Глава 15. Лео.

- Она не сбежала, успокойся. – уверенно говорит Саванна, слегка раздраженная моим волнением. Я хочу сказать ей, что переживаю вовсе не по тому, что Аврора много для меня значит, или, что у меня есть к ней какие-то чувства, но не могу об этом заговорить.

Когда я проснулся, Авроры и Афины в гостиной не было. Спартак еще спал, и мне пришлось долго его тормошить, чтобы он очнулся. Это было странно. Он рассказал о побеге Афины и еще долго причитал на тему: «как она могла бросить меня ради Церемонии?». Я почему-то не был удивлен, но ему ничего не сказал. Их интрижка изначально была обречена. Куда больше меня взволновал и волнует до сих пор уход Авроры.

Я уверен – я чувствую – что она не оставила бы меня ночью, не сказав ни единого слова. Поэтому я переживаю за нее, хоть и маскирую это для Саванны, под беспокойство за исход всего дела.

Не знаю почему, но Саванна не кажется такой уж испуганной, хотя я прекрасно знаю: если Аврора вернется к отцу, изначальный план Саванны и Дориана провалится, и еще знаю то, что Дориан не простит Саванне осечки. В их дуэте – главный он и с ним шутки плохи.

Конечно, я его призираю, конечно, я хочу оторвать ему его кукольную головешку, но все мы повязаны, а иметь Дориана Блэка в списке врагов – значит быть практически обреченным. Он вовсе не уставший от жизни богатый чудик, каким я его себе изначально представлял. Дориан Блэк – это зло, и если я говорю зло – значит, я вкладываю в это слово истинный смысл.

Я пытаюсь увидеть подлинные мотивы обоих: Дориана и Саванны. Что-то мне подсказывает, плетя интриги против всех, они готовы придать и друг друга. Саванна уж точно! Почему она не переживает за провал шантажа отца Авроры, Организатора Церемонии Перехода? В этом вопросе кроется важнейший ответ на происходящее. Но пока я не нашел отгадки.

- Она в замке. Выбраться из него мы можем, только если сам Дориан этого захочет. Кстати, мне нужно отнести ему кофе. – она стоит у одного из зеркал на стене и расчесывает непослушные длинные волосы, изредка бросая на меня усталый взгляд.

Точно…точна она играет надоевший ей самой спектакль, перед глупой публикой.

- А сам он кофе себе сварить не может? – бросаю я. Сейчас бы нужно подойти и обнять ее, дать понять, что я переживаю из-за Авроры только потому, что переживаю за исход всего затеянного нами, но я не хочу.

Сегодня ночью я засыпал с ней бок обок, а думал только о том – чувствую ли я к ней хоть что-то из того что чувствовал раньше? Аврора была совсем рядом – поразительно неловкая ситуация – и я хотел, чтобы ее не было в этот момент. Не хотел, чтобы она чувствовала боль, а я ведь знаю, что мы с Саванной причиняем ей боль. Все так запуталось! Кем стала Аврора для меня? И почему я не хочу, чтобы Саванна узнала о моей симпатии к ней?

- Не поднимай шум из-за девчонки. Если Дориан узнает, что она шатается по замку одна… - Саванна подходит к столу, накрытому еще вчера, и берет ломтик сыра. – А она оказалась не так проста, как всем нам изначально показалось, да? Этот ее взгляд... Брось, Лео, не отводи глаза, ты мужчина и нормально, что ты ведешься на это. Столько соблазна в том, как она на тебя смотрит, я заметила!

Я не хочу развивать тему и поспешно ретируюсь к дальнему концу стола, пихая в рот все, что еще не успело пропасть за ночь.

- Можешь даже увлечься ею немного, скоро ты поймешь, что это не помешает, но помни…

Я прикладываю палец к губам, боясь, что нас услышит Спартак, страдающий с бутылкой вина, в дальнем конце огромной комнаты.

- Твой дружок олух, он не сможет сосчитать и сколько будет два плюс два…

- Когда я увижу Руфь? – я говорю жестко, так, чтобы она поняла - увиливать больше не имеет смысла.

- Скоро.

- Это не ответ. Саванна, не морочь мне голову, ты знаешь, что лучше меня не злить!

- Или что? Ты расскажешь все Авроре? – она смеется, и совсем не опасаясь моего гнева, подходит ко мне.

- Если ты знаешь где моя сестра, лучше сказать мне прямо сейчас. – сквозь стиснутые зубы говорю я, пытаясь переместить закипающую ярость в сжатые кулаки.

Она целует меня. Целует, отстраняется на мгновение, с довольной улыбкой заглядывая в глаза, и снова тянется к моим губам.

- Ты сама не веришь, что Дориану удастся задуманное… - озвучиваю я неожиданно пришедшую в голову мысль.

Саванна перестает улыбаться. Я что, догадался чуть раньше, чем следовало?

- Не верю. – теперь она прикладывает палец к губам в знак молчания. – По большей части я здесь для того, чтобы помочь вам добраться до Византии. Великий Дориан Блэк обречен, хоть еще и пытается сражаться.

- Но… - я совсем запутался, мне казалось, что без участия Дориана Блэка, бессмертие для Саванны невозможно.

- Новых яблок, скорее всего больше не будет. То есть, те дары, что предназначаются для грядущих Церемоний – это последняя партия.

- Это связанно с восстаниями? Что такого узнали люди, отчего они решились воевать?

- А что, как ты думаешь, погубило мать Авроры? Лео, корабль тонет и нам нужно собирать самые ценные вещи и спасаться…

- Если Аврора в этот самый момент узнает правду, чем это обернется для нее?

