Гла­ва 8

Сол­нце сле­пило. Швы­ряло ос­трые ис­кры в гла­за, как пе­сок. Раз­да­вало по­щечи­ны: си­ним – на­от­машь! ярос­тным бе­лым – так, что хо­телось от­шатнуть­ся! Ла­зурью би­ло под дых, что­бы пе­рех­ва­тило ды­хание. Ка­залось, в этом мес­те не су­щес­тво­вало цве­тов, кро­ме си­него и бе­лого. Да­же олив­ко­вые ро­щи, раз­бро­сан­ные там и сям на вы­белен­ных до се­дины хол­мах, не зе­лене­ли, как по­ложе­но, а вспы­хива­ли се­реб­ристо-го­лубы­ми кро­нами под без­жа­лос­тным сол­нцем.

Бри­ган­ти­на «Меч­та» приш­варто­валась к при­чалу. Это был вто­рой ос­тров на пу­ти сле­дова­ния ко­раб­ля.

Ма­ша смот­ре­ла, слов­но хо­тела впи­тать в се­бя все уви­ден­ное. Под хол­ма­ми куч­но ле­пились до­мики, как птичьи гнез­да. Бе­лые сте­ны, ла­зур­ные став­ни, тем­ные ве­рете­на ки­пари­сов, ус­трем­ленные в не­бо. Зак­ро­ешь гла­за – и от­пе­чаток этой кар­ти­ны ос­та­ет­ся на внут­ренней сто­роне ве­ка, как от­тиск без­мя­теж­но­го счастья. В пор­ту бол­та­лись и под­пры­гива­ли на вол­нах ут­лые лод­чонки, кое-где смуг­лые ры­баки в ши­роко­полых шля­пах, за­видев бри­ган­ти­ну, от­ры­вались от по­чин­ки се­тей и ма­хали ру­ками ко­раб­лю.

– Жизнь-то бур­лит, – за­метил Вла­димир. – Дви­жуха!

– Это вам пос­ле вче­раш­не­го так ка­жет­ся, – ус­мехнул­ся Яков Се­меныч. – Здесь все­го один по­селок на весь ос­тров.

По­селок ле­жал пе­ред ни­ми, как на ла­дони.

– Та­кое при­ят­ное мес­то, – пох­ва­лил де­ликат­ный Те­мир Ги­ре­ев, выб­равший­ся на­конец-то из ра­ди­оруб­ки. – Гу­лять хо­рошо, фо­тог­ра­фиро­вать очень хо­рошо…

– Ку­шать – очень-очень хо­рошо? – фыр­кну­ла Яна.

– Ку­шать здесь осо­бо нег­де, – раз­вел ру­ками та­тарин. – Раз­ве что воз­ле цер­кви есть та­вер­на. Сов­сем ма­лень­кая – во-о-от та­кая.

Он сло­жил ко­рот­кие паль­цы в ко­леч­ко и по­казал, ка­кая.

– Го­лов­ные убо­ры ник­то не за­был? – Боц­ман об­вел груп­пу стро­гим взгля­дом. – Не взду­май­те сни­мать! Уви­жу – при­кажу всы­пать линь­ков.

– Вы с на­ми пой­де­те?

– Яков Се­меныч, в ва­шей ком­па­нии ин­те­рес­нее!

– По­каже­те нам дос­топри­меча­тель­нос­ти…

Боц­ман ши­роко ух­мыль­нул­ся.

– Око­ло вон то­го до­ма жи­вет пси­на трех­но­гая. Она и есть ос­новная дос­топри­меча­тель­ность. Толь­ко мес­тным об этом не го­вори­те!

– А как же ру­ины? – ра­зоча­рован­но про­тяну­ла Ки­ра.

– Яков Се­меныч шу­тит! – вме­шал­ся ка­питан. – При­нижа­ет куль­тур­ные цен­ности это­го за­меча­тель­но­го ос­тро­ва. И мы его за это по­рица­ем! По­рица­ем, то­вари­щи?

– Так точ­но! – нес­трой­но от­ра­пор­то­вала ко­ман­да.

Му­ром­цев по­дошел к фаль­шбор­ту и вы­тянул ру­ку.

– Смот­ри­те – ви­дите тро­пу? Ес­ли пой­де­те по ней от цер­кви, что­бы по­селок ос­тался спра­ва, то ми­нут че­рез де­сять вый­де­те к раз­ва­линам хра­ма. Ни­чего осо­бен­но­го не ожи­дай­те, это вам не Ак­ро­поль.

– Раз­ва­лины-то хоть а­утен­тичные? – по­ин­те­ресо­вал­ся Вла­димир.

Ка­питан по­жал пле­чами:

– Ту­рис­тов здесь, кро­ме нас, прак­ти­чес­ки не бы­ва­ет. Ста­рать­ся не для ко­го. Так что ду­маю, да, под­линные. Что ска­жешь, Яков Се­меныч?

