|
Читайте также: |
Захочет ли он сразу поцеловать ее?
– Этот разговор стал слишком унылым, – сказала она.
Не то чтобы я не наслаждалась разговором с тобой.
Ты рассказал мне много того, что я хотела узнать, и я признательна, но я думаю, что теперь я почитаю тебе книжку, ок?
Мне нужно отвлечься прежде чем я отправлюсь на кухню и осушу все бутылки в винном шкафу.
Это делали многие люди, когда получали новости, которые им были неприятны.
– Мы не можем это сделать вдвоем, – сказал он и указал на батарею из бутылок, под спрятанных в комоде.
– Действительно, – воодушевляясь, Оливия поднялась на ноги, пересекла комнату и выбрала одну из непочатых бутылок.
Раздалось булькание жидкости и запах спиртного ударил ей в ноздри.
Яблоки, персики, лимоны.
Пряные специи.
– Крутой сок, так я это называла, – сказала она,
и я всегда хотела это попробовать.
– Сегодня этот шанс тебе не представится.
Ты не осмелишься влить в меня немного выпивки.
– Это доставит мне удовольствие.
Она держала бутылку возле его губ, пока она делала глоток за глотком, а потом выпила все, что осталось в бутылке и чуть не задохнулась. Это не было чудным на вкус как ей представлялось. Она подскочила на месте и открыла книгу на первой попавшейся странице..
Буквы казались слегка расплывчатыми.
– Она приподняла свои груди и немного сжала их, – прочитала она.
Интересненько
– Также, как он делал это ранее.
Ее соски сильнее запульсировали, жаждущие его прикосновений.
У нее вырвался стон.
Она хотела бы возненавидеть себя за произнесенный звук, но сейчас, в этот момент, она была полностью в его власти.
Оливия подумала о том, что ей знакомо это чувство.
Печально, но возможно, она никогда не сможет ощутить это вновь.
Она раскупорила следующую бутылку.
Аэрон продолжал свой путь в крепости, его руки туго сжались в кулаки.
Он не смотрел по сторонам и шел на кухню, потому что был голоден.
Он ногой распахнул дверь.
– Что ты делаешь? – спросила Камео, шагая с ним в ногу.
– Ищу Оливию.
Ответил он.
Он не хотел целовать ее, но он стремился к ней все эти часы, думая о ней даже в то время, когда разыскивал демона Ночных Кошмаров.
Эта жада постоянно думать о ней, он знал ее, он испытывал ее когда был одержим желанием убить Данику.
Только Оливию он убивать не хотел.
Он хотел завершить то, что они начали в его кровати.
Да, они оба хотели, но он не мог погрузиться в нее.
Он не мог взять ее полностью.
Пока что.
Он решил, что уже осквернил ее, когда пролил семя на ее живот.
Он уже заслужил гнев Лисандра.
Это больше его не заботило.
Не заботило и то, что ангел буквально охотилась за ним.
Какой вред другим он может нанести, если займется с ней любовью? Только на этом нужно сосредоточиться.
Прежде чем найти ее, прежде чем раздеть ее.
Сделать это снова.
Думать о ней приятнее, чем беспокоиться о деле.
То, что его демон не мог заткнуться усугубляло дело.
Если он услышит от него слово "больше" ещё раз, он утопит его в крови.
Соберись.
Спроси ее.
Да.
Именно это он и сделает.
Не будет раздевать ее.
Но пока ее одежда была столь открытой, он делал все возможное, чтобы снять ее и помочь ей дышать.
Соберись, черт.
Спроси.
Ее.
Она сказала, что они не смогут найти Женщину-Тень.
Демона Ночных Кошмаров.
Скарлетт.
Как так получилось.
Она оказалась права.
Как она узнала, что девушка может исчезать не оставляя никакого следа?
Получается, что она нужна ему после всего что он говорил, подумал он, хмурясь.
Это не меняло того, что он решил не трогать ее.
Определенно, нет.
Раздеть ее, несмотря ни на что.
Он проломил стену.
– Вау.
Она тебе настолько нравится? – спросила Камео, скептически.
– Мне кажется, я знаю что ты думаешь что изменяешь себе, проводя время с ней, но я никогда не видела тебя столь взволнованным из-за женщины.