- Узнает секрет мировой важности? Дориан убьет ее, без вариантов. Послушай, Лео, твоя сестра здесь, она в безопасности, но пока дело не завершится, он не отпустит ее и… никого не отпустит!

- Что?! Руфь в этом чертовом замке, где она? Ты к этому причастна? – ору я и хватаю Саванну за горло, машинально, не понимая, кто, стоит передо мной. Хотя это и неважно уже!

- Она в порядке, пока что, но если Блэк… - хрипло оправдывается Саванна.

- Я иду за ней. Прямо сейчас!

Я отпускаю Саванну и решительно иду к дверям гостиной, краем глаза замечаю, что Спартак идет за мной. Для меня больше нет никаких планов и заговоров, сделок, страстей… Моя сестра здесь и я могу спасти ее! Все на что я пошел, было только ради нее.

Правильные слова, хорошие, но правдивы ли они на самом деле?

Я гоню от себя всякие размышления. За секунды пробегаю галерею, площадка, лестница… Я слышу крик Авроры, он точно принадлежит ей, нет сомнений! Я застываю на середины лестницы, пытаясь понять, откуда раздался ее голос. Она больше не кричит, замок снова погрузился в тишину. Хотя нет… почему я раньше не прислушивался? Какой-то мощный механизм работает под замком.

- Ты слышишь это? – через плечо спрашиваю Спартака.

- Думаю да. Дориан мог ее убить? – возвращается он к крику, который давно стих. За эти секунды могло многое произойти…

Я следую за ощущениями, ломлюсь во все закрытые двери первого этажа. Почти все – это пустые комнаты, без мебели, некоторые отведены под склад. Спартак действует по тому же принципу, просто берет и вышибает ногами двери.

Шум наполняет холл, разносится дальше по замку. Хозяин точно уже должен услышать, и Аврора, если она еще жива. Я не просто хочу ее спасти, я не могу не спасти ее! Как тогда, в доме дяди и тети, когда пришли Стражи и пытались пустить в нее разряды – ей не на кого надеется кроме меня. Это чувство захлестывает меня целиком.

Удар, гром, пустая комната. Удар, гром, сваленная в кучу мебель. Удар…

- Если бы вы только знали мальчики, сколько стоят замки на этих дверях!.. – раздается звонкий голос Дориана за спиной.

Я оборачиваюсь, он стоит у подножья лестницы, что-то зажав между пальцами, оно сверкает в свете дня.

- Не это ищешь? – обращается с жестокой улыбкой Блэк ко мне. - Ключ от главной комнаты этого замка, где и находится твоя принцесса. Хочешь спасти ее?

Спартак рвется накинуться на Бессмертного, но я успеваю удержать его.

- Она вон там. – указывает Блэк на малозаметную белую дверь в противоположной от лестницы стене. Туда мы еще не успели заглянуть.

Спартак кидается к двери, дергает за ручку, когда та не поддается, принимается долбить по ней ногами в тяжелых ботинках. Но, как и следовало ожидать - дверь не откроется без ключа, того что держит Дориан Блэк.

- Чего ты хочешь?

- Боюсь, я уже не получу этого... Так ты хочешь ее спасти? – кидает он вызов. Это именно вызов, потому что… - Но если ты войдешь в эту дверь, назад ты уже не вернешься. Хочешь ли ты попытаться спасти ее, чтобы умереть самому?

- Останься. – я показываю Спартаку глазами на Дориана и он все понимает.

В мгновение мой друг оказывается около Бессмертного и накидывается на него. Он позволяет себе то, чего я не ожидал – он бьет Блэка по лицу кулаком. Осколки разбитой фарфоровой кожи сыплются на мраморный пол, и в повисшей тишине этот звук кажется единственным существующим. Спартак отнимает ключ и кидает мне. Я ловлю.

Два шага и я возле двери. Вставляю ключ в замочную скважину, поворачиваю два раза и открываю. В глаза бьет наиярчайший свет люминесцентных ламп. Этот неожиданный контраст - современного освещения и общей обстановки замка, на долю секунды заставляет меня остановиться. Но я быстро прихожу в себя и спускаюсь по грязной бетонной лестнице, ведущей в подвальное помещение.

Чем ближе я подхожу к чему-то скрытому в потайной комнате под замком, тем сильнее становится металлический запах, витающий в воздухе. Он мне знаком, но я не могу вспомнить, где чувствовал его.

В конце бетонной лестницы начинается продолговатый проход, стены когда-то давно были выкрашены в белую краску, но это было так давно, что о краске напоминают лишь отдельные потрескавшиеся куски. Запах железа усиливается. Я ощущаю, как волосы на руках и спине становятся дыбом. Это что, страх?

Я вижу Аврору, замершую в конце прохода. Она стоит ко мне спиной и смотрит на что-то, или кого-то в полумраке помещения перед ней. Я зову ее, но она не реагирует. Тогда я ускоряюсь и наконец, добравшись до нее, осторожно кладу руки ей на плечи. Хочу, чтобы она ощутила себя в безопасности, чтобы почувствовала мое тепло и знала что больше не одна.

Вздрогнув, Аврора оборачивается и потрясенно всматривается в мое лицо, спрашивая: это действительно ты? Я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе. Что здесь происходит?

- Что он сделал с ними… Боже! – дрожа, всхлипывает девушка, ее горячее мокрое дыхание согревает мою грудь.

