Глава 21. Бернис спешила

Бернис спешила. Она находилась в уютном бюро агентства «Вершина благополучия», торопливо просматривая микроархив. Карла работала в этой фирме недавно и была в городе новичком. Она поверила россказням о том, что Бернис – историк из университета, изучающая прошлое Аштона. Преподав ей краткий курс обращения с аппаратом, она вышла, оставив Бернис в покое. Та сразу же занялась картотекой. Вот это была удача! В других фирмах в микроархиве узнать фамилию владельца недвижимостью можно было только в том случае, если знаешь адрес дома, которым интересуешься. Здесь же можно было найти адрес, зная имя владельца.

Касеф. Бернис перебирала карточки в каталожном ящике, пока не дошла до буквы "К". Затем она вставила нужный микрофильм в аппарат. Журналистка прокручивала пленку вверх и вниз… Невероятное количество мельчайших цифр и букв неясно мелькали в кадре, пока она искала нужную колонку. Наконец-то: Кв…. Кх… Ке… Ка… Поторапливайся, Бернис!

Но фамилии «Касеф» в списке не оказалось.

– Как дела? – спросила Карла из соседней комнаты.

– Прекрасно. Пока я нашла немного, но я знаю, что и где искать.

Вот! Строчка с надписью «Джо маркет» была на месте. Она быстро вернулась к первому перечню и достала микрофильм района, чтобы узнать адрес. Быстро вставила пленку в аппарат. На экране аппарата снова замелькали цифры и буквы. Здесь! Название магазина изменилось на «Аштон меркантиль». Он оценивался в 105 900 долларов и принадлежал теперь новому владельцу: «Омни корпорейшн». Других данных не было.

Бернис вернулась к именному указателю. Молниеносно вставила в аппарат пленку с буквами «Ок – Ом». Вверх, вниз, Ольсон… Омер… Омни. Омни. Омни. Омни… «Омни корпорейшн» занимало несколько рядов, повторяясь по меньшей мере сотню раз. Схватив ручку, Бернис с лихорадочной быстротой начала записывать. Многие адреса и названия ей ничего не говорили, некоторые вообще невозможно было понять. Но она записывала, не глядя на бумагу, в надежде, что потом сумеет разобрать написанное. Сокращая слова, она заполняла блокнот, страницу за страницей. В соседней комнате во второй раз зазвонил телефон, но теперь голос Карлы был не слишком радостным. Она говорила тихо и встревожено, как будто оправдываясь.

«Ну, сейчас начнется, поспеши, дорогая!» – подумала Бернис.

Карла буквально влетела в комнату.

– Вы Бернис Крюгер из «Клврион»? – спросила она.

– А кто спрашивает? – вопрос прозвучал глуповато, но Бернис не хотела сразу отвечать напрямик. Карла была сильно встревожена.

– Вы должны немедленно уйти, – приказала она.

– Это был ваш шеф?

– Да. Прошу вас не говорить о том, что я вас впустила. Не знаю, в чем дело и почему вы не сказали мне правду, но будьте так добры, уходите. Шеф сейчас придет, чтобы закрыть контору, и я сказала ему, что вы еще не появлялись.

– Вы просто ангел!

– Да, я солгала ради вас, а теперь, пожалуйста, сделайте то же самое ради меня.

Бернис мгновенно собрала свои записи, положила пленку на место: «Меня здесь не было».

– Большое спасибо, – прокричала Карла вдогонку убегающей Бернис, а то еще немного, и я из-за вас потеряла бы работу.

* * *

Анди и Джун Форсайт жили в уютном современном, построенном в деревенском стиле домике на окраине города, неподалеку от своего склада. В этот вечер Ханк и Мэри вместе с другими Уцелевшими были приглашены к ним на ужин. Криони, Трискал, Сэт, Шимон и Мота расположились на высоких стропилах, наблюдая за происходящим. Ангелы чувствовали, как возрастает сила в этой маленькой группе молящихся. Здесь были супруги Джон, сестры Купер, Колмэны и Харрисы явились семьями, присутствовало и несколько студентов колледжа. Рон пришел вместе с Цинтией, приведя с собой и совершенно новых людей, которые в это время как раз представлялись присутствующим. День ото дня группа заметно увеличивалась.

После еды гости удобно расположились в гостиной возле большого открытого камина, а Ханк и Мэри заняли места в центре. Новички рассказывали о своем прошлом.

Билл и Бетти Джон посещали церковь всю свою жизнь, но серьезно отдали себя в руки Иисуса Христа только год назад. Господь Сам обращался к ним, и они нашли к Нему путь.