– Не хочу говорить о ней.
– Отлично.
Не говори.
– Но если ты настаиваешь…
Я не понимаю ее, и это бесит меня.
Он редко делился чувствами со своими друзьями.
Он делили и так слишком многое.
Но сейчас он не знал, что делать дальше.
Ему нужна помощь.
Пока он не потерял себя в этом.
Наконец он остановился, и Камео сделала тоже самое.
Он потер руками лицо.
– Она заставляет меня чувствовать такое, чего я раньше не испытывал, хотеть такие вещи, которые раньше не хотел.
Кажется, это Крон преподает мне урок.
Это единственное возможное объяснение.
Ни одна женщина не пыталась стать для него чем-то большим.
– Я никогда не попросил царя богов прислать мне женщину, которая бы преследовала меня.
Но я не стремлюсь к ней, поэтому она не может быть той, что послал мне Крон.
Боги, все это не имеет никакого смысла.
Что-то не так со мной.
Камео похлопала его по плечу, так она выражала свое понимание.
Она открыла было рот, чтобы ответить, но услашанный всхлип остановил ее.
Она смущенно посмотрела, но Аэрон уже двинулся в том направлении.
Он узнал это богатый, сексуальный тембр, и печаль в нем, но звук доносился не из его комнаты, а из следующей.
Следующим он услышал мужской смех и он рассердился.
Гидеон.
Смеется.
Это заинтересовало его, особенно после той боли, что Гидеон недавно перенёс.
Заинтересованность – это было не то, что он ощущал на самом деле.
Аэрон бросился за угол, в комнату друга.
Там была Оливия, лежала рядом с Гидеоном, ее голова упала ему на плечо, когда ее тело затряслось.
Гидеон, бесчувственный человек, все ещё смеялся.
– Что случилось? – спросил он, врываясь в комнату.
И нет, это не могло быть ревностью, разливающейся по его жилам подобно огню.
Это была ярость.
Он был в ярости от того, что Оливия была рядом с его раненым другом.
Да.
Ярость.
Из-за Оливии.
Он не хотел ударить Гидеона в грудь одним из своих кинжалов.
– Кому-нибудь лучше объяснить мне что тут происходит, прежде чем я сделаю что-то о чем потом пожалею.
Моя, рычал его демон.
Это лучше чем "больше", подумал он.
– Аэрон? – Оливия робко встретила его взгляд, прежде чем опустить свои заплаканные глаза.
Она обвила свои руки вокруг шеи Гидеона, сохраняя его драгоценную жизнь.
Ее слезы намочили его рубашку, в теле Аэрона заплясала ярость.
– О, отлчино.
Теперь он разозлился.
– Если ты поранил ее…
Аэрон запутался.
Отлично, прекрасно.
Он хотел зарезать Гидеона.
Он никогда не хотел нарочно ранить кого-то из своих друзей.
Хотел ли он драки с ним.
Да.
Они иногда немного тузили друг друга – но это был просто способ спустить пар.
Правда однажды Сабин ударил его ножом по спине, и не для того чтобы спустить пар, а действительно злясь, и Аэрон поклялся никогда не дать своим друзьям почувствовать такое предательство.
Но теперь он не был уверен, что сможет удержать себя.
Также он не мог упрекнуть своего демона в этом.
Мерзкие картинки, мелькающие в его голове, желание наказать нечестивца. Нет.
Это было больше, чем слепая ярость.
Ты не опекаешь эту женщину.
Ты избавишься от нее при первой же возможности, напомнил он себе, как только выудит у нее всю информацию.
Ее рыдания усилились, и она пыталась обнять Гидеона.
Аэрон оторвал ее.
– Гидеон, – отвечай мне.
Что случилось? Что ты сделал с ней?
– Всё.
Она просто очень счастлива и пьяна.
Гидеон послал ему примирительную улыбку.
Чистая, сладкая Оливия пьяна? Хуже того, кто-то другой, а не Аэрон склонил ее к этому?
Ярость, да.
Темные побуждения поднимались.
Это, конечно, сюрприз.
И ревность, нет смысла это отрицать.
– Ой, Аэрон, – сказал Оливия начиная икать, наконец, беспокоясь о нем, а не о его друге.