Я нежно отстраняю ее от себя и увожу за спину, готовый увидеть то, что заставило ее кричать. Делаю шаг в полумрак помещения…

В центре грязного бетонного зала находится квадратная клетка, под низким потолком проходят различные трубы и неизвестные мне механические приспособления. Я разглядываю все это, потому что не хочу переводить взгляд на того, на то, что находится в центре клетки. На металлическом столе лежит скелет обтянутый кожей – в буквально смысле - к нему присоединены две трубки, и даже отсюда я вижу, что по ним течет кровь. Человек на столе не двигается, но к ужасу я замечаю, что глаза его устремлены прямо на нас с Авророй!

Я вскрикиваю. Я, взрослый парень, многое повидавший за свою жизнь на Окраине, напуган живым взглядом исстрадавшегося человека, почти полностью обескровленного идущим по потолку механизмом.

- Он выкачивает из людей кровь. – прижимаясь к моей спине, говорит Аврора. – Теперь ты понимаешь? Понимаешь все?

Я ошеломлен, не могу отвести взгляда от живого скелета. Но все в моей голове действительно встало на место. Дориан Блэк никогда не придумывал химической формулы Бессмертия, элементы химической таблицы тут не причем! Главным компонентом для создания Яда бессмертия является человеческая кровь, и насколько я понимаю, требуется ее огромное количество! Вот почему пропадали Смертные, почему взбунтовался народ, до которого наконец-то за долгие годы дошла правда. Правительство поставляет Дориану беженцев, а он выкачивает из них кровь и готовит Яд, по одному ему известному рецепту. Это ночной кошмар наяву, но главным доказательством реальности являются живые, страдающие глаза, смотрящие на меня из-за решетки.

- Моя мама узнала правду и не хотела, чтобы мы с братом когда-нибудь совершили Переход, потому что она узнала - за это, кто-то отдал свою жизнь. – озвучивает Аврора мысли - Она приехала в Олимп за подтверждением информации, а когда доказательства появились, она хотела начать бунт, рассказать как можно большему количеству Смертных об опасности и когда она со своей группой выдвинулась к замку Блэка, надеясь устроить митинг, их просто расстреляли.

Я оборачиваюсь к Авроре и обнимаю, целую в макушку. Хочу отдать ей все тепло, что во мне есть, спрятать в объятьях настолько, чтобы ей еще долго не пришлось возвращаться в реальность. Она не заслужила всего того, что я с ней сделал…

- Но Лео, это еще не все, смотри… - Аврора указывает пальцем в темное пространство с правой стороны от клетки. Еще одно помещение. Я всматриваюсь, но, не увидев ничего кроме темноты, делаю пару шагов в этом направлении. Срабатывают датчики движения, и темное пространство озаряет белый свет потолочных ламп.

Сначала я думаю, что вижу сваленных в кучу свиней – именно это первым приходит мне в голову – но затем, когда я вижу волосы, понимаю что это люди. Пола нет, есть только худые, обескровленные тела, глядящие по разным сторонам впавшими глазницами. Дыхание перехватывает, вся устрашающая мощь этого ужасного места давит на нас с Авророй. Я не позволяю ей выйти из-за моей спины.

Огромное – как оказалось помещение – заполненное сотнями тел, которые отдали свою кровь механизму. Теперь они уже не нужны. Теперь они отбросы. Все эти люди (многие из которых, скорее всего жители Окраины) стали чем-то вроде отходов. Такое просто не укладывается в голове! Реальность обескураживает своей жестокостью…

- Лео?! – раздается тихий, надломленный голос откуда-то из дальнего угла комнаты-кладбища.

Я знаю, кому он принадлежит! Знаю, что только моя сестра умеет так говорить, но я отказываюсь верить своим ушам, а вдруг это просто призрак!?

Слава Богу, нет!

Руфь выходит под свет потолочных ламп, и я вижу ее лицо впервые за прошедшие тяжелые дни поисков. Она исхудала и испачкана так, будто днями напролет лежала в выгребной яме. Но это не беда, я выхожу ее, уведу отсюда!

Сестра оценивает безопасность положения, осознает, что в этом, подобном аду месте, действительно стою я и кидается ко мне. Она должно быть такая слабая, но бросается в мои объятия с таким рвением, и облегчением, что я пошатываюсь. Не могу сдержаться, да и не хочу больше! Я плачу, по-настоящему, от боли и от радости воссоединения. Я так счастлив, что Руфь наконец-то рядом со мной и что Аврора стоит рядом – это кажется таким правильным. Мне никто не нужен, только моя сестра и эта смелая чудесная девушка, вверявшая мне свою жизнь каждый день и каждый день понимая, что я ее предаю.

- Давно ты здесь? Тебя кормили хоть иногда? – отирая со лба сестры грязь и кровь, спрашиваю я, больше для того, чтобы она окончательно привыкла к моему голосу и мысли о том, что она в безопасности теперь.

- Нет. Ни разу за неделю. Но мама и папа… - голос ее подводит, она начинает рыдать, и я все понимаю. – Мама и папа, они… кормили меня... ловили крыс, как и другие... а потом!

Аврора обнимает ее и крепко прижимает к себе, она склоняется к ее уху и начинает что-то неслышно нашептывать, полагаю слова утешения, уж в них-то она знает толк! Сколько ей самой пришлось выслушать после гибели брата и матери. И все из-за одного человека. Чудовища, лишившего жизни за прошедшие годы тысячи и тысячи человек.

Я больше не чувствую как закипает кровь, превращаясь в подлинную ярость. Я и есть ярость! Гнев наполняет меня, как наполняет мое тело кислород. Одна моя часть находится сейчас в этой страшной комнате и думает только о том, как бы вывести сестру и Аврору на свободу, а другая, более сильная – желает крушить стены! Я хочу разнести это место до основания, хочу отрывать от Дориана Блэка, член за членом... пока не останется лишь одно черное сердце, которое я обращу в прах! Он – просто не имеет права оставаться жить еще хотя бы на минуту, ему ни за что не спастись теперь.

