Глава 11. Машина скользнула прямо позади одного из полицейских автомобилей

Машина скользнула прямо позади одного из полицейских автомобилей, припаркованного прямо на улице. Огни были всюду, отсвечивали синим, красным, янтарным, огни сверкали на доме Беннетов.
- Останемся здесь, - Мэтт словно застыл, и остановился подле Стефана.
- Нет! - Бонни мотнула головой, попыталась схватить его и потянуть назад. Головокружительная тошнота, которую она всё еще чувствовала из-за Тайлера, напомнила, как Викки подавляла ее. Но было слишком поздно. Она с самого начала знала, что уже слишком поздно. Мэтт собирался точно так же уничтожить себя.
- Ты останешься Бонни, закрой все двери! Я пойду за ними. - молвила Мередит.
- Нет! Я ненавижу, когда кто-нибудь говорит мне отставаться! - плакала Бонни, борясь с ремнем безопасности, наконец отстегнув его. Она всё еще плакала, но не видела всё достаточно четко, чтобы выйти из машины, и подойти к дому Викки. Она слышала, что Мередит находится сзади ее...
Все события происходили на заднем фронте: крики людей, крик женщины, потрескивающие голоса полицейских по рации. Бонни и Мередит возглавляли группу людей у задней части дома, у окна Викки. Но что-то явно было не так. Что же? Бонни дико раздумывала над этим, пока они приближались. Явная неправильность того, что она видела, была бесспорна, но все же непонятна. Окно Викки было открыто - но оно просто не могло быть открытым. Среднее стекло таких окон никогда не открывается, думала Бонни. Но как же, в таком случае, могли трепетать зановески, подобно подолу рубашки...?
Но окно было не открыто, а попросту разбито. Стекло лежало на протяжении всей дорожки из гравия, и скрипело под ногами. Оставшиеся черепки были подобны зубам в усмехающемся, полупустом рту. И тут в дом Викки ворвалась полиция.
- Она звала его внутрь!! - кричала Бонни в отчаянной ярости. - Почему она делала это? Почему?
- Оставайся здесь, - ответила ей Мередит, облизывая высохшие губы.
- Прекрати говорить мне это. Я могу перенести это, Мередит. Я безумна, и это - все. Я ненавижу его! - Она схватила Мередит за руку и пошла вперед.
Зияющее отверстие становилось всё ближе и ближе. Занавески слегка шевелились. Между ними было достаточное расстояние, чтобы видеть пространство внутри комнаты.
В одно мгновение Мередит отодвинула Бонни за спину и первая посмотрела внутрь. Но было уже неважно. Психические возможности Бонни активизировались и уже говорили ей всё об этом месте. Оно походило на кратер, оставленный в земле после падения и взрыва метеора, и было похоже на обугленный скелет леса, после гибели в нем всего живого. Мощь и сила всё еще витали в воздухе, но всё было закончено. Это место уже было разрушено.
Мередит отпрянула от окна и её дважды вырвало. Сжимая кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони, Бонни наклонилась вперед и заглянула внутрь...
Запах ударил ей в ноздри. Влажный медно-красный запах мяса. Она могла почти попробовать его на вкус, это было похоже на случайно прикушенный язык. Стерео играло что-то, но она не могла понять, что, из-за звона в своих собственных ушах. Ее глаза, приспособившиеся к темноте снаружи, видели только красный. Только красный...
Потому что это был новый цвет комнаты Викки. Цвет окиси кобальта исчез. Красные обои, красный утешитель (*не знала, как это перевести*). Красный, безвкусно расплескавшийся поперек этажа беспорядочными пятнами и линиями. Будто некий маленький ребенок получил ковш красной краски и сошел с ума от радости.
Проигрыватель щелкнул, и песня началась сначала. С болью, Боннни осознала, что играло.
Это была песня «Прощай, возлюбленный».
- Ты монстр, - задыхалась Бонни. Боль прошла сквозь ее живот. Ее рука хваталась за оконную раму, всё сильнее, и сильнее... - Ты монстр и я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!