Джон и Патти Колмэн, в прошлом члены другой аштонской церкви, были плохо знакомы с Библией и Иисусом Христом до тех пор, пока не попали в общину Ханка. Сесиль и Мириам Купер всегда любили Господа и теперь радовались, видя, как на смену старому войску собирается новое. «Впечатление такое, будто заменили колесо, у которого лопнула шина», – шутила Сесиль.

Остальные гости тоже рассказывали и свидетельствовали, что у всех у них раньше были свои взгляды и обычаи, но сейчас эти различия не представлялись им важными. Всех интересовало одно: город Аштон.

– Это точно, в городе идет война, – заметил Анди. – Невозможно пройти по улицам, чтобы не почувствовать этого. Иногда такое впечатление, что попал под артиллерийский обстрел.

Новая пара – Дан и Джин Кореи, друзья сестер Купер, взяли слово.

– Я верю, честное слово, что это сатана, – взволнованно проговорила Джин. – Точно, как написано в Библии: ходит вокруг, как рыкающий лев, пытаясь поглотить всех и вся.

– Беда в том, что мы сидели в стороне сложа руки и допустили это, – высказал свое мнение Дан. – Настало время бить тревогу, встать на колени перед Господом. Тогда и увидим, каким образом Он изменит положение дел.

– Некоторые из вас знают, что у нас большие неприятности с сыном, особенно в последнее время, – добавила Джин. – Мы очень просим вас молиться за него.

– Как его зовут? – спросил кто-то.

– Бобби, – назвала имя Джин хриплым голосом. – Мальчик поступил осенью в колледж, и с ним что-то произошло… Джин неожиданно умолкла.

Дан продолжил с горечью:

– Похоже, что со всей молодежью, поступающей в колледж, происходит что-то неладное. Я и понятия не имел обо всей мистической чепухе, которой их обучают. Вам всем следует знать об этом, чтобы не позволить затянуть ваших детей в нечто подобное.

Рон Форсайт, сидевший до этого молча, вмешался в разговор:

– Я знаю, о чем вы говорите. В гимназии происходит то же самое: ребята запутались в разного рода сатанизме, вы не поверите, насколько это серьезно. В ваше время увлекались наркотиками, а теперь всех одолели бесы.

– Да, я знаю, это ужасно, – проговорила Джин сквозь слезы. – Но неужели Бобби – одержимый?

– Со мной было то же самое, – неожиданно произнес Рон. – Я это точно знаю. Я слышал голоса, они мне приказывали, чтобы я раздобыл кнарк или украл что-нибудь, заставляли вытворять ужасные вещи. Я не разрешал родителям вмешиваться в мою жизнь, ушел из дома. И все кончилось тем, что я стал ночевать в самых диких местах, с самыми невероятными людьми…

– С Бобби происходит то же самое. Мы его уже неделю не видели, – вздохнул Дан.

– Как это у тебя началось? – допытывалась Джин. Рон пожал плечами:

– Я уже до этого сбился с дороги. И теперь не уверен, что полностью освободился. Но я скажу вам, по моему мнению, меня втянули в эту дьявольщину, когда мне предсказывали судьбу.

Уверен, что все произошло именно тогда.

Кто-то спросил, знает ли Рон эту гадалку.

– Нет это было нечто другое. Три года назад, во время карнавала, в луна-парке.

– О, они повсюду!

– простонал кто-то.

– Это подтверждает, насколько далеко зашло дело в нашем городе! – заметила Сесиль Купер. – Гадалок и ведьм здесь больше, чем учителей воскресных школ.

– Посмотрим, что можно сделать в подобной ситуации, – откликнулся Джон Колмэн. Рон продолжал свой рассказ:

– Но это вовсе не так просто. Я имею в виду, что столкнулся с настоящей мистикой, когда этим занимался: видел, как предметы летали сами по себе, мог читать мысли других, однажды я даже вышел из тела и парил над городом. Лучше всего, если вы все начнете серьезно молиться!

Джин Кореи снова заплакала:

– Бобби одержим, я это чувствую!

Ханк понял, что пора взять разговор в свои руки:

– Хорошо! Я чувствую обязанность молиться за наш город, уверен, что и вы тоже. Я думаю, что именно так мы найдем ответ. Это первое, с чего нужно начать.