- Уходим. – командую я девочкам и иду первым через комнату с клеткой, а затем и на лестницу ведущую к выходу.

Толкаю дверь, но она не поддается! Первый всплеск ярости – я колочу по двери, по ручке кулаком, понимая, что ломаю себе суставы, но я не чувствую боли! Моя цель – преодолеть преграду, разрушить ее и добраться до Дориана.

- Он же говорил тебе, что ты не сможешь вернуться оттуда. – раздается голос Саванны по ту сторону.

Пауза. Я не шевелюсь, сестра и Аврора стоят за моей спиной, застывшие в молчании.

Саванна решила встать на сторону Блэка? И если она говорит такое, значит, Спартак не может остановить ее, он вне игры. Был еще один ключ... Конечно же, это была ловушка чтобы избавится от меня, но в любом случаи, думаю, им все еще нужна Аврора.

- Я забрал сестру, а что будет с девчонкой мне плевать. Все в силе Саванна, я не отказывался от нашего уговора.

Я говорю правду. Дориан мне не поверит, но поверит Саванна, она знает, что в моих словах есть истина.

Я плохо слышу, о чем они говорят, но понятно, что идет спор. Она сможет меня отстоять! Оборачиваюсь к Авроре и понимаю, что она мне поверила – поверила в то, что я брошу ее на растерзание Блэку и Саванне. Но она готова принять это, если такова моя воля. Я, безусловно, не позволю им убить ее, но и быть честным с ней до конца, я не смогу.

- Ничего не бойтесь, ладно? Мне только нужно добраться до него… и все закончится! – шепчу я Руфь и Авроре, приготовившимся бежать по команде.

- Там уже вполне могут быть Стражи… - предостерегает Аврора.

Плевать мне на Стражей! На все плевать! Даже если они расстреляют меня, я все равно буду из последних сил пытаться добраться до Дориана Блэка!

- Без глупостей, милый. – спокойно просит Саванна, медленно поворачивая ключ в замочной скважине.

Дверь открывается, и я первым делом вижу Спартака стоящего на коленях перед Блэком, тот прижимает лезвие к горлу моего друга. И когда Бессмертный видит мое лицо, смотрит точно мне в глаза, он понимает – что я не выбрал его сторону. Он понимает – что я убью его прямо сейчас, что бы ни произошло! Он видит в моих глазах свою смерть…

- Я не прощаю предательства. – холодным, лишенным любых эмоций голосом говорит Дориан и режет Спартаку горло.

Поток крови заливает мраморный пол, и мой мертвый друг падает.

Глава 16. Аврора.

Моей дорогой подруге.

Письма стали чаще, ты замечаешь? Это потому что я нуждаюсь в тебе! Я теряю рассудок, не справляясь с кошмарами вокруг, а ты единственная кто напоминает мне, что нужно бороться за свою жизнь. Я узнала правду, да – по крайней мере, часть – но один хороший человек поплатился за это жизнью. Спартак, лучший друг Лео и мой друг тоже, погиб. Нет, погиб – для меня это слово означает, что с ним случился какой-то несчастный случай, будто произошло что-то не имеющее к человеку никакого отношения, а это не так. Спартака убил Дориан Блэк!

Это случилось вчерашним утром, а сейчас я сижу на заднем сидении машины Лео и мы направляемся к яхте, которая доставит нас в Византию. Все кончено.

Лео нашел свою сестру, Руфь, но, к сожалению, он потерял больше, чем обрел... Я изредка поглядываю на его лицо, хочу понять – разделить вместе с ним – что он чувствует, но все безуспешно. Он ушел в себя, но выглядит так, словно ко всему равнодушен и заботит его лишь дорога, по которой он едет. Меня не обмануть. За короткие дни, проведенные с ними наедине, я успела понять, как сильно парни были связанны, их дружба – это дружба двух братьев и если ты моя милая пока не можешь понять меня, тогда просто поверь. Думаю Лео в агонии, глубоко внутри себя, за надежной стеной из игры в спокойствие, он рыдает. Я ни в коем случаи не хочу приставать к нему с расспросами, глупыми напрасными не способными ничего изменить словами сожаления. Я просто не оставлю его одного. Изо всех сил – сколько бы он не пытался меня прогнать – я останусь рядом, чтобы он смог это пережить.

Теперь мне все известно о его душе. Известно о благородстве и пороках. Известно о любви к той красивой, чарующей девушке, что поможет нам добраться до Византии, Саванне. Да, он любит ее и любит так, как никогда не сможет полюбить меня, но я ни за что не сдамся! Слышишь, подруга!? Я обещаю тебе, что не придам его, чего бы мне это не стоило. Такую вот клятву я дала себе, а значит и тебе – я всегда буду любить его.

Буду помнить того бездомного человека, которого убил Страж в переулке Окраины, буду помнить и каждое лицо увиденное мною на арене, когда нас всех должны были сжечь – и других, полагаю, сожгли, спаслась лишь я. Буду помнить лицо Спартака и то, как он крепко обнимал меня за плечи, а я представляла что это мой выросший брат. Спасибо ему за это ощущение надежности... Буду помнить, пока это единственное что я могу сделать, а сделать для мертвых мы можем не много. Первое – хранить память о них с теплотой в сердце и второе – искать справедливости. Ты спросишь, зачем мертвым справедливость? Мне кажется, что только так они будут покоиться с миром, точно, если мы найдем правду, они узнают, что голоса их все так же слышны.

В жестоком мире современности искать справедливость – последнее, что можно сделать для собственного выживания, но если никто не будет искать правду, как же, в итоге мы ее найдем?..

