МОЕ ЗНАКОМСТВО С А.П.ЧЕХОВЫМ
I
Это было в Ялте в 1893 году{189}, где я служил в то время. СА.П.Чеховым я познакомился совершенно неожиданно в доме моего сослуживца,помощника акцизного надзирателя З[вягина]. Как у З. завязалось знакомство сЧеховым, я точно не знаю{189}. Кажется, через сестру его, М.П.Чехову. З. всегда имели большую квартиру в Ялте и часть ее отдавали по комнатамприезжим. Одно время у них жила М.П.Чехова, которую я также знал. З. оченьгордился своим знакомством с Антоном Павловичем и часто о нем рассказывал. Я пришел тогда к З. с деловыми бумагами, только что возвратившись изслужебной поездки в горы, весь в пыли, как слез с коня. Вижу, в гостиной у3. сидит гость, какой-то, как мне показалось, молодой человек. - Пожалуйте, пожалуйте! - закричал мне 3. и, встав с кресла, пошелнавстречу. По улыбке и какому-то особенному выражению лица 3. я понял, чтоделового разговора, из-за которого я пришел, сегодня быть не может. 3. познакомил нас. - Антон Павлович Чехов! - значительно сказал он. - Вот какой у менясюрприз для вас! - Антон Павлович?! Так вот он какой, "Чехов"! - невольно вырвалось уменя. /190/ На меня через pince-nez смотрели добрые, улыбающиеся глаза. Припухлостьвек у висков, знакомая еще по фотографическим снимкам, придавала всему лицуА.П.Чехова вид какого-то особенного, большого добродушия. Разговор начался с обычных в таких случаях незначительных реплик: Чеховсказал, что знает моего брата, Виктора Андреевича. Я сказал, что знаю егосестру, Марию Павловну. Потом Чехов спросил: - Вы пишете? В то время несколько моих беллетристических рассказов были напечатаны в"Детском чтении". Кроме того, я писал "Арабески" в "Крымском вестнике" и былпостоянным корреспондентом "Русских ведомостей" с южного берега Крыма. Кажется, именно это обстоятельство, т.е. мое маленькое писательство,помогло завязаться нашему знакомству. Что я прильнул к Чехову, как шлюпкапристает к большому судну, это, конечно, было естественно. Что Чеховгостеприимно встретил мое писательство, это тоже вышло у него как-то оченьпросто и сердечно. Впрочем, было и еще одно обстоятельство, способствовавшеенашему сближению: это наше территориальное и отчасти академическоеземлячество. Чехов окончил курс в таганрогской гимназии. Я из Таганрога ушелв ученическое плавание, а потом, разочаровавшись в море, тоже поступил втаганрогскую гимназию. Таганрог, общие знакомые, гимназия и учителя дали намбогатый материал для воспоминаний и смеха. Чехов рассказывал о своем прошломс большим оживлением и юмором, при этом любил и умел посмеяться от души.II
III
В то время в Ялте была распространена моя книжечка "Ялта и ееокрестности". Однажды Чехов встретил меня словами: "Я прочитал вашу книжку",- и начал ее критиковать. - Исторический очерк Ялты написан хорошо. Легенда о "золотой колыбели инаковальне" прелестна, - говорил Чехов. - А справочный отдел совершеннонедостаточен. Он должен быть вдвое, втрое, во много раз полнее. - Но ведь я писал книжку один и между делом! - оправдывался я. - А длясправочного, календарного отдела нужен коллективный труд! Чехов перебил меня. - Вот уж не согласен с этим. Я страшно ревнив к своей литературнойработе и никого к сотрудничеству с собою и близко не подпущу. Я дорожукаждым написанным мною словом и не намерен ни с кем делить ни труда, ниславы. Я люблю успех. Люблю видеть успех других. Люблю пользоваться им сам. - Вы вообще мало пишете! - продолжал А.П. - Журналист должен писатьрешительно обо всем. - Но что может дать журналисту Ялта, большой вокзал летом и глухойуездный городок зимою? /193/ - Ну нет! - возразил мне Чехов. - Живя постоянно в Крыму, вы находитесьв счастливых условиях. Вокруг нас любопытный татарский быт, правы; в каждомгорном урочище прячется легенда! - Надо знать язык! - заметил я. - Положим! Но и без этого обойтись можно! - настаивал А.П. - Вот 3.