Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

В лагерях и колониях. 12 страница

В лагерях и колониях. 1 страница | В лагерях и колониях. 2 страница | В лагерях и колониях. 3 страница | В лагерях и колониях. 4 страница | В лагерях и колониях. 5 страница | В лагерях и колониях. 6 страница | В лагерях и колониях. 7 страница | В лагерях и колониях. 8 страница | В лагерях и колониях. 9 страница | В лагерях и колониях. 10 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

В отчете Управления Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации (1952 г.) был также отмечен целый ряд недостатков организационного характера. помешавших осуществить полную репатриацию советских граждан и предотвратить образование новой эмиграции:

- некоторую роль в деле задержки репатриации на Родину всех советских граждан сыграли организационные неувязки, допущенные органами репатриации. Их организационная структура в начальный период не удовлетворяла ни условиям, ни масштабам работы. Отделы репатриации в армиях и лагерях были созданы с опозданием, когда репатрианты массой начали поступать с территорий, освобожденных Красной Армией и союзными войсками. Вопрос о посылке групп офицеров дл проведения репатриации с территории Германии, оккупированной союзниками, не был разрешен сразу же по окончании военных действий. Не были своевременно подобраны и соответствующие кадры в западных зонах. В числе работников миссий по репатриации до 1947 г. не было ни одного офицера из латышей, литовцев и эстонцев. Работниками миссий не были использованы все возможности того периода для работы в лагерях перемещенных лиц. Большой поток возвращающихс из западных зон Германии и Австрии успокоил часть работников органов репатриации за рубежом, и репатриация некоторый период шла самотеком;

- не были своевременно приняты меры к вывозу советских граждан из лагерей, расположенных в районе Линца, в период отхода советских войск на новую демаркационную линию, в результате чего несколько тысяч советских граждан остались на территории, занятой американскими войсками в Австрии;

- передача иностранных граждан осуществлялась в короткие сроки и не была поставлена в зависимость от репатриации советских граждан;

- в связи с имевшимися фактами грабежа и насилия над местным немецким населением со стороны репатриантов, а также наличием в их среде военных преступников в конце 1945 г. был установлен порядок, запрещающий свободный выход из лагерей. Это мероприятие вызвало увеличение числа побегов из них, с связи с чем возникла необходимость их ограждения колючей проволокой, установления вышек и постов, освещения территории лагерей прожекторами, а также конвоирования репатриантов при выходе из лагеря на работы. Эти меры позволили сократить количество побегов, но не устраняли их полностью, т.к. в период отправки на Родину и в пути следования устранить побеги было почти невозможно. В связи с этим о режиме в лагерях становилось известно советским перемещенным лицам, находившимся в западных зонах, а враждебные Советскому Союзу различные организации и комитеты использовали это в целях усиления антирепатриационной пропаганды. В августе 1946 г. по распоряжению Ф.И.Голикова в лагерях была снята проволока и ликвидированы посты;

- многие советские перемещенные лица, находившиеся в западных зонах Германии и Австрии и в других странах, вели переписку со своими родственниками, проживавшими в СССР. Переписка в основном шла по международной почте и частично через офицеров репатриационных миссий. В связи с послевоенными трудностями и засухой в ряде районов во многих письмах, шедших через международную почту из СССР, содержались жалобы на тяжелую жизнь и давались советы пока не возвращаться на родину, если за границей имеется возможность прожить. Подобного рода письма были также использованы в целях антирепатриационной пропаганды;

