Глава 12. – Осторожнее, Джейн

– Осторожнее, Джейн! – сказала на следующее утро Кассандра. – Каждое блюдо необходимо со всех сторон обмотать сеткой, иначе оно не переживет переезд.

– Мне казалось, я обмотала, – ответила я, быстро заворачивая блюдо заново.

– Чему мы обязаны подобной рассеянностью? – спросила сестра. – Уж верно, не твоей книге.

Я поместила блюдо в корзину и закрыла лицо руками, стараясь удержать поток переполнявших меня эмоций.

– Ах, Кассандра! – наконец воскликнула я, широко разведя руками. – Как мне поведать тебе, что я чувствую? Я хочу обнять весь мир! Мне кажется… мне кажется, я влюблена!

Я схватила Кассандру и, смеясь, закружила ее по столовой, пока мы не налетели на стул и не опрокинули его с грохотом на пол, что вызвало новый взрыв смеха.

– Я никогда не встречала мужчину, равного мистеру Эшфорду! – заявила я, остановившись, чтобы поднять упавший стул и перевести дыхание. – На мой взгляд, он совершенство. С первого мгновения нашей встречи я ощутила такую связь между нами, что едва ли в силах ее описать.

– Я так рада за тебя, – сказала Кассандра. – Он, несомненно, весьма сговорчивый мужчина.

Едва слова слетели с ее губ, как она вновь разразилась смехом.

– Молю, не держи меня более в неведении. Расскажи все, и побыстрее. Ты сговорена?

– Сговорена? Не глупи. Все развивалось не так быстро. Мы провели вместе менее трех недель.

– Да, но известно, что, когда чувства и склонности находятся в согласии, люди достигают понимания и в более короткое время. Он сказал, что любит тебя?

– Этих слов он не произнес. Мне кажется, он был на грани вчера, когда мы сидели в саду, но оробел.

Моя улыбка внезапно увяла, в глубине души зазвенел неприятный голосок осторожности. Я села.

– По правде говоря, как бы много я ни чувствовала к нему, я никоим образом не уверена в его расположении ко мне.

– О, мистер Эшфорд любит тебя, я ничуть не сомневаюсь.

– Не уверена. Особенно в последние несколько дней бывали мгновения, когда он казался рассеянным, а временами даже унылым.

– Я тоже это заметила, – признала Кассандра. – Возможно, его беспокоят дела или он получил тревожное письмо от отца или сестры.

– Я подумала так же, но он, по-видимому, не настроен обсуждать это, поэтому я прекратила расспросы. Знаешь, его семья может не одобрить его растущую привязанность ко мне, – добавила я, нахмурившись.

– Возможно. Но он – мужчина тридцати четырех лет, который, несомненно, способен принимать самостоятельные решения. Более двух недель он почти каждый день бывал у нас, Джейн. Одно это убеждает в его благоприятном отношении к тебе. Его манеры, его внимание и уважение, его умиление всем, что ты думаешь, и говоришь, и делаешь, – все свидетельствует о его интересе. И даже если этого недостаточно, я видела то, что ты видеть не могла, – выражение его глаз, когда он внимает твоему чтению. Они горят и полны такого восхищения, что я уже несколько дней уверена: он так же без ума от тебя, как ты от него.

Ее слова наполнили меня радостью и надеждой.

– Молю Бога, чтобы ты оказалась права. Но я тревожусь все больше. Мы не сможем переписываться, если не обручимся.

– Тогда давай надеяться, что он признается, прежде чем покинет Саутгемптон.

Я вздохнула.

– В таком случае времени осталось немного. Он уезжает завтра.

Следующим утром в одиннадцать часов мистер Эшфорд, придя, казался рассеянным. Он выразил сожаление, что располагает всего лишь часом перед отъездом, и предложил прогуляться. Я быстро накинула ротонду.^[34]

Когда мы миновали замок на крошечной площади – возведенное маркизом Лэндсдауном причудливое строение, которое казалось чрезмерно велико для ограниченного пространства, на котором стояло, – нашим глазам предстало зрелище фаэтона^[35] маркизы, выехавшего из ворот. Экипаж тащили восемь маленьких пони, каждая следующая пара ниже и светлее предыдущей. Их окрас, всех оттенков коричневого, менялся от густого шоколадного до бежевого по мере отдаления от кареты.