Прости, за то, что иногда пишу то, чего ты, возможно, не понимаешь или не разделяешь. Просто моя душа так много чувствует, что я не могу молчать, от чувств рвется сердце…

Тебе наверное интересно, что же случилось после того как мы увидели Дориана Блэка и Спартака лежащего у его ног с перерезанным горлом? Что ж... Скажу сразу, я думала, Лео оторвет ему голову в считанные секунды, но я как-то успела задержать его на мгновение и кое-что предложить. Раньше, я никогда не думала что темные, жестокие мысли могут, приходит мне в голову. Я ошибалась. Увидев мертвое тело друга, я поняла, как сильно хочу мучений человека сотворившего с ним такое... Оторвать голову – слишком быстро и безболезненно, Дориан бы даже не успел понять, что произошло. Я же придумала способ, который будет убивать Дориана Блэка каждый день.

Он думал, что Саванна на его стороне и попытается его спасти, но она спокойно отошла в сторону. Лео скрутил Бессмертного и по поему предложению бросил в подвал. В темноту. К жертвам, которых бесчеловечно загубил. И это было еще не все…

Громадный резервуар, через который вода поступала в замок и была необходима для экспериментов Блэка, находился там же, в одном из подвальных помещений. И Лео сделал в нем пробоину. Вода начала неумолимо сочится и уже через пару месяцев затопит подвал до потолка. Блэк навсегда останется там. Он изо дня в день будет умирать от удушения и голода, но так и не сможет умереть…

Саванна предупредила нас, что когда в замок вернутся Стражи и те, на кого Дориан работал, они его вызволят и мы пошли на хитрость. Мы замуровали дверь в подвал, затем покрасили стену и повесили на это место один из портретов.

Никто кроме нас не знает о нахождении первого Бессмертного. Никто и никогда об этом не узнает. История Дориана Блэка закончилась в том самом месте, где и должна была по- справедливости закончиться.

Теперь же, наш путь снова продолжается, в несколько изменившемся составе, если так можно сказать. Пропало всякое очарование путешествия, оно больше не может казаться мне приключением. Есть только Лео и за ним я буду следовать повсюду.

Возможно прочитав мое письмо, ты задашься вопросами: что будет дальше, после моего возвращения в Византию? Уйдет ли Лео с Саванной, или мы каким-то образом, продолжим наши отношения? Моя милая… я и сама задаюсь теми же вопросами! Наши отношения – если между нами вообще что-то, кроме нелепого стечения обстоятельств?

Это очень странно ехать в одной машине, с его бывшей! Я пишу эти строки, сидя на заднем сидении, рядом с сестрой Лео, которая задремала и иногда поглядываю на парочку впереди. Странно, не будь я на сто процентов уверенна, что они долгое время были вместе, я бы ни за что не сказала, что между ними есть какая-то связь! Она, приложив ладонь ко лбу, смотрит на проносящиеся темные пространства за окном, думая о чем-то своем, кажется ни о чем важном. Он, хладнокровно поворачивает руль и следит лишь за дорогой, никакой задумчивости, или заметных признаков потрясения. Ничего! Они будто бы и не в одной машине едут, а я просто вижу отдельные изображения, склеенные при монтаже.

Они одиноки, когда не нужно испытывать страсть.

Ах, да! Кое о чем я забыла тебе написать, а это важно. Оказалось, что дары Дориана Блэка хранятся не в подвальных помещениях, как я думала; яблоки находятся в специализированном зале на третьем этаже, о чем рассказала Саванна. Мы пытались проникнуть внутрь, но стальные решетки, требующие для открытия, ввода электронного кода, не поддались. Я видела дары собственными глазами! До рези в глазах белый зал, а посередине огромная пирамида из спелых ядовитых яблок. Они такие красные, что казалось их, облили свежей кровью!

Что это означает? А то, что запланированные на несколько лет Церемонии, состоятся, но в связи с пропажей Дориана Блэка и отсутствием у Организаторов формулы Яда бессмертия, яблоки будут, стоит баснословные суммы! Из-за них может развязаться еще одна война…

Встает вопрос, как мне объяснить отцу, что я отказываюсь от Перехода, который приближается с каждым днем? Если я расскажу ему о том, что узнала, о маме, он попытается разузнать подробности пропажи Блэка, так как ему выгодно чтобы Церемонии продолжались. А я не могу этого допустить! Сейчас, когда я знаю, что с исчезновением Блэка закончатся пропажи людей и утихнут восстания, я не могу допустить оплошности в своем рассказе отцу.

Есть у меня одна идея, но я даже не знаю, как сказать об этом Лео! Что ж… говорить прямо сейчас не обязательно, сделаю это, когда мы окажемся на яхте.

Последний тетрадный лист. Может быть, мне удастся найти еще бумагу и написать тебе, хотя в Византии это затруднительно. Спасибо тебе, моя дорогая подруга за то, что прошла со мной через все испытания, я верю, что однажды мы встретимся! Развязка близка и я буду думать о тебе, когда все закончится.

С любовью, Аврора.

Я чувствую себя неуверенно, когда ступаю на клонящийся то влево, то вправо, деревянный пол огромной черной яхты. Что уж там говорить, я собираюсь отправиться в плаванье впервые! Слегка согнув колени – я считаю, что могу упасть в любой момент – я держусь за выступающий бортик, за которым блестят черные волны.

Честно говоря, я лучше бы еще несколько дней протряслась в машине Лео (которую он, кстати, упросил Саванну загнать в грузовой отсек яхты), чем прожить еще хоть пару минут такой качки!