Мередит услышала это и, повернувшись, выпрямилась. Она резко поправила волосы и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь посмотреть внутрь и надеясь, что она сможет с этим справится.. - Ты ранишь свою руку, - обратилась она к Бонни, - Позволь мне посмотреть.
Бонни даже не поняла, что она схватилась со всей силой в раму с разбитым стеклом. Она позволила Мередит взять свою руку, но вместо того, чтобы позволить ей исследовать ее, повернула ее, и со всей силы сжала холодную кисть Мередит. Мередит выглядела ужасно: темные, застывшие глаза, дрожащие сине-белые губы. Но она все еще пыталась заботится о Бонни, все еще пыталась держать ее.
- Продолжай, - сказала она, пристально глядя на подругу. - Плачь, Мередит. Кричи, если захочешь. Но выпусти это из себя. Сейчас ты не должна быть холодной и держать всё это внутри себя. Будет гораздо правильней, если ты отпустишь это прямо сейчас!
Мгновение Мередит молча стояла, подрагивая, но затем покачала головой с ужасающей попыткой улыбнуться. - Я не могу. Только не сейчас. Подойди, позволь мне осмотреть твою руку.
Бонни, возможно, начала бы спорить, но тут Мэтт появился из-за угла. Он пришел в ярость, когда увидел девушек, стоящих там.
- Что вы делаете...? - начал он. А затем увидел окно.
- Она мертва, - резко сказала Мередит.
- Я знаю. - Мэтт напоминал отвратительно сделанную фотографию самого себя, выставленную на всеобщее обозрение. - Они сказали мне. Они производят … - он остановился.
- Мы не смогли сделать этого. Даже после того, как мы обещали, что ее... - Мередит так же остановилась. Больше нечего было сказать
- Но полиция поверит нам теперь, - сказала Бонни, смотря на Мэтта, затем на Мередит, благодарная за то, что смогла найти слова, - У них будут вопросы к...
- Нет, - сказал Мэтт. - У них не будет вопросов, Бонни. Поскольку они считают, что это - самоубийство.
- Самоубийство? Они видели эту комнату? Они думают о самоубийстве?? - прокричала Бонни, повысив голос.
- Они говорят, что она была неуравновешенной...Говорят, что она сделала это ножницами...
- О, мой Бог, - сказала Мередит, отворачиваясь.
- Они думают, что, возможно, она чувствовала себя виновной в смерти Сью...
- Но кто-то ворвался в этот дом, - сказала Бонни отчаянно. - Они должны признать это!
- Нет. - голос Мередит был мягок, как будто она очень утомилась. - Посмотрите на это окно. Внешняя часть стекла целая. Кто-то изнутри разбил его.
«И это - как раз то, что также является неправильным во всей этой картине» - подумала Бонни.
- Возможно он вышел наружу, - сказал Мэтт. Они тихо смотрели на друг друга, пораженные.
- Где Стефан? - спокойно спросила Мередит у Мэтта. - Его нет нигде, где кто-либо может увидеть его?
- Нет, как только мы узнали, что она мертва, он вернулся назад. Я пришел, чтобы найти его. Он должен быть где-то рядом...
- Тссс, - шепнула Бонни. Крик позади прекратился. Это был крик женщины. Находясь без движения, они могли слышать слабый голос со стороны почерневших деревьев грецкого ореха в задней части двора.
-...в то время как ты, как предполагалось, следил за ней!
Тон заставил кожу Бонни покрыться мурашками. - Это - он! - сказал Мэтт. - И он - с Дамоном. Пойдемте!
Как только они оказались среди деревьев, Бонни смогла гораздо лучше слышать голос Стефана. Два брата встретились в лунном свете.
- Я доверял тебе, Дамон. Я доверял тебе! - кричал Стефан. Бонни никогда еще не видела его в такой ярости, даже с Тайлером на кладбище. Но это было больше, чем гнев.
- Но ты все же позволил этому случиться! - продолжал Стефан, не глядя на Бонни и остальных, не давая Дамону шанса ответить. - Почему ты ничего не сделал? Если ты слишком боялся, чтобы бороться с ним в одиночку, ты мог бы, по крайней мере, позвать меня! Но ты только стоял там!