- на успешности репатриации советских граждан отражались также изъятие в лагерях преступных элементов и несогласованность в этом деле командовани лагерей и работников фильтрационных органов. Почти из каждой партии репатриантов, возвращавшихся на родину, работники фильтрационных органов задерживали по несколько человек. Изъятие этих людей в большинстве случаев производилось в дни отправки эшелонов в СССР. Это создавало отрицательные настроени у отъезжавших, заставляло их настораживаться, а некоторые из них в письмах, посылаемых в западные зоны своим знакомым и друзьям, сообщали об этом соответствующим кодом. Иногда работниками МГБ изымались люди, посланные перемещенными лицами из западных зон в качестве разведчиков. В зависимости от того, как приедут и устроятся эти люди в СССР, решался вопрос о выезде на родину целой группы людей. Чаще всего задержанные для проверки люди не изолировались от остальной части репатриантов, а длительное время находились в лагерях и оказывали отрицательное влияние на других советских граждан. Впоследствии порядок фильтрации, по настоянию органов репатриации, был заменен, и фильтраци была перенесена в лагеря, расположенные на территории СССР [Там же].

Оценка своей деятельности Управлением Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации была вполне самокритичной. Мы бы назвали еще ряд факторов, воспрепятствовавших полной репатриации советских граждан и способствовавших образованию "второй эмиграции", и в первую очередь такой фактор, как само существование в СССР тоталитарного, репрессивного режима. Развернувшаяс в СССР кампания по борьбе с космополитизмом и иностранщиной изрядно напугала советских перемещенных лиц. Не меньший страх вызывали вести об антирелигиозных кампаниях в СССР и особенно о гонениях на греко-католическую церковь, а ведь среди оставшихся за рубежом советских граждан - уроженцев Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии было много униатов и католиков. Для них мотивы религиозного характера имели большое значение при решении вопроса, возвращаться на родину или нет. Невозможно было скрыть факт депортации части населения из Прибалтики,

Западной Украины, Правобережной Молдавии и некоторых других регионов. Нельзя было также скрыть, что коллективизация сельского хозяйства в указанных регионах сопровождается раскулачиванием части крестьян и выселением их в Сибирь, а остальных хотя и не выселяют, но "загоняют в колхозы". Не вызывало сомнений, что в условиях все возраставшей конфронтации между Востоком и Западом возвратившиеся в СССР станут там объектом пристального внимани со стороны органов госбезопасности как потенциальные американские или английские шпионы. У демократически настроенной интеллигенции из числа перемещенных лиц существовавшая в СССР атмосфера идолопоклонства перед "великим вождем и учителем", разумеется, никаких иных чувств кроме омерзения вызывать не могла. Все это способствовало росту и упрочению невозвращенческих настроений среди советских перемещенных лиц, находившихся за рубежом.

Примечания

1. Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР). Коллекция документов.

2. Брюханов А.И. Вот как это было: О работе миссии по репатриации советских граждан. Воспоминания советского офицера. М, 1958.

3. ЦГАОР СССР. Коллекция документов.

4. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Новый мир, 1989. ь8. С.53.

5. ЦГАОР СССР. Коллекция документов.

6. Там же.

Судьба "кулацкой ссылки" (1930 - 1954 гг.)

Отечественная история 1994, №1 стр.118-143

Как известно, коллективизация сельского хозяйства в 1929 - 1933 rr. сопровождалась раскулачиванием части крестьян. Одни из них были отданы под суд, другие выселены в отдаленные районы страны или в ближайшую местность. В данной статье ставится задача показать историю тех крестьян, которые были отправлены на спецпоселения в отдаленные районы или трудпоселения (иначе это называлось "кулацкой ссылкой", или "трудссылкой"). Основное внимание при этом уделено судьбам освобожденных из "кулацкой ссылки" крестьян [1], когда система подобных ссылок была упразднена в 50-х rr.

В справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛага ОГПУ под названием "Сведения о выселенном кулачестве в 1930 - 1931 rr." указывалось, что в это время было отправлено на спецпоселение 391 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. В этом же документе представлена статистика выселенных семей по регионам (см. табл. 1). Следует отметить, что в нем встречаются отдельные неточности в статистических выкладках. Общее количество семей, указанных в графе "Регион выселения", составляет не 381 026, а 388 336, т. е. на 7310 больше (последняя цифра почти в точности соответствует числу семей, выселенных из Западной области на Урал). В графе "Куда выселены" общее количество выселенных семей - 388 483, или на 147 больше, чем в графе "Откуда выселены" (цифра 147, безусловно, слагается из 97 семей, выселенных с Украины в Якутию, и 50 - из Нижегородского края в Казахстан). С Украины и из Нижегородского края, следовательно, в 1930 - 1931 гг. было отправлено на спецпоселение соответственно 67 817 и 9219 семей.

До 1934 г. крестьяне, отправленные в "кулацкую ссылку", назывались спецпереселенцами, в 1934 - 1944 гг.- трудпоселенцами, с марта 1944 r. спецпереселенцами (с 1949 r. спецпоселенцами) контингента "бывшие кулаки". Несмотря на то, что и после 1931 г. спецпереселенцы (трудпоселенцы) продолжали поступать в "кулацкую ссылку", численность их была значительно ниже количества направленных туда (см. табл. 2, 3 и 4). Главными причинами этого являлись высокая смертность выселенных крестьян во время транспортировки, в первые годы жизни на спецпоселении и массовые побеги.

Трудовые поселения НКВД были созданы в соответствии с постановлениями СНК СССР от 16 августа 1931 г. (№ 174с), 20 апреля 1933 г. (№ 775/146с) и 21 августа 1933 г. (№ 1796/393с). На ГУЛаг была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоиспользование выселенных кулаков. По состоянию на 1 июля 1938 г. на учете Отдела трудовых поселений ГУЛага НКВД СССР числилось 997 329 трудпоселенцев, которые проживали в 1741 трудпоселке (с 1944 г.- спецпоселки. См. табл. 5). Административное управление осуществляли 150 районных и 800 поселковых комендатур, подчинявшихся отделам мест заключения (ОМЗ) и трудовых поселений УНКВД, а в центре - ГУЛагу НКВД СССР. Весь этот аппарат содержался за счет 5% отчислений с заработной платы трудпоселенцев, занятых в хозорганизациях (до августа 1931 г. эти отчисления составляли 25%, до февраля 1932 г. - 15%). В 1937 г. на содержание аппарата и административное обслуживание трудпоселений было израсходовано 17 млн. руб., а 5-процентные отчисления от зарплаты трудпоселенцев составляли 27,4 млн. руб. [2]

Первые годы пребывания спецпереселенцев в "кулацкой ссылке" были крайне тяжелыми. Так, в докладной записке руководства ГУЛага от 3 июля 1933 г. в ЦКК ВКП(б) и РКИ отмечалось: "С момента передачи спецпереселенцев Наркомлесу СССР для трудового использования в лесной промышленности, т. е. с августа 1931 года, Правительством была установлена норма снабжения иждивенцев - с/переселенцев на лесе из расчета выдачи в месяц: муки - 9 кг, крупы - 9 кг, рыбы - 1,5 кг, сахару - 0,9 кг. С 1 января 1933 года по распоряжению Союзнаркомснаба нормы снабжения для иждивенцев были снижены до следующих размеров: муки - 5 кг, крупы - 0,5 кг, рыбы - 0,8 кг, сахару - 0,4 кг. Вследствие этого положение спецпереселенцев в лесной промышленности, в особенности в Уральской области и Северном крае, резко ухудшилось... Повсеместно в ЛПХах Севкрая и Урала отмечены случаи употребления в пищу разных несъедобных суррогатов, а также поедания кошек, собак и трупов падших животных... На почве голода резко увеличилась заболеваемость и смертность среди с/переселенцев. По Чердынскому району от голода заболело до 50% с/переселенцев... На почве голода имел место ряд самоубийств, увеличилась преступность... Голодные с/переселенцы воруют хлеб и скот у окружающего населения, в частности, у колхозников... Вследствие недостаточного снабжения резко снизилась производительность труда, нормы выработки упали в отдельных ЛПХах до 25%. Истощенные спецпереселенцы не в состоянии выработать норму, а в соответствии с этим получают меньшее количество продовольствия и становятся вовсе нетрудоспособными. Отмечены случаи смерти от голода с/переселенцев на производстве и тут же после возвращения с работ..." [3].