Боц­ман по­дошел к не­му, опер­ся ла­доня­ми о план­шир. Ма­ша впер­вые об­ра­тила вни­мание, что ру­ки у не­го жи­лис­тые, ог­ромные, как кро­товьи ла­пы. Си­ние ве­ны рва­лись на­ружу из-под до­чер­на за­горе­лой ко­жи.

– Сог­ла­сен, Илья Иль­ич! А ко­го ру­ины не ин­те­ресу­ют, тот мо­жет на коз по­любо­вать­ся. Их там без сче­та па­сет­ся!

Ко­зы окон­ча­тель­но ре­шили де­ло.

– Тог­да зак­ла­дыва­ем три ча­са, что­бы и к хра­му схо­дить, и ис­ку­пать­ся, и по ос­тро­ву по­гулять в свое удо­воль­ствие, – по­дыто­жил Му­ром­цев. – Толь­ко в во­де ос­то­рож­нее! Не об­го­рите.

Сте­фан, вздрог­нувший при упо­мина­нии во­ды, от­вернул­ся.

– И в хол­мы не уг­лубляй­тесь, по­жалуй­ста, – до­бавил Те­мир Ги­ре­ев. – Там слу­ча­ют­ся об­ва­лы.

Па­рами они на­чали под­хо­дить к тра­пу. Ма­ша за­мети­ла, что из всей груп­пы толь­ко На­таша Си­моно­ва не на­дела сол­нце­защит­ные оч­ки.

– Не бо­итесь за гла­за? Сол­нце яр­кое.

– Я люб­лю, ког­да яр­ко…

В ру­ках де­вуш­ка дер­жа­ла не­боль­шую ру­кодель­ную кор­зинку. У са­мой Ма­ши до­ма воз­ле крес­ла сто­яла по­хожая, в ан­глий­ском сти­ле. Прав­да, вмес­то ру­коде­лия Ма­ша вре­мя от вре­мени бро­сала в нее яб­лочные ог­рызки, но ни за что не приз­на­лась бы в этом.

– Вы со­бира­етесь вя­зать? Или вы­шивать? – уди­вилась она.

– Там вид­но бу­дет, – ук­лончи­во от­ве­тила На­таша.

Се­год­ня она по­вяза­ла го­лову крас­ной ко­сын­кой, из-под ко­торой вы­бива­лись длин­ные тем­ные пря­ди. Не то цы­ган­ка, не то ве­дунья, не то пов­зрос­левшая Крас­ная Ша­поч­ка.

«Пос­ле сло­ва «ко­нец» ни­чего не кон­ча­ет­ся, – по­дума­ла Ма­ша. – Крас­ная Ша­поч­ка дав­но вы­рос­ла и жи­вет с Вол­ком. Вы­бира­ет ему из шку­ры блох, ког­да он пе­реки­дыва­ет­ся по ве­черам. Ба­рани­ну по­купа­ет у мяс­ни­ка в со­сед­ней де­рев­не, а за кро­лика­ми он охо­тит­ся сам. Прос­то­душ­ная Зо­луш­ка ро­дила чет­ве­рых де­тей, и Фея-Крес­тная от­ча­ян­но ин­три­гу­ет при дво­ре. Один­надца­тый принц из сказ­ки «Ди­кие ле­беди», тот, что ос­тался с ле­беди­ным кры­лом, стал по­этом. Что еще ему бы­ло де­лать, раз у не­го всег­да при се­бе ос­тро от­то­чен­ное пе­ро!»

– А Кра­сави­ца и Чу­дови­ще? – спро­сил Баб­кин пря­мо ей в ухо.

Ма­ша так и под­прыг­ну­ла.

– Ты ме­ня на­пугал!

– А не­чего ду­мать вслух так гром­ко. Так что с Кра­сави­цей? Они жи­ли дол­го и счас­тли­во?

– Нет, – вздох­ну­ла Ма­ша. – Пос­ле то­го, как Чу­дови­ще прев­ра­тилось в Прин­ца, Кра­сави­ца му­чилась и стра­дала. Принц был всем хо­рош: прек­ра­сен со­бой, добр и щедр… Но влю­билась-то она в Чу­дови­ще, с пло­хим ха­рак­те­ром, вздор­но­го и мрач­но­го.

– Страш­ные ве­щи ты рас­ска­зыва­ешь! – Баб­кин спрыг­нул на бе­рег и лег­ко под­хва­тил Ма­шу на ру­ки. – Да­вай сказ­ку с хо­рошим кон­цом, ина­че в во­ду бро­шу!

Ма­ша заб­ры­калась, но сда­лась:

– Бу­рати­но жил дол­го и счас­тли­во! – И, ед­ва Сер­гей пос­та­вил ее на бе­рег, зло­рад­но до­бави­ла: – За­вел се­бе боб­ра!

