ГЛАВА 7. Париж раскинулся перед Энни ковром из мерцающих огней

Париж раскинулся перед Энни ковром из мерцающих огней. В темноте улицы и дома выглядели просто чудесно. Неоновые огни на высотных зданиях то вспыхивали, то снова гасли, как будто посылали таинственные сигналы.

Чтобы попасть к куполу базилики Сакре-Кер, Энни пришлось преодолеть в буквальном смысле слова сотни ступеней – в течение целого дня она то и дело бросала взгляды на этот белокаменный монумент, возвышающийся над городом и сияющий огнями. Отдышавшись, Энни вошла внутрь храма и пришла в восторг от вида статуй и витражных окон. Она зажгла три свечи и, опустившись на колени, помолилась за всех, кого знала.

Когда Энни снова вышла на свежий воздух, она села на верхнюю ступеньку каменной лестницы, восхищаясь открывшейся взору восхитительной панорамой.

На раскинувшейся внизу террасе кто-то жонглировал светящимися булавами. Лениво бренчал на гитаре музыкант. На ступеньках было полным-полно людей: пожилые пары, скромно держащиеся за руки, и молодые люди, которые стояли обнявшись.

Энни приехала в Париж одна.

Первый день путешествия заняла поездка. Уже стемнело, когда туристический автобус прибыл на место, а к тому времени, как Энни высадили у отеля и предоставили номер – мрачную комнату с высоким окном, приближалась полночь.

Пока Энни не очутилась в базилике Сакре-Кер, второй день ее отпуска прошел достаточно хорошо. С чувством исполненного долга она поднялась на лифте на Эйфелеву башню, посетила Лувр и Нотр Дам, поглазела на витрины магазинов, расположенных на Елисейских полях.

Она искала в сумке карту, и вдруг чей-то знакомый голос воскликнул:

– Миссис Менин! Энни!

Энни обрадовалась, когда рядом с ней на ступеньки сел мужчина в джинсах и плотном вязаном свитере. Юэн Кэмпбелл! Они редко общались в Ливерпуле, однако сейчас у Энни было такое ощущение, словно она встретила горячо любимого человека. Схватив Юэна за руку, Энни неуверенно улыбнулась.

– О, как же я рада вас видеть!

Он тоже был один, и Энни показалось, что Юэн так же, как и она, обрадовался их встрече. Судя по выражению его худого загорелого лица, было видно, что он испытывал облегчение и удовольствие. Две заблудшие души, подумала Энни, волею случая оказавшиеся вместе в незнакомом городе. Юэн поинтересовался ее впечатлениями, и она призналась, что даже не знает, что сказать.

– Я весь день чувствовала себя несколько странно, – произнесла Энни, – словно смотрю на мир сквозь темные очки.

Спустя какое-то время они покинули ступеньки и начали медленно прогуливаться по оживленной площади, деревья на которой были украшены гирляндами разноцветных огней. Художники предлагали нарисовать портрет за сотню франков. Кафе были до отказа набиты людьми.

– На этой площади я встретил свою жену, – печально сказал Юэн. – Нам было всего восемнадцать лет. Год за годом мы продолжали приезжать сюда. – Он посмотрел на Энни грустными темными глазами. – Думаю, ни для кого не секрет, что случилось?

Она кивнула.

– Мне было так страшно одному возвращаться в Париж, но я никого не хотел с собой брать. Я решил, что пришло время похоронить прошлое. Я приехал вчера…

– Как вы себя чувствуете? – спросила Энни.

Он выдавил из себя некое подобие улыбки.

– Ужасно! Я всюду ходил с Евой. Воспоминания убивают меня. Я подумывал о том, чтобы поскорее вернуться домой.

Они гуляли по узеньким улочкам, оставив за спиной Сакре-Кер. Юэн свернул в неширокий длинный проход, и они вошли в кафе, которое было в два раза больше, чем гостиная Энни. Единственным источником света было мерцающее пламя свечи, стоящей на столике. Энни остановила свой выбор на омлете, приправленном пряными травами, а Юэн заказал цыпленка, тушеного с луком, и бутылочку красного вина. Он отлично владел французским. Сперва принесли вино, которое было кислым, как уксус.

– Разбавьте его водой, – посоветовал Юэн, увидев, как Энни недовольно поморщилась. – Это напиток простого парижанина.

Омлет оказался прекрасным, и вскоре Энни привыкла к вкусу вина. Бутылка опустела быстро, и Юэн заказал другую.

– А вы часто приходили сюда со своей женой? – спросила Энни.

– Да я вообще не уверен, что в Париже осталось такое место, где бы мы не побывали с Евой. – Он оглянулся по сторонам. – Обычно мы сидели вон за тем столиком у окна.

– А у вас есть фотография Евы?

Юэн раскрошил кусочек хлеба на красновато-белую клетчатую скатерть.

– Я выбросил фотографии после… после того, что случилось.

Энни положила ладонь поверх его руки.