Особенно велика была детская смертность. В докладной записке Г. Г. Ягоды от 26 октября 1931 г. на имя Я. Э. Рудзутака отмечалось: "Заболеваемость и смертность с/переселенцев велика... Месячная смертность равна 1,3% к населению за месяц в Северном Казахстане и 0,8% в Нарымском крае. В числе умерших особенно много детей младших групп. Так, в возрасте до 3-х лет умирает в месяц 8 - 12% этой группы, а в Магнитогорске - еще более, до 15% в месяц. Следует отметить, что в основном большая смертность зависит не от эпидемических заболеваний, а от жилищного и бытового неустройства, причем детская смертность повышается в связи с отсутствием необходимого питания" [4].

У вновь прибывавших в "кулацкую ссылку" показатели рождаемости и смертности всегда были значительно худшими, чем у "старожилов". Например, по состоянию на 1 января 1934 г. в составе 1072546 спецпереселенцев значилось 955893 поступивших в "кулацкую ссылку" в 1929 - 1932 гг. и 116 653 - в 1933 г. Всего за 1933 г. в "кулацкой ссылке" родилось 17 082 и умерло 151 601 человек, из них на "старожилов" пришлось соответственно 16 539 родившихся и 129 800 умерших, на "новоселов" - 543 и 21 801 [5]. Если среди "старожилов" в течение 1933 г. смертность была выше рождаемости в 7,8 раза, то среди "новоселов" - в 40 раз.

К 1935 г. крестьяне в массе своей относительно обжились в местах высылки, и показатели рождаемости превысили показатели смертности (см. табл. 4). На севере Западной Сибири в 1935 г. трудпоселенцы размещались в 16 819 жилых домах и 295 утепленных бараках, однако 12% проживало еще в землянках и полуземлянках [6].

В июле 1938 г. 128 148 трудпоселенцев, восстановленных в избирательных правах до 1935 г., не имели ограничений в выборе профессий и не учитывались по трудоиспользованию. Остальные (869 191 трудпоселенец: 247 961 мужчина, 261 774 женщины, 69 267 подростков от 14 до 16 лет и 290 189 детей до 14 лет) были распределены в следующих отраслях народного хозяйства (отсутствовали сведения на 10 099 человек): в тяжелой промышленности - 354 311, в лесной - 165 405, в артельном сельском хозяйстве - 162 225, в системе Наркомзема - 32 023, в Белбалткомбинате НКВД - 28 083, в системе Наркомпищепрома - 20 298, в системе Наркомата путей сообщения на лесе - 18 196, в совхозах Наркомата совхозов и Наркомзема - 16 505, в легкой и местной промышленности - 7886, в системе Главного управления Севморпути - 3076, в трудколониях НКВД - 2691, в прочих организациях - 44 722; в детских и инвалидных домах находился 3471 человек. Из всего этого контингента на работах был занят 355 301 человек. Кроме того, 59 043 трудпоселенца считались трудоспособными, но по каким-то причинам не работали [7].

По данным на 1 января 1938 г., в народном хозяйстве было занято 353912 трудпоселенцев, из них 16 818 трудилось в золотодобывающей промышленности; 37 360 - в угольной; 88 133 - в металлургической, машиностроительной, химической, рудной и вагоностроительной; 63 296 - в лесной, 5166 - в системе Наркомлегпрома и Наркомместпрома РСФСР, в текстильной и других отраслях промышленности, в коммунальных предприятиях и кустарных промыслах; 19 105 - в совхозах Наркомзема и Наркомата совхозов СССР, преимущественно на обработке хлопка и в животноводстве; 9055 - в пищевой промышленности Наркомпищепрома СССР, преимущественно на свеклосахарных предприятиях и хладобойнях; 28 212 - в разных мелких хозяйственных организациях и в кустарной кооперации; 12 483 - в Белбалткомбинате НКВД, преимущественно на лесоразработках,и 73 634 человека - в сельском хозяйстве неуставных трудпоселенческих артелей [8].