Лицо Дамона было твердым, застывшим. Его черные глаза блестели, и сейчас в нем не было ничего ленивого и грациозного, как обычно. Он выглядел столь же непреклонным и твердым, как стекло. Он открыл было рот, но Стефан не дал ему заговорить.
- Это - моя собственная ошибка. Я должен был знать больше. И я действительно знал больше. Они все знали, они предупреждали меня, но я не послушал!
- О, неужели? - Дамон бросил взгляд на Бонни, стоящую дальше остальных. Холод прошел сквозь нее.
- Стефан, подожди, - говорил Мэтт. - Я думаю...
- Я должен был слушать их! - бушевал Стефан. Он, казалось, даже и не слышал Мэтта. - Я должен был остаться с ней! Я обещал ей, что она будет в безопасности - и я лгал! Она умерла, думая, что я предал ее! - сейчас Бонни могла видеть это на его лице, чувство вины разъедало его, подобно кислоте. - Если б я остался здесь...
- То был бы точно так же мертв! - прошипел Дамон. - Это - не один из тех обычных вампиров, с которыми ты уже имел дело! Он сломал бы тебя, как сухую ветвь!
- И это было бы куда лучше!!! - кричал Стефан. Его грудь бешено поднималась. - Я предпочел бы умереть с нею, чем просто стоять рядом и смотреть на это!! Что случилось, Дамон? - он, наконец, смог держать себя в руках, и стал спокоен, слишком спокоен... Его зеленые глаза лихорадочно горели на его бледном лице, его голос был порочен и ядовит, когда он проговорил: - Ты был слишком занят, преследуя какую-то другую девушку в кустах? Или настолько незаинтерисован в том, чтобы вмешаться?
Дамон ничего не ответил. Он был так же бледен как его брат, каждый его мускул был напряжен и тверд. Волны черной ярости кружились вокруг него, пока он наблюдал за Стефаном.
- А может ты просто наслаждался этим, - продолжал Стефан, шагнув вперед так, чтобы его лицо находилось прямо напротив лица Дамона. - Да, вероятно, так и есть, ты ведь любил это, находясь с другим убийцей. Это действительно было хорошо, Дамон? Он позволил тебе наблюдать?
Кулак Дамона дернулся вперед и он ударил Стефана.
Это случилось слишком быстро для глаз Бонни. Стефан упал назад, его длинные ноги растянулись на земле. Мередит что-то крикнула, а Мэтт подскочил и встал прямо перед Дамоном.
«Храбрый», - думала Бонни, - «но глупый». В воздухе потрескивало электричество. Стефан поднес руку ко рту и ощутил кровь, черную в лунном свете. Бонни качнулась в его сторону и схватила его руку.
Дамон снова двинулся на него. Мэтт отступил перед ним, но не до конца. Он присел на колени около Стефана, затем уселся на пятках и поднял вверх одну руку.
- Достаточно, вы, парни! Достаточно, хорошо? - прокричал он.
Стефан пытался встать. Бонни более твердо обхватила его руку. - Нет! Стефан, нет! Нет! - просила она. Мередит схватила его за вторую руку.
- Дамон, оставь его в покое! Просто оставь его! - проговорил Мэтт резко.
«Мы ведь просто сумасшедшие, что становимся между ними,» - думала Бонни. «Стараемся прекратить стычку между двумя разъяренными вампирами. Они же убъют нас, чтобы убрать со своего пути.» - Дамон отодвинул Мэтта, словно назойливую муху.
Но он остановился, когда Мэтт все же заблокировал ему путь. В течение бесконечно долгого момента сцена действий оставалась словно замороженной, никто не двигался, каждый был напряжен и застыл в своей позе. Тогда, очень медленно, Дамон расслабился.
Его руки вытянулись и разжались. Он восстановил медленное дыхание. Бонни вдруг поняла, что она задерживала свое собственное дыхание, и вздохнула.