знает татарский язык. Он может быть вам полезен! И отчего бы вам непопробовать писать в беллетристическом духе? - Пробую! - Ну и что же? Я рассказал Чехову, что недавно вышла из печати моя книжечка - очеркиплавания по Средиземному морю{193} - из моей одиссеи, предпринятой изТаганрога. Чехов спросил, заметили ли мою книжку в большой печати? Я сказал,что о книжке были отзывы в некоторых толстых журналах. - Обругали, конечно? - спросил Антон Павлович. - Нет, похвалили! - Ну, это вы счастливец! - сказал Чехов. И продолжал: - Наша критика - это что-то ужасное! Не ждите от нее поддержки,снисхождения к начинающему литературному работнику. Она беспощадна, онапросто жестока. Так и ищет, что бы обругать. Если бы вы знали, как меняругали, жестоко, несправедливо, беспощадно! Чехов сказал это с горечью и видимым раздражением. Всегда бродящая налице его добродушная улыбка исчезла в эту минуту. Впрочем, это продолжалось недолго. Улыбка скоро опять появилась на еголице, и веки глаз добродушно прищурились. - Вот что! - сказал А.П. - У вас есть ваша книжка? - Есть! - Один экземпляр дайте мне: я прочту. А другой, пожалуйста, пошлите настанцию Лопасня{193} Московско-Курской дороги. Я сейчас вам дам адрес. А.П. сел писать и, подавая мне адрес, объяснил: - Там, видите ли, у нас больница земская. И библиотека маленькая приней. Средства у нас маленькие. Библиотеку, собственно, я завел и поддерживаюее. Так, пожалуйста, пошлите. /194/ Прощаясь, Антон Павлович сказал: - Вот еще что! Сегодня приехала сюда артистка Медведева. Очень добраястарушка. Она уже давно не играет, начинают ее забывать. Напишите в"Крымском вестнике" маленькую заметку, что "в Ялту приехала заслуженнаяартистка императорских театров Медведева". Пожалуйста, вам это ничего нестоит, а старушке это польстит. Ей будет приятно убедиться, что ее знают ине забывают. Наверное, старушка Медведева не догадалась, кому она обязана заоказанное ей местной газетой внимание. Она ведь не знала, что А.П.Чеховлюбит не только свой успех, но и "успех других".IV
В то время у А.П.Чехова было уже большое литературное имя. С ним искализнакомства, искали случая хотя бы увидеть его. Ялтинские дамы и молодежьспециально отправлялись гулять на набережную затем, чтобы видеть, как гуляетЧехов с певцом М., и еще издали, по огромному росту всегдашнего спутникаЧехова, узнавали через толпу, в каком месте набережной Антон Павловичнаходится. Концерт М., устроенный им тогда в зале гостиницы "Россия",привлек такую массу публики, что она едва помещалась в зале. Конечно, такойуспех концерта М., певца хотя и очень интересного, обладавшего огромной силыбасом - "черноземная сила", как определял голос М. Антон Павлович, - номалоизвестного большой публике, в значительной мере был обязан имени Чехова.Публика знала, что Чехов будет на концерте М., и шла на концерт суверенностью увидеть, между прочим, и знаменитого Чехова. - Чехов! Чехов! Вон он стоит! Вон он пошел! Вон он остановился! Такой полушепот то и дело слышался в густой толпе. Искатели "Чехова" не давали покоя Антону Павловичу и на дому. Часто кнему как к доктору обращались за медицинским советом, или, правильнее, подпредлогом получить медицинский совет. Таким А.П. говорил, что не "практикует", и направлял к местным врачам. Бывали у А.П. и курьезы с посетителями. /195/ Он рассказывал мне, как к нему пришла молодая дама. - Конфузится, не может говорить от волнения, смотрит исподлобья! -говорил А.П. - Я ее принимаю, прошу садиться, спрашиваю: "Чем могу служить?"Она села и, преодолев волнение, говорит: "Извините... простите меня! Яхотела... на вас посмотреть! Я никогда... не видала писателя!" В другой раз А.П. встретил меня, видимо чем-то взволнованный. - Послушайте! - говорит. - Что это у вас тут за барон В.? И Чехов протянул мне визитную карточку барона, увенчанную короной. Говорю, есть такой барон. Принадлежит к местному бомонду, очень богат,дачу роскошную имеет в Ялте. Личность, ровно ничем не замечательная. - Можете себе представить?! Является ко мне, представляется и проситсегодня же у него обедать, что у него соберутся гости и тому подобное?!