Заметив, как я вцепилась в ограждение и неуклюже растопырила ноги, Лео с улыбкой предлагает мне свою помощь. Я только рада тому, что он проводит меня в мою комнату... то есть каюту! Он обхватывает меня за талию, а я кладу левую руку ему на плечи и так мы спускаемся по небольшой лесенке внутрь.

Если в замке Блэка все было преимущественно белым, вплоть до цветов в вазах, то на яхте Смертных все черное. От непривычной мрачности обстановки, моя «морская болезнь» - как мне уже успели обозначить, начинает обостряться. Я прошу Лео поскорее проводить меня в мою каюту.

Эта оказывается крохотного размера комнатка, где почти все место занимает кровать, правда из плюсов – иллюминатор, за которым пока я вижу лишь темноту. Лео опускает меня на край кровати, словно я тяжелобольная и сам остается стоять. Я слегка растерянна, мне уже так дурно, что я думаю, меня стошнит прямо на пол, потому, что до уборной мне, скорее всего не добежать, а делать это при нем уж очень не хочется.

- А ты позеленела, знаешь? – вымученно, наверное, забыв, что вместе с шуткой стоит улыбаться, произносит он. Думаю, он понимает, что при мне не нужно пытаться казаться сильным и бесчувственным. Пытаться делать вид, что Спартак все еще жив.

- Если ты сейчас не уйдешь, то меня прямо при тебе вырвет на платье. – подыгрываю я ему. Хотя я не далеко ушла от истины!

- Тебе нужно лечь и какое-то время неотрывно смотреть в одну точку, это немного поможет. А если нет, принесу тебе с кухни кусочек имбиря, это старый способ от укачивания.

- Ладно. – быстро проговариваю я, чувствуя что вот-вот опустошу желудок.

Лео, наконец, разворачивается и уходит. Не прошло и пары минут, как меня вырвало. Да, прямо на постель, как не ужасно! И этот малоприятный процесс длился и длился, пока, казалось я не начала выплевывать собственные легкие. Надеюсь что слышимость на яхте паршивая, иначе экипаж и Саванна с Лео все слышали.

Когда первый приступ закончился – в желудке просто больше ничего не осталось – я принимаю горизонтальное положение и как посоветовал Лео, смотрю в одну точку. Я выбрала иллюминатор – он черный и почти не движется. Мне вспоминается моя болезнь, почти в самом начале, по дороге в Олимп. Как же это было давно! И весело… забавно, как плохие вроде бы воспоминания, со временем, становятся дорогими.

Пребывая в каком-то отвратительном, полуобморочном состоянии, я засыпаю. Но сон мой беспокоен и длится не долго. Когда я открываю глаза, в иллюминаторе все еще темнота, но она с каждой минутой понемногу проясняется. Работает мотор, а значит, мы давно движемся к Византии.

Дико хочется пить, и я встаю с кровати. На какое-то время головокружение возвращается, но силой воли, мне удается остановить надвигающийся рвотный приступ, и я выхожу из каюты. Освещение на время ночи сделали самым слабым, мне приходится почти на ощупь искать путь до кухни.

Поплутав немного, я понимаю, что все безуспешно. Добравшись до уборной, пью прямо из-под крана над раковиной. После холодной воды, которой я не забыла ополоснуть и лицо, мне становится заметно лучше, и я даже решаюсь подняться на палубу.

Он здесь. Лео стоит на карме, положив ладони на бортик, и смотрит на звездное небо. Я осторожно подхожу к нему, с облегчением подумав о том, что не зря выдавила зубной пасты на палец и почистила зубы.

- Не возражаешь? – негромко спрашиваю я.

Он оборачивается, но я не замечаю никаких признаков удивления, точно он знал, что я приду, или ждал этого. Приглядевшись, я отмечаю, что он взволнован, точно он высказал все, о чем долгое время молчал. И я получаю подтверждение своей догадки:

- Я расстался с Саванной.

- Мы должны уничтожить оставшиеся плоды Блэка. – не к месту вырывается у меня. Знаю, что сейчас чертовски не подходящее время, но воспоминания о пирамиде яблок, скрытой решетками стоит перед глазами.

В его больших, почти таких же темных как небо глазах, есть тот самый вопрос, о котором я долго мечтала! Я чувствую его, знаю, чего он хочет.

- Будешь со мной? – словно он и не слышал моих слов.

Я замираю, не веря своим ушам, не веря даже тому, что существую! Он резко притягивает меня к себе и целует, самым страстным и чувственным поцелуем, на который только способен.

Он действительно хочет быть со мной…

Глава 17. Аврора.

Как незаметно все стало обыденным и таким же, как раньше. После моего возвращения домой, отец первые дни не оставлял меня одну ни на минуту. Он рассказал мне обо всем, что с ним творилось, и как он сильно переживал, я еще никогда не видела его таким уязвимым и… старым. Папа был в отчаянии, он признался мне, что хотел пойти к церемонийместорам и просить их выделить ему самую большую группу людей, чтобы отправится на мои поиски, но благо я вернулась раньше.

Лео и Руфь после того как мы причалили к Византийскому берегу, на время остались у знакомых их семьи, где-то на первом уровне. Я предлагала Лео свою помощь, говорила, что уговорю отца приютить их с сестрой, но он наотрез отказался, пообещав, что через пару дней, когда шумиха в городе окончательно уляжется, он придет ко мне сам.

Я до сих пор жду его с нетерпением.

В моей комнате, да и во всем доме, все так же, как и было пару недель назад, точно я выходила всего на пару часов и вот вернулась... Теперь мою голову занимаю лишь мысли о том, что же происходит между нами с Лео, и реальны ли те отношения, которые он мне предложил на борту яхты.