Лицо Дамона было холодным, словно статуя, вырезанная из льда. - Хорошо, это твой собственный путь, - сказал он, и его голос был так же холоден. - Но я покидаю это место. Я уезжаю. И на сей раз, брат, если ты последуешь за мной, я убъю тебя. Обещай - не обещай.
- Я не стану следовать за тобой, - сказал Стефан с того места, где сидел. Его голос прозвучал как будто через толстое стекло.
Дамон подтянул свой пиджак, поправив его. Взглянув на Бонни, но едва ли заметив ее, он отвернулся, чтобы уйти. Но затем снова повернулся и сказал ясно и точно, каждое его слово было, словно стрела, нацеленная на Стефана: - Я предупредил тебя, - сказал он. - О том, кто я такой, и о том, чья сторона победит. Тебе следовало послушать меня, маленький братик. Возможно, сегодня ты сделаешь для себя кое-какие выводы.
- Я сделал вывод о том, чего стоит доверие тебе, - сказал Стефан. - Уходи отсюда, Дамон. Я никогда больше не хочу видеть тебя.
Не произнеся больше ни слова, Дамон повернулся и ушел в темноту.
Бонни отпустила плечо Стефана и закрыла голову руками.
Стефан встал, пошатываясь словно кот, которого держали на руках против его желания. Он отошел на небольшое расстояние от остальных, и отвернулся. Он просто стоял и молчал. Гнев, казалось, оставил его так же быстро, как и настиг.
«Что же нам сказать сейчас?» - Бонни задавалась этим вопросом, ища на него ответ. «Что мы вообще можем сказать?» - Стефан был прав в одном: они предупредили его о Дамоне, а он не послушал. Он, казалось, действительно полагал, что его брату можно было доверять. А потому они все вели себя слегка небрежно, полагаясь на Дамона, потому что это было легко и потому что им требовалась помощь. Никто не привел доводы против того, чтобы Дамон следил за Викки сегодня вечером.
Они все могли бы его обвинить. Но именно Стефан ощущал вину больше других. Она знала, что таилось за его неконтролируемой яростью на Дамона: его собственный позор и раскаяние. Она задавалась вопросом, знал ли Дамон об этом, волновало ли это его? И она задавалась вопросом о том, что же в действительности случилось сегодня вечером. И теперь, когда Дамон уехал, они, вероятно, так никогда этого и не узнают.
Но в независимости от того, что она думала, было хорошо, что он ушел.
До них доносились внешние шумы: автомобили, разъезжающие по улице, короткий взрыв сирены, хлопанье дверей. На данный момент, в этой небольшой рощице, они были в безопасности, но они не могли оставаться здесь.
Мередит приложила руку ко лбу, ее глаза закрылись. Бонни перевела взгляд от нее на Стефана, а затем к огням тихого дома Викки за деревьями. Волна истощения прошла сквозь ее тело. Адреналин, поддерживающий ее в течение всего этого вечера, казалось, иссушился. Она уже даже не чувствовала ярости по поводу смерти Викки, только угнетение, боль, и большое, очень большое утомление. Ей было жаль, что она не может залезть в свою теплую кровать и зарыться в одеяло с головой.
- Тайлер Смоллвуд, - сказала она громко. И когда все обернулись, чтобы посмотреть на нее, она продолжила, - Мы оставили его в разрушенной церкви. И он теперь - наша последняя надежда. Мы должны заставить его помочь нам.
Это, кажется, разбудило всех. Стефан тихо обернулся, ничего не говоря и не встречаясь ни с кем взглядом, пока они следовали за ним назад, на улицу. Полицейские автомобили и машина скорой помощи уехали, и они добрались до кладбища без инцидентов.
Но когда они достигли разрушенной церкви, Тайлера там не было.
- Мы оставили его ноги развязанными, - тяжело сказал Мэтт, с гримасой самоотвращения на лице. - Он, должно быть, ушел, однако его машина все еще там. - «Или его, возможно, поймали» - подумала Бонни. На каменном полу не было никакой отметки, которая объяснила бы, что произошло.
Мередит подошла к высокой колокольной стене и присела, зажимая одной рукой нос.
Бонни присела напротив колокольни.