Баб­кин нап­ра­вил­ся к ней с яв­ным на­мере­ни­ем осу­щес­твить уг­ро­зу, и что­бы за­дер­жать его, она ско­рого­вор­кой спро­сила:

– А те­бе не ка­жет­ся, что Бур нам сов­рал?

Сер­гей ос­та­новил­ся в од­ном ша­ге от нее.

– Его рас­сказ зву­чит так ди­ко, что впол­не мо­жет быть прав­дой. Ты не за­меча­ла, что прав­да всег­да на ред­кость неп­равдо­подоб­на?

Ма­ша не от­ве­тила. Она обер­ну­лась и гла­зами ис­ка­ла Ар­ка­дия с же­ной.

Они уже под­ни­мались в по­селок: он на шаг впе­реди, ожив­ленно жес­ти­кули­ру­ющий, под­пры­гива­ющий, как куз­не­чик; она – чуть сза­ди: вы­сокая, силь­ная, нес­ги­ба­емая, слов­но зас­ло­ня­ющая му­жа от их прис­таль­ных взгля­дов.

Доб­равшись до раз­ва­лин хра­ма, Вла­димир и Яна раз­де­лились. Он, сгру­зив с се­бя ка­меры и тре­ногу, ос­тался прох­лаждать­ся в те­ни де­ревь­ев. А не­уго­мон­ная же­на объ­яви­ла, что бу­дет выс­ле­живать коз, и скры­лась в олив­ко­вых за­рос­лях, на­чинав­шихся ни­же тро­пы.

Ру­ины, ока­зав­ши­еся ку­да даль­ше, чем обе­щал Му­ром­цев, не про­из­ве­ли на Вла­дими­ра ни­како­го впе­чат­ле­ния. Бу­лыж­ни­ки, блин, пот­рескав­ши­еся. Да­же склон хол­ма ин­те­рес­нее смот­рится!

С этой сто­роны плос­кие, как вы­суну­тые язы­ки, кам­ни гро­моз­ди­лись друг на дру­га. Го­ра буд­то драз­ни­лась. Над «язы­ками» вы­силась от­весная сте­на, из ко­торой кое-где тор­ча­ли чах­лые пред­ста­вите­ли мес­тной фло­ры, дер­жась за ска­лу на чес­тном сло­ве. «Цеп­кие, су­ки», – одоб­ри­тель­но по­думал о них Вла­димир. Он ува­жал цеп­кость. Вот Ян­ка – как буль­дог: что в пасть по­пало, то уже не от­бе­решь, толь­ко ес­ли с баш­кой отор­вать.

Сол­нце при­пека­ло так, слов­но ре­шило вы­топить из не­го все са­ло. Вла­димир, по­тея и ру­га­ясь, пе­ремес­тился сле­дом за не­замет­но упол­зшей тенью. Как они жи­вут здесь во­об­ще в та­кой жа­ре? И Ян­ка еще по­тащи­ла его на та­кую вер­хо­туру! Фа­нат­ка, блин, до­кумен­таль­ной фо­тосъ­ем­ки.

Прав­да, Бур, ког­да ус­лы­шал про ру­ины, то­же за­горел­ся и рвал­ся бе­жать сю­да преж­де них, но Вла­димир его оса­дил: по оче­реди, ба­тя, по оче­реди. Сна­чала мы, по­том вы. Не­чего тут всем вмес­те топ­тать­ся, нас­тро­ение ру­шить.

Бу­ры сог­ла­сились, ку­да им де­вать­ся… Хо­тя гля­дели уко­риз­ненно.

Вла­димир вдруг вспом­нил быв­шую же­ну. Вот кто бы­ла мас­те­рица взы­вать к со­вес­ти! Же­лала от не­го граж­дан­ской по­зиции, вы­ражен­но­го мне­ния о стра­дани­ях де­тей в Зим­бабве и – эмо­ций, эмо­ций, эмо­ций! Гля­дя на нее, он удив­лялся, как она не на­дор­вется, во­лоча на сво­их пле­чах все тя­готы ми­ра. Но сам под­став­лять пле­чо не хо­тел. Всех жа­леть – жа­лел­ки не хва­тит!

Пе­ред раз­во­дом цеп­ля­лась за не­го, как Му­му за Ге­раси­ма. Все дос­то­инс­тво рас­те­ряла. Вла­димир да­же на­орал на нее, вы­веден­ный из се­бя ее ту­постью:

– А ты зна­ешь, что лю­бовь мо­жет жить толь­ко три го­да? А по­том уми­ра­ет! Это уче­ные, меж­ду про­чим, ус­та­нови­ли!

Во­об­ще-то он вы­читал это в из­вес­тной книж­ке, ав­то­ра ко­торой за­был, не ус­пев зак­рыть об­ложку. И книж­ку за­был всю, кро­ме этой единс­твен­ной фра­зы.