Это так ужасно.
У меня нет крыльев и ты собираешься вышвырнуть меня на улицу, одинокую и отчаявшуюся.
Легион была такой подлой, и я так на нее разозлилась.
Я никогда раньше не злилась.
Правда нет.
Мне это не понравилось.
Я так много знаю и могу помочь больше чем ты представляешь, но тебе не нужна моя помощь.
Может Лисандр был прав.
Может мне нужно вернуться домой.
Он вспомнил ее окровавленную, когда нашел ее, эти крылья ещё можно вернуть.
Он вспомнил сколько боли она вытерпела, когда Легион укусила ее.
Чувство вины вытеснило все остальные эмоции.
Он ждал.
Вернуться домой?
– Ты можешь вернуться обратно? – спросил он изумленно.
– Ммм, хмм.
– Дыши, дыши.
– Через 14…
нет через 10 дней.
Я запуталась в подсчетах.
Ты сказал, что я болела три дня, да? Но если я вернусь, мне придется убить тебя.
Это единственная возможность вернуться в их ряды.
Итак, если она вернется домой, она должна будет убить его.
Или попытаться сделать это.
И ей придется жить с этим.
Буквально надеялся на это.
Она будет вне его досягаемости, далеко от его темной страсти и мучительных желаний, защищена от зла.
– Я могу позаботиться о себе, Оливия, – сказал он, а она снова начала всхлипывать.
– Ты не сможешь сделать этого, Аэрон.
Кто-то должен защитить тебя, также как ты защищаешь других.
Он задумался о том, каким способом она могла бы убить его.
Несмотря на слёзы и доброжелательность.
Он почувствовал боль в груди.
Он всегда был защитником, беспокоился о других.
То, что кто-то хотел позаботиться о нем, казалось нереальным.
– Подыщи кого-нибудь другого, – сказал он ухмыляющемуся Гидеону, прежде чем выйти из комнаты.
Затем он услышал как Гнев стонал в его голове из-за размолвки с Оливией.
Моя.
Убей.
Лучше.
Я сделаю по-своему.
– Я был не готов к тому, что ты перечислила, но если ты скажешь, что с тобой делали демоны, я могу помочь тебе справиться с этим.
– Помнишь как?
Оливия потерлась лбом о его слегка колючий подбородок.
– Поцелуями.
– Да.
Его объятия стали сильнее.
Боги, он отдавал себя.
– Скажи мне.
Дыши, дыши.
– Нет,
Я не хочу.
– Ты говорила Гидеону?
– Нет
Итак.
Даже в состоянии опьянения, у него не было шансов разговорить её.
Он мог бы надавить, но не сделал этого.
Больше никаких слез.
Пожалуйста, боги, никаких слез.
В своей комнате он аккуратно уложил ее на матрас.
Она вгляделась ему в глаза, ее зрачки расширились.
– Хочешь заняться сексом сейчас? – сказала она, а потом икнула.
Я думаю, что отдала свои трусики Гидеону, так что мы могли начать.
– Ты отдала свои трусики Гидеону и он не возражал?
Невероятно, Аэрон почувствовал желание проверить это под ее юбкой, затем вернуться в комнату Гидеона и убить его.
– Я отдала, а он не возражал.
Ну так мы начнем или нет?
К сожалению, она просто искушала его.
Даже со своими опухшими глазами и заляпанной кожей, она выглядела прелестной, и соблазнительной.
Его тело жаждало ее и никто не мог удовлетворить эту жажду.
Он знал как облегчить свое положение.
Но она заслужила больше чем потерять невинность в пьяном угаре.
– Засыпай, Оливия.
Утром.
С этого момента у них было 9 дней, чтобы убедить ее вернуться домой.
– Нам многое нужно обсудить.
Глава 11
ЛЕГИОН БОРОЛАСЬ СО СЛЕЗАМИ, когда мчалась сквозь огонь и крики ада.
Когда-то он был ее домом, теперь – ее ненавистное убежище.
Она бежала на всех четырех конечностях, скакала как смиренное животное, положение, которое она знала очень хорошо.
Эта позиция помогала быть ближе к земле, не привлекая внимание окружающих, и увеличивая ее скорость.