Какой-то наивный нахал!? - Что же вы ему сказали? - Спровадил его! Сказал ему, что не имею чести его знать и обедать кнему не пойду. Он только что ушел от меня! На другой же день я мог сообщить Антону Павловичу, что барон В. имеетвсе основания быть на него в претензии. Он назвал гостей "на Чехова", игости в назначенное время съехались к нему обедать. А обед оказался "безЧехова"... Едва ли не Чехову обязана была своим успехом также лекция Радецкого "Офизическом воспитании детей". Вижу я как-то А.П. с незнакомым господином. Они сидели на скамеечке надморем. Чехов подозвал меня и познакомил со своим собеседником. Оказалсяг.Радецкий. Разговор у них шел о том, как бы устроить в Ялте лекцию Радецкого. НоРадецкий был стеснен временем, а для того, чтобы прочесть лекцию, надо былохлопотать о разрешении, о помещении и т.д. Чехову пришло на мысль обойти этизатруднения таким образом: вместо лекции устроить "собеседование" на ту жетему у /196/ кого-нибудь в доме и пригласить избранный круг местныхобщественных деятелей. Чтобы посоветоваться об этом, и позвал меня АнтонПавлович. Я предложил для замаскированной лекции свою квартиру. Я жил на краю города, высоко на горе, около кладбища, и Чеховусомнился, чтобы "туда собрались". Но я поручился Радецкому за успех дела, и"лекция" была назначена у меня в доме в тот же вечер. Оповестить нужных людей о предстоящей у меня лекции и обеспечить ейобещанный "успех" мне не стоило большого труда. Достаточно пройти понабережной взад и вперед один раз, чтобы распустить по Ялте какой угоднослух. Только кое-кому мне пришлось послать на дом записки. А чтобыприглашаемые наверно пришли и не устрашились крутого подъема "на дачу грекаСолоникио", где я жил, мне стоило только упомянуть о том, что "будет Чехов".Я так и делал. Останавливал, приглашал вечером к себе "на Радецкого" иневинно, вскользь прибавлял магические слова. - Приходите! - говорил я. - Будет интересно! Чехов будет! Первыми пришли ко мне Чехов с Радецким. Увидев, что мы с женойпревратили самую большую нашу комнату в аудиторию, для чего наставили рядамивсю мягкую мебель и стулья, какие имели и смогли взять взаймы у соседей, адля лектора, как водится, приготовили стол с традиционным графином с водой истаканом, А.П. поднял меня на смех. - И никто не придет! - дразнил он меня. - Придут! - утверждал я. - Ну, кто полезет к вам на такую кручу? - спорил Чехов. - Вот увидите! - храбро отвечал я. Моя правда оказалась! К назначенному времени гости стали сходиться, искоро собралось человек сорок, почти все, кого я звал. Аудитория былазаполнена. Собрались врачи, учителя гимназии, учителя и учительницы школ,некоторые гласные Думы и проч. Радецкому пришлось пойти к "кафедре" иформально прочитать лекцию. Когда поздно вечером стали расходиться, известный в Ялте докторШтангеев, лукаво подмигнув, сказал мне, прощаясь: /197/ - Сходочку устроили? - Ну, ну! Зачем страшные слова! - защищался я. Последними уходили Чехов с Радецким{197}. - Как это вам удалось залучить к себе столько народу? - спросил меняАнтон Павлович. - Ну, это уж мой секрет! - уклонился я от прямого ответа. - Слово такоезнаю!V
С балкона нашей дачи открывался великолепный вид на Ялту. Вся оналежала под нами, живописно сбегая амфитеатром по склону Дарсаны и Магаби кберегу моря. Ялтинский мол и пристань и далее широкий горизонт Черного морядовершали прелесть открывающейся панорамы. А.П.Чехову очень нравилось у насна балконе. - Это награда за трудность подъема на вашу дачу! - говорил он. Я не помню, когда А.П. в первый раз пришел к нам. Оттого, вероятно, непомню, что А.П. бывал тогда у нас в доме очень часто, и память слилаотдельные черты этих посещений в одно общее впечатление. Моя жена любиласкульптуру и урывками занималась лепкой. Ей захотелось вылепить бюст АнтонаПавловича, и она просила разрешения снять с него для этой цели фотографию.Чехов охотно дал свое согласие, и в одно прекрасное утро операция эта былапроизведена над ним у нас на балконе. Снимал Антона Павловича наш случайныйквартирант, искусный фотограф-любитель, ветеринарный врач из Харьковаг.