Потребность централизации власти

К 50-м годам XVI века процесс «переваривания» закончился, наследие предыдущей эпохи, прежде всего земельный фонд, было «проедено»; бояре, привыкшие к вольнице 1530—1540-х годов, причём к вольнице в отношениях как с малолетним, а затем юным великим князем, так и с «детьми боярскими», потихоньку борзели.

3 апреля 1538 года, во втором часу дня, Елена Глинская скоропостижно скончалась. Летописи ни словом не упоминают о ее предварительной болезни; Герберштейн утверждает, что великая княгиня была отравлена боярами. В тот же день её погребли в Вознесенском девичьем монастыре, где находилась усыпальница царских особ женского пола. В летописи не упомянуто даже, чтобы митрополит совершил над ней отпевание. Народ и бояре не выказали ни малейшей скорби. Плакали и горевали по умершей только малютка Иван да князь Иван Федорович Телепнев-Оболенский, который сблизился с Еленой Глинской после смерти Василия III. Было ли его внезапное возвышение следствием давней связи с Еленой, или они сблизились только после смерти Василия, при посредничестве мамки Ивана и сестры Оболенского Аграфены Челядниной, об этом можно только гадать. Елена и Оболенский сразу появляются на исторической сцене, как бы спаянные общей судьбой, — такими они и покидают её… Им было дано слишком мало времени, чтобы тайна их союза могла раскрыться, вольно или невольно; они не успели ясно заявить о своих притязаниях.

Прошла с её смерти всего неделя, и «боярским советом князя Василия Шуйского и брата его князя Ивана и иных единомысленных им» князь Оболенский был взят — «и посадиша его в палате за дворцом у конюшни и умориша его гладом и тягостию железной».

Страна перешла в руки боярских группировок, однако перешла уже с единой общегосударственной денежной единицей, что спасло на какое-то время Русь от экономической экспансии Запада, посредством серебра и золота, цена на которые у нас была высокой.

Противоречия в обществе по поводу доступа к общественному пирогу различных слоёв господствующего класса, их доли в нём (а в России это доступ только через власть) стали обостряться. При этом противоречия внутри господствующего класса (как между верхами, с одной стороны, и средними и нижними слоями, с другой, так и между наиболее знатными кланами, с другой) обострялись на фоне обострения противоречий между господствующим классом в целом и населением.

Уже к половине XV века московский великий князь был окружен плотной стеной знатных боярских фамилий. Положение усугубилось вступлением на московскую службу князей, покидавших упраздненные удельные столы. С тех пор во всех отраслях московского управления — в государственной думе советниками, в приказах судьями, то есть министрами, в областях наместниками, в полках воеводами являются все князья и князья. Вслед за князьями шли в Москву их ростовские, ярославские, рязанские бояре

(В.О. Ключевский).

Такая ситуация сама по себе требовала консолидации господствующих групп, их замирения. Не случайно собор 1549 г. — фактически первый земский собор — был назван Собором примирения, главной задачей которого было — прекратить боярские злоупотребления властью по отношению к детям боярским (низшим по положению).

Задачи консолидации господствующих групп (одна из серьёзнейших задач практически для всех структур русской власти) в рамках централизации власти решали (или пытались решить) реформы «Избранной рады». Однако, если первый этап реформ (первая половина 1550-х годов) способствовал некоторой стабилизации социальной ситуации, то на втором этапе стало очевидно, что какие-то группы должны были вынести на себе основное бремя реформ и по всему выходило, что это прежде всего крестьянство и в значительной степени — низы и средние слои господствующего класса. И это при том, что по «приговору о службе» 1556 г. весь господствующий класс, т.е. не только помещики, но и вотчинники, становился военно-служилым, проще говоря, ставился под жёсткий контроль центральной власти. Всё это вело к новому обострению противоречий, которое в условиях сложной внешнеполитической ситуации становилось прямой и явной угрозой центральной власти. Разрешить эти противоречия или хотя бы максимально смягчить, равно как и двигаться дальше по пути укрепления центральной власти, персонификатору последнего — царю, без конфликта с боярством было невозможно. Конфликт назревал, первые ходы в нём сделал царь.

В 1562 г. новая духовная грамота несколько отодвинула Боярскую думу от властных рычагов (направление удара — власть); затем было издано новое уложение, запрещавшее детям князей продавать и менять старинные родовые земли (направление удара — собственность). К тому же Иван IV объявил решение о пересмотре сделок по княжеским вотчинам аж с 1533 г., как раз с момента смерти отца, видимо мешавшего осуществлению передела. То была «чёрная метка», причём весьма адресная: был чётко очерчен первый круг князей, на которых распространялся пересмотр. Так сказать, «цели определены, задачи ясны, за работу, товарищи».

Подкопаева Мария, «Иван Грозный в Александровой слободе» http://ljplus.ru/img4/v/_/v_himera/64299.jpg

В этом «круге первом» оказались представители главнейших родов/кланов суздальской знати — князья Шуйские (видимо причастные к гибели матери Ивана и заморившие Оболенского), Ярославские, Стародубские и Ростовские. По сути царь «вырыл топор» социальной войны с многочисленной и могущественной знатью: 265 представителей четырёх кланов служили в составе Государева двора, 119 проходили службу по особым привилегированным спискам и 17 сидели в Боярской думе в качестве бояр и окольничих. Теперь ситуация могла разрешиться только по-ленински: «кто — кого». А вот у царя в предстоящей схватке не было никаких институциональных средств борьбы.