– Моему племяннику Эдварду нравится смотреть на этих лошадок, когда он приезжает, – сказала я, пока мы глядели, как мальчики-форейторы правят фаэтоном. – Он говорит, они совсем как из волшебной сказки.

– Так и есть. Вот бы мы все могли ездить на прекрасных пони и жить в волшебной сказке.

Мы пошли дальше.

– Мне не хочется уезжать, – добавил он, быстро глянув на меня. – Я буду скучать по нашим ежедневным чтениям.

– Как и я.

– Каждое утро я буду просыпаться и гадать: что сталось с сестрами Дэшвуд? Каким новым мучениям мисс Остин подвергла их сегодня?

Его улыбка казалась вымученной, а голос и глаза хранили немало мрачности и подавленности, что весьма встревожило меня.

– Мы и сами скоро уедем, – сказала я, надеясь подтолкнуть его к беседе относительно возможной переписки.

– Но не сразу в Чотон?

– Нет, коттедж не будет готов до июля. Мы собираемся вначале несколько недель погостить у матушки в Стивентоне, а оттуда отправиться в поместье моего брата Эдварда в Годмершеме.

Он кивнул. Несколько минут мы шли в молчании, и мое беспокойство росло. Мистер Эшфорд тоже казался взволнованным, словно решал в уме очень важный вопрос.

– Мисс Остин, я должен кое о чем с вами поговорить, – наконец произнес он.

Мое воображение понеслось вскачь, предвкушая его следующие слова.

– Да? – произнесла я, надеясь, что не выгляжу нетерпеливой.

– Последние несколько недель… мы знакомы совсем недолго, однако…

– Наше знакомство и вправду не слишком продолжительно.

– Я кое-что вам должен… вам известно, что мое семейное имение находится в Дербишире?

– Вы упоминали об этом.

Мое сердце учащенно забилось. Я почти ничего не знала о его имении, только что оно велико и, вероятно, очень красиво.

– И вы знакомы с Черчиллями. С моим другом Чарльзом Черчиллем.

– Чарльзом Черчиллем?

– Да. Мое семейство, мы давно общаемся с… с его семейством. Они живут примерно в шести милях к западу.

– К западу? – неуверенно повторила я.

– Наши отцы долгие годы были лучшими друзьями.

– Ваши отцы?

Почему я глупо повторяю все его слова, точно попугай? Почему он говорит об их отцах, вместо того чтобы попросить моей руки?

– Именно, – сказал он. – Видите ли… я хочу сказать, что…

В этот миг на узкую улицу завернула карета, четыре лошади бодрой рысью повлекли ее к нам. Я немедленно узнала блестящий черный экипаж с семейным гербом – он принадлежал мистеру Эшфорду. Мы с удивлением остановились, когда кучер осадил лошадей подле нас.

– Эшфорд! – крикнул в открытое окно сидевший внутри мистер Черчилль. – Вот вы где! А мы вас по всему городу ищем.

– Но почему? – Мистер Эшфорд взглянул на карманные часы. – Нет и половины двенадцатого. Я обещал с вами встретиться в полдень.

– Что? Нет! Не в полдень, а в полдевятого!

Мария Черчилль высунула голову.

– Мы все утро собирались. Мы представить не могли, что с вами случилось! Прощайте, мисс Остин, – добавила она, кивнув в мою сторону.

– Прощайте, – тихим эхом откликнулась я с растущим мрачным предчувствием.

Неужели нам пора расстаться? А как же этот загадочный разговор, который только начался? Увижу ли я когда-нибудь еще мистера Эшфорда?

– Прошу прощения, – произнес мистер Эшфорд в некотором замешательстве.

Эти слова, по-видимому, были обращены одновременно и к Черчиллям, и ко мне.

– Неважно, – ответил мистер Черчилль, кивая мне на прощание, когда форейтор открыл дверцу кареты и спустил лесенку. – Но скорее же, Эшфорд. Весь ваш багаж погружен, и нам не терпится отправиться в путь.

– До дома так далеко! – воскликнула Мария, – Нам предстоит долгое путешествие. Не заставляйте нас больше ждать!

Мистер Эшфорд повернулся ко мне с видом глубокого разочарования.

– Прошу прощения, – повторил он с официальным поклоном. – Я напишу вам.

Он неохотно поднялся в экипаж, дверца захлопнулась, и в безмолвном смятении я увидела, как карета с грохотом уезжает по улице.

Дата добавления: 2015-07-16