Он дол­го еще го­ворил ей про уче­ных, и про ис­сле­дова­ния, и про три го­да мак­си­мум. Ему бы­ло очень важ­но удер­жать эту мысль, не дать се­бе усом­нить­ся в собс­твен­ной пра­воте. Три го­да, и ни днем боль­ше! А по­том – уми­ра­ет! И это у всех так, у всех! По­тому что ес­ли на се­кун­ду до­пус­тить, толь­ко до­пус­тить, что хоть у ко­го-то бы­ва­ет ина­че, ес­ли по­верить в то, что вот эти лю­ди, пят­надцать лет про­жив­шие вмес­те, свя­заны не толь­ко день­га­ми и об­щи­ми при­выч­ка­ми, то это оз­на­ча­ет, что он сам… что он сам – в про­иг­равших. Сре­ди не­удач­ни­ков. В ря­дах тех, ко­му вы­дали ме­лочь, при­дер­жав боль­шее для дру­гих.

– Три го­да, – ожес­то­чен­но ска­зал он. – Три го­да – и все. А по­том ка­юк. Яс­но?

Быв­шая же­на так от­четли­во вста­ла пе­ред гла­зами, что Вла­димир да­же го­ловой мот­нул. Черт, при­видит­ся же…

Он по­тер вис­ки, сго­няя сон­ли­вость, и под­нялся. По­ка Ян­ка ло­вит коз, мож­но и пос­ни­мать.

Ру­ден­ко пред­по­читал от­кры­точ­ные ви­ды, с яв­ной, бь­ющей в гла­за кра­сотой, и сей­час пе­ред ним от­кры­вал­ся как раз та­кой. Вот ру­ины, над ко­торы­ми дро­жит и сло­ит­ся наг­ре­тый воз­дух. За ру­ина­ми оли­вы сбе­га­ют по скло­ну хол­ма. А вни­зу раз­леглось мо­ре и ды­шит пол­ной грудью.

Вла­димир сде­лал нес­коль­ко проб­ных кад­ров. О, ба­боч­ка над раз­ва­линой! Фи­лософ­ский под­текст это­го сним­ка при­шел­ся ему по ду­ше. Ти­па, ми­молет­ность жиз­ни над веч­ным по­ко­ем.

– Ку­да, пад­ла жел­токры­лая!

Но бы­ло поз­дно. Ба­боч­ка ос­кор­блен­но под­ня­лась с кам­ней, пок­ры­тых по­душеч­ка­ми мха, и уле­тела прочь, тре­пеща на вет­ру.

Без нее кадр по­терял смысл. Ка­меню­ку снять на фо­не мо­ря лю­бая ду­ра смо­жет!

Вла­димир пе­рех­ва­тил ка­меру удоб­нее и нес­пешно дви­нул­ся вглубь по тро­пе.

Здесь мож­но бы­ло най­ти ви­ды по­ин­те­рес­нее! То уз­ло­ватая вет­ка вы­сунет­ся из ска­лы, точ­но про­тяну­тая ру­ка лес­но­го ду­ха, то от­кро­ют­ся не­обыч­ные нап­ласто­вания… Го­ра при­от­кры­вала нут­ро, по­вора­чива­ясь то так, то эдак.

Ув­лекшись, он не за­метил, как заб­рался до­воль­но да­леко. Вни­зу уже рас­сти­лались не прос­торные олив­ко­вые ро­щи, а низ­ко­рос­лые кус­тарни­ки, тес­но смы­кав­шие ря­ды. А над тро­пой на­висал ка­менис­тый об­рыв, ис­пещрен­ный тон­ки­ми, как след от ос­тро­го ка­ран­да­ша, чер­ны­ми тре­щина­ми.

«В этом, по­жалуй, что-то есть, – по­думал Вла­димир. – Буд­то Год­зилла ри­сова­ла. Точ­но! Ка­раку­ли!»

Он сдви­нул­ся на са­мый край тро­пы и вски­нул ка­меру, стре­мясь зах­ва­тить в кадр как мож­но боль­ше. Толь­ко по­это­му и ус­пел за­метить па­дение пер­во­го кам­ня.

В объ­ек­тив бы­ло вид­но, как ка­мень ле­тит, ос­тавляя за со­бой в воз­ду­хе хвост дым­ной пы­ли. Он бряк­нулся ку­да-то в за­рос­ли и про­шур­шал по лис­тве.

Сле­дом за ним по­лете­ли и дру­гие. Бу­лыж­ни­ки зас­ту­чали по ска­лис­той сте­не, как ги­гант­ские уве­сис­тые гра­дины. «Об­вал!» – от­четли­во ска­зал кто-то в го­лове Вла­дими­ра.

Ру­ден­ко по­пятил­ся. Фронт ка­мен­ной ла­вины приб­ли­жал­ся к не­му. Он не ви­дел, что выз­ва­ло его – выс­туп ска­лы зак­ры­вал мес­то за­рож­де­ния кам­не­пада. «Жид­ко­вато», – ус­пел по­думать он, как го­ра встрях­ну­лась и за­рыча­ла, буд­то прос­нувший­ся пес. Пря­мо пе­ред но­сом Ру­ден­ко прос­ка­кал, под­пры­гивая, бу­лыж­ник раз­ме­ром с его го­лову.