Все были готовы. Многие чувствовали себя неловко перед необходимостью громко молиться вслух, другие, привыкшие к этому, молились с полной отдачей. Некоторые в молитве произносили слова, заученные во время разного рода литургий. Но все относились серьезно к каждому сказанному слову, стараясь максимально выразить свои чувства и мысли. Сердечная атмосфера постепенно и медленно захватывала собрание, молитвы становились определеннее. Кто-то затянул простой псалом, те, кто знал его, подхватили, остальные пели, разучивая на ходу.

Вверху, на крыше, пели ангелы, такими же мягкими певучими голосами, какими звучат бас и виолончель в симфоническом оркестре. Трискал развел руки и с широкой улыбкой смотрел на Криони. Улыбнувшись в ответ, тот обнял друга. Шимон вытащил из ножен меч, заплясавший у него в руках, сверкая и рассыпая в воздухе разноцветные брызги. Увлеченный пением Мота смотрел куда-то в бездонное небо, покачивая в такт распростертыми крыльями и руками.

Кэт в глубокой задумчивости сидела за столом. Перед ней стояла чашка с остывшим чаем и тарелка с бутербродами, к которым она так и не притронулась. Кэт была совершенно подавлена нахлынувшими на нее чувствами, от которых перехватывало горло и сжималось сердце. Сколько же раз ей приходилось сидеть за обеденным столом вот так – в полном одиночестве. Конечно, Кэт мирилась с этим в Нью-Йорке, где Маршалл с утра до ночи был занят охотой за материалом для своих статей. Но ведь они с мужем перебрались в маленький городок, где жизнь обещала быть спокойной и размеренной. Однако и здесь Маршалл по-прежнему старался быть в курсе всех новостей. В результате он день и ночь за кем-то гонялся или что-то расследовал. И все ради того, чтобы раскопать историю, в которой совершенно ничего невозможно было понять. Может быть, в этом была его главная страсть, куда более сильная, чем любовь к жене или дочери.

Санди. Где была она в этот вечер? Разве не ради нее они переехали? А теперь она отдалилась от них как никогда, хотя по-прежнему жила дома. Шон вошел в ее жизнь как разрушающая все вокруг раковая клетка, а не как друг. Кэт так и не удалось поговорить с Маршаллом, несмотря на его обещания. Ее муж был постоянно погружен в свои мысли. Он был женат на своей газете, а может быть, и влюблен в хорошенькую молоденькую репортершу.

Кэт резко отодвинула тарелку, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Сейчас не время раскисать и жалеть себя, нужно все серьезно обдумать и что-то решить. Но увы, принимать решение ей предстояло в одиночестве.

* * *

Возле вокзала, расположенного на самом краю Аштона, в заброшенной водонапорной башне, Тол собрал своих воинов на совет.

Натан прохаживался взад и вперед, и его голос отзывался эхом от высоких стен огромного резервуара:

– Капитан, я заметил, когда враг завлек Хогана в ловушку. Произошла опасная перемена в его чувствах к Крюгер. Семье журналиста грозит серьезная опасность.

Глубоко погруженный в свои мысли, Тол рассеянно кивнул:

– Этого и следовало ожидать. Рафар знает, что прямым ударом ничего не добьешься, его коварная рука нашла самое слабое место. Он пытается скомпрометировать их.

– И, похоже, успешно.

– Но что мы можем сделать? Если Хоган потеряет семью, он сломается!

– Нет, не сломается. Согнется, ослабеет, наверняка. Однако все зависит целиком и полностью от грязи в его душе, от которой Божий Дух должен убедить его избавиться Мы ничего не можем сделать. Мы должны ждать, позволив всему идти своим чередом.

Натан в порыве чувств качал головой. Гило, стоящий поблизости, размышлял над словами Тола. Естественно, то, что тот говорил, было верно. Грешит только тот, кто хочет грешить.

– Капитан, – сказал он, – подумай, что будет, если Хоган падет?

Тол прислонился к стене.

– Вопрос не в том, что будет, «если Хоган падет», а в том, «когда». Буш и Хоган закладывают фундамент, который нам необходим в сражении за город. Когда они сделают свое дело, они оба «должны» пасть, и Буш, и Хоган. Только их полное поражение поможет вытащить Стронгмана из укрытия.

Гило и Натан в смущении смотрели на Тола.

– Ты… ты думаешь пожертвовать этими людьми?

– Только временно, – ответил Капитан.

* * *

Маршалл достал толстый коричневый конверт с документами, тайно скопированными Эрни Джонсоном в бухгалтерии Вайтмор-колледжа, и протянул его через перегородку в редакции «Кларион» Харвею Кулу. Ревизора Кула Маршалл знал достаточно хорошо и вполне доверял ему.