Венедиктов. Чехов отдался во власть фотографа и безропотно слушалсяраспоряжений жены и г.Венедиктова. Последний снял Чехова несколько раз: дляцелей лепки нужен был "фас" и "профиль" лица. С этих негативов г.Венедиктовсделал жене два чудесных кабинетных портрета А.П. Он был спят"по-домашнему", в пиджаке, в мягкой летней рубашке со шнурком вместогалстука под отложным мягким воротником. Жена приступила к работе. Антона Павловича заинтересовала техникалепки, и он стал заходить к нам смотреть, как работает жена и какподвигается вперед дело. Заметив, что жена пользуется его посещениями, /198/чтобы исправлять сделанное за глаза по живой натуре, Антон Павлович сампредложил ей себя в натурщики и назначил время, когда будет приходить длясеансов. Вскоре Антон Павлович совсем освоился у нас, забавлялся с детьми,засиживался, иногда оставался обедать. Во время сеансов читал газеты илибеседовал с нами. Тогда в "Русской мысли" печатались его очерки Сибири{198},откуда он недавно возвратился. А.П. много рассказывал о своем пребывании вСибири и технических приемах исполненной им работы об этом путешествии.Как-то затеялся разговор о художественном творчестве, и я спросил АнтонаПавловича, какой психологии творчества подчиняется он сам? Пишет ли людей снатуры, или персонажи его рассказов являются результатом более сложныхобобщений творческой мысли? - Я никогда не пишу прямо с натуры! - ответил Антон Павлович. - Впрочем, это не спасает меня как писателя от некоторыхнеожиданностей! - прибавил он. - Случается, что мои знакомые совершеннонеосновательно узнают себя в героях моих рассказов и обижаются на меня! И он рассказал, как однажды в Москве, в хорошо знакомом ему семейномдоме, где он часто бывал, его приняли так дурно, так явно враждебно, что он,в недоумении, должен был уйти. Как потом ему сказали, причиною такойперемены к нему в этом доме была обида. Семейство это в одном из последнихрассказов Антона Павловича "узнало себя"{198} и стало смотреть на авторарассказа как на предателя. - А я и в мыслях не имел писать портреты с этих коих знакомых!{198} -заключил Антон Павлович. Как-то я сказал Антону Павловичу, что в Ялту приехал Оболенский и оченьхочет с ним познакомиться. - Какой Оболенский? Леонид? - спросил Чехов. - Да, Леонид Егорович! - Вот с ним мне до сих пор как-то не случалось встретиться.Познакомьте, я буду очень рад. Я этому человеку так много обязан. И Чехов рассказал, что еще в начале его литературной карьеры, когда онписал еще под псевдонимом Чехонте и был полной неизвестностью,Л.Е.Оболенский напечатал фельетон, в котором очень лестно отозвался об егоработах{198}. /199/ - Это был первый критик, который меня заметил и поощрил! - сказал АнтонПавлович. - А мне в то время ободряющее слово литературной критики былоочень нужно, очень дорого. Я тогда еще блуждал в поисках своего настоящегопризвания, сомневался в достоинстве своих писаний, в своем литературномдаровании. Оболенский первый своей похвалою окрылил меня и вдохновил напродолжение занятий художественной литературой. Я давно жду случаяпоблагодарить его за это! Чехов с Оболенским познакомились. Кажется, тогда именно мы целой компанией ездили в Массандру. 3.отрекомендовал Антона Павловича виноделу С., и это тотчас возымело своедействие. С. расцвел от неожиданного удовольствия и сделал, с своей стороны,все что мог, чтобы оказать знаменитому гостю радушное гостеприимство;отворил перед нашей компанией заповедные подвалы удельного ведомства иугостил замечательными старыми ликерными винами, хранившимися еще со временграфа Воронцова. В конце лета Антон Павлович уехал из Ялты. Бюст был окончен уже в егоотсутствие и испорчен мастером при отливке из гипса. Одним из дорогихпамятников того времени осталась у нас одна из фотографий Чехова, снятого набалконе г.Венедиктовым. Чехова с тех пор мы не встречали больше.VI
Дата добавления: 2015-07-17; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| А.С.ЛАЗАРЕВ-ГРУЗИНСКИЙ | | | Л.А.АВИЛОВА 1 страница |