Вла­димир бро­сил­ся на­зад. Об­ратный путь по­казал­ся ему ку­да труд­нее. Тро­па но­рови­ла то выс­ко­чить из-под ног, то выг­нуть спи­ну и сбро­сить его вмес­те с ка­мерой в зме­иные пе­реп­ле­тения жи­лис­тых вет­вей. За спи­ной глу­хо уха­ли глы­бы. Ша­рах­нет од­на та­кая по го­лове – и про­щай, Вла­димир Ру­ден­ко.

Он вы­летел на пло­щад­ку, где жел­те­ли раз­ва­лины, и бух­нулся воз­ле них, пе­рево­дя дух. За по­воро­том еще зву­чала пе­реб­ранка пот­ре­вожен­ных скал, но пос­те­пен­но сти­хала, пе­рехо­дя в сер­ди­тые ше­пот­ки опол­зней, по­ка не смол­кла сов­сем.

– Вот же… Твою мать! – крат­ко по­дыто­жил Вла­димир пе­рене­сен­ный опыт.

Иди­отизм ка­кой-то. Мог бы сдох­нуть, на­тураль­но!

Муж­чи­на смач­но вы­ругал­ся. Слу­чив­ше­еся не ис­пу­гало, а ра­зоз­ли­ло его. Он не­нави­дел то, что мог­ло по­мешать его пла­нам, будь то че­ловек или при­рода. Ког­да в Ир­ландии за­дымил вул­кан с не­выго­вари­ва­емым наз­ва­ни­ем и из-за не­го сор­ва­лись кое-ка­кие пос­тавки, Вла­димир клял и кос­те­рил нес­час­тную го­ру, ис­крен­не по­лагая ее ви­нов­ной в сво­ей не­уда­че.

По­мереть сей­час, ког­да он соб­рался вы­ходить на но­вый ви­ток биз­не­са? «Хрен вам, а не Ру­ден­ко!»

Он по­казал в сто­рону гор неп­ри­лич­ный жест. За­тем под­нялся и от­пра­вил­ся на по­ис­ки же­ны.

…Нес­коль­ко ми­нут спус­тя пос­ле его ухо­да на опус­тевшую пло­щад­ку выб­ра­лась взвол­но­ван­ная Ки­ра Леп­ши­на. Нер­вно ог­ля­дыва­ясь и по­минут­но за­дирая го­лову, она пош­ла вглубь по тро­пе тем же пу­тем, ка­ким шел Вла­димир, и очень ско­ро нат­кну­лась на сле­ды об­ва­ла. Мел­кий ще­бень рас­сы­пал­ся на уз­кой до­рож­ке, как крош­ки за­черс­твев­ше­го хле­ба.

Ки­ра ох­ну­ла. У нее до пос­ледне­го ос­та­вались сом­не­ния в том, что она пра­виль­но ис­толко­вала сце­ну, под­смот­ренную на вер­ши­не хол­ма.

Но те­перь сом­не­вать­ся не при­ходи­лось. Жен­щи­на, ус­тро­ив­шая об­вал, выб­ра­ла сво­ей жер­твой то­го, кто шел по тро­пе. «Но за­чем? За­чем?!»

Ки­ра с си­лой при­куси­ла ко­жу на ру­ке. В го­лове тво­рил­ся ка­кой-то сум­бур, ме­шани­на из мыс­лей. Боль при­вела ее в чувс­тво.

Она вер­ну­лась к раз­ва­линам. Они с му­жем до­гово­рились, что встре­тят­ся здесь, как раз пос­ле ухо­да Вла­дими­ра и Яны. Ар­ка­дий от­пра­вил­ся в по­селок, а у нее эти до­мики, стис­ну­тые меж­ду мо­рем и го­рой, вы­зыва­ли по­чему-то неп­ри­ят­ные ощу­щения. Ки­ра за­дума­ла под­нять­ся на бли­жай­шую вер­ши­ну, бла­го та ка­залась не слиш­ком вы­сокой. «Ка­кие ви­ды! Ка­кой прос­тор!» – за­мани­вала она му­жа. Но Ар­ка­дий пред­по­чел воз­можность до­быть вя­леную ры­бу прос­то­ру, в чем и приз­нался с крот­кой улыб­кой.

По­ка Ки­ра ка­раб­ка­лась по су­хому осы­па­юще­муся скло­ну, ус­пе­ла по­жалеть о сво­ей за­тее. Кус­тарник ис­подтиш­ка хва­тал за юб­ку и ос­тавлял за­тяж­ки, в сан­да­лии на­билась зем­ля. Од­на­ко, доб­равшись до вер­ха, она сра­зу за­была о труд­ностях.