– Я не понимаю, что ты сможешь извлечь из всего этого, но постарайся отыскать то, что нашел Джонсон, и проверь, что за темные делишки они там творят.

– Да, но это будет тебе дорого стоить, – ответил Харвей.

– Я дам тебе бесплатно место для нескольких объявлений, что ты на это скажешь?

– Идет, – Харвей улыбнулся. – Я займусь этим делом и дам тебе знать, как только появится что-нибудь конкретное.

– Спасибо, и как можно быстрее…

Харвей ушел. Маршалл вернулся в свой кабинет, чтобы заняться обычной вечерней работой вместе с Бернис.

Они просматривали груды записей, газеты, телефонные справочники и прочие материалы, которые смогли свободно раздобыть. Посреди этой бумажной горы лежал список с именами, адресами, должностями и налоговыми счетами. Листок за листком.

Маршалл просмотрел запись разговора с Хармелем.

– Отлично, как у нас дела с судьей, как бишь его зовут, Джефферсоном?

– Антони С., – дополнила Бернис и полистала телефонный справочник за прошлый год. – Да, Антони С. Джефферсон, 221 Адлер-стрит. Она тут же заглянула в свои каракули, наспех сделанные в агентстве «Вершина благополучия». – «221 Адлер-стрит…» – она пробежала глазами один листок, потом второй, третий, пока наконец не воскликнула:

– Нашла!

– Еще один!

– Может быть, так: Джефферсона убрала Организация, а «Омни» вошла в дело и купила его дом?

Маршалл сделал несколько записей в своем блокноте, затем задумчиво произнес:

– Хотел бы я знать, почему Джефферсон уехал и за сколько он продал свой дом. Еще мне хотелось бы знать, кто сейчас живет в его доме.

Бернис пожала плечами:

– Можно пройтись по спискам и проверить адреса всех, входящих в Организацию. Бьюсь об заклад, это один из них.

– Как насчет Бэйкера, судьи, заменившего Джефферсона?

Бернис заглянула в другой лист:

– Нет, Бэйкер живет в доме бывшего директора гимназии… Валлера, Джорджа Валлера.

– Да, точно, он потерял свой дом на судебном аукционе.

– И таких много. Уверен, что мы нашли бы больше, если бы знали, где искать.

– Можно покопаться в финансовом управлении округа. Каким-то образом получается, что все эти люди не заплатили налог на жилье. Не могу поверить, чтобы все они ловчили с налогами.

– Кто-то умело распоряжался деньгами, так что они не доходили до цели.

– Это грязное дело, Хоган. Очень грязное.

– Лью Грегори, бывший ревизор, здесь не при чем. Он вынужден был уйти из-за постоянных конфликтов. Теперь там сидит Ирвинг Пирс. Как ты думаешь, он куплен «Омни»?

– Уверена.

– А что у тебя есть о мэре Стине? Бернис проверила записи и отрицательно покачала головой:

– Он только что купил свой дом. Все выглядит вполне законно. Подозрительно только то, что дом принадлежал бывшему шерифу, оставившему город безо всяких причин. Может быть, это имеет значение, а может, нет. То же и с другими людьми, их действия меня настораживают.

– Да, но почему ни один из них не протестовал публично и не сопротивлялся? Я бы ни за что не позволил окружным властям продать мой дом с аукциона прямо у меня на глазах, не задав им хотя бы парочку вопросов. За этим кроется что-то, о чем мы пока не догадываемся.

– Вот еще что: подумай о Карлуччи. Ты знаешь, что его дом был продан «Омни» за пять тысяч долларов?

– Какая нелепость!

– Джо Карлуччи с женой скрылись тихо, без шума! Исчезли без следов!

– Интересно, кто теперь живет в их доме.

– Может быть, новый ректор гимназии, или новый начальник пожарной охраны, или новый член муниципального совета, или новый еще кто-нибудь!

– Или кто-нибудь из новых членов университетского правления.

Маршалл снова углубился в бумаги.

– Ну и каша! – воскликнул журналист. В конце концов он нашел то, что искал. – Давай пройдемся по всем членам правления и посмотрим, какая там получается картина,

Бернис полистала свой блокнот.

– Я знаю точно, что дом Пинкстон принадлежит «Омни». Некое взаимовыгодное соглашение, помогающее избежать уплаты налога.

– И Эжен Байлор?

– А разве он не у тебя?