Подробная картина занятости трудпоселенцев по наркоматам и другим ведомствам по состоянию на 1 апреля 1941 г. представлена в таблице 6. По данным на 1 января 1938 г., для ведения сельского хозяйства трудпоселенцев было отведено 3035 644 га земельных угодий, из них 1 128 194 га - под пахоту, 287 431 га - под сенокос, 590 789 - пастбищных, 44 914 - усадебных земель и 984 316 га - лесов и прочих земель. К 1938 г. под посевы было освоено 466 363 га, под сенокосы - около 1,1 млн. га лугов и частично пахотных земель. Всего к началу 1938 г. под посевы, сенокосы и пастбища, а также под индивидуальные усадебные участки было освоено 2 202 066 га земель.

За 1930 - 1937 гг. спецпереселенцами было раскорчевано 183 416 га и расчищено от кустарника и мелкого леса 58 800 га. В основном эти работы были произведены в Нарымском крае (138 600 га), Архангельской обл. (14453 га), на севере Омской обл. (20150 га), в Вологодской обл. (7612 га), Коми АССР (4710 га), Иркутской обл. (6694 га), в Дальневосточном крае (9279 га). В Нарыме и в Карельской АССР было осушено болот на площади 2988 га; в засушливых районах Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Киргизии орошено 12 857 га земель. Было также поднято и освоено 243 161 га целинных земель, из них 214 605 га - в ранее не обжитых районах Северного Казахстана. Силами спецпереселенцев были проложены грунтовые дороги в' бездорожных районах. К 1 января 1938 г. их общая протяженность составила 7294 км, из них 3812 км - в болотно-таежных районах Нарыма, 724 км - в лесных районах Архангельской обл., 1139 км - в Свердловской обл., 593 км - в северных районах Омской обл., 168 км - в степях Казахстана [9].

В 1937 г. трудпоселенцы посеяли яровых на площади 377 352 га, озимых - 83 248 га, вспахали под зябь и пары 308 939 га. На обслуживании сельхозартелей трудпоселенцев (в начале 1938 г. насчитывалось 1058 неуставных сельхозартелей, которые были переведены на обычный Колхозный устав по Постановлению СНК СССР № 986-236с от 9 сентября 1938 г.) были заняты 24 машинно-тракторные станции и 21 машинно-тракторная мастерская, имевшие около 1000 тракторов, 100 комбайнов и 200 автомашин. В 1937 г. валовой сбор урожая в "кулацкой ссылке" составил (в тоннах): зерно - 294 859,3; хлопок - 14 119,4; масленичные и технические культуры - 4161,3; рис - 496; картофель - 167 800,5; овощи - 38 274,1; грубые корма - 229 583,3. На 1 января 1938 г. число рабочего скота у трудпоселенцев составляло 56 326 голов, крупного рогатого скота - 196 338, свиней - 62 303, овец и коз - 224 036, птицы - 194 675 голов [10].

Сотрудников Отдела трудовых поселений ГУЛага НКВД СССР серьезно беспокоило слишком быстрое, по их мнению, обогащение трудпоселенцев. Так, в сентябре 1938 г. начальник этого отдела М. В. Конрадов писал Н. И. Ежову в докладной записке: -... Некоторая часть трудпоселенцев пошла по пути хозяйственного кулацкого роста. Например, в Оборском районе Хабаровской области 64 хозяйства трудпоселенцев имеют по 3 - 5 коров, по 1 лошади, 2 - 3 свиньи, 2 - 3 головы молодняка. Имеют оружие, занимаются охотой. В Иркутской области рост количества скота в личном пользовании трудпоселенцев превышает рост обобществленного стада" [11].