Не из-за от­крыв­ше­гося ви­да, ко­торый и впрямь был прек­ра­сен. Спи­ной к ней с про­тиво­полож­ной сто­роны не­боль­шо­го пла­то си­дела на кор­точках де­вуш­ка в крас­ном плат­ке. Тем­ные во­лосы раз­ве­вались на вет­ру.

Ки­ра ед­ва не ок­ликну­ла ее. Но тут де­вуш­ка вып­ря­милась в пол­ный рост, и ста­ло вид­но, что она при­лажи­вала тол­стый сук под ка­мень на краю ска­лы. Ору­дуя су­ком как ры­чагом, она стол­кну­ла ва­лун вниз.

Пос­лы­шались звон­кие уда­ры, буд­то кто-то раз за ра­зом от­би­вал ог­ромный фут­боль­ный мяч об стен­ку. Эхо под­хва­тило стук. Ки­ра вспом­ни­ла, о чем пре­дуп­реждал их ра­дист: здесь слу­ча­ют­ся об­ва­лы.

Пер­вым ее по­буж­де­ни­ем бы­ло зак­ри­чать. Ок­ликнуть тех, кто вни­зу! Вла­димир в эту са­мую се­кун­ду фо­тог­ра­фиру­ет рос­сы­пи древ­них кам­ней! А вер­нее все­го, и не рос­сы­пи, а са­му Яну, при­нима­ющую соб­лазни­тель­ные по­зы на фо­не ру­ин.

В сле­ду­ющую се­кун­ду Ки­ра за­лепи­ла се­бе рот ла­донью и без­звуч­но на­чала пя­тить­ся, по­ка не по­чувс­тво­вала, что еще шаг – и по­катит­ся по скло­ну. Де­вуш­ка сбра­сыва­ла кам­ни один за дру­гим, не обо­рачи­ва­ясь. На­конец она от­швыр­ну­ла свой ры­чаг в сто­рону и при­села, вы­тяги­вая го­лову над об­ры­вом.

Ки­ра не ста­ла до­жидать­ся, по­ка та обер­нется. Спрыг­нув на склон, по ко­торо­му она с та­ким тру­дом заб­ра­лась на­верх, жен­щи­на мел­ко за­семе­нила вниз в ту­че пы­ли, ста­ра­ясь не упасть.

Она нем­но­го спу­тала нап­равле­ние и ока­залась у цер­кви. Но звать на по­мощь не ста­ла. От­ряхну­лась и це­ле­ус­трем­ленно нап­ра­вилась уже зна­комой до­рогой.

На под­хо­де к раз­ва­линам Ки­ра за­мед­ли­ла шаг, прис­лу­шива­ясь, не до­несет­ся ли крик о по­мощи. Но все бы­ло ти­хо. Вла­димир ушел этим пу­тем за де­сять ми­нут до нее, но Ки­ра это­го не мог­ла знать. Она об­сле­дова­ла пло­щад­ку, выб­ра­лась на тро­пу и по­няла, что ник­то не пос­тра­дал.

Ли­цо ее при­няло стран­ное вы­раже­ние. Со­жале­ние, злость, страх, сом­не­ния пос­ле­дова­тель­но от­ра­зились на нем.

– Вы в по­ряд­ке?

Ки­ра по­радо­валась, что сто­ит спи­ной к до­роге. Ей по­надо­билось нес­коль­ко се­кунд на то, что­бы скрыть обу­ревав­шие ее чувс­тва.

Она обер­ну­лась и уви­дела Яну ря­дом с му­жем.

– Мне по­каза­лось, я слы­шала ка­кой-то шум, – мед­ленно ска­зала Ки­ра, взве­шивая сло­ва.

– Вон чуть по­даль­ше об­вал слу­чил­ся! – Вла­димир мах­нул ру­кой. – Я вов­ре­мя сде­лал но­ги. Так что не со­ветую там ша­рахать­ся. Ма­ло ли че­го…

– Об­вал! А по­чему, вы не зна­ете?

Ки­ра на­де­ялась, что ее го­лос зву­чит со всей воз­можной ес­тес­твен­ностью. Но вни­матель­ный взгляд Яны зас­та­вил ее усом­нить­ся в сво­ем уме­нии прит­во­рять­ся. Де­вуш­ка смот­ре­ла… с по­доз­ре­ни­ем? Или по­каза­лось?

– От­ку­да я знаю! – по­жал пле­чами Ру­ден­ко. – Бо­ги ра­зоз­ли­лись, во!

Яна неж­но по­тер­лась ще­кой о его пле­чо.

– Бо­ги всег­да на тво­ей сто­роне!

– Это точ­но, – сог­ла­сил­ся Вла­димир. Вро­де бы и шу­тя, но гла­за смот­ре­ли серь­ез­но.

– Сла­ва бо­гу, что ник­то не пос­тра­дал, – ли­цемер­но за­яви­ла Ки­ра. – Прос­ти­те, мне по­ра.