К тому же, это была единственное положение позволительное для таких как она.
Она остановилась и пошла, любой Великий Хозяин в пределах досягаемости чувствовал бы необходимость наказать ее за такую наглость.
И говоря о Великих Хозяевах, они все были вокруг нее, мучая человеческие души, посланные сюда на вечное гниение.
Они смеялись, наслаждаясь каждой каплей крови, боли и воплей.
Аэрону было все равно, что она здесь, в месте, которое, как он знал, она тоже презирала.
Больше не презирала.
Как он мог? Он защищал ангела.
Ее врага.
Он спасал, и что хуже всего, утешал ангела.
Почему? Почему он не пытался защитить Легион? Почему он не спасал и не утешал ее? Покатились слезы, пропитанные ядом, они больно жгли ее чешуйки.
Когда она достигла потайного алькова из тени и камня, она остановилась, стала и прижалась спиной к заляпаной кровью стене.
Она с трудом дышала, а ее сердце, которое теперь расколось на половинки из-за этого проклятого Аэрона, мелко колотилось.
Она высунула свой длинный раздвоенный язык и слезнула несколько слизинок.
Кого-то другого терпкий яд поставил бы на колени, рыдающего и умоляющегоо милосердии, только ее он жалил по-другому.
Как же сильно она хотела, чтобы ангел умерла от яда, но этого не случилось.
Аэрон был преисполнен решимости спасти ее, а если Аэрон чего-то хотел, он этого добивался.
Всегда.
Что же она будет делать? Впервые она увидела Аэрона прикованного и жаждущего крови, и она полюбила его.
Он боролся с этой жаждой, даже ненавидел себя за это, и никогда прежде она не встречала кого-то, кто предпочетал спасение уничтожению.
Она думала, – он может спасти меня.
В одно мгновение удара сердца, она решила жить с Аэроном.
Выйти за него замуж.
Засыпать с ним в постели каждую ночь, и просыпать рядом с ним каждое утро.
Вместо этого, он заставил своего друга Мэддокса сделать для нее отдельную кровать.
И все же, она хотела быть для него всем.
Зная, все, что ей нужно, это немного времени.
Все же время было для нее роскошью, которой у нее больше не было.
Она не смогла бы вернуться в их дом, потому что он пригласил ангела остаться.
Этого глупого, отвратительного ангела, с ее длинными волнистыми волосами и небесно-бледной кожей.
Легион, да любой демон, на самом деле, не могли долго находится в присутствии подобной добродетели.
Это ранило.
И было по-настоящему больно.
Это как-то ослабляло все чем они были, уничтожая их мало по-малу.
Хотя Аэрон не причинял ей боль, мрачно подумала она.
Как он мог? Он радушно принял эту суку.
Возможно Гнев слишком долго жил среди людей, чтобы отреагировать на ангела так, как должен реагировать нормальный демон.
Возможно Гнев схоронился внутри Аэрона слишком глубоко.
В любом случае, Аэрон должен был беспокоиться о боли Легион.
Но он не беспокоился.
Как будто ему ужу было наплевать на нее.
Он отослал ее прочь.
– Что случилось, милое дитя?
Легион задохнулась от внезапного вторжения, вглядываясь широко открытыми глазами в пришельца.
Она не слышала его приближения, пока он не оказался напротив ее, как будто он просто материализовался.
Или ждал, невидимый, все это время.
Дрожь прокатилась по ее позвоночнику.
Она бы пробралась прочь, но грохот позади остановил ее.
Плохо, плохо, плохо.
Это было очень скверно.
Она не могла надеяться, что выживет после этого посещения.
– Оставь меня в покое! – ей удалось проглотить внезапно вставший ком в ее горле.
Ком, который сдерживал множество рыданий.
– Ты знаешь кто я? – спокойно спросил он, без раздражения.
По крайней мере, на вид.
О, да.
Она знала кто он.
Поэтому заскулила.
Он был Люцифером, брат Аида, и принц большинства демонов.
Он был зло.
Настоящее, неразбавленное зло.
Он назвал ее, – милое дитя.
Ха! Он бы ударил ее в спину, сразу как только она повернется, чтобы уйти и при этом будет смеяться.