Поскольку допущение быстрого "кулацкого роста" трудпоселенческих хозяйств считалось серьезной политической ошибкой органов НКВД, то последние, как тогда это широко практиковалось, сваливали все на "происки врагов народа". Репрессии 1937 - 1938 гг. коснулись и ряда видных сотрудников НКВД, которых винили и в обогащении трудпоселенцев, и во многом другом. Вот выдержка из докладной записки Отдела трудовых поселений ГУЛага НКВД СССР в ЦК ВКП(б) (февраль 1939 г.): "У руководства работой по кулацкой ссылке долгое время находились враги народа (Коган, Молчанов, Берман, Плинер, Фирин, Закарьян, Вишневский и др.). Вредительство проводилось по следующим направлениям... Высланные кулаки ставились в привилегированное положение по сравнению с окружающими колхозами. Проводилась политика нового окулачивания трудпоселенцев за счет государства. По представлению врагов народа, орудовавших в НКВД, трудпоселенцы освобождались от госпоставок, налогов и сборов, или пролонгировались и вовсе списывались ссуды уже тогда, когда трудпоселки не только хозяйственно окрепли, но и по своему хозяйственному уровню стояли выше окружающих колхозов..." [12].

В сентябре 1938 г. в трудпоселках имелось 1106 начальных, 370 неполных средних и 136 средних школ, а также 230 школ профтехобразования и 12 техникумов. Здесь было 8280 учителей, из них 1104 были трудпоселенцами. В учебных заведениях трудпоселений занималось 217 454 детей трудпоселенцев. Сетью дошкольных учреждений было охвачено 22 029 малолетних детей (в них работало 2749 воспитателей). 5472 ребенка, не имевшие родителей, размещались в поселковых детских домах. В трудпоселках имелось 813 клубов, 1202 избы-читальни и красных уголка, 440 кинопередвижек, 1149 библиотек. По постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 декабря 1935 г. "О школах в трудпоселках" разрешалось детей трудпоселенцев, окончивших неполную среднюю школу, принимать на общих основаниях как в техникумы, так и в другие специальные средние учебные заведения, а окончивших среднюю школу допускать на общих основаниях в высшие учебные заведения [13].

Органы НКВД не в силах были предотвратить естественные социально-демографические процессы, приводившие к постепенному размыванию "кулацкой ссылки". Поэтому с изрядной долей пессимизма руководство Отдела трудовых поселений ГУЛага НКВД СССР констатировало в докладной записке в ЦК ВКП(б) от февраля 1939 г.: "Пользуясь ослаблением режима, многие трудпоселенцы разъехались из трудпоселков, проникли на заводы оборонного значения, электростанции и другие предприятия в краевых, областных центрах и различных городах. Снятие их оттуда и водворение в трудпоселки встречает затруднения в связи с тем, что они работают на этих предприятиях ряд лет, приобрели квалификацию, многие сумели получить паспорта, вступили в брак с другими рабочими и служащими и обзавелись в ряде случаев своими домами и хозяйством" [14].

Все выселенные кулаки были лишены избирательных прав. Первыми были восстановлены в этих правах дети, достигшие совершеннолетия. В постановлении Президиума ЦИК СССР от 17 марта 1933 г. "О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков" указывалось: "Дети высланных кулаков, как находящиеся в местах ссылки, так и вне ее, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в избирательных правах районными исполкомами по месту их жительства при условии, если они занимаются общественно полезным трудом и добросовестно работают" [15]. Что касается взрослых, то восстановление их в избирательных правах до 1935 г. проводилось строго в индивидуальном порядке по истечении 5-летнего срока с момента выселения и при наличии положительных характеристик. И только 25 января 1935 г. все бывшие кулаки были восстановлены в избирательных правах наравне с другими гражданами СССР [16].

