- Хорошо. Кто возглавит работу? – Спросил Егоров.

- Я думаю, что лучше эту работу возглавить мне, - высказал мнение Чарльтон.

- Хорошо. Оставляю на ваше усмотрение возможность, если посчитаете удобным, провести с ними переговоры по общим, ознакомительным вопросам. Рано или поздно, это всё равно придётся сделать. Сейчас у нас наилучшая возможность, пока у них нет связи с Землёй, и они всеми брошены. Вы лучше других знаете обстановку, поэтому я предоставляю вам неограниченные полномочия, - согласился Егоров.

- Спасибо, командир, я пошёл в шлюз, - и Чарльтон, вышел из центра управления.

Пока группа парламентёров готовилась оказать помощь землянам научной станции Марса, навигаторы космоэсминца «Венера» проверяли готовность к оказанию поддержки космокатеру, в экстренном случае.

- Анри, доложите готовность служб. И верните сорок шестой в эсминец. Обеспечьте его безопасную работу у станции землян, используя все системы энергоподавления эсминца, а не только систему электронной блокировки. Не хватало, чтобы и тут вдруг подкинули нам сюрприз, как на Земле, - распорядился Егоров.

- Да, командир. Все поняли задачу? - Обращаясь к навигаторам, она скомандовала.

- Операторы первого, третьего, четвертого и седьмого пультов - режим повышенной готовности. По моей команде включаете блокировку и автоматическое слежение за изменениями обстановки на станции. Пятый пульт, ежеминутный доклад о том, что происходит с астронавтами на станции. Девятый, контроль за соразмерностью воздействия и коррекцией негативного излучения лазера катера на людей. Понятно?

Работа шла слаженно и без суеты.

Несколько минут спустя Егоров проявил не свойственное ему нетерпение.

- Навигатор второго пульта, где сорок шестой катер? Почему его долго нет?

- Он на подходе, командир, - ответил тот и, удивленно посмотрев на Анри, добавил, - руководитель группы термоядерщиков в космокатере ругается из-за того, что их сняли с работы.

- Передай, что я жду его в центре управления, - распорядился Егоров.

Распоряжение, было тут же исполнено.

- Ну, что, всё ещё ругается? – Поинтересовался командир космоэсминца.

- Нет, уже извиняется, - ответил дежурный.

- То-то, - удовлетворенно вставила Анри.

- А где наш председатель административного комитета? – Спросил Егоров.

- Я здесь, - ответил Моа Ньебамба, бывший прежде первым командиром этого космоэсминца.

- Что это за станция, и какие меры безопасности нам надо принять? – Спросил командир.

- Четыреста лет назад, представители Североамериканского континента, были первыми жителями Земли, начавшими исследование Марса, на этой планете. За первые сто лет они совершили несколько перелётов на своих допотопных, космических аппаратах, два из которых закончились трагично. Экспедиции погибли из-за несовершенства техники. Понимая, не экономичность подобного рода экспедиций, уже завладевшая НАСА Евроконфедерация, построила на планете научно-исследовательскую станцию. И завод по переработке высококонцентрированных руд для добычи железа и других редких металлов. И довела число желавших подзаработать здесь до двух тысяч человек.

Однако, внутренние политические и экономические интересы и ожесточившаяся конкуренция между державами, за овладение мировым океаном на Земле, привели к тому, что программу освоения Марсе свернули. Постепенно, исследователей стали возвращать на Землю. Но в последние три года, об оставшихся ста шестидесяти астронавтах, как бы забыли. Как я узнал сегодня, запасы продуктов питания у них закончились ещё год назад. Люди выживали только за счёт продукции своих биолабораторий и оранжерей. Производственные программы были свернуты, а научные не продвигались вперед, из-за постоянных поломок исследовательской аппаратуры. Особенно не выдерживали песчаных бурь и ломались выведенные на поверхность сенсоры и антенны. За два-три года песчаная пыль стирала металл в порошок, воздействуя на него, как наждачная бумага. А замены аппаратуры и помощи с Земли, не было, и нет. Свои умельцы, каждые полгода восстанавливали повреждения, но ненадолго.