– Вы хотите об этом поговорить?

Он взглянул на нее с трагическим выражением лица.

– А вы не против? Я никогда прежде не говорил об этом, но сегодня все кажется таким необычным.

– Тогда почему бы вам не рассказать мне все с самого начала? – нежно сказала Энни.

Его рассказ был безудержным потоком чувств: гнева и горя, сопряженных с бессмысленной утратой трех молодых жизней. «Ева взяла с собой детей, чтобы купить балетные туфли. Мы даже повздорили. Я считал, что малыши еще слишком маленькие, ведь им было всего по три годика».

Вино начало оказывать свое действие. Речь Юэна становилась бессвязной, а по гладким оливковым щекам покатились слезы. Энни лишь беспомощно наблюдала за ним. Спустя какое-то время она сказала:

– Ну же, милый. Думаю, будет лучше, если я отведу вас в отель.

Она сидела в кровати, чувствуя, как кружится голова.

«Ну, Сил, похоже, у меня крупные неприятности».

На кровати рядом с ней лежала мальчишеская фигура Юэна Кэмпбелла. Он был полностью одет, лишь на ногах не было кроссовок.

«Боже правый, Энни! – засмеялась Сильвия. – Завтра ему будет ужасно неловко».

Энни скользнула под одеяло, продолжая мысленно вести беседу с Сильвией.

«Это так странно, Сил. Здесь, за границей, все совершенно по-другому».

«Мне кажется, Энни, – с приятным изумлением сказала Сильвия, – что тебе очень нравится Юэн Кэмпбелл».

«Но он слишком молод для того, чтобы мне нравиться, Сил. То есть я хочу сказать, что нам с тобой в этом году стукнет сорок шесть».

Сильвия засмеялась.

«Меня бы это не остановило, подружка».

Деревья, тянувшиеся вдоль канала Святого Мартина, пробуждались к жизни, выбрасывая бледно-зеленую листву. Множество симпатичных мостов соединяли два нешироких берега. В беспокойной водной глади отражались лучи восходящего солнца, и она была ослепительно яркой. В воздухе, напоенном свежестью и прохладой, пахло солью. Некоторые стоящие вдоль берега скамейки, сделанные из кованого железа, были уже заняты людьми: два древних старика о чем-то сосредоточенно разговаривали, какая-то женщина рисовала эскиз.

– Я бы, наверное, никогда не пришла одна в это место, – весело сказала Энни, прогуливаясь с Юэном. – Париж сейчас кажется мне совершенно другим.

Юэн сжал ее руку.

– Я чуть было не передумал идти в Сакре-Кер вчера вечером, полагая, что это окажется слишком болезненным потрясением для меня. И сначала все так и случилось, но потом я увидел тебя… – Он буквально вприпрыжку, словно ребенок, пробежал несколько шагов вперед, так что Энни пришлось поторопиться, чтобы догнать его. – А знаешь, ты мне понравилась с самого начала. Я помню, как сидел рядом с тобой в том ресторане, ты еще читала «И восходит солнце»…

Юэн съездил в свой отель за одеждой. Энни сидела за туалетным столиком и, глядя в зеркало, наблюдала за тем, как он сменил джинсы. В его теле, стройном и гибком, не было ни грамма лишнего веса.

Какой же он все-таки юный!

Она поправила волосы и вставила в уши сережки.

– Я готова! – пропела Энни.

Они собирались поужинать на Монмартре.

Юэн все еще был раздет до пояса.

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он и положил руки ей на грудь.

– О боже, – застонала Энни.

Когда в конце концов они отправились на ужин, было уже очень поздно.

Вино почти закончилось, как и ночь. Серый цвет неба сменился бледно-желтым, и в вышине остались лишь две слабо мерцающие звезды. Энни вылила в свой бокал остатки вина и наполнила его до краев водой. У нее болело горло. Они с Юэном разговаривали часами, в основном ожесточенно споря.

– Можно и мне сделать глоток? – спросил Юэн.

Она поднесла бокал к кровати и протянула ему, словно он был маленьким ребенком.

– Допей, если хочешь.

– Нет, спасибо. – Положив руки за голову, Юэн отвернулся.

Энни поцеловала его в мочку уха, а затем стала спускаться ниже, к груди… Она многому научилась за последние два дня.

– Не делай этого! – резко сказал Юэн.

– Я подумала, может, еще один, последний раз… Туристический автобус приедет за мной в восемь.

– Мне невыносимо думать о том, что между нами все кончено. Она допила вино и легла рядом, обвив рукой его талию.

– Милый, было бы сумасшествием продолжать наши отношения. У нас с тобой нет будущего.

– Ты уже говорила это раз сто. – Голос Юэна задрожал. – Главное, что я люблю тебя, а ты любишь меня.

– Не думаю, что ты меня действительно любишь, – мягко сказала Энни. – Всему виной Париж. Это похоже на сказку, где ты – мой прекрасный принц. Только вот я ощущаю себя скорее мачехой, чем Золушкой.