Однако восстановление в избирательных правах отнюдь не являлось синонимом полноправности. Трудпоселенцы по-прежнему ощущали себя несвободными, неполноправными людьми. В соответствии со статьей 135 Конституции СССР, принятой 5 декабря 1936 г., трудпоселенцы были объявлены полноправными гражданами. На рубеже 1936/37 г. в трудпоселках царил эмоциональный подъем; многие надеялись, что им разрешат вернуться в родные села и деревни. Вскоре наступило разочарование. "Полноправие" трудпоселенцев было декларативным. В августе 1937 г. начальник ГУЛага И. И. Плинер писал Н. И. Ежову в докладной записке: "За последние три-четыре месяца усилилась подача жалоб трудпоселенцами в центральные и местные правительственные учреждения, в которых они жалуются на то, что, несмотря на принятие новой Конституции, в их правовом положении не произошло никаких изменений" [17].

Стремление трудпоселенцев вырваться на свободу вызвало массовое бегство из "кулацкой ссылки", благо бежать из трудпоселка было несравненно легче, чем из тюрьмы или лагеря. Только с 1932 по 1940 г. из "кулацкой ссылки" бежали 629 042 человека, а было возвращено из бегов за тот же период 235 120 человек (см. табл. 4). Причем в некоторых районах число бежавших превысило число остававшихся в трудпоселках. Так, в конце 1938 г. специальная комиссия НКВД обследовала трудпоселки в Архангельской области и установила, что из 89,7 тыс. состоявших здесь на учете трудпоселенцев 51 тыс. человек числились в бегах. Активного розыска беглецов обычно не велось. В той же Архангельской области коменданты трудпоселков объявляли их розыск только в том случае, если им случайно удавалось узнать, где проживают бежавшие [18].

В начале и середине 30-х гг. наряду с отправлением людей в "кулацкую ссылку" имел место незначительный процесс освобождения из нее. В 1934 - 1938 гг. из "кулацкой ссылки" было освобождено 31 515 человек как "неправильно высланных", а 33 565 - передано на иждивение (см. табл. 4). Тысячи людей были освобождены в связи с направлением их на учебу, вступлением в брак с нетрудпоселенцами и по другим причинам. Однако эти факты освобождения не имели широкого масштаба и не могли серьезно подорвать "кулацкую ссылку".

Первым правовым актом, реализация которого стала впоследствии одним из главных каналов ликвидации "кулацкой ссылки", было постановление СНК СССР № 1143-280с от 22 октября 1938 г. "О выдаче паспортов детям спецпереселенцев и ссыльных" [19]. Согласно этому постановлению, дети трудпоселенцев, если они лично ничем не были опорочены, по достижении 16-летнего возраста на, персональный учет трудпоселений не ставились. 16-летние юноши и девушки получали паспорта на общих основаниях и могли покинуть трудпоселки.

В первые месяцы после выхода этого постановления никаких освобождений не производилось, так как сотрудники аппарата надзора над "кулацкой ссылкой" не получили соответствующего разъяснения от вышестоящих инстанций. В феврале 1939 г. руководство Отдела трудовых поселений ГУЛага НКВД СССР отмечало в докладной записке в ЦK ВКП(б): "Необходимо разъяснение, как применять постановление от 22/Х 1938 г, к достигшим 16-летнего возраста: к моменту издания постановления и позже или же ко всем детям трудпоселенцев, которые в момент высылки были моложе 16 лет. СНК дать такое разъяснение отказался. Необходимо ведомственное разъяснение, так как на местах идет большая путаница в этом вопросе [20].

В 1939 г. по Постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. было освобождено 1824, а в 1940 г.- 77 661 человек. Как правило, это были родившиеся 22 октября 1922 г. и позже, по достижении 16-летнего возраста; реже - родившиеся 21 октября 1922 г. и раньше. Помимо этого, в 1939 - 1940 гг. было освобождено на учебу 18 451 человек, передано на иждивение - 2721 и освобождено как "неправильно высланных" 1540 трудпоселенцев (см. табл. 4).