Станция последние годы изолирована от промышленной зоны, где уже давно никто не проживал и не работал, из-за господствующего там климата, соответствующего атмосферному на планете. Представляет собой десятиэтажное здание. Три верхних этажа выходят на поверхность и накрыты стеклометаллическим куполом диаметров в триста метров, пропускающим слабый солнечный свет. На планете всегда густые сумерки, из-за пылевой облачности. В результате природных катаклизмов и постоянного ветра, строительные конструкции давали трещины, которые постепенно разрастались, несмотря на не прекращающиеся ремонтные работы. Основные трещины в куполе и фундаменте станции были заделаны, но утечки воздуха, падения давления и температуры устранить им не удавалось. Новейшая земная, диагностическая аппаратура давно сломалась, а та, которая имелась, не позволяет им точно выяснить, причину утечки воздуха со станции.

Последние три года связь с Землей была эпизодической, можно сказать случайной. А в последние полгода прекратилась совсем. Скафандров люди уже не снимают больше года, так в них живут и спят. В таких условиях, голодающие люди стали умирать от неизвестных болезней, и их медицина оказалась бессильной изменить такое положение дел. За три года умерло почти три четверти исследователей, в живых осталось сейчас тридцать восемь человек.

- Анри, ты же слышала, Чарльтон сказал, что в живых осталось тридцать девять?

- Точно, командир, - подтвердила та.

- Пока мы с вами беседуем, люди там умирают. Положение ещё живых, катастрофическое. Однако, люди продолжают работать и в таких экстремальных условиях, исполняя свой научный долг. Девять месяцев назад, они, не понятно как, но получили с Земли видеозапись странного, серебристого объекта, появившегося на Земле, и были удивлены, когда узнали, что это оказался инопланетный корабль. Вскоре он развязал военные действия со всеми вооруженными силами Земли. Причинил огромные разрушение и человеческие жертвы, а сам не пострадал. Им так это представили с Земли. Это повергло «марсиан» в ужас. Они именно «инопланетян», то есть нас, считают виновниками в своём бедственном положении. Чем кончилась война, они не знают и сейчас.

С учётом прежнего распоряжения правительства Евроконфедерации, о состоянии войны с нашей космической цивилизацией, многие предполагают по отсутствию связи, что Земле, подвергшейся нападению из космоса тяжелей, чем им. Они сомневаются, что та ещё населена людьми, и кто-то там остался в живых. Считают себя последними «могиканами» Земли. Свои беды связывают именно с этим, и ещё ожидают, возможного нападения инопланетных, космических аппаратов на них. Эта опасность только и объединяла голодных и обессиленных людей марсианской научной станции, - продолжал повествование Ньебамба.

- Откуда такие подробности? – Спросил Егоров.

- Из их компьютерной базы данных. «Ум» считал её с их компьютеров, - ответил Гонсалез.

- Командир, сорок шестой катер в эсминце и сразу приступил к погрузке парламентеров, - доложил дежурный навигатор.

Вскоре космокатер покинул космоэсминец, устремившись к Марсу. А в космическом эсминце с интересом наблюдали, за происходившим на земной, научной, марсианской станции. Возможности космоэсминца, это позволяли, даже создавали эффект личного присутствия, невидимого для реальных людей.

Пока контакт не начался, Егоров, закончив ознакомление с контингентом вновь прибывших астронавтов, обратил внимание на необычно большую группу психологов, направленную в космоэсминец с космокрейсера по прямому указанию Мацудо.

- Дежурный, пригласите в центр управления руководителя группы психологов, - дал он распоряжение.

Вскоре на вызов прибыла миниатюрная женщина и представилась.

- Руководитель группы психологов Хао Цзы-Минь. Вызывали, командир?

- Госпожа Цзы-Минь, вы не могли бы лично ознакомить меня с программой ваших исследований в эсминце? Я слышал, вы правая рука профессора Чунь. Ваш визит для нас большая честь, да ещё и в количестве тридцати шести человек. А чего же вы сами только сейчас появились, а не вместе с основной группой? Уже бы недели две тут работали.

- Я думала, вы знаете, чем это вызвано?

- И, тем не менее, я слушаю вас. Как я понимаю, такая психологическая атака до настоящего времени не проводилась нигде, и ни разу.