– Вы ж вро­де со­бира­лись фот­кать­ся! Не?

– Ах, да… Мы пе­реду­мали. То есть, я схо­жу за му­жем и вер­нусь. На­де­юсь, ско­ро… Хо­тя ес­ли он за­дер­жался…

Про­дол­жая ле­петать что-то нев­нятное, Ки­ра про­тис­ну­лась ми­мо па­роч­ки и быс­трым ша­гом скры­лась за из­ги­бом до­роги.

До са­мого воз­вра­щения на суд­но она пре­быва­ла в глу­бокой за­дум­чи­вос­ти.

– Ми­лая, ты ме­ня сов­сем не слу­ша­ешь, – от­ме­тил Ар­ка­дий. В его за­меча­нии бы­ло боль­ше удив­ле­ния, чем оби­ды. – Я что, рас­те­рял свое убий­ствен­ное оба­яние? Или это ры­ба ви­нова­та?

Ки­ра не удер­жа­лась от улыб­ки.

– Прос­ти. Она дей­стви­тель­но нем­ножко пах­нет.

Из па­кета, ко­торый Ар­ка­дий при­жимал к гру­ди, вы­совы­валась вя­леная рыбья мор­да.

Под­нявшись на бри­ган­ти­ну, Ки­ра при­нялась выс­матри­вать На­ташу. Но той не бы­ло. Она об­ра­тила вни­мание на Сте­фана, по­могав­ше­го мат­ро­су Ан­то­ше ла­тать па­руса. Оба они ве­село бол­та­ли, си­дя на ба­ке, и выг­ля­дели так, буд­то рас­по­ложи­лись здесь уже очень дав­но.

– Где вы за­были ва­шу под­ру­гу? – шут­ли­во по­ин­те­ресо­валась Ки­ра. – Или она ре­шила ос­тать­ся в этом ры­бачь­ем по­сел­ке?

– Я бы не уди­вил­ся! – отоз­вался Сте­фан и под­нялся. «Вос­пи­тан­ный маль­чик, – по­дума­ла она. – Сей­час, ка­жет­ся, ник­то из мо­лодых не вста­ет, раз­го­вари­вая с жен­щи­ной». – От На­таши мож­но ожи­дать че­го угод­но.

Ки­ра пы­талась про­читать по его ли­цу, вкла­дыва­ет ли юно­ша в эти сло­ва до­пол­ни­тель­ный смысл. Но эти его неп­ро­ница­емые ази­ат­ские чер­ты сби­вали ее с тол­ку. Что пря­чет­ся в чер­ных рас­ко­сых гла­зах, блес­тя­щих, как че­реш­ни?

– А вон и она! – по­дал го­лос Ан­то­ша. Мат­рос, в от­ли­чие от Зе­лен­ско­го, встать и не по­думал.

По тра­пу под­ни­малась На­таша. Ки­ра от­сту­пила на шаг, бо­ясь, что не спра­вит­ся с чувс­тва­ми. «За­чем ты пы­талась убить его? – хо­телось кри­чать ей. – За­чем?!»

– По­лучи­лось? – гром­ко крик­нул Сте­фан, не до­жида­ясь, ког­да под­ру­га по­дой­дет.

Ки­ра вздрог­ну­ла и рас­ши­рен­ны­ми гла­зами ус­та­вилась на не­го. В сво­ем сос­то­янии она ис­толко­вала его воп­рос единс­твен­но воз­можным об­ра­зом.

Юно­ша за­метил ее ужас и по­ка­ян­но воз­дел ру­ки к не­бу:

– Я вас на­пугал! Прос­ти­те! Боль­ше не бу­ду так орать.

– Нет-нет, ни­чего… – про­бор­мо­тала Ки­ра, при­ходя в се­бя. – Что дол­жно бы­ло по­лучить­ся у На­таши?

– Она вам сей­час са­ма по­кажет.

На­таша не­тороп­ли­во приб­ли­зилась.

– Ни­чего не выш­ло, – ров­ным го­лосом, без ма­лей­ше­го со­жале­ния ска­зала она. – Я дол­жна поз­до­ровать­ся? Мы ви­делись нес­коль­ко ча­сов на­зад.

Она воп­ро­ситель­но взгля­нула на Леп­ши­ну.

– Здравс­твуй, – про­бор­мо­тала Ки­ра.

– Здравс­твуй­те. – Она за­чем-то дот­ро­нулась до уха, слов­но оно бо­лело. – Как про­шел ваш день?

«Ты что, из­де­ва­ешь­ся?» – чуть не выр­ва­лось у Ки­ры.

– Нем­но­го ус­та­ла, – вы­дави­ла она. – А вы?

– Я пы­талась за­кон­чить од­ну ра­боту. К со­жале­нию, ни­чего не выш­ло.

Ки­ре за­хоте­лось сме­ять­ся.