Они потерпели полную неудачу. Всё тянулось так долго и прервалось за один вечер. Они всё потеряли, и он победил. Все, что они сделали сегодня, закончилось поражением.
И Стефан, она была уверена в этом, большую долю ответственности взваливал на свои плечи.
Она смотрела на его темную, склоненную к груди, голову; он сидел на переднем сиденье машины. Они возвращались к пансионату. Другая мысль промелькнула в ее голове и послала острые ощущения тревоги в ее душу. Стефан был всем, кто мог защитить их теперь, когда Дамон ушел. И если сам Стефан был так слаб и истощен …

Бонни прикусила губу, когда Мередит наконец доехала до амбара. Идея уже сформировалась в ее голове. Она была неудобной, даже пугающей, но еще один взгляд на Стефана только укрепил ее решение.
Феррари все еще оставалась позади амбара, очевидно, Дамон оставил машину. Бонни задалась вопросом о том, как он планировал выбраться из сельской местности, но затем подумала о крыльях. Крылья бархатной мягкой, сильной, черной вороны, отражение радуги на блестящих перьях. Дамон не нуждался в машине.
Они провели в пансионате немного времени, но Бонни позвонила родителям и сказала, что проведет ночь у Мередит. Это было ее идеей. И после того, как Стефан поднялся по лестнице в свою комнату, Бонни остановила Мэтта у выхода из пансионата.
- Мэтт? Могу я попросить тебя о помощи?
Он огляделся вокруг, его синие глаза расширились. - Это - ужасная фраза. Каждый раз, когда Елена говорила подобные слова....
- Нет, нет, здесь нет ничего ужасного. Я только хочу, чтобы ты позаботился о Мередит, и проследил, чтобы она спокойно добралась домой. - Она помахала рукой девушке, которая уже шла к автомобилю.
- Но ты идешь с нами.
Бонни через открытую дверь взглянула на лестницу. - Нет. Я думаю, что я останусь на несколько минут. Стефан сможет отвезти меня домой. Я лишь хочу поговорить с ним кое о чем.
Мэтт выглядел изумленным. - Поговорить с ним о чем..?
- Есть кое-что. Я пока не могу объяснить. Ты выполнишь то, что я попросила?
- Но … о, хорошо. Я слишком утомлен, чтобы волноваться. Сделай то, что хочешь. Увидимся завтра. - Он ушел, расстроенный и слегка недовольный.
Бонни была сбита с толку его отношением

. Почему он должен волноваться, утомлен он или нет, о чем она хочет поговорить со Стефаном? Но не было времени, чтобы впустую ломать над этим голову. Она оказалась перед лестницей, и, распрямив плечи, подняла голову повыше.
В светильнике на чердаке не было лампы, и Стефан зажег свечу. Он развалился на кровати, одна его нога свисала вниз, вторая лежала на поверхности, и закрыл глаза. Возможно, он заснул. Бонни на цыпочках подошла к нему и глубоко вздохнула.
- Стефан?
Его глаза открылись. - Я думал, что вы уехали.
- Они уехали. Но я - нет. - «Боже, как он бледен,» - думала Бонни. Импульсивно, она перешла сразу к делу.
- Стефан, я подумала кое о чем. С уходом Дамона, ты - единственная преграда между нами и убийцей. Это означает, что ты должен быть сильным, настолько сильным, насколько вообще можешь быть. И, ну, в общем, мне пришло в голову, что возможно … Ты знаешь …, ты, возможно, нуждаешься в … - ее голос дрогнул. Подсознательно она начала водить пальцами по рваным ранкам, образовавшимся на ее ладони. Они всё еще немного кровоточили в тех местах, где она схватилась за стекло.
Его пристальный взгляд проследовал вниз, остановился на ранах. Затем его глаза метнулись к ее лицу, читая подтверждение в ее глазах. На некоторое время наступила тишина.
Затем он покачал головой.