Просто ради "забавы" как сказала бы Анья.
Она сглотнула.
– Ну? – Он щелкнул пальцами и в следующее мгновение, они оба оказались посреди его тронного зала.
Вместо камня и известкового раствора, стены дворца Люцифера состояли из потрескивающих языков пламени.
– Это простой вопрос.
Знаешь ли
Ты
Кто
Я?"
"Я..я знаю.
Даааа."
Легион была здесь прежде только дважды, но первого раза, когда она родилась в этой комнате, было достаточно, чтобы убедить ее, что она никогда не хочет сюда возвращаться.
Во второй раз, ее сюда привели, чтобы наказать.
Наказание она заслужила за то, что отказалась мучить человеческую душу.
– Сконцентрируйся. – Люцифер щелкнул пальцами.
Она моргнула и заставила себя сосредоточиться.
Спирали черного дыма поднимались от пола, стен, даже от трона на вершине помоста, скручиваясь вокруг нее как пальцы проклятых.
Внутри этих спиралей дыма были крики, и они насмехались над ней.
Такая отвратительная, говорили они.
Такая глупая.
Такая ненужная.
Нежеланная.
Невожделенная.
"Я задал тебе другой вопрос, Легион.
Ты ответишь."
Хоть она и хотела смотреть куда угодно, только не на него, она заставляла себя смотреть на него.
Люцифер был высоким, с блестящими черными волосами и оранжево-золотыми глазами.
Он был мускулистым, как Аэрон, и красив, но не так красив как Аэрон, несмотря на то, что преисподня всегда сохраняется в его выражении лица.
Что он спросил? Ах, да.
Да, что с ней такое?
– Я…
Что она должна ему сказать? Несомненно ложь, но такую, в которую он поверил бы.
– Я просссто хотела поиграть в игру.
– Игру, хм? – Его губы медленно скривились, злобно когда он прогуливался вокруг нее, приближаясь, изучая, измеряя ее и четко обнаруживая ее недостатки.
– У меня есть идея получше.
Жар его дыхания каким-то образом достиг ее затылка и она вздрогнула.
По крайней мере он не ударил ее, как она боялась.
– Даааа?
– Мы заключим сделку, ты и я.
Ее желудок скрутило в режущие узлы.
Его сделки были печально известны, они всегда заказнчивались в его пользу.
Таким образом он сбежал из ада на год, чтобы свободно жить на земле.
Его сделка с богиней Угнетения, которая была ответственна за сохранность стен окружающих эту подземную тюрьму была надежной, неподкопаешься.
С той, что позволила многим демонам Повелителям сбежать.
С той, которая потом умерла, а из ее костей сделали ларец Пандоры.
– Нет? – сказала она, и хотя она имела ввиду это как утверждение, получилось как вопрос.
Опять оказавшись перед ней, он сказал с осуждением.
– Не будь такой опрометчивой.
Ты еще даже не услышала, что я тебе предлагаю.
Ну она и так могла догадаться, что это будет плохо для нее.
– Я… я должжжжна идти.
– Еще нет.
Он развернулся на каблуках и плавно двинулся к своему трону, где он с облегчением сел, расслабился, совершенно уверенный в себе.
Дым достиг его, окружил, и языки пламени последовали за ним, танцуя вокруг него, как будто они были просто счастливы находиться рядом с ним.
Легион пыталась перейти с одной ноги на другую, только поняв, что ее ноги приклеены к полу.
Он ее не отпустит.
Пока не закончит с ней.
Безмолвной.
Она не паниковала.
Ее избивали и раньше, и она выживала.
Ее обзывали ужасными именами и смеялись, ее бросали в казалось бы безконечную яму и выкидывали в ледяные поля, не в состоянии транспортировать себя куда-нибудь в другое место.
– Я могу помочь тебе получить кое-что, что ты хочешь. – сказал Люцифер.
– Кое что, ради чего ты сделала бы все, чтобы обладать этим.
Ха! Не было ничего, что он мог бы предложить, чтобы она…
– Я могу тебе помочь тебе добиться сердца Аэрона.
На мгновение, она забыла как дышать.
Только после того как ее легкие и горло начали гореть, жжечь, она заставила себя открыть рот и втянуть воздух.