– Что за чепуху ты несешь! – гневно воскликнул Юэн. – И вообще, как ты смеешь говорить, что я не люблю тебя? Неужели я сам не в состоянии определить, что испытываю к тебе?

Энни вздохнула. Она была убеждена, что в отрезвляюще-прагматичном Ливерпуле он увидит все в ином свете.

– Мне бы хотелось верить, что ты снова женишься и у тебя появятся дети.

– А теперь ты рассуждаешь, как моя мать. О Энни! – Он прижал ее к себе. – Как же можно быть такой жестокой?

– Я вовсе не жестокая, милый. Просто я пытаюсь рассуждать здраво.

Юэн начал гладить ее тело, и, казалось, каждое нервное окончание отвечало на эти сладостные ощущения. Пребывая на вершине блаженства, Энни сказала себе, что однажды он поблагодарит ее, встретив женщину своего возраста. А она будет благодарить его. Память об этом отпуске останется в ее сердце навсегда.

Туристический автобус остановился на автостанции Виктория на двадцатиминутный перерыв. Энни вышла на свежий воздух, чтобы размять ноги.

– О Сил, – прошептала она, – как бы я хотела, чтобы ты оказалась рядом. А что, если позвонить Мари и сказать, что я в Лондоне? Мы уже сто лет с ней не разговаривали.

Энни набрала телефонный номер Мари. Прозвучало три гудка, прежде чем женский голос сказал:

– Это Мари Харрисон.

– Привет, сестренка, – начала было Энни, однако голос продолжал говорить, словно не обращая внимания на собеседника. «Извините, но меня сейчас нет дома. Можете оставить свое сообщение после длинного сигнала, я перезвоню вам, как только появится возможность».

Она имела дело с одним из этих странных устройств под названием «автоответчик». Энни дождалась длинного гудка, а затем сказала:

– Сестренка, это Энни. Я как раз проезжала мимо…

– Энни! – вдруг воскликнула Мари. – Ты в Лондоне?

– Всего лишь проездом. Я возвращаюсь домой из Парижа.

– О, сестренка, а почему бы тебе не заскочить ко мне? Домой ты всегда успеешь.

– Увидимся через полчаса, – тут же сказала Энни.

Мари стояла на балконе, когда Энни завернула за угол. К тому времени как она подошла к дому, сестра уже ждала ее на пороге. В ее внешности что-то изменилось. Гладкое лицо хранило печать полнейшей невозмутимости. Вероятно, она сделала подтяжку!

– Привет, сестричка! – Мари поцеловала Энни. – Ты замечательно выглядишь. Видно, отпуск в Париже пошел тебе на пользу.

– Я прекрасно провела время.

Мари взяла у нее сумку, когда они поднимались наверх.

– Твоя квартира выглядит мило, – заметила Энни, войдя внутрь.

На стенах висели картины, а кругом были разбросаны яркие диванные подушки.

– Я приготовила чай. Я знала, что ты будешь приятно удивлена.

Мари пошла в кухню и возвратилась с подносом. Энни устроилась поудобнее на диванчике.

– Я не знала, что ты собираешься в Париж, – сказала Мари.

В комнате воцарилась тишина.

Мари бросилась в кресло.

– О Энни, если бы ты только знала, как я прокладывала свой путь к успеху. И я добилась его. Теперь я звезда. Мы как раз заканчиваем работу над третьей частью сериала «Лорелей», продюсеры планируют поставить четвертую, а еще меня пригласили сняться в голливудском фильме.

– Прими мои поздравления, – чуть слышно произнесла Энни.

Мари весело засмеялась.

– Я отказалась. Я оставляю шоу-бизнес и выхожу замуж.

Энни изумленно посмотрела на сестру.

– Так у тебя есть жених, а я до сих пор ничего об этом не знаю?!

– Я сама узнала об этом всего несколько дней назад. Я звонила во вторник, но ты, вероятно, была в Париже.

– И как его зовут?

– Джастин Тейлор. Он работает врачом в районе Тауэр-Хэмлитс. Я познакомилась с ним в январе на благотворительном концерте. Ты увидишь Джастина сегодня вечером, он придет на ужин. Я знала, что он влюблен в меня, но никогда не осмелится предложить звезде, исполнившей роль Лорелей, выйти за него замуж. Поэтому на днях я решила сама пойти ва-банк, и он любезно согласился. Скоро я стану женой врача из района Тауэр-Хэмлитс, где очень много бедных больных людей.

– И когда же этот счастливый день? – спросила Энни.

– 13 июня. Ты ведь приедешь, правда?

– Боюсь, что нет, – с сожалением сказала Энни. – Я уезжаю в Австралию. Но мысленно я буду с тобой, можешь не сомневаться.

Она поняла, что именно изменилось во внешности сестры. Мари не делала подтяжку лица. Просто впервые в жизни она действительно светилась от счастья.

Дата добавления: 2015-07-25