- Но почему? Стефан, ничего личного, но ты действительно выглядишь не слишком хорошо. Ты не сможешь нам ничем помочь, если просто упадешь в обморок! И …я совсем не стану возражать, если ты возьмешь немного. Я имею ввиду, я ведь не пропущу всё, правда? И это не особо сильно мне навредит. И … - Вновь ее голос затих. Он только смотрел на нее, смущая ее. - Ну почему нет? - потребовала она ответа, чувствуя себя немного ущемленно.
- Потому что, - сказал он мягко, - Я дал обещание. Возможно, не многословное, но - обещание. Я не буду использовать человеческую кровь в качестве питания, потому что это означает использование человека, словно домашнего скота. И я не буду обмениваться ею ни с кем, потому что это означает любовь, и... - на сей раз он не смог закончить фразу. Но Бонни всё поняла.
- И никогда не будет кого-либо еще..? - спросила она.
- Нет. Не для меня. - Стефан был настолько утомлен, что его контроль над собой ускользал, и Бонни смогла увидеть то, что он всегда прятал под маской И снова она видела в нем боль и потребность, настолько большую, что вынуждена была отвести глаза.
Странный, небольшой холодок предупреждения и тревоги сочился сквозь ее сердце. Прежде она задавалась вопросом, сможет ли Мэтт когда-нибудь преобладать в этом смысле над Еленой, и сейчас ей казалось, что да, сможет. Но Стефан...
Для Стефана эта пропасть была огромной. Независимо от того, сколько времени пройдет, независимо от того, что он будет делать, его раны никогда не заживут. Без Елены он всегда будет только половинкой. Живым только наполовину.
Она должна была подумать об этом, сделать что-нибудь, чтобы отодвинуть это ужасное чувство страха. Стефану нужна Елена; без нее он никогда не будет целым. Сегодня вечером он сорвался, он балансировал между напряженным контролем и сильным гневом. Если бы он смог увидеть Елену лишь на минуту, поговорить с ней...
Она пришла сюда, чтобы вручить Стефану подарок, которого он не желал. Но было кое-что еще, чего он действительно хотел, и она понимала, что она единственная в силах дать ему это.
Несмотря на него, она сказала хриплым голосом, - Ты хотел бы увидеть Елену?
Мертвая тишина разлилась по комнате. Бонни сидела, наблюдая за игрой теней на стенах, образовавшейся от вспышек пламени свечи. Наконец, она повернулась, и встретила его взгляд из угла комнаты.
Он тяжело дышал, его глаза были закрыты, а тело стало тугим, словно натянутая тетива. Бонни диагностировала, проверяла его силу, способность бороться с искушением.
Он не мог. И Бонни видела это.
Елена всегда значила для него слишком много.
Когда его глаза снова встретились с ее глазами, они были мрачны, его губы сложились напряженной линией. Его кожа больше не была бледна, она вспыхнула ярким цветом. Его тело всё еще было напряжено, но дрожало от нетерпения.
- Это может причинить тебе боль, Бонни.
- Я знаю.
- Ты нашла в себе силы для контроля. И я не могу гарантировать, что смогу защитить тебя от них.
- Я знаю. Как ты хочешь сделать это?
С отчаянием он взял ее за руку. - Спасибо, Бонни, - прошептал он.
Она чувствовала, как кровь приливает к ее лицу. - Всё хорошо, - ответила она. На его лице отразилась печаль. Он был великолепен. Эти глаза … минута, и она вскочила бы к нему на кровать и растаяла. С радостным, агонизирующим чувством собственного достоинства она вырвала свою руку и повернулась к свече.
- Итак, я войду в транс и попытаюсь найти её, как только мне удастся вступить в контакт, я попытаюсь найти тебя и привлечь к этому...Думаешь, сработает?
- Могло бы, если бы я смог достичь твоего уровня, - ответил он, отвернувшись от нее и сосредотачиваясь на свече. - Я смогу проникнуть в твой разум..Когда ты будешь готова, я почувствую это.
- Хорошо. - Свеча была белой, ее восковые стороны были гладкими. Пламя разгоралось, а затем отступало. Бонни смотрела на него, пока не оказалась далеко от этой комнаты и ее не окружила темнота. Вокруг было только пламя, ничего, кроме пламени. Она входила в пламя.