В 1938 - 1941 гг. местные органы власти разрешили некоторым бывшим кулакам, восстановленным в избирательных правах до 1935 г., покинуть трудпоселки и выехать в избранные ими места жительства [21]. Кроме того, 3 июня 1939 г. вышло распоряжение НКВД СССР "Об освобождении трудпоселенцев-инвалидов" [22].

В документах 30 - 40-х гг. термины "трудпоселенцы" и "бывшие кулаки" употреблялись как синонимы, но в действительности это было не совсем так. На 1 октября 1941 г. значилось 936 547 трудпоселенцев. Из них 871 851 человек или 93,1%, составляли бывшие кулаки, выселенные в 1929 - 1933 гг. из районов сплошной коллективизации, а также бежавшие из деревень в города и поступившие на промышленные предприятия. Остальные 64 696 трудпоселенцев (6,9%) - следующие лица: выселенные по решению судов за срыв и саботаж хлебозаготовительной и других кампаний; городской деклассированный элемент, выселенный (преимущественно в 1933 г.) по постановлениям "троек" ОГПУ за отказ выехать за 101-й километр из Москвы, Ленинграда и других режимных центров в связи с паспортизацией; выселенные (в основном в 1935 - 1937 rr.) по постановлениям органов НКВД из погран-зон; осужденные (преимущественно в 1932 - 1933 гг.) органами ОГПУ и судами на срок от 3 до 5 лет (кроме "особо социально опасных") с заменой отбывания срока наказания в местах лишения свободы направлением на жительство в спецпоселки (трудпоселки). Все эти лица входили в контингент "бывшие кулаки" [23].

В 30-х г. трудпоселенцы в Красную Армию не призывались и на учете в военкоматах не состояли. Эта практика была подтверждена указанием Главного управления РККА от 27 февраля 1940 г. "О порядке приписки к призывным участкам трудпереселенческой молодежи", в котором говорилось, что "призывников из числа трудпереселенческой молодежи, состоящей на учете местных органов ОТП ГУЛаг НКВД, к призывным участкам не приписывать, учет их не вести и в Красную Армию и Флот не призывать". В отношении снятых с учета трудпоселений по Постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. в этом документе отмечалось, что "освобожденная из трудовых поселков призывная молодежь под лежит приписке к призывным участкам и призыву в армию с зачислением в кадровые части по особому указанию НКО СССР" [24].

С начала войны поток заявлений об освобождении из трудссылки сократился, в от некоторых ранее освобожденных трудпоселенцев стали поступать заявления с просьбой снова встать на учет трудпоселений. Это и понятно: трудпоселенцы не могли быть призваны на военную службу и отправлены на фронт. Руководство ГУЛага разослало на места директиву с требованием ускорить освобождение трудпоселенческой молодежи и передачу ее на учет военкоматов, за исключением немцев, финнов и т. п.

В первые месяцы войны в составе трудпоселенцев были вычленены 12 574 семьи, в отношении которых приостанавливалось действие Постановления СНК СССР от 22 октября 1938 г. об освобождении по достижении 16-летнего возраста. В это число входили 7067 немецких семей, 2535 польских, 1073 финских, 708 эстонских, 433 болгарских, 358 латышских, 118 австрийских, 98 греческих, 65 чешских, 33 литовских, 32 французских, 18 словацких, 10 иранских, 7 албанских, 5 арабских, 3 китайских, 3 румынских, по две турецких, голландских и норвежских, по одной сербской и итальянской семье [25]. В 1944 г. это коснулось спецпереселенцев контингента "бывшие кулаки" - калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, крымских татар.


Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
В лагерях и колониях. 11 страница| В лагерях и колониях. 13 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)