– В са­мом де­ле? Ни­чего не выш­ло?

– Да, вы са­ми мо­жете убе­дить­ся.

Нес­коль­ко мгно­вений Ки­ре ка­залось, что сей­час она при­ведет Вла­дими­ра и по­кажет: «Вот! Ви­дите? Жи­вой!» Но вмес­то это­го де­вуш­ка от­кры­ла кор­зинку, ко­торую, ока­зыва­ет­ся, все вре­мя дер­жа­ла в ру­ке, и дос­та­ла от­ту­да оже­релье из го­лубо­го би­сера.

– По-мо­ему, кра­сиво, – не­уве­рен­но по­дал го­лос Сте­фан.

– Нет. Нек­ра­сиво. Все не то.

Ки­ра прис­мотре­лась. Она ни­ког­да не ви­дела ни­чего по­доб­но­го. В би­сер­ное по­лот­но в фор­ме по­луме­сяца бы­ли впле­тены зе­леные ни­ти. Они ви­лись, по­хожие на во­дорос­ли, и каж­дое за­кан­чи­валось ма­лень­кой бе­лос­нежной бу­синой.

– Это ведь жем­чуг… – вслух по­дума­ла Ки­ра. Она нак­ло­нилась, за­воро­жен­ная узо­ром, в ко­торый скла­дыва­лись би­серин­ки раз­ных от­тенков си­него. «Вол­на!»

Де­вуш­ка кив­ну­ла.

Оже­релье, на пер­вый взгляд по­казав­ше­еся Ки­ре дет­ским, не­умо­лимо при­тяги­вало к се­бе. Она за­меча­ла тон­кие зо­лотые ни­ти, прос­те­гав­шие би­сер­ные вол­ны, по­доб­но сол­нечным лу­чам, и мел­кие брыз­ги изум­рудных ка­меш­ков, рас­сы­пан­ных в бес­по­ряд­ке то тут, то там. Ос­колки ра­кушек скла­дыва­лись в очер­та­ния ча­ек, па­рящих над мо­рем, а од­на, са­мая боль­шая, плы­ла по краю, ло­вя па­руса­ми ве­тер.

– Бо­же мой, это пот­ря­са­юще! – выр­ва­лось у Ки­ры.

– Вот и я ей то же са­мое го­ворю, – под­держал Сте­фан, – а она не ве­рит.

На­таша Си­моно­ва не улыб­ну­лась, не поб­ла­года­рила за ком­пли­мент. Она прос­то про­тяну­ла оже­релье:

– Возь­ми­те.

Ки­ра не по­няла.

– Возь­ми­те, – пов­то­рила де­вуш­ка. – Мне не нуж­но. Это не то.

Се­рые гла­за буд­то ту­маном за­волок­ло. И Ки­ру за­тащи­ло ку­да-то вглубь это­го ту­мана, зак­ру­жило, за­вер­те­ло, ух­ну­ло по-со­вино­му, плес­ну­ло си­ним ог­нем, слов­но ведь­мой лес­ной на­кол­до­ван­ным, и оч­ну­лась она уже с оже­рель­ем в ру­ках.

– С-спа­сибо…

Но ее бла­годар­ность за­поз­да­ла: Сте­фан с На­ташей уже ухо­дили. «Гос­по­ди, это что еще за мо­рок?»

«Прос­то оже­релье те­бе очень уж по ду­ше приш­лось, – ед­ко за­метил внут­ренний го­лос. – Так пон­ра­вилось, что ты не поб­резго­вала бы да­же из рук убий­цы его при­нять».

Она ни­кого не уби­ла!

«Пы­талась».

Ки­ра рас­те­рян­но под­несла оже­релье к гла­зам. Жем­чу­жин­ки све­шива­лись с ла­дони, вспы­хива­ли ра­дуж­ным на сол­нце. Не­во­об­ра­зимо прек­расное… Имен­но не­во­об­ра­зимо! Она ни­ког­да преж­де не но­сила по­доб­ных ук­ра­шений, ог­ра­ничи­ва­ясь скуч­ным зо­лотом, из­редка – ав­тор­ским се­реб­ром. Но все это ка­залось ре­мес­ленной по­дел­кой на фо­не то­го, что бы­ло в ее ру­ках.

И вдруг она за­мети­ла то, че­го не уви­дела вна­чале. Да­же заж­му­рилась, ре­шив, что чу­дит­ся – тем­ные чер­вячки бе­га­ют в гла­зах пос­ле трех ча­сов на сол­нце.

Но крас­ный всплеск ко­рал­ла воз­ле боль­шой ра­куш­ки ни­куда не ис­чез. Ки­ра за­чем-то по­тер­ла его паль­цем… Ко­ралл, кро­вавый, не­ров­ный, с бу­рой вы­пук­лостью на бо­ку, слов­но опу­холью.

Пря­мо под па­рус­ни­ком.

Дата добавления: 2015-07-16