- Дело в том, что наша группа изучает проблему совместимости членов экипажа. Выясняет причины способствующие возникновению конфликтных ситуаций. Как вам известно, самая не благоприятная обстановка с этим сложилась именно в этом эсминце. Вот цифры. За девять месяцев нахождения в космосе, между членами экспедиции в Солнечной системе произошли тысяча двести три ссоры, из них, по ста тринадцати проводилось дознание и к нарушителям применялись меры административного воздействия. Из этого количества нарушений, в «Меркурии» за тот же период произошли семьдесят две ссоры. По своему психологическому накалу, вмешательства администрации ни по одному случаю не потребовалось. В «Венере» произошли четыреста тридцать три конфликта. В девяноста трёх случаях применялись меры администрацией, для урегулирования отношений. Кроме этого вы знаете, что экипаж эсминца трижды обновлялся. То есть, из числа всех конфликтов, почти треть произошла тут. Сравните, среди более двух тысяч членов экипажа крейсера произошло семьсот ссор, половину из которых учинили бывшие члены экипажа вашего эсминца. Если этого не достаточно, я продолжу оперировать цифрами.

- Это интересно, продолжайте, - согласился Егоров.

- Учёный совет беспокоит тот факт, что почти каждый второй участник экспедиции скандалист, в то время как за три месяца, пока мы находились в контакте со звездолётом, было всего только двадцать шесть конфликтов. Правда, по двадцати из них меры принимала администрация. А теперь снова сравните: двадцать шесть и четыреста семь, за последние три месяца. Такое положение дел недопустимо и должно быть исправлено. Наша задача, установить причины, возникновения конфликтов тут.

- Но у вас, я полагаю, уже есть конкретные предположения, которые вы хотите воплотить здесь в первую очередь. Не могли бы вы, с ними поделиться? – Спросил Егоров.

По тому замешательству, что проявилось у Цзы Минь, Егоров понял, что в её планы это не входило.

37.

Несмотря на нежелание, не выполнить приказ, Цзы Минь не могла.

- Всё это предварительно и бездоказательно, но у нас имеются гипотезы. Первая. Это последствия обиды крейсера на людей, за причинение ущерба эсминцу и катерам. Вторая. Негативное воздействие нейротелепатического поля, излучаемого с планеты Земля, где, как известно, борьба за выживание не прекращалась никогда, и не на секунду. Третья. Агрессивность человека, как биологического вида бытия, оказавшегося в условиях не контролируемой свободы. И четвертая. Изменение особенностей, при взаимоотношениях людей разного пола.

- Вы не могли бы пояснить третье положение?

- Пожалуйста. Люди, сами по себе являются конфликтными существами. Тысячелетиями человек боролся за свои права и прочие привилегии. Вы понимаете, что я имею в виду? Оказавшись в звездолёте, мы подверглись не контролируемому людьми воздействию на свой мозг со стороны звездолёта. Ему удалось подавить агрессивность нашего вида бытия. Именно поэтому, впоследствии в звездолёте и не было серьёзных конфликтов. Конечно, такое же воздействие оказывают на людей «Мозг» крейсера и эсминцев. Но, как выяснилось, катера в этом участия почему-то не принимают. Вы знаете, что в связи с повреждением эсминца и гибелью катеров, крейсер затратил колоссальную энергию на их восстановление. В отличие от звездолёта, его ресурсы оказались ограниченными. Поэтому он снял с людей блокирующее воздействие, направив освободившуюся энергию на восстановление эсминца и повреждённого катера.

Если сопоставить моменты, когда происходили трагедии с космическими аппаратами и людьми, то весь девятимесячный период нашего пребывания в космосе, можно разделить на три части, от одного до двух месяцев продолжительностью. И каждый раз это происходило, когда крейсер предоставлял свободу поведения астронавтам, будучи занятым, на его взгляд более важным для себя делом.

И получается, всего на четыре месяца приходится, девяносто процентов всех конфликтов, а на остальные пять месяцев, когда люди были подконтрольны космическим аппаратам - только десять. Из них административного воздействия, для урегулирования ситуации не потребовалось ни по одному случаю.

Дата добавления: 2015-07-25