Он мог…
что?
– Поскольку ты любишь шпионить здесь и рассказывать Повелителя Преисподней о событиях, происходящих здесь, – под конец в его тоне послышалась горечь – я бы хотел, чтобы ты шпионила и рассказывала мне о событиях, происходящих на поверхности.
Я знаю ты очарована Аэроном, хранителем моего дорогого Гнева.
Услышав его насмешку, она подняла голову.
– Он тожжже меня любит.
Он говорилллл мне это.
Люцифер приподнял бровь.
– Ты уверена в этом? Он был так зол, что ты поранила его драгоценного маленького ангела.
Слово "драгоценная" использованное, чтобы описать эту свинью – ангела, заставило красные пятна замерцать перед ее взором.
Она была драгоценной для Аэрона.
Ее.
Ничей больше.
Люцифер по-царски взмахнул своей рукой, и воздух перед Легион уплотнился, заколыхался, песщинки пыли заискрились.
Краски заискрились жизнью.
Затем появился Аэрон, который наклонислся и осторожно поднял запястье ангела к своим губам.
Он высосал яд, который впрыснула в нее Легион, ее маленькое тело застыло.
Вид его губ на этом отвратительном человечишке, вызвало красные всполохи перед ее глазами, и ярость затопила ее.
Ярость, ненависть и решительность.
– Как ты мне поможешь? – она обнаружила себя, задающей этот вопрос.
Видение исчезло и она опять взглянула на Люцифера.
Возможно, сделка с ним все же не будет настолько плохой.
Возможно она станет первой кому удастся переиграть его.
Она была сообразительной.
Находчивой.
Правильно?
– Давай встретим это, – сказал он, уставившись поверх и в сторону от ее чешуйчатого тела.
– Ты настолько уродлива, насколько вообще может быть создание.
Ее челюсть упала, в то время как волна за волной боль настигала ее, и она пыталась затормозить ее, хотела спрятаться.
Она не была уродливой.
Или была? Да, она отличалась от Аэрона.
Она также отличалась от ангела.
Но это не означало, что она уродлива.
– Практически я могу слышать мысли в твоей голове.
Позволь мне разрешить их.
Да, ты действительно уродлива.
На самом деле, говорить, что ты уродлива, значит проявлять любезность.
Я с трудом могу стоять смотря на тебя.
Фактически, чтобы удержать свой желудок, я собираюсь смотреть исключительно поверх твоего плеча, пока мы не закончим этот разговор.
Вобщем, она была уродлива.
Омерзительна.
Чудовище.
Даже сам дьявол не мог переносить ее вида.
Слезы наполнили ее глаза.
– Тогда как ты собираешься мне помочь? – спросила она снова.
Его пристальный взгляд скользнул вниз от своих пожелтевших закрученных ногтей, как если бы ему было все равно.
– Я, данной мне властью, могу тебя сделать хорошенькой.
– Как? – настаивала она.
– Для начала, я дам тебе шелковистые струящиеся волосы.
Любого цвета, какого ты желаешь, и намного лучше, чем у ангела.
Я дам тебе гладкую кремовую кожу.
И снова, любого желанного тебе цвета.
Я дам тебе обволакивающие глаза, которым мужчина не сможет сопротивляться.
Высокое стройное тело с большой грудью.
Ну ты знаешь, мужчины с ума сходят по таким.
И хотя раздвоенный язык может найти свое применение в постели, я, вероятно, избавлюсь от него.
Твоя шепелявость раздражает.
Он может сделать ее симпатичной? Достаточно симпатичной, чтобы завоевать Аэрона? Надежда зацвела у нее в груди, всего лишь мысль, чтобы в итоге быть с мужчиной своей мечты – как муж и жена – заставила ее отбросить замечания одно за другим.
– Что ты желаешь взамен?
– Ах.
Это, – сказал он, пожимая плечами, как если бы это не имело важности.
– Все, что я хочу, это располагать твоим новым телом.
Она нахмурилась.
– Я не понимаю.
– Как я могу завоевать Аэрона, если я не…
я? Как я могу завоевать Аэрона, если ты будешь мной?
Он ущипнул себя за переносицу.