Невыносимая яркость окружила ее. И она прошла сквозь нее в темноту.

В похоронном бюро было холодно. Бонни с тревогой огляделась вокруг, задаваясь вопросом, как она попала сюда, пытаясь собраться с мыслями. Она была в полном одиночестве, и, по некоторым причинам, это беспокоило ее. Разве здесь не должно быть кого-то еще? Она определенно кого-то искала.
В ближайшей комнате горел свет. Бонни двинулась туда, и ее сердце забилось слишком быстро. Это была комната для посетителей, заполненная высокими канделябрами, и дрожащим белым мерцанием свечей. Посреди комнаты стоял белый гроб с открытой крышкой..
Шаг за шагом, как будто что-то тянуло ее, Бонни приблизилась к нему. Она не хотела заглядывать туда. Не хотела.... Что-то было в этом гробу, ждущем ее.
Вся комната была залита мягким белым светом свечей. Всё было в этом сиянии. Но она не хотела смотреть внутрь…
Перемещаясь, как будто в замедленном движении, она достигла гроба, и уставилась на белое атласное покрытие внутри. Там было пусто.
Бонни закрыла крышку, и, вздыхая, прислонилась к нему.
Переферийным зрением она уловила какое-то движение и резко повернулась.
Это была Елена.
- О, Боже, ты напугала меня, - выдохнула Бонни.
- Я думала, что попросила тебя не приходить сюда, - ответила Елена.
Сейчас ее волосы были распущены, спускаясь по ее плечам и вниз, по спине, бледно-золотым пламенем. Она носила тонкое белое платье, которое мягко подрагивало в искусственном освещении. Она напоминала люминесцентную, сияющую свечу. Ее ноги были голы.
- Я пришла сюда для … - Бонни задумалась, какая-то мысль мелькала на самой грани ее разума, дразня ее. Это была всего лишь ее мечта, она вошла в транс. Она должна это помнить. - Я пришла сюда, чтобы ты увиделась со Стефаном.
Глаза Елены расширились, ее губы чуть приоткрылись. Бонни узнала этот тоскливый взгляд, светящийся непреодолимой болью. Пятнадцать минут назад она видела тоже самое во взгляде Стефана.
- О, - прошептала Елена. Она сглотнула и ее глаза помрачнели. - О, Бонни …, но я не могу.
- Почему нет?
Сейчас в глазах Елены сияли слезы, и ее губы дрожали. - Что, если всё изменится...? Что, если он придет, и...? - она прижала ладонь ко рту, и Бонни вспомнила их последнюю встречу... Бонни встретила взгляд Елены с полным пониманием ужаса.
- Разве ты не видишь? Я не смогу выдержать, если что-то подобное этому, случится, - шептала Елена. - Если он увидит меня такой …, и я не могу управлять тем, что здесь происходит; я не достаточно сильна. Бонни, пожалуйста, не позволяй ему приходить сюда. Скажи ему, как мне жаль. Скажи ему... - Она закрыла глаза, и по щекам ее побежали слезы.
- Хорошо. - Бонни чувствовала, что сейчас точно так же заплачет, но Елена была права. Она проникла в разум Стефана, чтобы объяснить ему произошедшее, помочь ему перенести это разочарование. Но в тот момент, когда она проникла в его разум, она поняла, что сделала ошибку.
- Стефан, нет! Елена сказала... - не имело значения. Его разум был более силен, чем ее, и он понял, когда она вступила в контакт, и принял его. Он ощутил суть ее беседы с Еленой, но он не собирался остаться без ответа. Беспомощно, Бонни почувствовала себя отвергнутой, почувствовала, что его разум проникает все дальше в круг света, образованного канделябрами. Она чувствовала его присутствие там, чувствовала, что оно принимает форму. Она обернулась и увидела его, его темные волосы, напряженное лицо, зеленые глаза, жестокие, как у сокола. И затем, зная, что она больше ничего не сможет сделать, она отстранилась, чтобы позволить им побыть наедине.

Дата добавления: 2015-07-25