Забавно то, как ты меняешься, почувствовав вкус любви. Раньше, до момента, когда Лео меня поцеловал, и я поверила, что между нами действительно что-то может быть, я была озабоченна столькими важными делами! В первую очередь поиски правды о том, что случилось с мамой и братом, переживания за отца, грядущая Церемония Перехода, о которой я так долго размышляла, а еще страх перед войной в Византии и многие другие значимые вещи... Но все это вдруг перестало иметь для меня прежнее значение, точно все окружающее потеряло цвета и осталось лишь яркое невообразимое желание иметь Лео!

Как я жила до него? Как я вообще решила, что что-то чувствую? Он разбудил меня и будит каждый день, спасает и заставляет жить! Я не дура, я понимаю, что наши с ним чувства не соизмеримы. Может быть, он даже выбрал меня, только чтобы забыть Саванну, ведь ему трудно находиться с ней рядом, помня, что отчасти она виновата в смерти его лучшего друга. Мне на самом деле не важны причины, по которым мы вместе, пусть это тысячу раз глупо и сродни самообману, пусть! Я сейчас только поняла, что означают слова «нужен как воздух» - это значит, что без него я умираю!

День за днем, то проваливаясь в неглубокий сон, то резко просыпаясь ночами, я жду его. Не имею ни малейшего представления, как он свяжется со мной, как вообще найдет способ беспрепятственно подняться с первого уровня на второй, но я жду его. Никакой учебы. Никаких приготовлений к грядущей Церемонии, поиска самой лучшей портнихи, которая бы сшила мне самое красивое платье. Никаких разговоров с отцом о том, чем я планирую заниматься после Перехода, или о том, что конкретно происходило со мной после экскурсии на Окраину. Я не живу нормальной жизнью! Потому что у меня своя, новая нормальная жизнь, вся суть которой, сводится к тому, чтобы ждать Лео.

Вот и сейчас я сижу в своей комнате на кровати, обхватив колени руками, и смотрю на лежащие книги, не желая их открывать. История отвлечет меня от ожидания, и я словно придам любимого. А ведь мне осталось дочитать последний седьмой рассказ «Снежной королевы» и я узнаю, спаслись ли маленькие влюбленные…

Я продолжаю находиться в добровольном забытье, когда в дверь комнаты стучится отец и сообщает что ко мне пришли.

Сердце подскакивает, я хочу верить, что это Лео! Но, тут же, разум мне подсказывает, что отец так спокойно не пригласил бы его в дом, а тем более в мою комнату. Убираю книги под кровать и принимаю естественное (насколько это возможно) положение скучающей домоседки.

Дверь отворяется и на пороге, наполовину поглощенная темнотой коридора, ведущего в мою комнату, стоит совершившая Переход Афина. Доля секунды мне требуется на то, чтобы осознать - это действительно она, ведь я представляла себе, что она осталась где-то там, в Олимпе или Окраине, безутешно тоскуя о Спартаке.

Но она здесь, спокойная и Бессмертная.

- Хотела тебя увидеть. – стоя на прежнем месте, сообщает подруга. И в том, как она произнесла «хотела» чувствуется фальшь. Сейчас она ничего не может хотеть!

Зачем она здесь?

- Можешь войти. – собственный голос кажется мне бесцветным и в нем нет заинтересованности. Рада ли я видеть ее? Думаю из чувств, имеющих к Афине отношение, осталось лишь слабое любопытство.

Девушка проскальзывает в комнату и присаживается на кровать рядом со мной. Вот наконец-то мы и рядом! Я хотела бы поделиться с ней своими переживаниями, разделить горе от потери нашего общего друга, но я не могу этого сделать и главная причина в ней!

Афина, такая же, как и Дориан, красивая и отсутствующая. Я вглядываюсь в ее лицо и понимаю, что она лишена эмоций, все в ней словно остыло и заснуло навсегда. Красота ее ошеломляет, я подавляю в себе инстинктивное желание, коснутся ее идеальной фарфоровой кожи. И глядя в эти наиярчайшие голубые глаза, я ненавижу ее! Она ведь даже не знает, что его больше нет. Он погиб, когда она сбежала, и Лео пришлось копать ему могилу недалеко от замка Блэка! Что же она сделала?! Она убила свою душу, за возможность жить вечно без сердца!

- Спартак мертв. – говорю я с вызовом, наблюдая за выражением ее лица. Ничего в ней не переменилось и даже не шелохнулось. Все равно, что пытаться вызвать сочувствие у покойника. – Дориан Блэк перерезал ему горло! А ты этого даже не знала…

Афина отводит взгляд куда-то за мою спину, и это не потому, что ей стыдно или неловко за себя, а потому что разговор ей не интересен. Я ведь знаю, что она что-то испытывала к Спартаку, не любовь конечно, но искреннюю симпатию и заинтересованность! Так почему же ни что в ней не взбунтовалось, когда она узнала о его гибели? Почему сердце ее, продолжая биться, остается мертвым?

- Я не стала роботом или животным живущим инстинктами. Просто большая часть того что происходит мне безразлична. Я помню кто ты Аврора, и все что связанно с нашей дружбой. – объясняется Афина, позволяя себе улыбаться. – Какая-то часть меня по прежнему тебя любит, но это больше не кажется мне жизненно важным, как и потеря Смертного.

Это произносят ее губы, вот она сидит напротив меня, и я вроде бы, даже чувствую что отчасти она прежняя, но ощущение подмены усиливается. Я осознаю, что потеряла ее и это происходит вдруг, неожиданно и бесповоротно. Она выбрала Переход, и он ее изменил.