Напротив, все существующие институты защищали московский старый порядок — княжебоярский, работали против царя, жёстко привязывали его к боярству в рамках «комплекса власти», несущего традиции с ещё докрещенских времён, когда князь избирался другими князьями и отвечал перед народом, а не был помазанником Божьим на западный лад. Для того, чтобы «настроить» русское общество в унисон с требованиями христианского мировоззрения, прежде всего надо было покончить с понятиями «взаимных обязательств» как между сословиями, так и внутри них. Взаимные обязательства в нравственно ущербном обществе порождают упрёки в их несоблюдении, взаимные претензии, обиды и склоки — и это ярче всего проявилось в таком явлении, как боярское местничество. Безобидная, на первый взгляд, мысль о взаимной ответственности порождает ощущение самоценности участников этой взаимосвязи, ведёт к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном итоге, к сословной или классовой вражде.

Система, которая работала до крещения, теперь не отвечала требованиям времени:

· Во-первых, на Русь пришло христианство. В новой идеологии король или царь уже не был простым человеком, которого можно избрать по его заслугам, а становился единственным правомочным представителем Бога на земле.

Естеством телесным царь подобен всякому человеку. Властию же сана подобен… Богу. Не имеет бо на земли выщша себе. Подобает убо (царю), яко смертну, не возноситися и, яко Богу, не гневатися… Егда князь беспорочен будет всем нравом, то может… и мучити, и прощати всех людей со всякою кротостию,

— говорится в одном из сборников второй пол. XVI в. Все отвечают перед царём, а он — только перед Богом. Такова была формула западной системы власти и традиционные русские представления о власти, как об ответственности князя перед народом, сильно расходились с ней. Однако, нравственно разложившейся представители боярства эти народные представления о власти со времени крещения, если не раньше стали трактовать как ответственность власти (князя, царя) перед собой, перед «элитой», а не перед всем трудовым народом,

· Во-вторых, нравственность всего общества была такова, что оно не смогло противопоставить что-либо западной по сути идеологии христианства, пришедшей из Византии, с которой мы до конца X века много воевали, и потому нарастала вероятность потерять суверенитет и на нижележащих приоритетах обобщённых средств управления обществом. На очереди, после удачного идеологического захвата, была экономическая экспансия — золото и серебро Европы готово было войти на новые рынки.

Для того, чтобы отстроиться на экономическом уровне, необходима было централизация власти. Одним из её этапов было введение матерью Ивана Грозного общегосударственных денег. Царь Иван просто продолжил дело своего деда, отца и матери, но мешала устаревшая и нравственно порочная связь с боярством.

Вот эту связь, цепь и предстояло разорвать, уничтожив этот комплекс, а царя — в качестве элемента этого «комплекса» — освободить, превратив в единодержца.

Но как это сделать? Особенно, если учесть, что даже первые шаги царя вызвали ответную реакцию — в Литву бежит и начинает там пропаганду против Ивана Грозного бывший друг царя Андрей Курбский; духовенство и Боярская дума требуют прекратить гонения на знать (жертвами репрессий пали Репнин и Кашин — князья из рода Оболенских и Овчинин). Ситуация предельно обострилась к концу 1564 г.

Теоретически у царя было два очевидных варианта большой властной игры. Один — опереться в противостоянии с боярством на дворянство в целом как класс. Но, во-первых, дворянство само по себе в грозненское время не было классом, оно станет таковым только во второй половине XVIII века, особенно «трудами» Петра III и Екатерины II, и потому-то немецкая самозванка на русском троне сможет опереться на него в противостоянии с вельможами и гвардией, разрешив таким образом «казус Анны Иоанновны» (с вельможами-«затейниками»-олигархами против гвардии или с гвардией против вельмож); дворянство как класс ещё не до конца оформился. Во-вторых, «создание дворянства» потребовало бы наделения его некими правами, а в условиях неоформленности, бытия-в-себе, в неразвитом состоянии центральной власти это было крайне рискованно. В-третьих, это был путь медленный и эволюционный, на который не только не было времени, но который мог быть насильственно прерван.

Другой вариант — выкидывать белый флаг, растворяться в княжебоярстве, в олигархической централизации, что означало опасность для государства, лично царя и даже династии (достаточно вспомнить события 1553 и 1538 годов). Но был третий вариант, неочевидный, на первый взгляд просто немыслимый, и он-то и был реализован — Насиб Талеб (американский экономист и трейдер) назвал бы это «чёрным лебедем».

Третий вариант — предпринять нечто нестандартное и чрезвычайное, выражаясь шахматным языком, Иван (а он играл в шахматы и по одной из версий умер во время шахматной партии) должен был найти неожиданное продолжение, ошеломив им противника. Царь нашёл решение — заложил основу особой власти в форме самодержавия и определил в итоге ход русской истории на несколько веков. Решение называлось «опричнина».

1

3 февраля 1565 года, ровно 450 лет назад царь Иван Васильевич, известный как Грозный, учредил Опричнину — особое войско, задачей которого было проведение царской политики, в том числе и репрессивными средствами, само слово происходит от древнерусского «опричь», что означает «особый», «кроме». Войску опричников и впрямь были даны особые полномочия, но понимание явления опричнины, официально просуществовавшей всего 7 лет до 1572 года, невозможно без видения исторического процесса и тенденций в окружающем мире. Опричнина, как и всё время царствования Ивана Грозного, обильно полита грязью историков. Почему какие-то семь лет опричнины оставили столь сильный след в истории и памятны до сих пор? Мы продолжаем цикл статей, посвящённых этому интереснейшему явлению и эпохе Ивана Грозного, предшествовавшей Смутному времени и воцарению Романовых. В предыдущих статьях мы рассматривали предысторию возникновения Опричнины (http://inance.ru/2015/02/oprichnina01/) и процесс её институциализации (http://inance.ru/2015/02/oprichnina02/).

Дата добавления: 2015-07-16