– У одного из нас, но не помню точно, у кого. Оба стали искать, копаясь в ворохе бумаг. Маршалл нашел, наконец, нужное среди своих заметок.

– Вот. Эжен Байлор, 1024 СВ, 147.

– Так, где-то я этот адрес встречала. Да, этот дом принадлежит «Омни».

– Вот это да! Похоже, записать все, что имеешь, на счет «Омни корпорейшн» – необходимое условие для членства.

– В таком случае, Янг и Бруммель тоже должны иметь членские билеты.

– Это точно. Если они решили слиться во Вселенском сознании, значит, им необходимо отказаться от всего личного, включая частную собственность.

Маршалл читал имена членов университетского правления, одно за другим, а Бернис изучала их адреса. Из двенадцати восемь жили в домах, принадлежащих «Омни корпорейшн», остальные – в квартирах, и одна из них была расположена в доме, купленном «Омни». Об оставшихся домах у Бернис не было сведений.

– Пожалуй, случайное совпадение можно исключить, – сделал вывод Маршалл.

– Вот теперь я жажду услышать, что скажет твой друг Лемли.

– Конечно, что Касеф и «Омни» связаны друг с другом. Это совершенно ясно, – с минуту Маршалл размышлял. – Но знаешь, что меня действительно пугает? Все, что мы пока узнали, выглядит вполне законно. Я уверен, что они ловчат в чем-то другом, чтобы здесь все было чисто. Однако хорошо видно, что они работают внутри системы или, по крайней мере, делают все, чтобы так выглядело.

– Но Маршалл! Ведь он, скажем прямо, старается скупить весь город!

– И не забывай – делает это законно.

– Но где-нибудь он должен оставить следы? Мы должны постараться разузнать все до конца.

Маршалл набрал полные легкие воздуха и потом сказал с шумным вздохом:

– Да, мы можем попытаться напасть на след тех, кто продал дом и уехал из города. И постараться разузнать, почему это случилось. Мы можем проверить, какую должность они занимали здесь, и найти тех, кто занимает ее теперь. И расспросить, какую связь он или она имеет с «Омни корпорейшн». Или с группой промывания мозгов «Вселенское сознание». Мы можем спросить каждого из них, что они знают о неуловимом мистере Касефе. Мы можем сами покрутиться вокруг «Омни», чтобы узнать, где располагается эта корпорация, чем занимается и чем еще владеет. Нам предстоит масса дел. И затем, насколько я понимаю, настанет время пойти к нашим друзьям со всем, что у нас окажется, и получить у них ответы на все наши вопросы.

По тону Маршалла Бернис заметила, что его беспокоит какая-то мысль.

– Тебя что-то смущает, Маршалл? Маршалл отбросил свои записи и задумался, откинувшись на стуле.

– Берни, было бы идиотством верить, что от этой заразы могут спасти прививки. Бернис понимающе кивнула:

– Да, я уже думала о том, что они могут предпринять.

– Я подозреваю, что они уже завладели моей дочерью. Это было внезапное озарение, и Маршалл ужаснулся, услышав свои собственные слова.

– Ты не знаешь точно.

– Если я не знаю этого, значит, я не знаю ничего,

– Ну, хорошо, какую еще власть они могут применить, кроме экономической и политической? Я не собираюсь вникать в их космическо-спиритическую чепуху. Потому, что это все просто умопомрачение.

– Тебе хорошо говорить, ты неверующая.

– И, как видишь, это значительно легче.

– Представь себе, что с нами могло бы произойти то же что случилось… с Хармелем. Семья разбита, а ты трусливо прячешься в кустах и бормочешь о… привидениях?

– Я бы предпочла, в таком случае, оказаться на месте Страчана. Он, похоже, прекрасно себя чувствует, разводя цветы.

– Да, Берни, пусть так, но мы должны предвидеть опасность еще до того, как она нас настигнет, – он взял ее за руку и сказал очень серьезно:

– Я надеюсь, мы оба сознаем, какой смертельной опасности мы себя подвергаем Может быть, мы уже слишком далеко зашли. Я хочу сказать, что у нас еще есть возможность все бросить…

– Ты же понимаешь, что мы не можем этого сделать.

– Я знаю только, что я не могу. Я от тебя ничего не требую. Советую тебе прямо сейчас уехать куда-нибудь подальше и работать в женском журнале. Но только не против меня.

Она улыбнулась и крепко пожала ему руку.

– Один за всех, и все за одного.

Маршалл только покачал головой и улыбнулся в ответ.

Дата добавления: 2015-07-16