- Хочешь знать, как это было? – говорит она так, словно узнала что для того чтобы тебя считали нормальным, нужно задавать вопросы друзьям. – Ты можешь спросить все, что тебя интересует.

Сначала я думаю послать ее ко всем чертям и, оставшись одной, продолжить ждать Лео, но потом я произношу:

- Ты совсем ничего не чувствуешь?

Афина снова отводит взгляд, но сейчас она кажется задумавшейся. Затем встает на ноги и, ходя из одного угла комнаты, в другой, говорит:

- Обычный вкус яблока, только, в первые секунды… на языке остается привкус металла. Солоноватый… Я и сейчас его чувствую, но с этим можно жить. Помню, что стояла там, среди тех, кто скоро как и я, станет кем-то большим, чем просто смертным человеком, среди ослепительного света огней Церемонии и думала о том, как же это будет? С физической точки зрения. В комнате ожидания, когда мы только готовились к своему выходу, церемонийместр сказал что нужно откусить яблоко несколько раз, не меньше двух и ничего не сказал о том, что будет после. Все началось: аплодисменты, зрители, оркестр и внимание, в котором тонул каждый из нас, тех, кто спускался по лестнице в зал. Я ощущала себя избранной, богоподобной, рожденной для величия, когда видела сотни глаз устремленных на меня и представляла миллионы, подсматривающие за мной, с экранов своим мониторов. Идеально пышное платье…! Будущее, у которого нет границ временем…! Яблоко, наполненное ядом, два укуса… и я ощутила что умираю.

- Было больно? – не дождавшись, что она сама продолжит рассказ, спрашиваю я.

- Больно? – кажется, что Афина искренне удивлена. – К боли с физической точки зрения, это не имеет никакого отношения. После приема яда, все сводится лишь к холоду, невообразимому, чудовищному холоду! Самое яркое воспоминание моей жизни: кажется, что миллиарды острых холодных игл пронизывают разом, каждую клеточку моего тела. Я стала льдом – вот что я думала после приема Яда. Было так холодно, что я ни о чем не могла думать, лишь о льдах, в которые казалось, заключают мое тело и разум. А потом все кончилось... Не осталось ни боли, ни страхов, ни тягостных воспоминаний.

Я не смотрю на нее. Такое чувство, что она сказала все, что должна была, больше нам не о чем говорить. Сейчас ее приход ко мне в дом, кажется прощальным жестом, проявлением вежливости, перед долгим расставанием навсегда.

- Ты сделала то, к чему так долго шла и в каком-то смысле я рада за тебя. – как бы подводя черту под нашей встречей, говорю я ей. А сама думаю: вот бы она хоть как-то дала мне знать, что где-то глубоко, под фарфоровой кожей, в сердце, она еще хранить память о нашей дружбе и что я могу ее спасти…

Думаю об этом, и к горлу подступает ком, хочется плакать – ведь я снова теряю близкого человека, теряю безвозвратно, а у меня уже практически никого не осталось! Несу потерю за потерей, и руки мои опускаются от отчаяния.

- Не принимай произошедшее со мной, близко к сердцу, Аврора. Я не умерла и не стала кем-то другим, я просто выбрала жизнь, которой мне легче всего жить. Я очень надеюсь, что ты не передумаешь на счет…

- Тебе пора! – обрываю я ее, уже услышав все, что хотела.

Она назвала меня «Авророй», а это значит кукла, сидящая передо мной, всего-навсего идеальная подделка моей старой подруги. Афина умерла. Где-то там, вблизи Олимпа, рядом со Спартаком.

Девушка, не пытаясь возразить, молча, уходит, оставляя меня наедине с мыслями и ожиданием.

Я, за долгое время ощущения жизни без одиночества, снова чувствую его силу. Я – это луна, холодный кусок камня, а одиночество – огромный шар земли, который притягивает меня своей мощью и я не в силах сопротивляться! Лежу, прижав подбородок к коленям, на просторной кровати и думаю о смерти.

Было бы лучше, если бы тогда вместо брата, с мамой отправилась в Олимп я? Я бы погибла... Чего бы тогда не было в моей жизни? Отца – да, его я сильно люблю, поэтому здесь смерть проигрывает. Не существовало бы больше тех дней потерянности и одиночества, которые я испытывала после ухода близких – в этом смерть лучше. Не было бы сегодняшней болезненной встречи с лучшей подругой, которая бесповоротно изменилась – не плохо!

И не было бы Лео – поэтому здесь нам со смертью не по пути.

Я верю в то, что ни все люди рождаются для того, чтобы писать красивые сказки, сочинять великую музыку и совершать политические перевороты, пытаясь сделать жизнь людей лучше… некоторые - к ним я причисляю и себя - рождаются, чтобы просто ждать! В этой любви, пусть и безответной, есть важный скрытый смысл, который невозможно описать словами, или объяснить, если спросят. Ты просто знаешь, что нужно ждать и любить, и тогда жизнь не будет казаться напрасной.

Я лежу в прежней позе, на застеленной кровати и ощущаю, как участился пульс. Влажные дрожащие пальцы, касаются груди, точно я пытаюсь удержать сердце в грудной клетке, предвещающее мне что-то важное. Большинство такого не чувствует, но я верю что это – есть особенный сигнал моего тела и души.

Он рядом…

И тут дверь в комнату, лишенную всякого света, медленно отворяется, и я узнаю знакомую худощавую фигуру. ОН приближается и наконец-то за долгие дни ожидания, его большие, темные глаза оказываются напротив меня.

- Лео… - не веря, шепчу я, и он становится ближе.

Дата добавления: 2015-07-19