Читайте также:
|
…8 августа 1945 года я встретилась с Рудольфом Бедржихом, тем самым юношей, который сидел с Юлеком в одной камере в Плетцензее и был также приговорен к смертной казни. Позже ему заменили казнь концлагерем.
Вот что он рассказал:
«…Я уже не мог даже отчаиваться, я совсем отупел, не думал ни о чем и даже о родном доме, я ждал казни… Вот тогда и привели в мою камеру Юлека. Он был так жизнерадостен, словно его не ждала близкая смерть… Все время пел или что-нибудь рассказывал. Он говорил мне о деревушке, где вы жили, о синичках, что поселились в вашем столе… Много и хорошо рассказывал о Советском Союзе, доказывал, что он непобедим и что Красная Армия гонит фашистов на запад. Он вдохнул в меня надежду на жизнь, и я тоже стал петь вместе с ним. Целый день мы клеили конверты, а вечером после работы нам надевали наручники. В камерах не выключали света и ночью, и лишь во время бомбардировок тюрьма погружалась во тьму.
30 или 31 августа Юла мог написать домой письмо.
В ночь с 3 на 4 сентября тюрьма Плетцензее подверглась бомбардировке. Крыло, где была наша камера, пострадало. Надзиратели выгнали всех заключенных во двор. Среди заключенных раздавались вопли отчаяния. Юлек начал объяснять положение на фронтах и убеждать их в непобедимости Советского Союза, в том, что Красная Армия несомненно победит гитлеровскую Германию. А мы – даже если мы погибнем, должны оставаться верными своим убеждениям.
Нас, заключенных, продержали в тюремном закрытом дворе от полуночи до четырех часов утра. Я все время был возле Юлы.
Нас с Юлой перевели в другую камеру – в камеру 144..
С 4 сентября нас держали в трехкилограммовых наручниках уже не только ночью, но и днем. 7 сентября, когда солнце село, в тюремный коридор явились сразу человек десять надзирателей, они принялись отпирать камеры и выводить заключенных в коридор. Мы в своих камерах прислушивались, что там творится. Мы слышали, как надзиратели приходят снова и снова, каждые полчаса… Около полуночи пронесся слух о казнях. Кто-то в коридоре крикнул, что всех ведут на смерть. Началась страшная паника. Некоторые плакали, теряли самообладание, громко молились, а мы с Юлой пели. Мы были спокойны. Юла сказал мне: «Ты должен утешаться мыслью: мы знаем, за что умираем, и наша смерть послужит добру».
Вдруг около пяти часов утра в нашу камеру вошли два надзирателя. Один снял с рук Юлы наручники и приказал скинуть рубаху – единственное, что было на нем. Юлек успел подбежать ко мне, пожал руку и сказал: «Передай привет товарищам!»
Два года я, словно утопающий за соломинку, цеплялась за надежду, что Юлек жив, что ему посчастливилось скрыться во время бомбардировки тюрьмы Плетцензее и он, бледный, исхудавший, вдруг появится среди тысяч возвращающихся, восставших из мертвых и давно оплакиваемых. Теперь надеяться было уже не на что.
…Жизнь Юлека оборвалась.
Началась жизнь его «Репортажа с петлей на шее», ставшего его заветом.
Какой любовью, какими дружескими чувствами отозвалась на «Репортаж» наша страна! С каким открытым сердцем приходят ко мне советские люди! Сколько писем получаю я со всего света!
Это ответ Юлеку. Тысячи и миллионы людей, борясь с фашизмом и несправедливостью, сами пережили и перечувствовали то, что описано в «Репортаже», «Репортаж» и сейчас жив в сердцах миллионов борцов за свободу народа!
Юлиус Фучик – брат Никоса Белоянниса и Патриса Лумумбы, Его слова понятны героическим кубинским друзьям…
Ко мне приходят совсем молодые люди, родившиеся пятнадцать – двадцать лет назад, они спрашивают: «Как это было, как такое могло случиться…»
Для них я постаралась описать те черные годы, которые словно луч света озарил «Репортаж». Эти несколько лет длились дольше, чем вся моя жизнь, их не стерло время, они никогда не изгладятся в моей памяти…
Дата добавления: 2015-07-17; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Рассказ Колинского | | | Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. |