– Я смотрю, ты к тому же еще и тупая, что означает, что нам придется исправить и это тоже.
Я не имел в виду, что владея твоим новым телом, я его заберу, о моя простодушная подруга.
Мне позволено будет сделать это, только если ты не сможешь завоевать его.
Ее хмурость усилилась.
То, что она будет красивой не означает, что она автоматически победит?
Молчание принесло ей кивок с его стороны.
– Очевидно, это ломает мое представление, как если бы я говорил с ребенком, не умеющим работать.
Что еще я могу сделать?
Ее щеки загорелись, и она ничего не могла поделать с этим огнем.
Она не была глупой и не была ребенком, будь он проклят!
– Ты пытаешься запутттать меня в моих ссстремлениях.
– На самом деле, нет.
Я не хочу, чтобы позднее ты отвратительно ревела.
Так что слушай внимательно.
Я дам тебе 9 дней, чтобы соблазнить Аэрона.
Я бы сказал, что все, что тебе нужно сделать, это добиться от него признания в любви, но оно у тебя уже есть.
Чего у тебя нет, так это его сексуального влечения к тебе, и это то, что действительно хочешь.
Таким образом, заполучи его в свою постель по его собственной доброй воле, и ты выполнишь свою часть сделки.
Ты сможешь сохранить свое новое тело и жить счастливо навеки.
Без моего вмешательства.
Все это звучало прекрасно, чудесно, просто идеально.
Все, кроме времени.
– Почему только 9 дней?
– А причина имеет значение? Она ничего не изменит в сделке
Отпор.
Конечно, причина имеет значение.
– Скажи мне, – настаивала она.
– Отлично.
9 мое любимое число.
Без сомнения, ложь.
Она могла надавить, но…
Было ли знание правды более важно, чем получение шанса на то, что она желала больше всего на свете?
Нет.
– А если я проиграю? – спросила она.
Он сказал ей, что он хочет, да, но ей нужны были все детали.
– Ну.
Кончиками пальцев он чертил круги на ручках своего трона.
– Если ты потерпишь крах, в течение установленного времени в попытке затащить его в постель, и не для того чтобы – черт побери! – спать, ты должна позволить мне владеть твоим новым телом, как я и говорил.
Столько, сколько я пожелаю.
Вот в чем дело.
Последняя деталь.
Он будет в состоянии контролировать ее "столько, сколько пожелает"
Другими словами, всегда.
Но для чего он хочет…Ответ всплыл в ней, и она задохнулась.
Люцифер видит в ней свой билет из ада.
Потому что Легион не связана с адом, только с Аэроном, и ей разрешено покидать это место.
Люциферу – нет.
Он пойман в ловушку здесь.
Если она позволит ему обыграть себя, он сможет освободиться.
Вот чего он хотел, если они договорились бы.
Да, она четко понимала это, но тогда ее желания никогда не осуществятся.
Если бы она только могла просто обрести контроль над своим телом и использовать это, чтобы удрать, Люцифер не стал бы тратить время на переговоры с ней.
Демоны не могли заполучать тела, человеческие или иные, без предварительного соглашения.
Даже демоны из ящика Пандоры нуждались в божественном благословении, прежде чем завладеть телами Повелителей.
– Итак, всё сводится к тому, какое решение ты примешь, – сказал Люцифер.
– Так ты готова? Я готов без сомнений, и ты заставляешь меня чувствовать себя дураком, продолжая обсуждать сделку.
Я ведь могу и проиграть.
Одним плавным движением он поднялся на ноги.
– Я имею ввиду то, что есть и другие подобные тебе демоны, и я мог бы…
– Подожди, – поспешно прервала она.
– Просто подожжжди.
Он медленно отступил.
Она не могла позволить этому шансу ускользнуть.
Ангел, неспособная лгать, сказала ей, что Аэрон видел в ней лишь ребенка.
Аэрон воспринимал ее как отец.
И ничто этого не изменит, если только она не предпримет радикальных дейтсвий.
– Усссловия сссделки должны быть ясссными.
– Разве этого уже не произошло?
– Для меня – нет.
Он сложил руки на груди.
– Неужели ты не доверяешь мне?
Она затрясла головой.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 1 | Нарушение авторских прав