Историческая проза 20-х годов (повести О. Форш, А. Чапыгина, Ю.Тынянова). Сюжеты, герои, авторская задача

Обращение к истории характерно для литературы всего двадцатого столетия, богатого общественными потрясениями. Настоящее соотносится с прошлым, проецируется на него, что помогает разобраться в явлениях современной жизни.

Безусловный взлет интереса к истории отмечался в первые после­революционные годы. Новая жизнь строилась на отрицании, разру­шении старой. Гибель «страшного мира» становилась главной пру­жиной развития конфликтов. Среди первых художественных отражений вчерашних со­бытий революционной эпохи, воспринимаемых как история почти без временной дистанции,— «Падение Дайра» А. Малышкина и «Дон­ские рассказы» М. Шолохова, рассказы и повести А. Неверова и «Же­лезный поток» А. Серафимовича. Насилие и ненависть в них рассма­тривались как прямое порождение векового угнетения народа. Из истории России извлекалось все, что было связано с освободитель­ной борьбой. Народ как стихия выступал в роли коллективного ге­роя. Личность растворялась в массе до полной потери индивидуаль­ности. Осознание себя отрицало всех, кто «не народ», они зачислялись в разряд угнетателей. Личность, даже стоящая в центре,— Пугачев, Разин — сильна именно своей способностью представительствовать. Если Разин у Чапыгина («Разин Степан») еще как-то выделялся, то Болотников в повести Г. Шторма снижен и обытовлен. Замечатель­ным художником массовых сцен оказался А. Веселый, изобразивший в «России, кровью умытой» бурлящее море народной жизни.

Другая тенденция в исторической прозе проявилась во внима­нии к индивидуальному сознанию. Наиболее интересны в этом пла­не художественные поиски О. Форш и Ю. Тынянова. Общее для книг этих авторов, созданных в 20-е годы, в связи главных героев с рево­люционным движением. В романе «Одеты камнем» (1925) в центре два персонажа. Михаил Бейдеман отдал жизнь за идею, сознательно пожертвовав собой ради борьбы. Трагизм его гибели в каземате пре­одолевался силой убежденности, ощущением нравственной победы над мучителями. Второй герой ценой предательства избежал участи Бейдемана, дожил до осуществления их общего идеала юности. Но дожил дряхлым стариком, потерявшим имя, личность и интерес к окружающему. Он непричастен к новой жизни,— в этом авторский приговор герою.

В первом историческом романе Ю. Тынянова «Кюхля» (1925) в центре тоже герой, имеющий отношение к революционному дви­жению. Основу романа составляет не биография Кюхельбекера и не история декабризма, а борьба человека за свой идеал с существую­щим миропорядком.

В последующих произведениях О. Форш и Ю. Тынянов пошли разными путями. В «Современниках» (1925) и особенно в «Радище­ве» (1932) у О. Форш индивидуальная правда, идея нравственного самосовершенствования не совмещаются с идеалом общественного служения. Радищева потеснил Пугачев,— «герой-интеллигент,— как пишет И. Волович,— не мог быть конкурентоспособным герою — носителю идеи классовой борьбы». Тынянов, заостряя конфликт лич­ности с обществом, показывал бессилие героя (Грибоедов в «Смерти Вазир-Мухтара»), отсутствие у него выбора. К такому решению про­блемы личности близок и М. Булгаков.

12. Исторический роман 30-х годов и его связь с государственной идеологией (А. Толстой «Петр I», произведения Яна о Чингис Хане, Батые)

Наибольшим авторитетом среди создателей исторических рома­нов долгие годы пользовался Алексей Толстой. «Петр I» считался об­разцовым произведением в этом жанре. Начало работы над романом совпало с началом первой пятилетки. Перекличка эпох ощущалась автором в буйстве сил, взрыве человеческой энергии и воли. Яркий изобразительный талант, умение воссоздать образы далекого прошло­го, сделать по-настоящему живой речь персонажей обеспечили успех особенно первому тому (1929—1930). Характер Петра дан в раз­витии, вымысел органически сочетался с документальным материалом. Вместе с тем на концепции романа явно отразилась официаль­ная идеология 30-х годов. В образе Петра утверждалась сильная го­сударственная власть, оправдывалась любая жестокость, совершен­ная во имя высокой цели. Если в рассказе «День Петра» (1918), в пьесе «На дыбе» (1929) царь был представлен обреченным одиночкой, то в романе акцентировалась его «страшная воля». В первых версиях ро­мана она вела в тупик, в последней — создавала непреходящую «сла­ву и богатство отечества».

Подобные метаморфозы произошли и с «Хождением по мукам» (1918—1941) — произведением о более близкой истории. Первая часть была создана в эмиграции. После возвращения на родину А. Толстой ее переписал. В итоге не только Телегин оказывался в Красной Ар­мии, но и Рощин. А в 1937 году появилась повесть Толстого «Хлеб», где Сталин выступал в роли замечательного полководца граждан­ской войны.

В 40-е годы обращение писателей к прошлому было ориентиро­вано на задачу патриотического воспитания. Идея защиты отечества стала звучать в литературе еще до войны. Так, в конце 30-х годов на­чалась публикация романов В. Яна о татарском нашествии. Они вос­принимались как предупреждение о «новом Чингизхане». Автор по­лучил признание у читателей за занимательность, открытие нового материала, у литературных руководителей за изображение прошлого «с позиций марксистско-ленинского понимания истории». К сожа­лению, эти позиции признавались единственно возможными, и лю­бая неожиданность в осмыслении прошлого и настоящего каралась политическими обвинениями.

Дата добавления: 2015-07-17